Плохое путешествие: Том 1, 2

Глава 8 Назови свое имя, демон!

— Братик… Очнись уже! Опять в облаках летаешь?

— Что? — я резко очнулся и уставился на свою сестру.

— Перец, говорю, передай мне. — хихикнула она, а затем добавила. — Опять, наверное, допоздна за компьютером сидел?

— Рита, ты должна внимательнее следить за его режимом. Для его растущего организма это сейчас очень важно. — спокойным голосом обратилась маман к моей служанке и с упоением присосалась к чашке чая.

Я с испугу сначала посмотрел на мать, затем резко обернулся и увидел мою горничную, которая стояла позади со своей фирменной улыбкой.

«Какого… что происходит?» — окинул взглядом обеденный стол, где сейчас собралась вся моя семья. Голос на месте, мизинец на левой руке тоже. Что это? Предсмертные галлюцинации?

Отец, как всегда, сидел, уткнувшись в газету, сестра под присмотром матери тренировала правила поведения за столом, Рита… просто стояла. Судя по хитрожопой улыбке, опять придумывала какую-то пакость. Из приоткрытого окна тянуло тёплым летним ветерком с запахом леса и солнца.

«Я что, заснул? Нет… Точно помню, что был там. Или всё-таки…» — пытаясь понять, где реальность, а где вымысел, опустил взгляд на свою тарелку с пюрешкой и ломтиком мраморного стейка средней прожарки. В принципе, весь стол был сервирован как в лучших ресторанах столицы. Дорогая посуда, рядом с которой лежал полный комплект столовых приборов, выполненных из цельного серебра. Всё это привычное для меня убранство лежало на белоснежной скатерти.

Могло показаться, что у нас какой-то праздничный обед, либо мы принимаем гостей, но нет. Обычно наша семья так собиралась по субботам.

— Сынок, у тебя какой-то озабоченный вид. Что-то случилось? Тебя что-то беспокоит?

Участливо поинтересовалась мама, чем отвлекла меня от собственных мыслей.

— Посылка с маркета задерживается, наверное, — хихикнула сестра в чашку, за что получила осуждающий взгляд от Риты и мамы. — У него там очередная эксклюзивная пластиковая девочка. Как будто обычных не хватает.

— Хватает. Всё хватает. — тут же ответила мать и быстро закивала головой, соглашаясь сама с собой. Как будто боялась, что в итоге моей супругой может оказаться очередной анимешный эксклюзив на полке. — А как пойдёт в академию, так совсем отбоя не будет! Точно-точно.

«Прозвучало так, как будто она совсем в меня не верит. Нет, подожди, я не о том думаю!»

Какая-то часть меня буквально кричала, что всё вокруг меня — иллюзия или обман, а другая… другая тоже знала об этом, но хотела в него верить.

В этот момент отец закончил читать газету, сложил несколько раз и, отложив её в сторону, взглянул на меня каким-то уставшим и презрительным взглядом.

— Академия? — прозвучал его строгий и удивлённый голос. — Какая этому сопляку академия?

— Пап? — тут уже удивился я. Он никогда так со мной не разговаривал.

— Ты жалкая пародия на мужчину. Наследник дома Меригольд? Хах, прости, дорогая, — обратился он к маме. — Но я лучше завещаю свою фамилию бездомной собаке.

— Дорогой, ну что же ты такое говоришь! Он же старается!

— Старается? Ха-ха-ха… Да-а… — отец басовито рассмеялся, но его смех так же резко оборвался, как и появился, а лицо вновь стало серьезным. — Ты, позор семьи, который даже не смог воспользоваться шансом, чтобы трусливо убежать и спасти свою жалкую жизнь. Когда эти твари принесли твою голову в мешке, думаешь, кто-то плакал? Нет, я даже не удивился. Было бы глупо ожидать, что такое убожество сможет сделать хоть что-нибудь правильно. Но этого оказалось мало! Да-а-а! Этого оказалось недостаточно! Ты настолько ничтожен, что умудрился сдохнуть аж два раза! И это наследник семьи Меригольд? Тот самый, чья тупая голова сейчас лежит в джутовом мешочке как трофей? Или тот самый, чьи кишки валяются на земле? Чмо без права голоса, которое почему-то думает, что может сидеть с нами за одним столом. Рита! — рявкнул он на мою служанку. — Почему его тарелка не на полу⁈

Мнение отца для меня всегда было самым важным и авторитетным. Он никогда не врал и говорил только правду, какой бы она ни была. Но кроме этого, его суждения всегда были справедливыми. Папа никогда бы не сорвался на кого-то, будь то родственник или даже садовник, а попытался сначала донести информацию, узнать, почему произошло так, а не иначе, помочь в конце концов. За это его и любили все, начиная от простых людей и заканчивая мной.

По этой причине слышать от него подобное было для меня поистине сильным ударом. Потому что если он говорит, что ты «чмо», то это значит, что ты кто-то далеко хуже.

— Ой, и правда! — хлопнула в ладоши мама и придавила меня сочувствующим взглядом. — Какая жалость, ведь тупых животных не берут в академию. Впрочем, умных животных туда тоже не берут, иначе мы бы отправили туда попугайчика Виолы.

Женщина встала со своего места, подошла к отцу и положила тому руки на плечи, словно пыталась утешить или извиниться за такого жалкого наследника.

— Ты опять довёл родителей, братик, — покачала головой моя сестра. — Посмотри на папу — он безутешен. Ведь семья Меригольд вместо сильного наследника получила голову в мешочке. Какая жалость.

— Ты ничтожен. Жалок. Глуп.

— Я…

— И ты сдох. Тебе был дан второй шанс, а ты просто сдох.

В комнате повисла тишина. Было слышно только, как летний ветерок раздувает тюль. А ещё тихонько брякнула моя тарелка, которую Рита по наказанию отца переместила на пол.

— Есть что сказать в свое оправдание? — спросил отец и прошёлся пальцами по краю стола.

Теперь я покачал головой, а затем даже усмехнулся.

— Признаюсь, пробрало. Я даже растерялся. Всё-таки не каждый день обнаруживаешь себя в аду или за столом с мертвецами. Вот только мой отец никогда бы такого не сказал. Ни мне, ни кому-либо другому. Он умел признавать свои ошибки и всегда указывал на ошибки других, но не для того, чтобы пристыдить или унизить, а для того, чтобы тот человек стал выше и вырос над самим собой. Это была уникальная черта характера, но когда он тебя отчитывал, ты не чувствовал себя жалким, а становился сильнее. Каким бы хреновым сыном или братом я ни был, ни один из вас никогда бы не сказал мне ничего подобного. Ни мне, ни друг другу. Какими бы страшными ни были проступки, подобное не случилось. Во-вторых, уж не знаю, на что был расчёт, и мне неприятно это говорить, — я чуть поморщился. — Но вы все мертвы. Может, в моей бестолковой голове и есть какие-либо провалы в памяти, но такое я уж точно не забуду. И в-третьих, — кивнул на стол. — Вилки кладут слева, а ножи справа. Будь эта Рита настоящая, она бы вас всех, — обвел взглядом присутствующих. — Линчевала на месте, а потом пришла тётушка Гортензия, которая наша старшая горничная, ты-то, — обратился к отцу. — Наверняка не в курсе. Так вот, тётушка Гортензия собрала в совок то, что осталось от вас после Риты, и сожгла к херам собачьим вместе с твоим ебаным попугайчиком. — Теперь я обернулся к своей сестре. — В какой, блять, вселенной у тебя появился сучий попугайчик⁈ У тебя аллергия на животных. Что за всратый спектакль⁈ Хотите надавить на совесть⁈ Унизить⁈ Делайте это более грамотными способами, а не грёбаным клише из фильмов. Да, я сдох, и что⁈ Кто ты такой, чтобы меня осуждать за это⁈

Внезапно лица всех членов семьи исказились в жутких гримасах. Широко распахнутые глаза с безумным взглядом, улыбки от уха до уха, да так, что дёсна видно.

— Ладно, ладно… Вот это реально стрёмно выглядит. А теперь я хочу знать, что тут происходит.

— Ты умер. — ответила мать, сохраняя страшный оскал. Её лицо сейчас напоминало какую-то криповую куклу-марионетку.

— Аж два раза, братик. — показала букву «V» пальцами сестра и, видимо, допив свой чай, принялась откусывать куски фарфора от своей чашки и громко хрумкать.

— Нахер иди. — кинул в её сторону, а затем обратился к отцу. — И к чему этот театр?

— Ты умер. — повторил отец.

— Я в курсе. Скажи чего не знаю.

— И обычно, когда демоны умирают, то попадают сюда. — продолжил он.

— Куда «сюда»? Где мы?

Вместо ответа стены зала разлетелись в разные стороны, так что остался только пол и одна дверь. Мне открылся несколько не тот пейзаж, который я ожидал увидеть. От лета, цветочного сада, что был у нас за окном, не осталось и следа. Комната висела посреди нескончаемого потока душ, которые выли и стенали. Но сколь бы жалобными ни были их крики, в самом низу их ждал бесконечно огромный котёл, где уже варились подобные им.

Теперь дорогой паркет в комнате не выглядел таким дорогим и надёжным. Скорее он напоминал старые, высушенные временем доски, между которыми пробивались алые лучи света.

— Мне туда? Если да, то зачем было устраивать всё это?

— Однажды. — продолжал тянуть лыбу отец. — Но не сегодня, маленький бес. У тебя сегодня праздник.

— Нужно задуть свечи?

— Знаешь ли ты, что некоторые демоны имеют собственные имена? — продолжил он, не обращая внимание на мою подколку. — Имя демона — это не то, что ты можешь взять себе самостоятельно. Не то, что тебе могут дать другие. Демоны — это дети преисподней, и если они делают что-то, что заслуживает её внимания, она дарует имя. Твоё достижение… Оно не тянет на что-то великое и вряд ли будет передаваться из уст в уста, но…

Внезапно дверь, что располагалась в последней оставшейся стене, распахнулась, и в зал кубарем влетела бесилка.

— У-а-а-а-а! — чертёнок по инерции проскользила по полу, споткнулась, упала на стол, собрала всю скатерть, запуталась сама в себе, попыталась встать, опять поскользнулась, но уже на тарелке, и вновь упала на край стола. Его перевесило и перевернуло. Вся посуда со звоном посыпалась на пол.

— Посмотри на неё. — Теперь слово взяла мать. Может, мне показалось, но она с каким-то восхищением смотрела на то, как сейчас эта дурында барахтается на полу, запутавшись в скатерти. — Низший демон, чья обязанность — жрать, срать и умереть, когда придёт время. Однако… — Женщина подняла бесилку за рог, сдёрнула с неё скатерть и отпустила. Чертёнок моментально метнулся в мою сторону и, встав передо мной, стала угрожающе шипеть на окружающих, пытаясь растопырить обрубки своих рук. — Я видела, как она тосковала, видела желание принести себя в жертву на благо кому-то другому и, хах, видела, как она лила слёзы! Слёзы! — повторила она. — А ведь у них даже слёзных желёз нет! Это ли не чудо⁈

Монстр, который выглядел как моя мать, сделала шаг вперёд и протянула руку, видимо, желая погладить бесилку по голове.

— Хщ-щ-щ-щ-щ! — отреагировал чертёнок и стал пятиться, толкая меня назад и не давая к нам приблизиться. При этом она продолжала вертеть головой и переключаться взглядом между отцом, сестрой и матерью, стараясь контролировать обстановку.

Женщина секунду стояла с протянутой рукой, а затем всё же опустила её и, улыбнувшись тёплой материнской улыбкой, обратилась ко мне.

— Что ж, думаю, наше знакомство затянулось. — Она медленно закрыла и так же медленно открыла глаза, которые теперь мало чем напоминали человеческие. Абсолютно чёрные белки с полыхающими пламенем зрачками. — Я дарую тебе имя, мой маленький бес. Это величайший дар, который я могу дать тебе как твоя мать. Носи его с гордостью, и, может быть, однажды оно будет на устах всей преисподней.

— У меня уже есть имя, и я не твой маленький бес. — Мои глаза на секунду стрельнули в сторону двери, откуда пришла бесилка.

Разговоры с этой штукой, которая выдает себя за моих родителей, безусловно, увлекательные, но мне начинает казаться, что мы тут уже задержались.

— Уверен? — ухмыльнулась женщина и так же, но более демонстративно взглянула в сторону двери. — Вижу, тебе не терпится меня покинуть… Как жаль. Что ж, удачи тебе… Хью. — её взгляд опустился на бесилку, а на лице возникла безумная улыбка. — И тебе, жертва обстоятельств.

— Пока-пока, братик! — помахала рукой тварь в теле сестры.

Понятия не имею, что они собираются сделать, но, думаю, нам действительно надо бежать.

Я обхватил дурилку за талию и, не обращая внимания на её возмущение, рванул в сторону двери. Женщина с улыбкой наблюдала за моими действиями и, похоже, что не собиралась нас останавливать.

— Хью. — обратилась она ко мне, когда до выхода оставался один шаг. Я не мог не остановиться, это был голос матери. Такой, каким его помню.

Обернулся и посмотрел на оборотня.

— Найди свой дом.

— Без тебя разберусь. — буркнул в ответ и шагнул в тёмный проём.

— Хью. — опять прозвучал голос за моей спиной, и я опять остановился.

«Да она меня дрочит, что ли⁈»

— Да? — я обернулся и встретился глазами с лисьей ухмылкой.

— Больше поблажек не жди.

— Спасибо, что предупредили.

— Всегда пожалуйста. — ещё слаще улыбнулась преисподняя.

— Я могу идти?

— Конечно. — женщина провела перед собой рукой. — Ты свободен. Открой рот, закрой глаза и три раза ударь пятками друг о друга. — хихикнула она.

— Что?

— Ничего. — раздался щелчок пальцами, и мир перевернулся.

— Х-х-х… Ю-ю-ю-ю… Хю-ю-ю-ю… Хью-ю-ю-ю…

Я проснулся оттого, что мне тяжело и кто-то больно тянет за щёку. Приоткрыл один глаз, удивился, открыл второй глаз. Это был всё тот же песчаный берег у огненного моря, рядом с кучей костей и трупом медузо-дракона. Только на мне сейчас верхом сидела чуть повзрослевшая копия бесилки, лапала за лицо и, вытянув губы трубочкой, пыталась произнести моё имя.

— П-прекрати. — отмахнуться я, не особо рассчитывая, что это сработает. Потому что, во-первых, язык она не понимает, а во-вторых, у меня нет голоса. Но тут меня ждал сюрприз.

Бесилка, увидев, что я проснулся, широко улыбнулась, радостно завизжала и принялась тереться о мою грудь щекой.

— Ху-Хью-Ку-Ху-Хью-Хю-Кю-Хью! — наперебой повторяла она. Не всегда удачно, но видно, что старалась.

А я замер. Очень боялся, что бесилка мне сейчас своими подросшими рогами глаз выколет, но кроме того, потому что услышал свой собственный голос.

— Раз, раз, проверка, проверка. Кхм, голос, голос, проверка.

Охренеть. Работает.

Резко вскочив с места, сбросил с себя дурынду. В голове крутилось так много мыслей, что просто не знал, за какую хвататься. Ещё бы! Ко мне вернулось право голоса! Взгляд упал на живот, но тот был целым и даже шрама от ранения не осталось, а все кишочки, что удивительно, вернулись на место.

— Х-хью-ю-ю! — ткнула в меня бесилка, после чего перевела пальчик себе на грудь и горделиво заявила. — Ду-у-ура-а-а! — её рука снова указала в мою сторону. — Хью-ю! — и опять на себя. — Ду-у-ура!

Так, стоп. Давай сначала.

Передо мной сейчас сидела подросшая версия бесилки. Одна рука по-прежнему была обрублена по локоть, но тем не менее вторая выглядела вполне целой, что странно. Сама девочка действительно как будто повзрослела лет на пять. Черты лица стали чуть более угловатыми, бедра несколько округлились, соски потемнели и увеличились, как и сама грудь, которая из состояния доски перешла в состояние шероховатости. Ну и рожки… Пятисантиметровые недоразумения превратились в десятисантиметровые недоразумения. В связи со всеми этими метаморфозами набедренная повязка выглядела откровенно маленькой. Я бы даже сказал, что слишком откровенно.

— Хью-ю-ю! — не унималась дурында. — Ду-у-ура! — хихикнула она, а затем внезапно поднялась и, радостно размахивая хвостом, пошла ловить жуков.

«Жопка тоже подросла…» — проскочила неожиданная мысль в моей голове. Я даже на секунду глазами прилип к её ягодицам, которые как бы невзначай выглядывали из-под набедренной повязки. — «Чего это я вообще?..»

Тряхнул головой, чтобы прогнать это наваждение. На всякий случай проверил и глянул снова… Наваждение вернулось. Может, мне показалось, но дурилка вдруг стала вызывать у меня какой-то подозрительный интерес.

«Херня какая-то! Хью, надо сосредоточиться!» — и в этот момент я кое-что осознал. Трудно передать словами, но мое имя воспринималось теперь по-другому.

Прозвучит глупо и мало понятно, да и мне сложно объяснить, однако человеческое имя Хью, которым наградили меня родители, вообще не то же самое, что демоническое. Теперь это было не просто имя, а отражение моей сути. Словно какой-то кодовый идентификатор, в котором зашифрован один конкретный бес, то есть я. И когда этот бес вырастет, станет сильнее, то получит второе имя. Примерно так я ощущал разницу между человеческим и демоническим именем.

— Хью… — попробовал его на вкус. Даже языком по зубам поелозил. — Интересно.

Нет, подожди, я не о том думаю! На меня обратила внимание сама преисподняя! Я буквально сидел напротив неё за столом! Уж не знаю, насколько это уникальное событие, может, она тут каждый день с кем-нибудь беседует, но, как мне кажется, это охренеть и не выхренеть обратно никогда вообще.

Я почесал голову и взглянул на бесилку, которая с упоением, а главное, самостоятельно заталкивала в рот жуков. Одна рука хуже, чем две руки, и лучше, чем две культи. Ядрёная адская математика, где один больше двух, но меньше двух.

Ладно, посмеялись, идём дальше.

— Дура? — обратился к бесилке, которая сидела, набив себе щёки, и старательно пережёвывала жуков. Услышав мой голос, чертёнок перестала жевать и уставилась на меня. — Ничего, ешь. Проверка связи, хех. — махнул рукой, и она продолжила.

Смешно. У преисподней странное чувство юмора. Почему? Потому что «Дура» теперь демоническое имя бесилки. Я это почувствовал, когда произнёс его.

То есть по итогу мы получили второй шанс, демонические имена, бесилка стала дурой, тут ничего на самом деле не поменялось, кроме того, она вернула одну руку. Но самое главное, я получил голос. То есть у нас есть возможность наладить контакт с внешним миром, а ещё… Кажется, моё тело тоже стало взрослее.

Специально прошёлся руками от верхушки рогов до кончика непослушного хвоста. По ощущениям стал выше и чуть шире в плечах. Вряд ли мы теперь дотягиваем до высоты взрослых демонов, но и на том спасибо.

— Ху-у-у… — раздался грустный голос на грани плача рядом со мной.

Обернувшись, увидел бесилку. Чертёнок с поникшим видом протягивал ко мне ладонь, на которой покоились остатки сломанной дудочки. Видимо, результат нападения змея.

— Ху-у-у… — шмыгнула носом дурилка и взглянула на меня.

— Было бы из-за чего переживать. — Потрепал её по волосам. — Не переживай, я ещё сделаю. Будет даже лучше.

— Ху?

— Обещаю.

И ведь вроде бы она ничего не понимает, да и язык толком не знает, а после моих слов стала чуточку веселее. Даже улыбнулась.

— Ху! — кивнула она с довольным видом.

Если подумать, то у нас и так всё складывается лучше некуда! Теперь можно придумывать и строить какие-нибудь планы! Какие? Э-э, да-а… Какие-нибудь! Любые планы! По крайней мере, можно потихоньку начинать вправлять мозги дурилке. Научу её говорить, писать, считать… Возможно даже… Хм… Голос. У меня же теперь есть голос! Но в том ли он состоянии? Надо проверить.

— Так, ладно, момент истины. — Поднявшись с песка, несколько раз кашлянул для прочистки горла. Бесилка, наконец, перестала толкать в себя жуков и, откинувшись на песке, стала с любопытством наблюдать за моими действиями.

Было страшно, интересно и волнительно одновременно. Собрав волю в кулак, набрал полные лёгкие воздуха. Это не так просто, как кажется. Обычным форсюзерам достаточно визуализировать схему и наполнить её силой. Чем больше опыта и могущества, тем большим объёмом силы может манипулировать маг и тем более сложные схемы он способен реализовывать. В моем случае, когда прокасты идут за счёт голоса, всё несколько сложнее. Вместо привычных заклинаний мы используем слова силы. Продвинутый уровень — песни, а грандмастера, настоящие гуру своего дела, могли исполнять гимны. Защита, усиление, лечение для союзников и отрицательные эффекты для противников. Но это невероятно сложно! Чтобы произнести даже самое базовое слово силы, необходимо иметь тренированные связки. Голос должен уметь резонировать с силой, способен резко срываться ввысь и падать в бездну всего за долю секунды. Человек с обычным слухом даже не поймёт, что услышал.

Я вытянул руку. В этом не было необходимости, но помогало сосредоточиться. Так проще представлять схему.

«И раз, и два…» — выдох, вдох. — «И три!»

— БАРЬЕР!

Кричать, кстати, тоже не обязательно. Но тут как с рисунками. Шёпотом ты словно рисуешь картинку на маленьком клочке бумаги, а когда говоришь громко и чётко, перед тобой будто холст — проще прорабатывать детали.

Тем временем сила срезонировала со звуком, и в нескольких метрах от меня стало формироваться полупрозрачное зеркало метрового диаметра. Почти такого же диаметра были глаза бесилки, которая резко скрылась в недрах костяной кучи. Одна макушка с глазами выглядывает.

Однако спустя несколько секунд заклинание развеялось.

«Не получилось», — я покачал головой и довольно улыбнулся. А всё потому, что проблема тут была не в отсутствии сил, а в банальном опыте, плюс у меня новые голосовые связки. Надо просто поднапрячься.

Я снова набрал полные лёгкие воздуха и выдохнул.

— БАРЬ-ЕР!

И на этот раз всё получилось. Не идеально, но главное, что получилось! Шикарно!

«Сестра бы мной гордилась…»

— Неплохо. — Оценил я результат и постучал пальцами по блюдцу. — Кажется, вышло даже лучше, чем раньше. Похоже, эти связки, — прикоснулся пальцами к шее. — Куда мощнее моих предыдущих. В конце концов и тело у меня сейчас демоническое… Да и возраст, похоже, у него несколько отличается.

Для теста взял в руку кость и хорошенько долбанул по барьеру. Удар вышел что надо, мое импровизированное оружие сломалось пополам, а вот барьеру хоть бы что.

— Хью? — послышался встревоженный голосок за моей спиной.

— Всё нормально. — Постучал костяшками пальцев по мутному зеркалу. Забавно, но звук он издает схожий с тем, как если стукнуть по толстому стеклу. — Он не опасен. Видишь?

Несмотря на мои слова, чертёнок отнеслась к нему довольно настороженно. Обошла по кругу, тронула пальцами, понюхала и даже лизнула. Впрочем, как мне сначала показалось, на этом её интерес к барьеру был утрачен.

Вот вам смешно, а мне теперь тоже любопытно, какой он на вкус. Просто раньше в голову даже не приходило попробовать.

— Эх, это, конечно, всё здорово, но сейчас от простых коммуникативных навыков проку будет больше.

Если подумать, то полезность моих сил в данной ситуации находится на уровне костяной ковырялки. То есть использовать стоит только в случае отступления. Больше пока на ум ничего не приходит. Помимо барьера у меня ещё есть слово усиления, но его я вряд ли смогу произнести в ближайшее время. Уж больно сложная там схема, и без тренированных связок скорее охрипну ещё на второй или третьей букве.

От размышлений меня прервал нарастающий крик, который с каждой секундой становился ближе и громче. Я обернулся и увидел, как Дура набирает разгон по направлению к барьеру. Понятия не имею, что у неё было на уме и было ли там вообще что-нибудь, но прежде чем я успел хоть что-то сказать, бесилка с разбега и с яростным воплем врезалась лбом в мое заклинание. Результат был крайне неожиданным. Лоб дурынды оказался крепче, и сразу после удара барьер разлетелся осколками и серебристой пылью.

Просто напомню, что его более слабую версию не смог пробить взрослый маг.

У меня аж чуть глаз не выпал от случившегося.

Тем временем дурында медленно сбавила скорость, осела на песок и, схватившись за свой лоб, громко завыла.

— У-а-а-а-а-а-а!!!

Я, в свою очередь, смотрел на неё и удивлялся, насколько же точно преисподняя подобрала для неё имя.

— У-а-а-а-а!

— Какого хрена ты…

— А-А-А-А-А-А!

— Ладно, ладно, давай пожалею. Покажи, где болит. — Присел рядом.

— У-у-у…

— Тут болит? — Делаю вид, что угадал. Сложно не угадать, когда она на моих глазах лбом разнесла магическую защиту.

Кивает и жалобно хлопает глазами.

— Сейчас подую, и всё пройдёт. — Начинаю вспоминать способы, которыми меня успокаивала сестра. Удивительно, но они работают. А ещё удивительно, сколько дури в этой дуре.

Ох и намучаюсь я с ней.