Поцелуй победителя

Глава 38

В розовом свете утра Арин рвал сухую траву и рассыпал по земле тонкие жёлтые клинки. В очередной раз.

Кестрел, сидевшая рядом с ним, оторвалась от своих занятий и подняла взгляд наверх. Девушка приподняла бровь.

Арин остановился. Он знал, что делал это только из-за постоянного беспокойства, но ему необходимо было занять чем-нибудь руки, в противном случае, они немедленно начинали дрожать.

Её руки не дрожали. Кестрел обмакнула тонкую кисточку, которую сделала сама из конского волоса, прутика и шпагата, во флакончик, стоявший на широкой доске, служившей импровизированной столешницей. По поверхности рубашкой вниз была разбросана колода карт «Клыка и Жала». Девушка перевернула только четыре и провела кисточкой по их чёрной поверхности. Жидкость впиталась в карту.

— Кестрел.

— Почти готово.

— Меня беспокоит, что император может не согласиться.

— А мне кажется, он согласится.

— Но ставки…

— Позабавят его.

— И он рискнет поставить исход войны?

— Возможно, ради удовольствия выиграть у меня. — Она положила кисть на доску. — Но он не победит. — Кестрел перевернула змею лицом вниз и поднесла её поближе к той, что пометила. Девушка внимательно изучила две рубашки цвета слоновой кости. Они выглядели почти идентичными, за исключением того, что доработанная ею слегка поблескивала. Кестрел постучала деревянным кончиком по окрашенной поверхности. Никаких следов. Карта полностью высохла.

Живот Арина скрутило в тугой узел.

— Эта игра может пойти не так, как ты задумала.

— Вот почему я сжульничаю.

— Даже с краплеными картами.

— Это хороший план.

— Да, но он согласится играть, только если сочтет, что результат неважен, даже если он проиграет. Именно это ему и понравится: ожидание от противника, что он сдержит свое слово. А он этого делать не собирается.

— Всё это часть игры.

— Если что-то пойдет не так, он что-нибудь с тобой сделает.

Кестрел перевела взгляд с доски на Арина и увидела, что он набрал очередную пригоршню травы. Всякий раз это сопровождалось звуком, напоминающим треск рвущейся ткани.

— Не в этот раз, — ответила она.

Арин почувствовал запах дыма курительной трубки Рошара ещё до того, как услышал принца, подходящего сзади. Солнце садилось. Небо напоминало леденец.

— Симпатично, — прокомментировал он.

— Похоже, буря приближается. Судя по цвету неба.

— Я вот тут подумал…

Арин повернулся, чтобы взглянуть на принца, взволнованный спокойным голосом последнего. Рошар избегал его взгляда, но его чёрные глаза были широко распахнуты. Взгляд стеклянный. Арин готов был заговорить, когда Рошар прочистил горло и сказал:

— Сейчас самое время напомнить, насколько я щедр.

Арин решил не тратить попусту время на бессмысленный диалог, в котором Рошар одновременно превознесет себя и высмеет. Он прекрасно знал, что беспокоит принца.

— Дай Рише время. Она простит тебя.

Рошар же продолжил говорить, будто ничего не слышал.

— Да что там говорить, я само великодушие. Тебе нужен был союзник в войне, и вот я здесь. От меня одна польза. Даже для твоего привиденьица. Она просит — я даю. Более того, я выбрал пять элитных бойцов, чтобы сопровождать её и мою сестрёнку к усадьбе Сифия. По правде сказать, я уверен, что Рише было бы довольно, чтобы Кестрел оставалась в безопасности, но мне показалось, ты оценишь, что я привлёк дополнительную охрану.

Арин осознал, куда ведёт этот разговор, и, похоже, буря, которую он предсказал буквально несколько мгновений назад, уже подоспела.

— Нет. Постой…

— Небольшой отряд — лучшее решение для проникновения в поместье. Тихий. Эффективный. Не больше семи человек.

— Восемь.

— Прости, Арин, ты должен остаться с армией.

— Ты не можешь заставить меня остаться.

— Разве я не твой командир?

Цвета неба стали еще насыщеннее. Оранжевый и красные оттенки сгустились. Кровь Арина забурлила от гнева.

— Ты нужен мне, — и голос Рошара на этот раз прозвучал глуше.

— Что?! — Воздух будто покинул его лёгкие.

— Император может остановиться в Сифии, а может и нет. Но вот что мы знаем наверняка — вся армия Валории, значительно превосходящая нас в численности, пройдет по этой дороге во главе с генералом, который, скорее всего, продолжит воевать в независимости от того, что произойдет в том поместье. Мы поставим все на игру Кестрел? Я утверждаю, мы имеем дело с валорианцами. И говорю, не отступать.

— Я тебе не нужен, чтобы сражаться.

Рошар склонил голову набок, пожимая плечами, и развел руки, как бы рассеивая семена. Этот жест, который геранцы использовали для обозначения сомнений, разозлил Арина еще сильнее.

— Нет, не нужен, — настаивал Арин. — Ты и без меня отлично справишься. Ты прекрасно умеешь воевать.

Рошар встретился с ним взглядом. Зелёная подводка вокруг глаз принца была свежей, выражение лица хладнокровным.

— А ты ещё лучше.

Арину не хотелось пересказывать их разговор с Рошаром. И всё же он это сделал, сосредоточившись на регулировке света маленькой лампы, которую они поставили на брезент, что расстелили на земляном полу палатки. Лампа горела как попало. Чадила из-за плохого качества масла. Пока Арин говорил, он одновременно возился с горелкой и дымоотводом. А потом он умолк, понимая, что был близок к тому, чтобы сломать то, что у него находилось в руках.

Кестрел залезла в спальный мешок, распустила волосы, рассыпавшиеся по обнаженным плечам. Они были цвета пламени.

— Рошар прав, — сказала она.

Арин боролся со своей неловкостью, не зная, что сказать, боясь сболтнуть лишнее. Наконец он решил остановиться на правде, какая она есть.

— Ты очень рискуешь. Я не хочу, чтобы тебе пришлось делать это в одиночку.

Она сидела в профиль к нему. Её волосы занавесом скрывали большую часть лица, но Кестрел откинула их назад и встретилась взглядом с Арином. Она была очень решительно настроена.

— Всё получится.

Он подумал о колоде «Клыка и Жала», аккуратно сложенной в бархатный мешочек. Арин потер тыльной стороной руки щеку со шрамом, увидел, как она спокойна, как выражение лица любимой изменилось, подобно тому, как это происходит с историей: неявно, в едва уловимых деталях. Больше никаких секретов. Ему стало немного спокойнее, когда он понял её замысел: простой и ясный.

— Я верю тебе, — сказал Арин. — Я останусь с армией, но мне странно, что Рошар передумал. Он был готов отступить к городу.

— Появление Риши заставило его передумать.

— И, несмотря на это, трудно понять, чего же он на самом деле хочет. — Арин объяснил, каким образом Рошар сможет претендовать на Геран, и в глазах своего народа он возьмет только то, что его по праву. На законных основаниях.

Кестрел ответила не сразу.

— Это так не похоже на тебя, подвергать сомнению чью-то дружбу.

Вместе с воспоминанием о Плуте, первом его друге после вторжения, на Арина накатила волна отвращения.

— А может, уже пора.

— Может быть, от этого ты перестанешь быть собой, в каком-то смысле.

— А ты? Ты доверяешь Рошару?

Она обдумала ответ.

— Да.

Арин покорно вздохнул.

— И я… хотя и не должен бы.

— Утро вечера мудренее, — сказала Кестрел, как бы между прочим. А потом она моргнула. Челюсть девушки сжалась. Она задула лампу.

Арин притянул Кестрел к себе.

— В чём дело? — пробормотал он. Её сердце билось под его ладонью.

— Это просто означает, что не нужно бороться с проблемами завтрашнего дня. Нужно уладить сегодняшние.

— Но это почему-то тебя расстраивает?

— Это из-за того, что скажет отец. — Она словно стала меньше у него в руках. — Я не могу с ним встретиться.

— Тебе и не придется, — пообещал он. Это он мог устроить. Арин почувствовал, что его бог прислушивается. Он почувствовал, как согласие бога опустилось на него, лёгкое и тёплое, как пепел.

«Отдай его мне», — сказала смерть.

Когда Кестрел уже была на пороге сна, Арину пришло в голову, что нежные эмоции, сейчас наполнявшие его, которым он поначалу не мог дать названия, потому что они ещё не были ему знакомы, — и были тем самым умиротворением.

Он постарался проникнуться как можно сильнее этим ощущением, пока оно не растворилось, будто его и не было.