Погоня за судьбой. Часть III

Глава XI. Доказательная база

… — По коням! — Элизабет Стилл была уже на ногах, полностью одетая и готовая к подвигам. Кофта, куртка-пилот с меховым воротником, синие джинсы и полусапоги — всё это она умудрилась натянуть за две минуты, включая время на то, чтобы расчесать своё тёмное шелковистое каре и прикончить завтрак.

— Что, уже?! — С зубной щёткой в руках я только вошла в помещение, вернувшись с улицы, где умылась и почистила зубы у ржавой бочки с дождевой водой…

В заброшенном гараже было промозгло — прохладная утренняя сырость после ночного дождя пробирала до костей, но за прошедшие три дня это место стало мне почти домом. Нам с Элизабет.

— Да, уже! Он выбрался за пределы городского округа и едет через лес. — Она указала пальцем в сторону планшета, лежавшего на её свёрнутом спальном мешке. — Я чувствую — это наш шанс. А чутьё меня ещё не подводило.

— Погоди, дай хоть штаны натянуть…

Наспех одевшись, я прихватила карабин, подзорную трубу Капитана, неизменный и привычный баллончик с дьяволовым соком и спустилась вниз, к гравициклу. Элизабет Стилл с рюкзаком на плече нетерпеливо приплясывала возле «Хускварны».

— Он движется на север, в сторону взлётки, оставшейся от «Дальнего горизонта». Мы выйдем наперерез и будем вести его на расстоянии. — Элли Стилл почуяла запах добычи, напала на след, и теперь её было не остановить. — Всё как обычно — держись поближе к земле и старайся не вихляться. Погнали!

Летающая машина с двумя наездницами выпорхнула сквозь широкие ворота ветхого заводского гаража и устремилась ввысь. Сквозь редкие разрывы в облаках проступали лоскуты голубого неба. Под ногами поплыли болота, лесные массивы и редкие поля.

Монотонные зелёные покрывала, небрежно разрезанные коричневатыми речушками, сменялись одно другим. Пару раз внизу я видела каких-то животных, похожих не то на лошадей, не то на безрогих лосей — они просто валялись на боку, примяв заросли большими телами, беспорядочно разбросанными посреди высокой травы. Неужели это работа дронов-камикадзе?

— Теперь бери направление на два часа! — скомандовала Элли, перекрикивая шум ветра и гул антигравов. — Прямо по курсу заброшенная взлётка, которую так и не переоборудовали под гражданский аэродром! Я уверена, он едет туда, к главному въезду!

Покрепче взявшись за штурвал, я заложила вираж и направила машину вперёд — туда, где вдалеке из-за лесного массива проступали какие-то серые строения. Огромная проплешина вырастала посреди леса, слева над верхушками деревьев торчали два старых ангара, а над древним военным аэродромом под названием «Дальний горизонт», среди зелёных рощ, оставшихся после вырубки, возвышалась многоэтажная металлоконструкция. Опустив машину почти к самой земле, я осторожно вела её в обход лесного массива, над болотными кочками и пригорками. Я рассчитывала обойти взлётную полосу с тыла — с той стороны, где не было никаких сооружений.

Сливаясь в сплошное зелёно-коричневое пятно, мимо мчались стволы деревьев; над головой пронеслись провода, растянутые на утопавших в зелёной жиже ржавых опорах ЛЭП, и наконец сбоку потянулась неровная цепь старого бетонного забора. Замшелые плиты местами потрескались, кое-где покосились, сползая в вечно влажную почву. Ещё одна густая роща — и слева мелькнула длинная-длинная грязно-серая полоса, уходящая вдаль — туда, где она упиралась в ещё один забор. В самом конце полосы, возле ангара что-то темнело, но я ничего не успела толком разглядеть — гравицикл по дуге уже нёс нас мимо деревьев, приближаясь к скрытым за зеленью зачаткам терминала.

— Сейчас будет служебный проезд, давай по нему — и к терминалу, — приказала Элли, схватив меня за плечо. — Наш дружок подъезжает к главным воротам с другой стороны!

Впереди, по насыпи, тянулись бетонные плиты — точно такие же, которые я видела на Каптейне практически везде. Ими прибывшие сюда первой волной военные выкладывали временные пути сообщения, чтобы потом, когда местная цивилизация окрепнет и встанет на ноги, на их месте выросли дороги. Дороги здесь так и не выросли…

Торчащий в небо, заросший вьюном шлагбаум, покосившаяся кирпичная будка — и мы плывём над неровным дорожным полотном в сторону терминала, который трёхэтажной громадой вырастал впереди и слева. Армированный бетонный каркас без облицовки — даже не везде были уложены межэтажные перекрытия — встречал нас неизменными мёртвыми порталами стен, которые уже никогда не будут достроены. Эмбрион пассажирского терминала был очередным безмолвным памятником забуксовавшей и утонувшей в болоте колонизации с человеческим лицом, которое сменилось плотоядным оскалом капитала над гражданской войной.

Хускварна вильнула в сторону, подплыла под самый бок мёртвого терминала и села на брюхо.

— Он въехал на территорию, едет по подъездной дороге, — бросила Элли и, не отрывая взгляда от планшета, соскочила с ховербайка.

Прихватив с собой полуавтоматический «Истерн» и на ходу втягивая в себя бодрящую смесь, я оценила высоту зияющего портала, дохнувшего мне в лицо затхлой сыростью. Подпрыгнула, ухватилась за край и подтянулась. Затем помогла Элли забраться в полутьму, и мы перебежками добрались до ближайшей лестницы. На плече болталось оружие; лёгкая наплечная сумка колотилась о бок, пока мы широкими скачками преодолевали пролёт за пролётом. Наконец, под самой крышей, осторожно передвигаясь по стальным балкам и огибая ямы в едва прикрытом бетонными плитами полу, мы выбрались к самой кромке здания.

Отсюда открывался вид на взлётную полосу — широкую серую двухкилометровую просеку, уложенную всё теми же набившими оскомину плитами. Сквозь щели между ними, упорно отвоёвывая себе жизненное пространство, торчала осока в человеческий рост, и весь этот пейзаж напоминал какое-то причудливое клетчатое одеяло, невесть кем растянутое по огромной площади, высеченной среди непролазных лесов и болот. Кому мог здесь понадобиться аэродром? Наверное, у тех, кто его закладывал, были большие планы на эту землю…

Правее, в самом углу площади высились два огромных проржавевших ангара. Увлекая Элизабет вниз, я поспешно растянулась на плите у самого края портала и полезла в сумку за подзорной трубой Капитана. Элли тем временем принялась выуживать из рюкзака складной фотоаппарат с телескопическим объективом. Глаза её горели от предвкушения, как у хищника, завидевшего добычу.

Разложив трубу, я прильнула к окуляру. У полукруглых эллингов, расположившихся на той стороне лётного поля, кипела какая-то суета. Между обшарпанными строениями и терминалом, в котором мы притаились, как мыши под плинтусом, было не меньше километра, но через трубу я могла разглядеть обстановку в мельчайших подробностях.

Возле одной из арочных конструкций были в беспорядке брошены полдюжины машин. Чёрный фургон, пара легковушек, два внедорожника болотного цвета и бледно-жёлтый пикап раскиданы кое-как, вразнобой, а правее, в самом торце взлётной полосы, стоял угольно-чёрный универсальный корабль средних размеров — метров пятидесяти в длину. Грузовая рампа судна была опущена, а рядом с машинами вальяжно расхаживали вооружённые люди. Высокий створ ангара был приоткрыт, внутри происходило какое-то мельтешение, но в полутьме помещения невозможно было что-либо разобрать…

— Я не хотела тебе говорить… — Элли нарушила напряжённое молчание. — Меня подставили. Я об этом только вчера узнала — за те три часа, что меня не было.

— Насколько всё серьёзно? — спросила я, разглядывая людей возле машин.

Общего у людей было немного — одеты они были кто во что горазд и напоминали каких-то ополченцев или разбойников. Оружие тоже было подобрано кое-как — никакой унификации. Допотопные автоматы, обшарпанные винтовки, и тут же рядом — дорогие образчики последних моделей.

— Они повесили на меня подтасовку фактов о расследовании убийства Нойманна. — Оторвавшись от объектива, Стилл принялась загибать пальцы. — Укрывательство преступника… Да-да, можешь не смотреть на меня так. Вдобавок, я, оказывается, убила своего напарника, чтобы помочь тебе скрыться.

— Но это же бред полнейший! — Я была несколько ошарашена и не знала, что сказать. — И что теперь с тобой будет?

— Не знаю. Они уморили нашу Мийо — она найдена зверски убитой в собственном доме. — Элли сделала театральную паузу, ожидая моей реакции. — И знаешь, кто убийца? Анна Рейнгольд.

— Но я же этого не делала! — возмущённо воскликнула я.

— А ты забавная, — усмехнулась Элизабет. — Скольких охранников ты грохнула у неё в доме, не напомнишь? Впрочем, это уже неважно — мы обе влипли по полной программе. И у меня есть только один шанс — нужно добраться до правильных людей в минюсте. Я знаю там одного честного человека… — Она вновь припала к объективу и выпалила вполголоса: — Вот он — Майлз! Смотри в оба!

Задержав дыхание, я глядела в трубу. Справа показался неприметный полицейский седан. Он подкатил почти вплотную к ангару, и из него наружу вышел человек — среднего роста, полноватый, в синей офицерской форме и с фуражкой на голове. Разношёрстный вооружённый сброд провожал его взглядом, пока он вразвалочку шагал к воротам ангара. Через несколько секунд полицейский скрылся меж створок, а я перевела взгляд на корабль. Что-то шевелилось внутри меня, какой-то беспокойный червь сомнения, прогрызавший себе дорогу сквозь полуразваленные руины памяти, задавленной употреблением дьявольской смеси. Этот корабль казался мне смутно знакомым…

Из ангара показался вилочный погрузчик. Задом вырулив из ворот, он неспешно покатился в сторону корабля, волоча на широкой вилке серебристый сплюснутый цилиндр метров двух в длину. Подкатил к рампе корабля, развернулся и скрылся внутри. Второй погрузчик с точно таким же цилиндром возник из высоких ворот эллинга, а первый уже выкатился из чрева летающей махины и пополз обратно к ангару.

— Что это за контейнеры? — задумчиво спросила Элли. — Что в таких можно перевозить?

— Может, не что… — Чудовищная догадка пробрала меня до дрожи, спину прошибло потом. — А кого…

— Хочешь сказать, это наш звёздный час? — сосредоточенно пробормотала Стилл. — Да, очень на то похоже…

Фотоаппарат в её руках тихо защёлкал затвором, будто разбуженный сверчок. Щёлк-щёлк-щёлк… Из полутьмы ангара появляется новая капсула… Щёлк-щёлк-щёлк… Наружу выходят трое — полицейский Джеффри Майлз, какой-то тип в камуфляже с красной банданой на лице и долговязый мужчина в чёрном деловом костюме с кейсом в руке. Щёлк-щёлк-щёлк… Голова мужчины в костюме коротко стрижена бобриком, на лице — тёмные и глухие солнцезащитные очки. Мужчина передал кейс полицейскому, поправил синий, оттенённый белоснежной накрахмаленной рубашкой галстук и ровным шагом направился в сторону чёрного корабля. Щёлк-щёлк-щёлк… С очередным щелчком механизма в руках Элли Стилл в памяти моей наконец собрался паззл, и что-то оглушительно щёлкнуло уже внутри меня.

… Острые черты лица, синевато-бледная, полупрозрачная кожа… Смерив меня пустым взглядом затемнённых стёкол солнцезащитных очков, чиновник подошёл к кабинке регистрации. Позади мужчины, за стеклом въездного терминала рублеными линиями чернел чартерный корабль без опознавательных знаков…

Это было месяц назад. На раскинувшейся под нами заросшей бурьяном полосе стоял тот же самый корабль, который я видела на космодроме по прибытии на Каптейн. Внизу, по полосе шёл тот же самый бледный, словно моль, конторский чиновник, который стоял позади меня в зале для прибывших в Новый Роттердам…

Человек в костюме остановился и задрал подбородок, словно принюхиваясь. Где-то далеко внизу, среди деревьев отчаянно завыла невидимая собака. Ошеломляющим взрывом во все стороны брызнули с деревьев десятки, сотни птиц, вспарывая светлеющее небо плеском чёрных крыльев.

И в этот момент пришёл страх, накрыл меня чудовищной ледяной волной, заставляя трястись сервоприводы поджилок, вынуждая инстинктивно втягивать голову в плечи… Сквозь окуляр я видела, как мужчина стоял совершенно неподвижно, словно статуя, а страх внутри меня всё вызревал, увеличивался в размерах, вырастая в животный ужас. И в ту самую секунду, когда я готова была зажмуриться от этой жути…

Человек в костюме повернул голову и взглянул прямо на меня. Тёмные стёкла очков через окуляр подзорной трубы смотрели мне в душу — с расстояния в добрый километр, сквозь влажный воздух в полутьму третьего этажа недостроенного терминала на дальнем конце взлётного поля.

— Элли… — сипло выдохнула я, схватив Элизабет Стилл за плечо. — Элли, он видит нас.

— Что? Погоди… — Затвор перестал щёлкать, она смотрела в объектив и наблюдала то, что видела я — люди на полосе засуетились. — Что? Как это возможно? Как он увидел нас? Что ты сделала?!

— Я не знаю, Элли… — Голос дрожал и не слушался меня. — Я ничего не делала, клянусь! Нам нужно валить отсюда, немедленно!

Вновь прильнув к наглазнику трубы, я наблюдала, как бойцы спешно грузились в машины — один прыгнул за руль пикапа, двое — в кузов. В один из двух больших джипов болотного цвета садились люди, а двери второго уже захлопнулись, и он сорвался с места.

Я вскочила с бетонного пола. Элли трясущимися руками разбирала фотоаппарат, скручивая продолговатый объектив.

— Нет у нас времени на это! — рявкнула я, дёргая её за рукав. — Бежим отсюда к чёртовой матери!

— Да не ори, иду уже! — Она наконец убрала устройство в рюкзак и поднялась.

Наши торопливые шаги отдавались гулким эхом в тёмном железобетонном атриуме. Плиты под ногами ходили ходуном, мы перемахивали через провалы, словно пара горных коз. Лестница! Вниз, вниз, без промедлений! Пролёт… Следующий… Где-то на улице уже слышался рёв моторов, а я перемахивала через четыре ступени разом.

Неожиданно нога Элли соскользнула, она ойкнула и мешком рухнула на узкую бетонную площадку. Молниеносно среагировав, я ухватила её за рукав куртки и удержала от падения вниз, в десятиметровую бездну, на торчащую арматуру недостроенного фундамента.

— Нога… Чёрт, грёбанная спешка! — застонала Элли, схватившись за лодыжку. — Куда ты так гонишь?!

— Подвернула?

— Не знаю, наверное… Будь трижды проклята эта бесконечная стройка!

— Давай же, надо уходить! — Скинув сумку на пыльный бетон, я помогла ей подняться, уложила её руку себе на плечо, и последние лестничные пролёты мы проковыляли на трёх ногах.

Элли хромала и пыхтела, но мы всё же довольно быстро доскакали до наружной стены терминала. Позади остался нестройный ряд полупросевших бетонных плит — и вот он, брошенный в зарослях гравицикл. За углом скрипнули тормоза, послышались хриплые выкрики. Я спрыгнула вниз и попыталась помочь Элизабет, но та неуклюже свалилась с полутораметровой высоты в траву и болезненно застонала.

— Подъём, подъём! — призывала я, хватая её подмышки. — Не разваливайся мне тут! Некогда!

Элизабет, стоически терпя боль и цепляясь за меня, неуклюже влезла на ховербайк. Я взобралась следом. Нашарила в кармане брелок, мотор взревел, и я дёрнула ручку акселератора. Машина подскочила в воздух и рванула вперёд, вправо, в сторону служебного проезда, над которым мы летели сюда какие-то минуты назад. Слева мелькнула машина и силуэты людей, а я уже мчала «Хускварну» по просеке, постепенно набирая высоту.

— Теперь увози нас отсюда, Лиза! — крикнула Элли сквозь свист ветра. — Прямо в столицу, без всяких остановок!

Разлапистые деревья окружили ховербайк, зелёным коридором исчезая позади нас. Внизу проносились стыки бетонных плит, а впереди уже маячила будка и задранная к небу красно-белая доска шлагбаума. Машина поравнялась с верхушками деревьев, внизу мелькнула облезлая перекладина, а впереди извилистой змеёй в глубь обступивших её болот убегала насыпь с бетонными плитами. В лицо сквозь разрыв в облаках брызнули солнечные лучи…

Что-то хлопнуло, зажжужало, «Хускварна» дёрнулась и затряслась, как в припадке, а меня пробило болезненное ощущение — в мехапротезы словно колотились электрические разряды, всё тело насквозь пробивал мелкий тремор. Задние двигатели потухли, ховербайк задрал нос и стал стремительно терять высоту. Электронное табло с показаниями датчиков отчаянно мигнуло всеми огнями и погасло насовсем.

Я успела подумать единственную мысль — электромагнитый импульс, — зажмурилась и приготовилась встретить удар. Спустя секунду гравицикл рухнул в грязную мутную воду у самого берега, и во все стороны хлестнули фонтаны вонючих болотных брызг.

Несколько секунд мне понадобилось на то, чтобы прийти в себя.

— ЭМИ-разряд, — выдохнула Элли у меня над ухом. — Двигатели сгорели! Надо что-то делать!

Машина постепенно сползала с берега и погружалась в воду. Я слезла с сиденья и, оскальзываясь на прибрежном иле, выбралась на сушу. Мокрая до нитки Элли сидела на берегу и смотрела на насыпь в стороне от нас, по которой стремительно приближался камуфлированный внедорожник. Схватив Элли за руку, я потянула её за собой.

— Давай, Элли, нужно идти!

— Куда идти, Лиз? Нас обложили…

— Да неважно, куда! — отчаянно крикнула я. — Надо бежать, и всё тут! Встань и иди! Вставай, зараза! Вставай и двигайся!

Превозмогая боль, Стилл кое-как поднялась и застыла на одной ноге, а я взвалила её на себя и, задыхаясь, потащила в заросли. Ветки стегали по лицу, под ногами под слоем высокой травы что-то скользило, и короткий перелесок вывел нас к морю вонючей болотной жижи, которое раскинулось до самого горизонта. Тут и там из него торчали высохшие остовы деревьев, где-то стрекотали и ворковали его невидимые обитатели, на поверхности всплывали и лопались мутные пузыри.

— Не могу больше, — прохрипела Стилл, обмякнув на моём плече. — Всё, я больше не могу. Иди дальше без меня…

— Не раскисай! — воскликнула я. — Мы вместе ввязались во всё это, нам вместе и идти!

Она сняла с плеча сумку с камерой.

— Нужно отвезти это в Айзенштадт, в Министерство Юстиции, — глядя на меня снизу вверх и протягивая сумку, говорила она. — Там спросишь Кононова, но больше никому…

Неожиданно что-то зашипело в камышах, коричневая продолговатая клякса метнулась из зарослей, и Элизабет отчаянно заверещала. Я опустила глаза — её ногу чуть повыше колена обхватила доброй полусотней ножек какая-то тварь. Длиной с полметра, гигантская многосуставчатая сороконожка накрепко впилась в бедро и скрежетала, угрожающе подёргивая раздвоенным хвостом. Я застыла, как вкопанная, и потеряла дар речи.

— Сними это с меня! — срывающимся голосом закричала Элли. Схватив меня за руку, она поскользнулась, потеряла равновесие и рухнула в высокие прибрежные заросли. — Убей это! Стреляй!!!

Её вопль так и не вытащил меня из глубокого шока — с раскрытым ртом я смотрела на эту невиданную доселе тварь, которая жадно вытягивала жизнь из моей подруги. Не осознавая, что делаю, я вскинула промокший карабин. Как попасть в это и не задеть Элли? Ну как же мне попасть-то?! Как?!

Пока я дрожащими руками пыталась прицелиться, тварь с хлюпающим звуком оторвала свою маленькую коричневую головку от бедра Элизабет Стилл, обнажая единственный чёрный изогнутый полумесяц клыка. На бедре подруги, в мокрой джинсовой ткани зияло аккуратное отверстие.

Элли душераздирающе кричала, обхватив лицо руками и не в силах сопротивляться, а существо соскользнуло с её ноги и, лениво извиваясь, скрылось в сиреневых береговых камышах.

Я запоздало зажала курок. Веер огня принялся кромсать кусты, болотная каша заколыхалась, и во все стороны по потревоженной воде побежали круги. Швырнув в сторону автомат, я бросилась на колени рядом с Элли и схватила её за плечи. Место укуса сочилось светлой кровью, синяя джинса вокруг быстро пропитывалась тёмно-бордовой жижей.

— Элли! Элли… Элли… — исступлённо повторяла я, стягивая с себя куртку.

— Это жалящий, — простонала Элли, оторвав наконец руки от лица. — Старик Пабло был прав, а все над ним смеялись… Все хохотали, а он боялся их до усрачки…

Глаза её были широко распахнуты и смотрели мимо меня в ясное солнечное небо, синие губы тряслись, спутанные волосы налипли на смертельно бледном лице. Наконец, я кое-как перевязала рану курткой и потуже затянула импровизированный жгут. Кровавое пятно неумолимо расползалось по штанине.

— Элли, что мне делать?! Как тебе помочь?! — едва сдерживаясь, чтобы не разреветься, вопрошала я — понимая душою, что не в моих силах что-либо сделать.

Мы в тупике, и нас вот-вот настигнут преследователи. Она истечёт кровью… Нет, не должна! Я зажала рану рукой, Элизабет болезненно застонала.

— Нога… Я её не чувствую, — бормотала она, бледнея на глазах. — Ноги отнимаются…

Я стремительно погружалась в бессильную тоску, хотелось грызть землю, кричать и беспощадно бить… Кого? Себя… Себя — за то, что впала в ступор и не среагировала. Я ведь могла что-то сделать. Могла же?

Лицо Элизабет изменилось, она уставилась на меня, а в глазах её появилось какое-то дикое, сверкающее безумие.

— Надо убегать, пока ещё можно! — Лихорадочно шаря вокруг себя руками, Стилл перевернулась, встала на четвереньки и с нечеловеческой прытью ринулась прямо в болото — как рвётся вперёд разрывающийся реактивный двигатель в последние свои секунды, разрушаясь, разлетаясь на осколки, сгорая в собственном пламени.

— Стой! Куда?! — Я машинально ухватила её за ворот куртки, и она с оглушительным плеском рухнула в воду и почти по самые плечи скрылась в вонючей жиже, едва не утянув меня за собой.

Погрузившись по шею, повернула ко мне лицо. Чудовищно бледное, почти голубое, оно приобрело осмысленность, и она безучастным, бесцветным голосом сказала:

— Прости… Мне страшно. Это конец…

— Это не может быть конец! Не смей говорить так! — вскрикнула я и потянула её за ворот.

Ноги и свободная рука соскальзывали в болото, силы предательски покидали меня, тело разбивала дрожь, и я вдруг ощутила вселенскую усталость — словно все долгие недели недосыпа, недоедания, фанатичного самоистязания в погоне за местью вдруг разом обрушились на меня. Элизабет что-то тянуло вниз, под воду, словно чья-то мёртвая рука ухватила её за ногу и настойчиво тащила в глубины ада. Единственное, на что хватало моих сил — это не отпускать злосчастный ворот меховой куртки.

— Совсем исхудала, бедняжка, — ласково, с какой-то странной джокондовской улыбкой произнесла Элизабет синими губами.

Прозрачное лицо её будто насквозь просвечивали лучи жёлтой звезды Каптейн. Тяжело и прерывисто вздохнула она и пробормотала:

— Это слишком хороший день, чтобы стать последним…

— Элли, пожалуйста, — умоляюще простонала я. — Я не могу тебя вытянуть, помоги мне! Пожалуйста, ты должна мне помочь!

— Я не чувствую ног, Лиза… Я не могу двигаться, мне тяжело дышать… Это паралич. — Нежно-голубые глаза на торчащей из жижи голове возделись к ясному небосводу. — Сделай для меня кое-что. Обещай…

Позади уже слышались окрики, кто-то хрустел кустами и с шелестом мял траву. Последние силы покидали меня, я неумолимо сползала по скользкому берегу в жижу следом за Элли, и от чувства бессилия из глаз струились слёзы.

— Что мне сделать? — вопросила я, давясь горечью, подступившей к горлу.

— Я хочу, чтобы ты запомнила меня… Сохрани память обо мне. И ещё кое-что… Как честный коп, я давно должна была это сделать… — Её белая ладонь, возникнув из топи, робко легла на моё запястье. — Ты арестована.

Пальцы мои предательски разжались сами собой, и голова Элли скрылась в трясине. Последний пузырь с тяжёлым вздохом лопнул на поверхности, и жижа успокоилась — лишь колыхались на лёгких волнах рваные сгустки болотной ряски.

Шаркающие шаги и шорох мнущейся травы приближались. Яростно, до красных кругов перед глазами зажмурившись, я отползла от воды, нащупала брошенный в траву «Истерн» и превратилась в слух, словно покинув своё тело. Я ловила только этот шелест высокой осоки, а где-то на периферии сознания раздавались зычные выкрики:

— Вам некуда бежать! Выходите с поднятыми руками! Сдавайтесь, и мы сохраним вам жизнь!

Закрыв глаза, я молча сидела в траве. Спустя долгие секунды, когда верный инстинкт убийцы отдал команду, я рывком развернулась и выпустила в заросли короткую очередь. «Истерн» заплясал в руках, кто-то вскрикнул, рухнуло грузное тело.

Пригнувшись, я оттолкнулась ногами от земли и выстрелила собою вперёд, к деревьям. Пролетела несколько метров и спряталась за трухлявой коряжиной, торчащей из волглой земли. В отдалении загрохотало, сквозь осоку засвистели пули, с глухим стуком разбивая ссохшуюся древесину у меня над головой. Теперь вниз, снова в траву и перебежками — к другому дереву. Внезапность — мой козырь. Только внезапность и мой верный инстинкт убийцы всегда спасали меня…

Выстрелы стихли. В ушах гудело, в висках бешено стучал пульс, а бесконечная усталость придавила меня сверху и заставила осесть на землю, привалиться к бугристому стволу. Невыносимо ярко светило солнце, осыпая лицо бесценным сокровищем — своими редкими добрыми лучами. Шелестели заросли, кто-то приближался. Уходить было некуда, я была загнана в угол, и не осталось сил, чтобы сопротивляться.

Тень заслонила солнце, и я подняла глаза. Передо мной стоял человек в опрятном деловом костюме. Чёрными провалами очков он безмолвно впивался мне в душу.

— Это ты во всём виноват, — прошипела я. — Ты… Всё из-за тебя.

Собрав в кулак остатки воли, я прицелилась в белоснежную рубашку и нажала на курок. Ничего не произошло — никакой карабин я не поднимала — он так и лежал сбоку от меня, — и никакой курок я не нажимала. Я снова вскинула ствол и зажала гашетку — и снова тишина… Раз за разом я поднимала оружие и прицеливалась в кончик синего галстука, но мысль не превращалась в действие, и ничего не происходило — оружие всё так же покоилось на мокрой траве. Тело моё больше не принадлежало мне. Нервные импульсы, которые посылал мозг, терялись в закоулках воображения, а худой человек в костюме неотрывным взглядом чёрных линз высасывал из меня душу.

Сбоку мелькнула вторая тень, и увесистый приклад столкнулся с моим виском…

… — Да чего ты возишься-то? — злобно спросил кто-то.

— Всё должно быть чисто и аккуратно, — пробасил второй голос, добрый.

— Слушай, клеёночку ты будешь у себя в клинике стелить, а нам здесь нужна скорость и результат. — Злой голос приблизился. — Шеф сказал, что голова — самое важное. С неё и начнём, а остальное можно отпилить под корень, да ободрать оставшееся мясо.

Я открыла глаза. Тёмный силуэт возвышался надо мной.

— Смотри-ка, очнулась.

Вторая фигура, покрупнее, выдвинулась из тени.

— Тем хуже для неё, — с долей сочувствия произнёс добрый. — Не стоило тебе, подруга, просыпаться.

— Нет, так даже лучше, пусть помучается… Ты в курсе, Фредерик, скольких она на тот свет отправила? Я тебе скажу — ты не поверишь.

— Сколько?

— До хрена! Человек сорок! Завалила Дикобраза, Слесаря, Гундосого… Даже Рефата прикончила — уж Рефат был бойцом… Но эта собака больше не будет кусаться… Эй, шелудивая псина! Ну-ка, попробуй укусить! — Очертание стало ближе, раздался звонкий шлепок, но я ничего не почувствовала — лишь дёрнулся мир вокруг. Перед глазами в воздухе щёлкали расплывчатые пальцы. — Она — бревно. Можно делать всё, что угодно. Блокатор периферии будет действовать ещё часов десять. За это время мы её сто раз разобрать успеем.

— Жалко разбирать… Красивая девка-то.

— Потом сможешь с тушкой поразвлечься, — ехидно проскрипел злой. — А пока — делай дело, слюнтяй! Вот здесь…

По основанию шеи едва ощутимо прошёл наконечник маркера.

— А железки-то хорошие, — говорил злой, разглядывая меня сверху. — На них поди уже целая очередь выстроилась! Бабок поднимем нормально!

— Да неужто кому-то может понадобиться такой размерчик? Разве что подросткам…

— Дело не в размере, а в начинке. Здесь ты такие комплектующие днём с огнём не сыщешь!

Силуэты постепенно обретали чёткость. Два человека в тёмном помещении склонялись надо мной. Моё обнажённое тело, прикованное к железному сиденью, было совершенно неподвижным, я видела его, словно какой-то предмет интерьера, и не могла почувствовать — я забыла, что означало чувствовать. Стальные зажимы плотно сдавливали мехапротезы рук и ног. Через секунду сиденье пришло в движение, я оказалась на плоскости, и в глаза ударил яркий свет хирургической лампы.

— Доктор Хадсон… — слабо позвала я со дна тёмного колодца, не осознавая, что происходит, беспомощно отдаваясь волнам слабых воспоминаний. — Вы пришьёте мне новые руки?

Над самым ухом раздался хриплый хохот.

— Видать, хорошо её по голове огрели! — задорно воскликнул злой голос. — Нет, псина, мы, наоборот, тебе всё отрежем. Подставляй кровосток, Фред!

Пронзительное жужжание наполнило помещение, сбоку от слепящего фонаря показался тёмный абрис с циркулярной пилой в руке.

— А может не надо наживую-то? — неуверенно спросил добрый голос.

— Какая к чёрту разница? — пробормотал злой и надвинул на лицо пластиковые защитные очки. — Главное мозг не задеть, а об остальном ничего не сказано. Ты лучше ещё раз морозильник проверь…

Злобно визжащая циркулярка повисла перед глазами.

Раздался оглушительный грохот, что-то звонко застучало по полу. Гулкий хлопок, пронзительный крик, ещё один хлопок… Стрёкот автомата и снова хлопок — будто один за другим лопались воздушные шарики. Циркулярная пила исчезла, а лампу надо мной окутали клубы белёсого дыма.

По полу стучали и шаркали ботинки. В дыму между мной и лампой, заглядывая мне в глаза, навис страшный зверь. Отточенным движением наголо бритый здоровяк снял жуткую маску и выдохнул:

— Чёрт, скелет один остался… Говорил же не связываться с наркотой. Как же далеко всё это зашло… — Затем позвал куда-то в сторону: — Марк, она здесь! Мы едва не опоздали…

Появилось второе лицо — оно беспокойно глядело на меня, внимательно осматривало. Чья-то большая и ласковая ладонь коснулась волос.

— Всё нормально, сестрёнка, — ласково зазвучал баритон. — Всё хорошо, теперь ты в безопасности. Мы уходим отсюда. Тащи носилки, Рамон, будем грузить…

Закрывая глаза и проваливаясь в забытьё, я мысленно просила доктора Хадсона дать мне обезболивающее…

Отрывистое пиликанье проникало в сознание, метрономом во тьме отмеряя ровное сердцебиение. Что-то случилось. Я точно знала, что что-то произошло, но в чёрной гулкой комнате собственного пустого разума было сложно сориентироваться. Я о чём-то забыла. О чём-то очень важном. Мерно стучало сердце, проталкивая кровь через виски. Я забыла о чём-то очень-очень важном…

— Элли! — вспомнила я и распахнула глаза. — Где Элли?!

— Эй, тише, тише… — Рядом с койкой в небольшом помещении корабельного лазарета сидел Марк.

Смуглый, черноглазый, он отложил в сторону планшет и внимательно уставился на меня.

— Где Элли Стилл? — повторила я.

— Ты про ту девушку-полицейскую? Её больше нет. Вероятно, утонула. По крайней мере, тело так и не нашли.

Несколько секунд я осмысливала его слова, а потом в памяти начали всплывать картинки. Какие-то фрагменты — атриум третьего этажа, раскинувшаяся под ногами взлётная полоса, костёр в заброшенном гараже, падающая на меня снизу топкая болотистая почва… Элли, её лицо, обрамлённое шелковистыми тёмными волосами, умные голубые глаза… Верещащая циркулярная пила, яркая лампа и Рамон… Откуда он здесь?

— Откуда вы взялись, Марк? — спросила я. — Как вы меня нашли?

— Начальник местной полиции сказал, где тебя искать. Ещё немного, и…

— Что? Начальник местной полиции? Майлз?! — Я не могла поверить своим ушам — мне казалось, что всё это сон.

— Да, он, — утвердительно кивнул Марк. — Он намекнул, где тебя найти. Откуда он знал — мы не спрашивали. Достаточно того, что мы тебя вытащили. Заодно выкупили у него твой гравик, а Ваня взялся привести его в порядок. Я думаю, он тебе ещё пригодится.

— Да как вы… — Слова давались с трудом, я была в смятении. — Да он же торгует детьми! Мы всё видели! Он получает деньги за торговлю детьми!

Марк молчал, глядя на меня в упор.

— Вы договорились с врагом! — выпалила я.

— Он не торгует детьми, Лиза. Да, он имеет с местного криминала некоторый процент, — со вздохом произнёс Марк. — Но мне он показался адекватным, с ним можно вести дела. К тому же, собрат-полицейский, как-никак…

— Надо его убить! — крикнула я, порываясь встать с кровати. — Прямо сейчас!

Марк мягко прижал меня к матрасу. Для сопротивления у меня совсем не было сил, и я выдохлась в одну секунду.

— Убить? Нет, амазонка, во взрослом мире так дела не делаются. Он оказал нам услугу — помог тебя найти, а заодно подчистил все данные об Анне Рейнгольд. Весь твой кровавый шлейф… — Марк взмахнул рукой, словно волшебной палочкой. — Вжух! И его больше нет.

— Я его убью, — яростно прошептала я.

— Нет, не убьёшь. — Он покачал головой. — Мы договорились, что ты больше не станешь лезть в его дела и покинешь Каптейн. И все мы забудем о том, что случилось.

— Я… Вы… — Слова застревали в горле, беспомощная ярость вырастала в груди, щёки намокли, глаза тонули во влажной пелене. Наконец, я собрала остатки сил и закричала прямо ему в лицо: — Вы предали всё! Меня, Элли! Вы предали этих детей! Как вы могли?!

— Пойми же ты, не всё можно решить силой! — Марк всплеснул руками и вскочил со стула. — Ты чудом осталась в живых! Понимаешь?! Случилось чудо — вот оно, посмотри! Если бы не вмешательство Вселенной, тебя разобрали бы на компоненты и распродали по частям! Но ты цела!

— Да лучше бы я умерла! — в отчаянии крикнула я. — Это было бы хотя бы честно! А ты — убирайся! Вали к чертям! Вы меня предали! Я больше никогда не хочу вас видеть! Всех вас!!!

Марк молча скрылся в темноте, прошелестела дверь, и стало тихо — лишь где-то за стеной равномерно гудели двигатели «Виатора».

Они всё испортили! Они предали и уничтожили всё, что было мне дорого… Элли, нам с тобой оставался всего лишь один шаг, и я подвела тебя… Как же я теперь буду смотреть в твои голубые глаза? Неужели всё всегда заканчивается именно так? Ну почему так?! Подлецы становятся богаче, честные люди гибнут, а самый родной человек втыкает нож в спину, а потом предлагает со всем этим смириться…

Донёсся звук открывшейся двери. Я лежала с сомкнутыми глазами, утопавшими в соли, и мне было уже плевать на всё. Пусть оно всё летит к чертям. Пусть горит огнём вся эта треклятая Вселенная со всеми её обитателями…

— Лиза? — тихо позвал голос Рамона.

— Что? — бесцветно просипела я.

— Я знаю, ты побывала на грани. Но, как бы там ни было… Марк с ног сбился, разыскивая тебя. И я уверен, ты сможешь его простить.

— Никогда…

— Они договорились о том, что ты покинешь эту планету, но у меня на этот счёт несколько иное мнение… Ты хочешь закончить дело? Своё собственное, личное дело, ради которого ты прилетела.

Дело? Да, точно, было какое-то дело… Что-то связанное с интернатом. Директор интерната Гилберто Травиани — вот моё дело. Его голова — главная цель всей моей короткой жизни.

— Хочу, — сказала я и открыла заплаканные глаза.

— Я тебя хорошо знаю, Фурия из Олиналы, — негромко сказал Рамон. — Я знаю — как только у тебя появятся хоть какие-то силы, ты тут же вскочишь и пойдёшь вперёд. Поэтому, чтобы идти было легче, тебе пригодится вот это… — Он выудил из кармана крошечную ампулу с мутной жидкостью.

— Что это?

— «Персистенс», боевой коктейль. После введения внутривенно превращает человека в точную и быструю машину смерти. Этой дозы тебе как раз хватит для того, чтобы завершить дело и освободить свою совесть.

— Ты предлагаешь мне наркотики, Рамон? — Я обессиленно покачала головой. — Мне уже хватит…

— Это намного лучше той гадости, которой ты накачивала себя последний месяц. — Он откинулся на скрипнувшем кресле и спрятал пузырёк в карман. — У тебя в эндоскелете есть небольшой секрет, о котором я умолчал. Вернее, когда мы тебя готовили, я о нём даже не знал…

— Вот как… И что же это?

— Маленький резервуар в голени для ввода жидкости в кровообращение. — Он поморщился и почесал затылок. — Два года назад, когда мы меняли твои старые протезы, инструкции у нас под рукой не оказалось… Я потом научу тебя им пользоваться.

— Рамон… — Я помолчала, глядя в стену перед собой. — Ты же знаешь — я не остановлюсь, пока не закончу с ними со всеми. Со всеми до единого, включая эту сволочь Майлза, и других…

— Нет, Совёнок, — отрезал Рамон. — Ты остановишься после того, как сделаешь своё дело. Своё, личное. Ты не сможешь установить вселенскую справедливость, потому что выше, над нами — только звёзды. В прямом и переносом смысле.

Звёзды… Но они ведь тоже взрываются…

— Неужели и председатель Конфедерации в этом замешан? — спросила я.

— Председатель — это меньшее из чудовищ, скрытых во тьме… Оставь это, Лиза. Ты до них никак не доберёшься. И мы — тоже, будь у нас самая лучшая в мире доказательная база. А у нас нет никакой.

— Я не хочу с этим мириться, Рамон. — Я прикрыла тяжёлые веки. — Не могу, просто не могу…

— Я знаю, Лиза, я всё понимаю. Где прошлое — там боль. Где будущее — там страх. Правда — она в настоящем.

С этими словами он поднялся и вышел из помещения, оставив меня в одиночестве…