Плохое путешествие: Том 1, 2

Глава 14 Шоколад

Несмотря на то, что Хелена была чистокровной демоницей и имела все присущие демонам атрибуты, я вполне мог назвать её красивой. Чёрные как смоль длинные прямые волосы, кожа цвета песка у огненного моря, аккуратные черты лица и выразительные, но холодные янтарные глаза с вертикальными зрачками. Уверен, что массивные закрученные в две спиральки, как у барашка, рога тоже кого-нибудь привлекают, но я считал, что они лишние.

— И как же ты называешь себя, бес?

Вела она себя, к слову, будто наследница знатного рода. Возможно, потому что у неё единственной из всех присутствующих была возможность принять ванну.

— А-а, э-э, друзья зовут меня Джек.

Взгляд Хелены стал холодным. Клянусь, но в её глазах я увидел, как отрывается и катится по мостовой моя голова. Весь торговый ряд, по-моему, дышать перестал.

— Ещё раз солжёшь мне, и я прикажу скормить тебя моим псам. Ты знаешь моё настоящее имя, но скрываешь своё. Это некультурно, а зачастую даже смертельно. Назови своё реальное имя, бес. — скомандовала демоница.

Как она узнала, что я соврал? Читает мысли? Или это связано с тем, что у меня есть настоящее имя, и она это чувствует? В любом случае, дёргать судьбу за яйца мне не хочется.

— Меня зовут Хью, госпожа.

— Хо-о-о… — вместе с удивлённым вздохом её губы украсила милая, но хищная улыбка. — Получил своё имя в столь юном возрасте. Поразительно! Я бы даже выслушала, при каких обстоятельствах подобное случилось, но оставим это до следующего раза. — только я успел выдохнуть, как эта гадюка перевела взгляд своих вертикальных зрачков мне за спину. — А что это за милое создание, которое так крепко держит тебя за хвост?

Бесилка исподлобья покосилась на толпу вокруг нас, а затем снова на Хелену.

— Ну же, не стесняйся! У тебя тоже есть…

— Дура! — с гордостью заявила моя подруга. Никто не говорил ей, что нужно сначала дослушать собеседника, а потом говорить. От такого вскрика даже, казалось бы, эта невозмутимая и властная демоница подвисла на секунду, а затем то ли икнула, то ли хохотнула. Непонятно.

«Ага, дурилка умеет выбивать из колеи».

Если раньше толпа перестала дышать, то в этот момент она уже начала выпускать воздух. Буквально изо всех дыр и технических отверстий.

— Аха… Аха-ха-ха-ха-ха! — звонко рассмеялась демоница, а затем и вся улица. — Дура! Ха-ха-ха! Преисподняя имеет чувство юмора!

Чертёнок гордилась своим именем. Знала, что с ним что-то не так, но гордилась, потому что его дала ей мать всего сущего в этом мире. И сейчас над этим именем потешались. Она даже попыталась зарычать в ответ, но её рык потонул во всеобщем гоготе. В итоге бесилка только обиженно потупилась и уставилась в землю. Ей очень не нравилось, что они смеются над ней, и я это чувствовал. Буквально. Начал думать, что она сейчас хвост мне оторвёт.

— Ох, давно я так не смеялась! Спасибо! — Хелена помахала ладошкой перед лицом. — Спасибо вам, маленькие бесы. Но ты, малыш Хью, так и не сказал, что за вещь у тебя в руках. Это еда?

— Да, госпожа… Я купил её для…

— Я не спрашивала, для кого ты её купил. — грубо прервала она меня. — Мои псы проголодались, ты ведь не против её отдать им?

А-а-а-а, гнида! Перед ней два тощих беса, которые явно не шикуют и жрут что придётся и когда придётся. Она явно видит, что мы хотим есть больше, чем жить, и всё равно предлагает отдать еду её собакам⁈

«Сука, ты же специально это делаешь!»

И ведь я вижу, что она не против получить отказ. Ага. Скажет, что её царская жопа оскорбилась и чтобы загладить вину, нам непременно нужно самим залезть в пасть к тем милым трёхметровым собачкам.

«Тва-а-а-а-а-арь! Что я скажу Фикулу⁈»

— Конечно, госпожа. Для меня будет честью. — последнее можно было не говорить, как-то само вырвалось. Дал себе мысленную затрещину за это.

Я нехотя протянул ей сверток, но демоница, естественно, трогать его не стала, только кивнула своему стражнику, и тот забрал у меня его из рук.

— Какой благородный поступок. — одобрительно покачала она головой, пока я у себя в голове крыл её матами. — За такое нужно вознаграждать.

«Награда? Она что-то даст взамен?» — проскользнула шальная мысль. Я даже успел вообразить себе деньги, но мои мечты тут же разбились вдребезги о суровую реальность, когда перед моим носом появились две маленьких блестящих, словно золото, штучки. — «Конфеты⁈ Серьезно⁈ Верни, сука, моё мясо! Мы жрать хотим!»

— Спасибо, госпожа, мы премного благодарны вам за вашу щедрость.

— Хах, надеюсь, они тебе понравятся, малыш Хью. Не забудь поделиться со своей подружкой… Дурой. — сдерживая смех, она снова скрылась за бортом кареты, видимо, утратив к нам всякий интерес. И вскоре процессия двинулась дальше.

Демоны постепенно поднимались с колен и шли заниматься своими делами. По большей части всем было плевать на нас, но я заметил, что некоторые всё-таки бросали в нашу сторону любопытные взгляды. К слову, Хелена была первым демоном помимо нас, кто имел собственное имя. Причем именно «Хелена» являлось истинным именем, а «Похищающая Души» то ли прозвищем, то ли титулом, но явно не тем, что дала ей преисподняя.

Впрочем, какая, на хрен, разница…

— У-а?

Дура поравнялась со мной и кивнула в сторону моей ладони, где лежало два маленьких комочка в золотистых обёртках.

— «Шоколадный Восторг», — прочитал я на обёртке, а затем поднёс конфеты к лицу, чтобы разобрать то, что было написано мелким шрифтом. — «Шоколадная фабрика „Илли’Онка“, штат Иллинос, г. Икаго… Говно».

Восторг, блэт. Я уже и так понял, что сюда попадают вещи из другого мира, и меня больше волновал вопрос еды. А дела обстояли так, что её у нас нет.

— Что делаем? — буркнула Дура. Похоже, что произошедшее тоже изрядно подпортило ей настроение. Несмотря на свою любопытную натуру, бесилка даже не поинтересовалась, что конкретно сейчас лежало у меня в руке.

— Возвращаемся.

Я подобрал с земли свёрток, который мне выдал Ракул, и мы двинулись обратно к лавке гончара.

Идти долго не пришлось, и вскоре мы уже были на месте. Что самое забавное, судя по реакции тапира, его не удивил тот факт, что наши руки были пустыми.

— Дайте угадаю, — Фикул затянулся дымом. — На вас кто-то напал и отобрал деньги, я прав? Или, может быть, вы успели купить мясо, и уже тогда на вас кто-то напал, и по этой причине вы вернулись ко мне ни с чем. Что скажешь, бес с именем Хью?

— Нет, мы почти добрались до лавки, когда…

— Ну разумеется, — выдохнул тапир плотное облако дыма. — Вы почти добрались, но потом случилось что-то невероятное. Я дал тебе деньги, доверился, отправил за едой, а ты принёс мне оправдания.

— Мы встретили Хелену Пожирательницу Душ. Мне пришлось отдать твоё мясо её псам, в противном случае её псы сожрали сперва нас, а потом и твоё мясо. И я не ищу оправданий, а говорю как есть.

— Хелену⁈ Ха-ха, да ты никак меня за дурака держишь⁈

Я подошёл к прилавку и положил обе конфеты перед ним.

— Это она обменяла на твоё мясо, Фикул. Мы ничего не ели уже сутки, и просто поверь, я бы сейчас не отказался от нормального сытного ужина. Если бы у нас был хотя бы один шанс выкрутиться из той ситуации, то сейчас перед тобой лежало то, за что ты заплатил, а не вот эта херня.

Фикул на секунду замолчал, видимо, думал, как поступить с нами дальше, а затем кивнул в сторону конфет.

— Что это, кстати?

— Попробуй, вдруг понравится.

На примере Дуры мне стоило догадаться, что к некоторым вещам нужно давать некоторые пояснения. Это я понял, когда тапир попытался закинуть конфету в рот вместе с обёрткой.

— Стой!

— Что ещё?

— Их едят по-другому.

Я молча развернул фантик. Внутри, к слову, действительно оказалась шоколадная конфета.

Фикул взял конфету в руки и поднёс к глазам, немного покрутил, хмыкнул, а затем засунул под свой хобот.

— Ну как?

Тапир неспеша начал пережёвывать конфету, но с каждой секундой движение его рта становились быстрее, а причмокивания громче.

— Это… Это вкусно! Очень вкусно! Поразительно! Я никогда ничего подобного не пробовал!

— Ты никогда не ел шоколад?

— Шо-ко-лад?

Отлично, ещё одной дуры мне тут не хватало.

— Я… Я, кажется, слышал о нём. Говорят, что он встречается в более богатых районах рынка. Но здесь мне он не попадался.

Фикул вновь закрыл глаза и начал жевать медленнее, видимо, пытался насладиться вкусом. Конфетки-то маленькие, и их всего две.

— Так что… Будешь дальше меня винить в потере ужина?

Тапир вздрогнул, кряхтя наклонился под прилавок, а после щелчком отправил мне в руки один соулкоин.

— Вали за мясом. И это, — крикнул он мне вслед, и я обернулся. — Хью, я не против, если ты принесёшь ещё этих сладких штуковин. Шоко-лада. Я не против шоколада.

В тот вечер мы с Дурой снова отправились к лавке мясника, но на этот раз двигались быстрее. Нам снова пришлось выслушать тупые шутки и подколы от этого жирного урода, но, как бы там ни было, мясо он нам продал, и в лавку Фикула мы вернулись не с пустыми руками, но абсолютно затраханные.

Фикул, надо отдать ему должное, всё-таки поделился с нами, хоть и сожрал основную часть мяса. По сути, сейчас наш ужин не особо отличался от того, когда мы жили в норе. Кости и изрядно поеденное мясо. Но нам было плевать, усталость уже брала своё.

— Спите у печки. Там есть лежанка, я раньше сам на ней спал, пока был не такой упитанный.

— А сейчас где ты спишь?

Тапир похлопал по своему стулу рукой, а затем откинулся назад, прижавшись спиной к стене.

— Здесь. Мне так удобнее.

— Ясно.

Я уже собирался пойти к Дуре, но Фикул меня окликнул. Сраный Коломбо, вот любит он так делать.

— Какая она?

— Кто?

— Хелена… Хелена Похищающая Души.

Мне не хотелось сейчас об этом разговаривать, и я постарался ответить коротко, но так, чтобы он остался доволен.

— Властная, красивая и чистая.

— М-м-м… — тихо загудел тапир, прикрыв глаза.

— Кто она, кстати, такая? Какая-то знать?

— Можно и так сказать. Следит за тем, чтобы чернь нос не задирала. Иногда нам всем хочется лучшей жизни, Хью, и когда этого хочется слишком многим из нас и в одном месте разом, то приходит Хелена, а затем делает так, чтобы уже ничего не хотелось.

— А как стать не чернью?

— Как минимум, не лепить горшки, Хью. — усмехнулся Фикул, и на этом наш разговор был окончен, а я отправился к Дуре на лежанку.

Вообще, гончарная мастерская Фикула — это, конечно, слишком сильное название для такого места. Я бы назвал это свалкой, а не мастерской. Земляной пол, уставленный разного рода говёности горшками, два кривых стеллажа, на которых стояли чуть менее говёные горшки, дырявая печь в углу и лежанка, усыпанная каким-то то ли хворостом, то ли кореньями. Видимо, они были призваны создать ощущение того, что ты не спишь на голой земле, но получалось так же говённо, как и горшки, которыми был заставлен весь пол.

Дура нашлась в самом углу. Бесёнок свернулась клубком и молча лежала. Уж не знаю почему, но мне показалось, что её что-то тревожит.

— Что случилось? — сел я напротив.

На самом деле мне жутко хотелось спать, но бесилка была моим другом и её спокойствие было моим спокойствием. И сейчас я чувствовал, что с ней что-то не так, а потому меня это беспокоило.

— Ничего. — тихо пробухтела она.

О, ну начинается. Понятия не имею, как называется эта хрень, но мне доводилось уже с ней сталкиваться в лице своей старшей сестры. Обычно она сопровождается словами: «Всё нормально», «Ничего не случилось», «Я не обижаюсь» и подобными. Но на деле что-то всё-таки случилось, ничего не нормально и да, она обижается.

— Рассказывай. — спросил я, прикрыв глаза. Морило со страшной силой, а в мастерской ещё стоял полумрак, который только усугублял положение.

— Нечего рассказывать.

— Рассказывай. — повторил вопрос. — Поделись, и я постараюсь помочь.

Дура резко поднялась, уселась, обняла коленки и уткнулась в них носом так, что только глаза было видать, да рога торчащие.

— Почему все там… Почему все смеются над Дурой? — попыталась она подобрать слова.

— Почему смеются над твоим именем?

Чертёнок легонько кивнула.

— Да. Что смешного?

— Потому что дурами обычно называют глупых девочек.

— Преисподняя дала мне это имя, потому что я глупая? Дура не глупая!

Я улыбнулся.

— Вот именно. Ты совсем не глупая. Уверен, даже поумнее многих демонов, которых мы встречали. Даже в своем возрасте.

— Тогда почему⁈ — бесилка шмыгнула носом. Видимо, эта тема была для неё особенно важной. — Почему мама назвала меня Дурой⁈ Я Дура, но не… не дура! Я не глупая! Но почему такое глупое имя⁈

На самом деле я уже размышлял на эту тему. Возможно, преисподняя назвала её Дурой за тот глупый поступок, когда она вопреки здравому смыслу и не понимая каким образом полезла меня спасать. Но тут уж впору меня назвать дураком, а не её.

— У этого слова есть ещё один смысл, который используется реже и вряд ли о нём здесь кто-нибудь слышал.

Бесилка показала лицо из-за коленок и уставилась на меня с надеждой.

— И какой?

— В некоторых случаях дурой называют крупный, увесистый и громоздкий объект.

— Я не громоздкая! И не увесистая! И не… не крупная.

— Да не в этом смысле.

— А в каком тогда⁈

— Это как неопровержимый аргумент в споре, который, вероятно, расшибёт тебе голову, и ты ничего не сможешь сделать против. Когда я скажу, что достал нож, а он вытащил из-за спины огромную дуру, имею в виду, что крутил я на хвосте драться против такого противника. То есть это что-то здоровое, сильное и непоколебимое. Что-то, с чем спорить невозможно. Что-то, с чем сталкиваться лоб в лоб будет верхом глупости, потому что дура в этом случае точно победит. В конечном итоге, слово «дура» имеет оба этих смысла, и только от тебя зависит, какой из них окажется правильным. Однако, хочу напомнить тебе, что ты сейчас сидишь здесь и пускаешь сопли, а кости четверых говноедов, которые пришли по наши души, плескаются в огненном море. Так что, кто из вас тупой, ответ, пожалуй, очевиден.

Я попытался донести до неё суть своих мыслей как мог. Только в конце понял, что, в принципе, достаточно было что-нибудь соврать, и этого хватило. Бесилка некоторое время сидела молча, и я, кажется, даже начал потихоньку уплывать.

— Я сильная.

— Ага, — ответил в полудрёме.

— Я Дура!

— Ага…

— Я ДУРА! — сжала она руку в кулак. — Я неопорожнённый мент в ссоре!

— А? То есть… Да-да… Аргумент в споре. Дура…

— М?

— Давай спать.

Не успел я договорить, как эта писька прыгнула на меня сверху и крепко обняла, прижавшись грудью к моей спине.

«Надо будет придумать ей какую-нибудь повязку, а то я её соски уже спиной чувствовать начал».

В мастерской стоял полумрак, от печки исходило тепло. Места на лежанке было немного, но нам хватало. Чуть позднее, перевернувшись на другой бок, прижался ко лбу бесилки своим лбом и взял её когтистую руку в свои, так мы и уснули.

— Хью! Просыпайся, ленивый бес! — послышался сварливый голос тапира. Мы аж вздрогнули, когда его услышали.

— Фикул? Что случилось?

— Помоги занести горшки внутрь.

— Зачем?

— В смысле зачем⁈ Если я их на ночь оставлю на улице, то их все растащат! Давай поднимайся, глупый бес!

Я как-то об этом не подумал. Дура помогла мне быстро затащить всё внутрь, потом Фикул закрыл прилавок, и мы снова легли спать. На этот раз до самого утра.

Перед тем как уснуть, мне в голову опять полезли мысли о грёбаных конфетах. Но суть не в этом, а в том, что в какой-то момент моё внимание переключилось на котёл душ, который я видел, когда беседовал с преисподней. Вот вы что-нибудь слышали про адский котёл, в котором варятся и мучаются души грешников? Доводилось? Вот именно. Доводилось. О нём буквально твердит почти каждая религия. А значит, что некто не просто выбрался из ада. Он умудрился добраться до моего мира и там всем рассказать, что есть такое замечательное место.

Но как? Пожалуйста, кто-нибудь, расскажите мне.

Примерно с такими мыслями я провалился в сон.

Ночью мне опять снилась моя семья. Они вели себя так, словно ничего не случилось и ничего не произошло. Отец вновь готовился к важной встрече, мать хлопотала по дому и что-то бурно обсуждала вместе со старшей горничной Гортензией. Пару раз попадалась сестра. Она была всё такая же весёлая и жизнерадостная. Ещё, кажется, видел Риту. По крайней мере, я точно помню свое желание её увидеть, но у меня словно каждый раз возникали какие-то проблемы, из-за чего эти встречи не состоялись.

А потом прозвучал голос преисподней.

— Хью…

— М-мам?

— Найди свой дом, Хью. Ты должен его найти.

Я резко открыл глаза. В мастерская была по-прежнему закрыта, у входа тихо похрапывал Фикул, а Дура…

— Ху-у… — прогудела бесилка, обняла мою голову и прижала к своей груди.

Надо спать. Завтра будет тяжелый день. Как, впрочем, и послезавтра, и послепослезавтра. Вряд ли в аду будут лёгкие дни.