Плохое путешествие: Том 1, 2

Глава 18 Рогатый отдел маркетинга I

— Твою мать! — я аж шарахнулся от распечатанного кувшина. — Что это⁈ Что за адская вонь⁈

— Фу! Ужас! Жопа! Невкусно! — затараторила дурилка, отпрыгнула в противоположный угол и откуда принялась угрожающе рычать.

— Это вода.

Хотя тапира несколько удивила наша реакция, ответил он в своей привычной спокойной манере.

— Отрыжка гоблина, сопревшая задница, скисшее молоко, что угодно из этого, но точно не вода.

Для меня этот момент был очень волнительным, ведь по сути я не видел воду уже несколько месяцев и строил на её счёт некоторые планы. Пусть не помыться целиком, но хотя бы постирать одежду. Однако то, что оказалось в кувшине, не имело ничего общего с тем, к чему я привык. Эта желтовато-зелёная бурда источала сернистый кислый запах с примесью тухлых яиц, а на поверхности плавала зернистая тошнотворная плёнка. К этой дряни даже подходить было страшно, не то чтобы как-то взаимодействовать.

Гончар небрежно указал курительной трубкой в сторону кувшина.

— Ты бы крышечку закрыл, а то вся мастерская провоняет.

— Это вообще нормально? Она всегда такая? — решил уточнить я. Мало ли, вдруг сегодня просто повезло. Может, конкретно в наш кувшин заползла какая-нибудь дрянь и там же сдохла.

— Бывает получше, бывает похуже, но в целом примерно всегда. А ты чего ожидал?

— Воды я ожидал.

— Это вода.

— Нет. Это не вода.

— А что по-твоему?

— Шляпа какая-то. Такое чувство, что туда напотели, наблевали, наплевали и ещё высвободили жопное хранилище.

— Хах, не исключено, — усмехнулся тапир. — В любом случае выбора у нас нет. Вода, как и мясо, в большом дефиците. Приобрести их можно только у редких торговцев, которые имеют прямые контракты с богатыми районами. Они в своём роде монополисты. И это, как ты выразился, не вода — единственное, к чему у нас есть доступ. Да и то платный.

— То есть ты хочешь сказать, что тут на всю округу один мясник?

— Ну почему сразу один… Не один, но другой находится намного дальше, и путь до него не близкий. Их вроде всего около трёх или четырёх на весь бедный район рынка.

— Хреново.

Дура, заметив, что я расстроился, осторожно подошла сзади и стала заботливо поглаживать меня по плечу. Утешает она так.

— Не плачь. Всё харашо.

Ага, спасибо.

— Не плачу. — остановил я ладонь бесилки.

Тем временем Фикул стал усаживаться за гончарный круг. Мне вживую ни разу не приходилось наблюдать за процессом лепки и обжига, а потому хотелось остаться и посмотреть, но хоровое пение наших животов напомнило о том, что мы ещё не ели.

— Я хотел посмотреть, как ты работаешь.

Тапир аж замер, видимо настолько его удивила моя просьба.

— Ещё успеешь. Сходи за едой, никуда горшки не денутся.

У меня была мысль отправить за мясом Дуру, но её сразу же откинул. Во-первых, страшно одну отпускать, да ещё и к мяснику, а во-вторых…

— Слушай, а ты считать умеешь? — обратился к бесилке, чем, похоже, её озадачил.

— С-считать? — похоже, чертёнок начал переворачивать в голове все свои немногочисленные навыки, сопоставлять со словом «считать» и прикидывать, что из этого подходит по смыслу. — Ты умеешь считать! — уверенно выдала она, ткнув в меня пальцем. — Я умею бить! Раз… Разделение обязанностей. Я бью, ты считаешь!

— Ха-ха, далеко пойдёт, если не сгинет. — усмехнулся Фикул и принялся подготавливать глину. Демон перекладывал её из бочки в отдельный горшок, куда, по всей видимости, потом планировал залить «воду». — Или не помрёт от голода раньше, потому что кое-кто сейчас мнёт булки вместо того, чтобы заняться делом.

— Да! — лицо дурилки оказалось в нескольких сантиметрах от моего. Я, кажется, уже говорил, что плевать она хотела на личные границы? Дура вообще не знает, что такое личное и что такое граница. — Хочу есть. Мясо.

— Ох, ладно-ладно! — согласился я. В любом случае, мне и самому уже хотелось что-нибудь схомячить.

Фикул отсыпал нам один соулкоин с двумя крупными медными монетами и махнул рукой. Однако, стоило нам выйти за прилавок, как тут же прозвучал его голос.

Вот, блин, не может он всё и сразу сказать.

— Хью!

Я аж глаза закатил.

— Что?

— А ты сам-то… Откуда считать научился?

Слишком обширный вопрос, на который как ни ответь, а придётся давать пояснения. Не то чтобы я скрывал свое прошлое, просто это разговор не на одну минуту и не посреди оживлённой улицы, где полно любопытных глаз и ушей.

— Хах, гонял караваны по чёрной пустыне одно время.

Фикула весьма удивил мой ответ, однако тапир быстро догадался, что я шучу.

— Врёшь! — нахмурил он брови и зафыркал своим маленьким хоботом.

Теперь пришла пора мне махнуть рукой.

— Потом расскажу.

В общем, это уже был наш второй поход к мяснику, и на этот раз мы выглядели уже иначе. Пусть и дешёвые, но тряпки с цацками создавали соответствующий образ, особенно на фоне других демонов.

— О, вы только посмотрите, кто пришёл. — пропел мясник, потирая огромные ладони. — Неужели опять денег наворовали?

— Заработали. — обрезал я.

— Конечно-конечно, как я мог такое подумать, как мне в голову вообще такое пришло, хе-хе. Так чего эти роскошные дармоеды изволят?

— Мясо! — выпалила Дура.

— Да, повкуснее, а не как в прошлый раз. — усмехнулся я и высыпал на стойку монеты.

— О-о, не понравилось мое мясо? — демон изобразил наигранную обиду. — Так может, давай, — взгляд его маленьких жёлтых глаз устремился в сторону бесилки. — Приготовим твою подружку. Говорят, она неплохо получается. Или, — в его руке появился длинный вертел, по которому мясник демонстративно прошёлся своим длиннющим толстым языком с пупырками. — У меня есть ещё один занятный рецептик. Уверен, он вам обоим придётся по вкусу.

— Однажды, — Дура подалась вперёд. — Однажды я поймаю тебя, затолкаю в печь, зажарю и съем. — И в конце показала зубы.

На мгновение вся площадка перед грильницей затихла. Я уже успел проклясть этот день и мысленно готовил план побега, в котором мне придётся героически уносить Дуру на руках, поскольку эта засранка, скорее всего, полезет драться. Похер ей на превосходящие силы противника, противник сам виноват.

Однако бойни не случилось.

— Ха! Ха… Ха-ха-ха-ха-ха-ха!

Площадку накрыл громоподобный басистый смех мясника.

Потрясая своим вторым кожистым подбородком и жирными сиськами, он хохотал так, что, мне кажется, на соседних улицах было слышно. Не знаю, кто сказал ему, что продетые сквозь соски кольца — это красиво, но вот эти кольца тоже тряслись. Демон смеялся долго, протяжно, хватаясь огромными когтистыми пальцами за свой живот и задрав рогатую башку к небу.

Выглядело это всё капец как жутко, хотя бы по той причине, что мясник был примерно в десять раз больше нас. Однако я не обманывал себя иллюзией того, что это помешает ему нас догнать и выпотрошить. Эта тварь умудрялась двигаться с какой-то невероятной скоростью, и если у него появится желание нас сожрать, то я уверен, что он нас сожрёт. Прямо вместе с дерьмом.

— Насмеши-и-ила! Ха-ха! Настроение, да-а, подняла-а-а… Молоде-ец.

Демон наконец прекратил хохотать, пару раз хлопнул себя по животу, смахнул слезу, вытер слюни и вместо того, чтобы воткнуть нам в жопу шампур, пошёл упаковывать заказ. Я, признаться, не ожидал такой реакции.

— Держи, поросёночек, — мясник передал свёрток с заказом мне в руки, а затем протянул одну жареную ножку Дуре. — Расти большой и сильной, а то если придёшь убивать меня в таком состоянии, то я расстроюсь. Кожа да кости, видит дьявол, даже на закуску к пиву не хватит.

Несмотря на ненависть, бесилка приняла подарок, хоть и не поблагодарила в ответ, только нахохлилась ещё сильнее.

— Ладно, идём. — Потянул её за собой от греха подальше. А то, кажется, судя по окружающим нас взглядам, тут многие считают, что мы это мясо получили незаслуженно.

Однако, как бы эти морды криминальные не пытались испортить нам настроение, но еда есть еда. Пока я тащил свёрток, дурилка то и дело косилась на подаренную мясником ножку. Впрочем, ничего удивительного в этом нет. До этого момента мы только и делали, что питались всякой дрянью да объедками, а тут никем не покусанная, обжаренная до хрустящей корочки ляжка. Фантастика!

Я, если честно, сам не отказался бы её покусать, но у меня в жизни было много ништяков, а у Дуры это самый первый.

— Да ешь уже! Чего на неё смотреть? Есть надо.

Бесилка поднесла ножку к носу и с блаженным лицом вдохнула аромат мясного деликатеса. Хотела укусить, но передумала и снова вдохнула. Догадываюсь, откуда она нахваталась такой херни.

Долго этот ритуал не продолжался, и вскоре, широко открыв рот, дурилка впилась зубами в мясо, стараясь откусить как можно больший кусок. Потом ещё раз и ещё, так что у неё щеки раздулись, а во рту, похоже, совсем не осталось свободного места. Думал подавиться, но нет. Чертёнок с крайним упоением и удовольствием начала пережёвывать всё, что умудрилась затолкать внутрь своей головы.

— Фчхушно…

Хотел ущипнуть её за бок, чтобы не разговаривала с набитым ртом, но решил не портить момент нравоучениями. Мне ещё было любопытно, оставит ли она мне что-нибудь или съест всё сама. И ответ не заставил себя ждать. Схомячив половинку ножки, Дура покрутила её в руке, а затем бесцеремонно ткнула мне этой же ножкой в лицо.

— Ешь. Надо есть.

А я вообще не против.

Вскоре мы вернулись к лавке Фикула. Тапир встретил нас с довольной улыбкой, работая у гончарного круга. Он, может, и не скажет никогда, но я уверен, что ему весьма доставляет тот факт, что кто-то таскается за едой и глиной вместо него. Мне кажется, что торговцы в соседних лавках даже с некоторой завистью поглядывают в его сторону.

— Смотрю, вас не съели.

— Подавятся. — усмехнулся я и прошёл внутрь прилавка. Разместил свёрток с едой недалеко от печки, достал ещё одну ножку и разломил мясо пополам, отдал один кусок Дуре, второй забрал себе. Было приятно ощущать себя сытым и ещё более приятно знать, что эта еда — результат твоих трудов. Нет, не подумайте, я всё ещё за то, чтобы меня кормила с ложечки обаятельная горничная, но в самостоятельности были и свои плюсы. Которые, вероятно, я перестану замечать уже на второй день работы.

— На сегодня ещё есть дела? — задал вопрос, усевшись напротив Фикула.

Тапир ответил не сразу. Он продолжал молча нажимать на педальку, раскручивая гончарный круг. Казалось, что он слишком увлечён изготовлением горшка и даже не услышал вопрос.

— Завтра надо будет ещё мешок глины принести. Немного. Мешка хватит.

— А воды?

— Вода есть. — ответил Фикул, не отрывая взгляда от работы. — Пока можете отдыхать. С горшками я уж сам как-нибудь справлюсь. — хмыкнул он.

Да уж, отдохнуть нам бы не помешало. Хотя не могу сказать, что устал, даже несмотря на то, что пришлось хорошенько поработать руками, тут скорее сказывалась эмоциональная усталость. От чего? От всего. Я не привык работать, не привык к тому, что на моих глазах кого-то убивают. Не привык к демонам, к грязи, к разрухе, к тому, что ты с кем-то разговариваешь, а через пару минут его крепко любят в подворотне. Да, я ною, но мне хочется ныть. Даже выть хочется, если уж на то пошло. И вроде бы всё налаживается, обживаемся потихоньку, но будем честны… это дерьмо. Всё дерьмо. Будь я как Дура или Фикул, которые не помнят и не знают своей прошлой жизни, то, возможно, мне было бы легче, но я-то помню, и оттого жить, осознавая, что ад никогда не закончится, становится вдвойне тяжко. Может, действительно стоило вздёрнуться в самом начале, а не сношать себе мозги. Хах, да не… Понимаю, что банально духа на такое не хватит.

— Уа. — рядом приземлилась дурилка. Бесёнок набила своё пузо мясом и, довольно похлопав себя по животу, уселась впритык ко мне. — Харашо-о-о… — зевнула она, что-то чавкнула и уронила голову мне на плечо. При этом сгребла МОЙ хвост к себе на коленки, а свой скинула куда-то в сторону.

Вот уж действительно, у кого нет проблем. Уже говорил и повторю ещё раз, я действительно рад, что Дура теперь со мной, и речь тут даже не про её боевой нрав, мне так просто легче переживать всю жуть, которая со мной происходит.

Вообще собирался начать с ней разучивать цифры, но… лень. Устал. Прошу понять и простить. Однако состояние было такое, что даже двигаться не хочется, и тем не менее хрен уснёшь. Не туда и не сюда. Чувствую себя в итоге овощем.

Между тем гончарный круг продолжал поскрипывать, похрустывать и вращаться. Фикул закончил с одним горшком и перешёл к следующему. Какое-то время мы сидели молча. Бесилку окончательно срубило, и вскоре она сползла вниз, удобно разместила голову у меня на коленях и, свернувшись клубочком, засопела.

Какое-то время я просто наблюдал за тем, как работает Фикул. Со стороны казалось, что не так уж и сложно делать эти горшки, а потом сам не заметил, как отключился. Правда поспать мне дали, и вскоре проснулся от злобного крика тапира и не менее яростного шипения Дуры. Причём, судя по доносившейся до меня ругани, в возникшей ситуации виновата была именно бесилка.

— Хщ-щ-щ!

— Ах ты мелкая дрянь! Ты что наделала⁈

— Хщ-щ! Ар-р-р!

Почувствовал, как по мне кто-то пробежался, впился своим когтистым манипулятором прямо в плечо, а теперь рычит над ухом. Открыв глаза, увидел рядом с собой Дуру, которая пыталась спрятаться за мной и яростно шипела на Фикула. Тапир, в свою очередь, тоже был чем-то раздосадован.

— Я убью её! — взревел Фикул.

— Себя убей! — тут же ответила дурилка.

— Так, стоп! Стоп, нахер! Вы чего разошлись-то⁈

— Она!.. Она!.. — демон пытался сформулировать мысль, но у него никак не получалось. Мне даже стало интересно, чего такого умудрилась натворить Дура, чтобы так орать. — Она испортила крышку! — наконец указал он причину тряски и ткнул пальцем в сторону стеллажа.

— Чё? К-какую крышку?

— От горшка! Намеренно испортила! Вредительница! — ударил кулаком в землю тапир. Просто напомню, что сам Фикул хоть и не выглядел грозно, но вот руки у него были похожи на два здоровых бревна. При желании и зашибить может.

— Ничего я не портила!

— Да успокойтесь уже! — Потерев пальцами глаза, поднялся с места. — Покажи, что она там натворила.

— Иди смотри! Это ужас! Кошмар!

Поглядел на Дуру, бесёнок тут же потупилась и отвела взгляд. Видимо, всё-таки действительно виновата, осталось понять масштабы бедствия.

— Вот! — Фикул ткнул пальцем на стеллаж, где сейчас сохли горшки вместе с другими крышками. Впрочем, он мог и не указывать. Одна из крышек разительно отличалась от всех остальных.

Я вздохнул.

«Девочки такие девочки. Что демоны, что люди, в любой ипостаси любят всё розовенькое, пушистенькое, мимимишное и чтобы было со стразиками».

Ничего Дура серьёзного не натворила. Похоже, что проснулась раньше меня, немного побездельничала, ей стало скучно, и она пошла разбираться со своими пожитками. Это я заметил по разложенным костяным пластинкам с алфавитом в районе лежанки, но и этого ей показалось мало. Когда Фикул отвлёкся, бесилка добралась до стеллажа с горшками и принялась украшать чешуёй медузо-дракона одну из крышек. Собственно, это была основная причина ссоры.

— Ну и чего разорались?

— Она испортила крышку! Я работал, я делал, а она взяла и всё изговнякала!

— Но ты кричал так, словно Дура тебе мастерскую спалила. Ничего страшного не случилось, да и не испортила она её.

Тапир моих мыслей не разделял, а вот бесилка, напротив, поняла, что я не собираюсь на неё кричать и тем более злиться. Даже чуть-чуть улыбнулась. Почти незаметно.

— В общем, у меня предложение. — Я посмотрел на бесилку. Чертёнок косолапо стоял около меня и теребил в руках кончик хвоста, изображая искреннее раскаяние в содеянном. — Мы сейчас берём оставшуюся чешую и доделываем то, что она начала.

— Зачем⁈ — взбеленился Фикул.

— Ну, во-первых, это красиво, а во-вторых, такой горшок будет стоить целых три соулкоина.

Откуда знаю? Ниоткуда. Понятия не имею, сколько это стоит, но такую цену я тоже не совсем с потолка взял.

— Пф-ф-ха! Да никто в здравом уме не станет платить за уродский горшок три сола только потому, что вы его какой-то хернёй залепили!

— Тогда сами у тебя этот горшок купим. Чего переживать?

— Вот за три соулкоина и купишь! Я тебя за язык не тянул, Хью. — нахмурился Фикул. — Заканчивайте с крышкой, а я пока начну обжиг. Хех, посмотрим, что из этого выйдет.

Пока тапир ушёл заниматься своими делами, я снова повернулся к Дуре. Бесилка стояла в той же позе и продолжала теребить хвост. Это, конечно, не точно, но, мне кажется, она действительно чувствовала себя виноватой.

— Ну что стоишь? Пойдём блестяшки клеить. — потрепал её по голове.

Вот уж не думал, что буду заниматься подобным рукоделием в аду, но в качестве разнообразия почему бы и нет. Дура, сообразив, что я не собираюсь на неё кричать, вмиг повеселела, увязалась за мной хвостиком, и уже через минуту мы стояли около злосчастной крышки с охапкой чешуи.

Надо отдать чертёнку должное, при всей её варварской натуре, чешуйки она клеила старательно и очень аккуратно. Пластинки укладывались от внешнего края по кругу, внахлест, на манер кирпичиков. Причём отдельного внимания заслуживало лицо Дуры во время процесса. Мне кажется, такую степень напряженности и сосредоточенности можно только у сапёра рядом с бомбой увидеть. Бывает, уложит пластинку, а потом коготком её осторожненько подталкивает, чтобы всё чётко было, всё как надо.

В общем, минут за десять мы управились, и вскоре перед нами оказалась полностью переливающаяся радугой крышка для говно-горшка. Выглядело это роскошно и смешно одновременно. Даже Фикул остановился и некоторое время разглядывал получившийся результат, но ничего не сказал. Осталось надеяться, чтобы чешуйки плотно сцепились с глиной и не отвалились во время обжига.

Наступил вечер, а вместе с этим мы стали ожидать приход одного постоянного, но жутко противного клиента. И услышали мы его раньше, чем увидели.

— Фи-и-и-ку-у-ул! Хреновый говноборец, ква! Я иду к тебе! Слышишь⁈ Я иду, ква! — разлетелся визгливый крик над улицей.

Не прошло и минуты, как у прилавка появился вечно недовольный Абаж.

— Надеюсь, ты изготовил то, что я тебя просил, ква?

Фикул молча поставил горшок на прилавок. Сделан он был и вправду хорошо. Ни единой трещинки или скола. Это, конечно, не ваза эпохи Бдыж, но у меня бы и такого не получилось.

Жаба тем временем принялась внимательно осматривать полученный товар. Шкрябать ногтем, тереть ладонью, даже пару раз приложил его к голове и постучал.

«Какой дотошный».

Но в конце концов его вроде бы всё устроило. Однако, когда тот уже собирался расплатиться, его взгляд упал на мою с Дурой поделку.

— А это что такое, ква⁈ — он буквально носом в неё упёрся, потирая свой раздутый подбородок.

— Это эксклюзив. — вмешался я, но с тем же спокойным голосом, с которым обычно говорил Фикул.

— Покупаю его!

— Три соулкоина.

— Что-о-о-о-о⁈ С ума сошли, ква⁈ Это просто горшок!

Тут у меня возникло стойкое чувство дежавю. Только в том случае в роли покупателя был я.

— Это эксклюзив. — поправил я его. — Сегодня три соулкоина, завтра четыре.

Тут даже Фикул несколько прихерел от моей наглости.

— Так не бывает! — возмутилась жаба. — Товар не может дорожать, если его никто не берёт! Это нелогично! Тем более за один день! Тем более, что это горшок для говна, ква!

— Может. Потому что такого горшка нет ни у кого, а это эксклюзив. Сегодня три, завтра четыре.

— Пха! Ищите другого дурака, ква! Я забираю свой горшок.

— Как знаешь. — флегматично пожал я плечами, а затем напомнил. — Завтра четыре.

— Мне всё равно, ква.

На прилавок упала одна монета. Абаж схватил свой долгожданный горшок и удалился.

Что ж, попытка не пытка.

— Хью, давай хотя бы до двух опустим. Три и вправду слишком много. Он, конечно, красивый, но не до такой степени.

Согласен. Три соулкоина действительно много, но давать заднюю мне не хотелось. Кроме того, я видел заинтересованные взгляды у прохожих. Эта переливающаяся всеми цветами радуги крышка довольно неплохо привлекала внимание.

И вот прошло около часа, когда Абаж снова вернулся. Причём со своим горшком, который приобрёл у нас совсем недавно.

— Я подумал. — заявил он. Мы с Фикулом молча воткнулись в него глазами. — И я согласен купить у вас отдельно крышку за один соулкоин, ква.

Тапир уже собирался ответить, но я его опередил.

— Это эксклюзив. Его не продают по отдельности. Вся его ценность заключена в полном комплекте. И да, сегодня три, завтра четыре. — напомнил я в конце.

У жабы от моих слов аж глаз задёргался и подбородок вздулся.

— Заладил! Один соулкоин!!! ОДИН! Это уже до хрена! Какого дьявола я вообще торгуюсь с вами за сраную крышку⁈

— Не знаю, Ажаб. — пожал я плечами. — Мы же не заставляем. Пусть себе стоит. Он ни нам, ни тебе не мешает. Но сегодня три, а завтра четыре.

— А-а-а-а-а! Ква! Сгорите нахрен со своим горшком в адском пламени! — демон взмахнул руками, схватил свой горшок и, грозно топая, удалился.

— Хорошее было предложение. — задумчиво проговорил Фикул. — Надо было соглашаться.

— Стоим, не двигаемся. — тихо ответил я.

Это уже было дело принципа.

За следующие несколько часов к нашему прилавку подошло ещё около пяти демонов, кто интересовался стоимостью горшка. И вот, когда небо должно было грохотом огласить конец дня и начало ночи, появился первый реальный покупатель.

— Сколько? — спросил невзрачный мужчина в капюшоне.

— Сегодня три, завтра четыре. — так же тихо и безэмоционально ответил я.

— Беру.

Он даже не торговался. Сунул руку в карман, но прежде чем успел достать монеты, раздался уже знакомый крик.

— Нахер пошёл! — Абаж с силой отпихнул его в сторону, кинул три монеты в Фикула, схватил горшок и побежал прочь. — Это мой горшок! Мой! Только мой! Я его первый заметил! Эксклюзив-и-и-в, ква! — слышался удаляющийся голос жабы вперемешку с кваканьем.

Нам только и оставалось, что проводить его молчаливым взглядом.

— Просим прощения за этого ненормального. Мы его не знаем. — Я помог подняться незнакомцу, но тот лишь недовольно фыркнул, одернул свою накидку и так же спешно удалился.

— Невероятно… — проговорил Фикул, глядя на свою руку. — Это ведь… Это бред! Три монеты за какой-то горшок!

— Не какой-то горшок, а эксклюзив! — Поправил я тапира и забрал один соулкоин с его ладони. Теперь у меня, вернее, у меня с Дурой на двоих было четыре монеты души и немного медной россыпи.

— Эслюзив! — важно заявила Дура, ткнув пальцем в потолок.

— Надо… Надо сделать ещё… Да! Надо сделать ещё! — подключился Фикул, но я его остановил. — Если мы так все горшки будем по три монеты продавать, то это же… Ух!

— Не-не-не, это не так работает. Нельзя делать ещё, тогда их никто покупать не будет. Вернее, можно, но не сразу и не сейчас. Тут нужно немножко по-другому поступить.

— Как?

И я изложил вкратце свой план действий, которому вручил лаконичное название «Платное DLC». Надо будет только спуститься на берег и забрать оттуда спрятанную бесилкой чешую.

Фикул сквозь смех назвал это бредом, по небу прошёлся раскат грома, а Дура тем временем призывно похлопала по лежанке, намекая, что пора уже укладываться спать.