Плохое путешествие: Том 1, 2

Глава 39 Разговор по душам

С той самой ночи поведение моей надзирательницы, то есть Мавики, резко изменилось. Я, конечно, подозревал, что наши отношения никогда не будут прежними, сложно сохранить их с тем, чей сосок ночевал у тебя во рту, но чтобы настолько всё поменялось…

Утро было странным. С одной стороны, ни черта не выспался, а с другой, мне трудно вспомнить, когда я в последний раз просыпался в постели. Мог бы ещё сказать про абсолютно голенькую девушку, но нет. Здесь первенство взяла Дура, которая в любой непонятной ситуации снимала с себя всё, что можно и нельзя.

Как бы там ни было, проснулись мы не сами, нас разбудил стук в дверь и уставший голос Мелани.

— Вставай, гадина! Твоя очередь дежурить! Давай быстрее, пока я этих спермотоксикозников озабоченных не переубивала!

Демоница шевельнулась и наконец ослабила хватку, которую умудрилась сохранять до самого утра и даже в бессознательном состоянии. Хех, как будто боялась, что я убегу. В итоге мы так и заснули в обнимку, плотно прижавшись друг к другу.

— Как же мне хорошо-о-о…

Громко зевнув, Мавика на секунду прижала мою голову к себе так крепко, будто собиралась раздавить, а затем внезапно отпустила и перевернулась на спину. Следующую минуту она просто нежилась: крутила задницей, дёргала ногами, то поднимала руки, то опускала и при этом довольно мурлыкала.

— Тебе лучше? — спросил я, разглядывая её плоский животик и линию спины, что плавно переходила в округлые бёдра. Не могу сказать, что это выглядело пошло или похабно, скорее… эстетично. Да, мой внутренний эстет утверждал, что это красиво.

— Лу-у-учше… Намного лучше.

А мне вот не лучше. С трудом разлепил глаза, почувствовал, что нихрена не выспался. Шея затекла, и одна нога онемела. Омолодился, блэт, ничего не скажешь.

— Далеко не идеально, но хотя бы перестану заглядываться на ножки стула, швабру и другие продолговатые предметы. Даже не представляешь, на какие дикости толкает эта зараза. — Мавика снова перевернулась ко мне лицом и принялась водить коготком по моей груди. — Надо вставать. Дела сами себя не сделают.

— Завтрак?

Демоница улыбнулась.

— Завтрак. — А затем улыбнулась ещё шире. — Но сперва надо рожу умыть.

Конечно надо. Ты же лэ-э-ди. А ещё забавно, что при слове «завтрак» у меня до сих пор в голове возникает тарелка с хлопьями и стакан молока, а не ведро с кашей, которую надо ещё приготовить.

И вот пока я занимался готовкой, Мавика с меня глаз не сводила. Как обычно уселась на стул задом наперёд, облокотилась на спинку и сидит палит за мной. Я иду налево — она смотрит, иду направо — она смотрит, нагнулся подобрать упавшую ложку — демоница тяжело задышала.

— Тебя не отпустило. — Констатировал я факт, глядя на то, как у неё вздымается и опускается грудь. А ещё зрачки расширились.

— Хе-хе, не-а… Размотало ещё сильнее. Но… дела. Готовь кашу, Хью. Не отвлекайся.

— А ты, может, пойдёшь и посмотришь, что там в главном зале происходит? Мне, знаешь ли, под таким пристальным вниманием не то что готовить сложно, а вообще что-либо делать.

Мавика, наверное, секунд десять молча сверлила меня глазами, а затем кое-как встала со стула и корявой неловкой походкой вышла из кухни.

Сегодня перед встречей с Хеленой я опять планировал сходить к Ириске. Думал, что близняшка меня не отпустит, но нет. Отпустила. И выглядело это максимально странно. Демоница подошла ко мне в упор и со словами «только не задерживайся, пожалуйста», погладила меня по плечу и пошла дальше заниматься другими бесами.

«Пожалуйста? ПОЖАЛУЙСТА⁈ Чего-о-о⁈»

Но это было не единственное, что настораживало. Пока мы раздавали тарелки с кашей, Мавика всё время крутилась рядом. То рукой потрогает, то хвостом заденет. Один случайный взгляд или неосторожный вопрос от других демониц, и она тут же оказывалась в поле зрения. Чаще всего между мной и тем, кто спрашивает.

Меня это немного беспокоило. Кто по-настоящему страдал, так это Бивень со своим другом. Этих двоих демоницы постоянно держали в своём окружении, из-за чего бесы выглядели несколько подавлено. Они, конечно же, пытались огрызаться, однако рогатые бестии лишь мило улыбались в ответ, намекая, что с радостью будут готовы продолжить разговор, но под покровом ночи.

Ириска тоже вела себя сегодня не совсем обычно. Когда я только пришёл, гончая обрадовалась и завиляла хвостом, однако стоило мне приблизиться, как она начала меня усиленно обнюхивать, а потом неожиданно недовольно зафырчала и ушла в дальний угол, повернувшись ко мне жопой.

— А с тобой-то чего⁈

— Гр-р-р… — раздалось ворчливое негодование. Она даже голову не повернула.

— Я вкусняшки принёс.

— Ыф!

Нет, вы посмотрите на неё!

— Может, в мячик поиграем? — тишина. — Ириска, ну только ты мне сцен не устраивай, а?

Последний вопрос вообще остался без ответа.

— Чё это она? — поинтересовался Тиф, доедая свою кашу. До сих пор не понимаю, как он может есть при той вони, что царила на псарне.

И вот что ему сказать? Зная, как Тиф относится к Мавике, решил сделать вид, что понятия не имею.

Немного помог ему с уборкой и кормёжкой. Потом, хоть Ириска и делала вид, что меня теперь не существует, почесал её щёткой. Знаю, что ей это нравится. А ближе к середине дня пришлось вернуться обратно в барак. Необходимо было привести себя в порядок перед встречей с Хеленой.

Спустя несколько часов я был на пороге её мрачного особняка, который разительно отличался от всего, что мне доводилось видеть в аду. Клайд встретил меня у крыльца и проводил на второй этаж в знакомую мне комнату.

— Госпожа Хелена, я привёл раба, о котором вы говорили.

— Замечательно, заводи его. — услышал я довольный голос, пока стоял в коридоре.

— Заходи. — Клайд встал вполоборота и указал рукой внутрь.

Я прошёл внутрь, и мой взгляд сразу же выцепил окно, через которое мне доводилось вылетать уже целых два раза. Примечательно, что стёкла стояли на месте, однако это нисколько не обнадёживало, поскольку сами ставни были открыты.

— Чем могу быть полезен, госпожа Хелена? — я слегка поклонился.

Демоница поднялась со своего кресла, подошла к столу и принялась наполнять бокал, искоса поглядывая в мою сторону. Сегодня она решила принарядиться в красное платье с открытым животом и бёдрами. Всё бы ничего, но оно было выполнено из тончайшего шёлка, что в сумме с фактом игнорирования нижнего белья заставляло меня чувствовать некоторую неловкость. Хелена, в отличие от той же Мавики, выглядела как взрослая девушка.

— Может, вы желаете услышать продолжение истории о пергаменте смерти? Или она вам не понравилась? — предпринял я ещё одну попытку завязать разговор, а то тишина меня откровенно угнетала. Слышно было только, как вино плещется в бокале этой стервозины.

— Ну почему же не понравилась… Очень даже понравилась. Эвелин…

— Да, госпожа.

Я невольно сделал шаг назад и покосился на блондинку, которая уже успела подняться со своего места.

— Засунь ему кулак в задницу и вытащи оттуда всё, что там найдёшь. — усмехнулась демоница и опёрлась бедром на стол, с усмешкой поглядывая в мою сторону.

— Да, госпожа.

Сказать, что я охренел, это ничего не сказать. В голове разом вспыхнуло миллион мыслей, начиная тем, что делать, и заканчивая самоликвидацией из комнаты путём выхода в окно.

— В смысле⁈ Да… За что⁈ Я же ничего ещё не сделал! Госпожа Хелена!

Эвелин как раз закончила с натягиванием перчатки на кулак, так что я вполне мог представить, как это будет происходить со мной, но самое страшное — в глазах блондинки читалась полная готовность выполнить этот приказ. Сказать, что у меня сжалось очко в этот момент, это ничего не сказать. Сердце удар пропустило, когда эта белокурая дрянь оказалась в метре от меня.

— Эвелин… — внезапно подняла руку Хелена. — Отставить.

Я сглотнул, глядя, как блондинка, выждав, двинулась обратно в угол комнаты.

— Х-хорошие у вас шутки, госпожа.

Хелена покрутила вино в бокале, чуть пригубила, а затем прошла к своему креслу.

— Ты начал бояться, Хью. Это хорошо. Это правильно. Теперь ты вздрагиваешь, стоит мне только произнести имя своей хранительницы. По твоей тощей спине начинают бегать мурашки, учащается пульс, а кожа становится влажной. — Она снова замолчала, продолжив любоваться вином. — Знаешь, сколько рабов прошло через наши руки, Хью?

— Никак нет, госпожа.

— Много… Очень много. И такой взгляд, как у тебя, отнюдь не редкость. Мы пытались его лечить по-разному, но самым эффективным методом оказались боль и страх перед этой болью.

— То есть вы пытаетесь выбить ненависть к себе страхом и насилием? Не думали, что ваша жестокость и желание причинить кому-то вред породит ещё больше ненависти и неприязни? Очень странный способ заручится преданностью.

— Хочешь сказать, что он нерабочий? Хочешь сказать, что не боишься меня? — усмехнулась демоница.

— Боюсь. Трудно не бояться, когда тебе ломают кости при любом удобном случае, но…

Хелена отмахнулась, оборвав меня.

— Но ты убьешь меня, как только у тебя подвернётся такая возможность. Да-да, проходили. Мне очень не хочется тебя калечить, Хью, но пока я не увижу в твоём взгляде покорность, о спокойной жизни можешь забыть. Либо ты прогибаешься сам, либо в процессе. Сколько раз Эвелин ломала тебе ноги? Два? Может, три? А тебе уже страшно. Представь, что из-за твоей бессмысленной упёртости это произойдёт ещё пятьдесят раз или… сто. Но самое главное, что твоё сопротивление не имеет никакого смысла. Твоя гордость ни к чему не приведёт, а непослушание доставит только ещё больше проблем. И для чего? Чего ты хочешь добиться? Однако сегодня у тебя счастливый день, Хью. Предлагаю узнать друг друга получше. Возможно, это поможет тебе понять меня и быстрее принять как своего хозяина. — На последнем слове она довольно улыбнулась и снова пригубила бокал. — Эвелин… Ха-ха, Хью, спокойно, расслабься, она не только кости ломать умеет. — Рассмеялась Хелена, заметив, как я напрягся, услышав имя белобрысой гадины. Однако вместо побоев демоница попросила подать для меня стул, расположив мою тушку так, чтобы мы сидели вполоборота друг к другу, а между нами располагался небольшой столик с бокалами.

— К сожалению, продолжение сказки о пергаменте смерти мы сегодня не услышим. Мне бы хотелось узнать полную и правдивую историю о том, как ты получил своё имя, Хью. Думаю, темой сегодняшнего вечера станут наши имена. Как на это смотришь?

Я покосился сперва на бокал, а затем на Хелену. Демоница чувствовала себя расслабленной, постоянно улыбалась, жестикулировала и всем своим видом показывала, что она хозяйка положения, а я тупая бестолочь, которой выпала честь оказаться с ней в одной комнате и за одним столом. Радуйся, бес, до тебя снизошли.

Тьфу, блин.

— Прошу прощения, госпожа, но… — хотел сказать «я не думаю», но осёкся. Догадываюсь, что она скажет на этот счёт. — Как мне кажется, вам не будет интересна моя история.

— О, позволь я сама решу, что для меня будет интересно. — А, ну да… Сказал по-другому, но результат получил тот же. — Если поведаешь всё без утайки, то я, так и быть, расскажу свою историю. Но прежде…

«Да иди ты нахер со своими историями!»

Демоница неожиданно встала с кресла и подошла к тому самому окну, через которое я обычно выходил из её поместья.

— Мавика!

— Д-да, госпожа! А-а-а я тут это… — неожиданно послышался растерянный голос близняшки с улицы.

— Перестань здесь слоняться и займись делом. — скомандовала Хелена холодным тоном.

— Ам… Как пожелаете, госпожа!

«То есть… Мавика была уверена, что меня опять выкинут в форточку, и ждала, чтобы подобрать и вылечить… Это, наверное, даже мило…»

— Что ж, Хью, можешь начинать. — Хелена уселась обратно в своё кресло. — Однако сперва выпей вина, оно позволит тебе расслабиться.

— Я не пью, госпожа. — чуть помедлив, ответил.

— А это была не просьба. Пей и начинай. Но учти, что стоит мне поймать тебя на лжи, как Эвелин тут же выполнит мой первый приказ. Тот самый, который ты услышал, когда только вошёл в комнату. А потом ты полетишь в окно. Разумеется.

Ладно, попробуем твою бурду, госпожа драть-тебя-в-ухо-Хелена.

Я поднёс бокал к носу и под пристальным взглядом демоницы сперва принюхался. Пахло вроде ничё так. Отец с матерью иногда просили Риту принести из погреба бутылку какого-нибудь старого вина урожая, когда бабка родила. Они потом разливали его по огромным бокалам, бултыхали, нюхали, пили и восхищались насыщенным вкусом. Говорили про какой-то букет. Совру, если скажу, что не хотел попробовать, что там за вкус такой, но мне не разрешали. И кто бы мог подумать, что свой первый бокал я попробую именно в аду.

Однако.

Хелена громко рассмеялась, увидев моё перекошенное лицо, которое сейчас напоминало те самые жуткие маски, за которыми прятали свои лица самураи. Какой там, нахрен, букет⁈ Зачем люди… да и демоны это вообще пьют⁈ Вы в курсе, что обычный томатный сок намного вкуснее⁈

«Буэх! Какая дря-я-янь! Какой ужас! Фу, блин!»

Решив не затягивать с этой экзекуцией, быстро выпил всё до последней капли. Обратил внимание, как противная горечь во рту превращается в приятное тепло, когда попадает в желудок. Странное ощущение. А ещё голова как будто… кружится.

— Ну как? — улыбнулась демоница и тоже сделала глоток.

— Пх… К… Конфеты были вкуснее.

— Ха-ха-ха! — снова звонко рассмеялась она. — Эвелин, подлей ему ещё, а ты начинай рассказ.

Этим же вечером.

— … В общем, мне трудно сказать… — И-и-и я завис. Мне действительно было трудно сказать, в чём причина и почему Преисподняя выдала мне имя, но дело тут было не только в её мотивации, но и в четырёх бокалах адского пойла. — По-подозреваю, что дело в том… Что я смог вызвать у другого демона чувство самоотве… само… само-отвер-жен-ности. Или… Ик! Самопож-ж-жертвования.

«Господи, блин, как у меня заплетается язык».

После того как я закончил, Хелена какое-то время сидела молча и просто смотрела в точку. Мне даже начало казаться, что её тоже накрыло, как меня, но нет. Видимо, старушка на опыте. В какой-то момент она встала и начала ходить по комнате из стороны в сторону. Что примечательно, Эвелен продолжала сидеть в углу и изображать статую.

— То есть ты хочешь сказать, что эта твоя Дура решила пожертвовать своей жизнью ради тебя за просто так? Без договора, без рабской печати, не в долг, а… просто так⁈ И за это ты получил имя⁈

— Да. Но, я тоже… Ик! Самопожертвовался ради неё… За просто так. Ик!

— Бред! — всплеснула Хелена руками. — Это… Это ничто. Это даже меньше, чем ничто! Как за такое можно давать имя⁈ Некоторые демоны веками пытаются добиться расположения матери, а у тебя это вышло так просто! Должно быть что-то кроме этого! Думай, бес! Я требую ответа!

Ответа она требует, ха! Требовалка не выросла.

— Ничто? Вы ошибаетесь, госпожа Хелена. — В этот момент демоница меня буквально огрела своим взглядом, но я всё равно продолжил. — У вас такое огромное поместье и столько слуг в придачу, но если вы будете умирать, то хотя бы один из них попытается вас спасти? Ваш Клайд… Ик! Жопа-в-стрингах, хех, сделает хоть что-то? Рискнёт жизнью? Или только будет делать вид, что пытался, а потом печально вздохнёт. А Эвелен?

— Да стоит мне только сказать, она и в огненное море нырнёт! — взбеленилась демоница.

— А если не говорить? Будет ли ей хоть какое-то дело до того, что вам плохо? Вам хоть раз кто-то искренне сочувствовал? Переживал за вас? Кто-нибудь проронит слезу, если вас вдруг не станет? Или всем будет настолько насрать, уже через час забудут? Помер дед Максим, да и хер с ним, да?

— Замолкни.

Хелена взмахнула рукой, и я замолчал. Впрочем, она тоже не спешила продолжать разговор, и какое-то время мы сидели молча. Однако в какой-то момент демоница хмыкнула и, откинув прядь волос со лба, взглянула на меня с прищуром. У неё прям на лице было написано, что она всё поняла, всё осознала, но неправильно.

— Скажи-ка мне, Хью, а это случайно не какой-нибудь ментальный навык? Может, ты вообще умеешь воздействовать на чужой разум? У тебя есть какие-нибудь особенные умения? — слово «особенный» Хелена особенно выделила.

И вот тут я напрягся. Даже несмотря на шум в голове, отсутствие страха и желание показать, насколько исключительный бес перед ней сидит, я понимал, что говорить о силе своего голоса не стоит. Но и соврать нужно так, чтобы она ничего не поняла.

— Я умею…

— Да-да? — демоница аж вперёд подалась.

— Умею… Ик!

— Что ты умеешь, Хью?

— Писить стоя… — и хрюкнул для правдоподобности. — А вы… нет. — и снова хрюкнул.

Думал, она сейчас Эвелин позовёт, но вместо этого лишь удостоился презрительного взгляда.

— Ну а вы, госпожа? Какая у вас история? Надо мной вы посмеялись, теперь давайте над вами посмеемся.

«Воу-воу, Хью, притормози. Нашёлся тут тролль рогатый. Щас эта ведьма обидится и коленки тебе в обратную сторону согнёт. Чего делать тогда будешь?» — попытался докричаться до меня голос разума.

— Хах, что ж, давай посмеемся. — фыркнула кикимора, закинула ногу на ногу, поправила платье и начала рассказ. — Только моя история более банальна. Возможно, в это трудно поверить, но когда-то давно я была авантюристкой. Путешествовала в составе группы демонов. Мы брались за любую работу, но, как правило, она была сопряжена с некоторыми рисками для жизни. Меня тогда называли Задницей, потому что имела шикарную фигуру и отменную задницу. — Еле удержался, чтобы не сострить, что она и сейчас задница, но по другой причине. — В общем, однажды наш лидер взял заказ на сопровождение каравана от арены вечной битвы до верхнего города. Оплата небольшая, но и работа непыльная, однако, когда мы ночью встали на привал, на нас вышел хаотик.

— Хаотик? Кто это?

Хелена одарила меня таким взглядом, как будто я спросил неимоверную глупость, но, сообразив, что я действительно не понимаю, о чём речь, решила пояснить.

— Ладно, поняла, ты не знаешь. Хаотики — они как демоны, но не демоны. Скорее, порождения, концентрация или квинтэссенция энергии. Неразумны, но чрезвычайно сильны и опасны. С ними невозможно договориться, и если встретишь такого, то лучше бежать.

— А как они выглядят?

— Как угодно.

Збс ориентировка.

— Возможно, он будет похож на духа, охваченного огнём, или это будет хрупкий силуэт, что способен сковать льдом даже твою душу.

После этих слов мне вспомнилась одна ночь, когда мы с Дурой ещё спали в норе. Нас тогда чуть до смерти не заморозило. Жуткая ебака прошла мимо нашей костяной кучи и больше не появлялась. Одной такой встречи хватило, чтобы желание попадаться на глаза этой твари отпало навсегда.

— Бывает так, что они являются самим воплощением грехов: похоти, чревоугодия, жадности, лени, гнева, зависти и гордыни. В случае встречи с хаотиком чревоугодия демоны могут сойти с ума и начать жрать друг друга. Находили тех, кто сталкивался с ленью. Обычно они просто лежат. Так продолжается до тех пор, пока демон не умрёт от истощения. Встреча с гневом, завистью и гордыней, как правило, заканчивается тем, что отряд начинает убивать друг друга.

— А похоть?

Хелена улыбнулась.

— Почти то же самое, но несколько в ином ключе. Нам не повезло встретиться с огнём. Наш лидер, его звали Гарлан, сразу же отдал приказ оставить караван и бежать в сторону рынка. Нам удалось спасти торговцев, но мы полностью потеряли груз. С одной стороны, делать было нечего, а с другой, Ладуг — владелец товара и наш заказчик, сказал, что долг за товар теперь ляжет на наши плечи. Или… Знаешь, какой второй вариант был, Хью?

— Не знаю, госпожа Хелена.

Демоница усмехнулась и покрутила бокал перед носом, любуясь тем, как плещется в нём вино.

— Кажется, у тебя в отряде есть две симпатичные суки? Оставь их нам в уплату долга, Гарлан, и можешь идти. — процитировала она Ладуга и снова замолчала на какое-то время. — На следующий день Гарлан взял меня и Кариму, нашу разведчицу, на встречу к владельцу каравана. Сказал, что нужно обтереть некоторые вопросы, а когда мы пришли, он нас бросил. Следующие несколько недель меня и Кариму почти без остановки насиловали. Сперва Ладуг, потом его охрана, потом его солдаты… Кариме повезло — она умерла на третий день, а вот мне не очень. В какой-то момент, среди мыслей и желания скорой смерти, пришла другая, которая совершенно отличалась от всех остальных. Эта мысль кричала о мести. О самой жестокой мести. О том, что я хочу смерти всем этим ублюдкам, включая Гарлана. И я стала молить о помощи великую мать. Не ожидала, что меня услышат. Великая мать даровала мне имя, а вместе с ним силы, чтобы отомстить. Знаешь, Хью, как забавно выглядят демоны, когда им отрезаешь яйца? Они похожи на детей. Катаются по полу и ревут, пока под ними растёт лужа из крови и мочи. Я отрезала яйца всем, кто трогал меня хоть раз или был причастен к этому. Ладуг… Гарлан… И весь мой бывший отряд. Не все из них сдохли, некоторые живут до сих пор, но когда их спрашивают, что именно забрала у них Хелена, хах, они отвечают, что я забрала у них душу. Им, видите ли, стыдно сказать, что какая-то девка машну им отхерачила. Отсюда и прозвище… Хелена, похищающая души… Души… — снова повторила она. — Больно мне нужны их души. В общем-то, такая история. Кстати, в каком обличии пришла к тебе великая мать?

— Эм… Прозвучит странно, но в обличии моей матери.

— Твоей матери? — она приподняла бровь. — Забавно. А мне в облике Ладуга. Он как обычно трахал меня на полу, а потом внезапно заговорил не своим голосом. Смешно, если подумать. Но то был сон, который, как оказалось, стал явью.

И опять неловкая тишина. Хелена откупорила уже четвёртую бутылку и разлила по бокалам.

— Что ж, Хью, теперь ты знаешь мою историю. Однажды и ты лишишься своих яичек, будешь всем рассказывать как злая госпожа Хелена украла твою душу. А пока предлагаю выпить за наши имена.

Демоница ударила бокалом о мой бокал и осушила его до дна. Я сделал тоже самое, но с явно большим трудом.

— Пожалуй, на этом вечер можно считать закрытым. Как я и обещала, сегодня тебе ничего ломать не будут. — проговорила она пьяным голосом. — Однако!

Ну конечно же, ты меня просто так не отпустишь, дрянь.

— Отпускать тебя просто так мне тоже не хочется. Эвелен!

«Ну, разумеется».

— Да, госпожа. — блондинка снова оказалась рядом с ней.

Хелена взяла бутылку со стола и взглянула сквозь неё на камин, в котором продолжало бушевать пламя. Заметил, что вина внутри было ещё больше половины.

— Залей-ка ему это в глотку. Будет нехорошо, если такой чудесный напиток выдохнется.

Эвелен взяла бутылку из рук Хелены, покрутила в руках и посмотрела на меня. Я посмотрел на неё. Мне кажется, если бы ей дали в руку гайку и сказали накрутить её вон на тот болт, у неё было бы точно такое же выражение лица. То есть не «нахрена мне это делать?», а «окей, только выберу, с какой стороны взяться».

— Можно я сам?

Хелена чуть поёрзала, поудобнее разместив свою задницу в кресле, и усмехнулась.

— Нет, люблю смотреть, как она работает и как ты страдаешь.

Сука… Да простит меня Клайд, я заблевал ковёр в гостиной. Я заблевал лестницу на второй этаж и ещё осквернил какой-то горшок. Крыльцу тоже досталось. Если Хелена собиралась сохранить вино, запихнув его внутрь меня, то она ошиблась. Я заблевал всё на свете и всё во тьме. А когда мы оказались на крыльце, в моём сердечке вдруг проснулась пьяная совесть.

— С-с-с-спасибо, Клайд. Ты прям… Молодец. Мо-ло-дец. И это… Прости пожалуйста там… За ковёр. И за вазу прости. — Я качнулся, но устоял. — За всё остальное тоже. — Закончив извиняться, похлопал демона по плечу. Прямо по-братски так похлопал. По-товарищески. Правда, судя по выражению лица, он, кажется, моего душевного порыва не оценил. И был, как бы так сказать, немного ему даже не рад.

Как бы там ни было, но теперь мне стало понятно, почему Хелена такая, какая есть. Однако я заметил ещё кое-что. Даже своим пьяным мозгом до меня дошло, почему эта тварь отправляла Эвелин меня бить каждый раз, когда мы друг друга видели. И нет, дело тут не только во взгляде и том, как я на неё смотрел. Ни-хе-ра. Вся эта история с именем навела на мысль, что она специально кидала меня в критические ситуации, ожидая, когда я покажу некую силу. Либо как средство торга, либо как оружие самозащиты, однако хер я ей показал, а не силу. Она у меня, конечно, есть, но пока не готова.

Но, кроме того, была ещё одна причина. Хелена страстно желает быть аристократкой. Такой же, как те, кто живёт на вершине стены. Но так уж вышло, что я хоть и отдалённо, но знаком с их миром. С их подковёрными играми. И могу сказать, что даже тысячи отрезанных яиц не хватит, чтобы тебя впустили в эту тусовку.

— А вам ведь очень хочется, да, госпожа Хелена? — хмыкнул я в пустоту.

Она как уличная девка, которая на все деньги с зарплаты купила себе новую сумочку от гусси, чтобы сойти за тех, на кого так хочет быть похожа. Цацки подороже, улыбку поярче, раба себе именного поиметь захотела. Да так, чтобы он за ней хвостиком бегал и в рот заглядывал. Чтобы ей все в рот заглядывали. Чтобы ни у кого как у неё, а у неё лучше, чем у всех. Хелену ведь наверняка чмырят и троллят на всех званых вечерах. Приглашают только чтобы позубоскалить. Кто-то за спиной, а другие не стесняются в лицо отпускать едкие шуточки. Она у них эдакий местный шут, которому на голову надевают картонную корону и смотрят, как несчастный карлик горделиво скачет по залу, раздавая указы налево и направо.

И ведь, скорее всего, она это сама понимает, однако сделать ничего не может. Бедняжка, блэт.

— Мымра… Тьфу!

Ну да хер с ней, с этой Хеленой! Сейчас передо мной стояла весьма трудная задача дойти до барака и лечь спать. А впрочем…

— В жопу барак!

Уловив момент, когда земля перестала вращаться, я неровным шагом направился в сторону псарни.

Подумал, что соскучился по Ириске. Ещё подумал, что хочу мороженку, пепсю, чипсы и поиграть в фифу на приставке. Чтобы всё было как надо, а как ни надо не было. Вот прям сейчас хочу.

Ещё помню, что на тот момент эта идея казалась мне капец какой гениальной.

Хелена проснулась глубокой ночью от жуткой головной боли. Но не только она стала причиной пробуждения. Снаружи поместья доносился яростный крик. Настолько громкий, что казалось, будто стены штурмует целая армия. Он становился то громче, то тише. Будто волны, которые бьются о берег.

— Что… Что происходит? — потирая виски, Хелена подошла к окну. Её взгляд тут же упал на угол границы её владений, где на стене собралась целая куча стражи с факелами.

— УДАР!

Раздался хлопок.

— ГО-О-О-ОЛ!

— У-а-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! — правая часть стены взревела и принялась размахивать огнями.

Рёв сотни глоток то стихал, то усиливался вновь. В это же время за зданием псарни вспыхивали яркие голубые искры.

— МЯЧ В ИГРЕ! МЭРСЭДЭС СХОДУ ПЕРЕХВАТЫВАЕТ ИНИЦИАТИВУ И ИДЁТ НА ПРОЛОМ! ИРИСКА ПРИКРЫВАЕТ ТЫЛ! ХОНДА И СОЛЯРИС ПЫТАЮТСЯ ЗАБЛОКИРОВАТЬ НАПАДАЮЩИХ, НО МЭРСЭДЭС МАСТЕРСКИ ОБХОДИТ ИХ! ТОЙОТА! ТОЙОТА ЗАНИМАЕТ ПОСЛЕДНЮЮ ЛИНИЮ ОБОРОНЫ! ЧТО ПРОИСХОДИТ⁈ БОМБА ЗАКРЫВАЕТ ЕЁ! ОНА ПРОСТО ОПРОКИДЫВАЕТ ЕЁ НА СПИНУ! И…. УДАР! — звучал подозрительно знакомый голос.

Хлопок.

— УА-А-А-А-А-А! — в очередной раз взревели трибуны.

— ГО-О-ОЛ! Счёт девять-девять! Овертайм!

Хелена не видела, что конкретно происходит за зданием псарни, но уже была крайне возмущена.

— Какого… чёрта?