Плохое путешествие: Том 1, 2

Глава 12 Горшки

Побережье беспрерывно обдувалось горячими, засушливыми и изнуряющими ветрами. Они трепали волосы, заплетая в них пыль и песок, не оставляя без внимания глаза, нос и уши. Если прислушаться, то среди их протяжного воя можно услышать тихие шепотки. Холодные, горячие, яростные и абсолютно безразличные к двум маленьким пиздливым бесам, которые продолжали упорно идти туда, не зная куда.

Дорога была длинной и тяжёлой даже для взрослого демона. А там, где взрослому нужно сделать один шаг, бесятам требовалось два, а то и три, но они продолжали шагать. Спотыкались, падали и… не вставали. Зачем вставать, если можно немножко полежать, верно? Однако потом всё же приходилось подниматься и двигаться дальше.

Ладно, я немного преувеличиваю. На самом деле мы идём всего пару часов.

— Что это? — выставил перед девочкой пятерню.

По хмурым бровкам Дуры было видно, как сильно она напрягает мозг, пытаясь вспомнить название.

— М-м-м-м… Валосы!

— Хах, сама ты валосы! — повторил я за дурилкой. — Они у тебя на голове. А на руке что?

— Пальцы!

— Верно! — одобрительно почесал бесилку за ушком. — Это пальцы. А если один, тогда как?

— Ха! — прозвучала небрежная усмешка. — Валосы!

— Нет. — тяжело вздохнул я, продолжая перебирать ногами по зыбкому красному песку.

— Жопа! — нахмурилась бесилка, а затем затараторила. — Жопа-жопа-жопа!

— Много — это пальцы, а один — это…

— Жопа!

— Палец, Дура. Когда один — это палец.

Бесилка хмыкнула и быстро закивала головой. Мол, я так и сказала.

— Правильно. — вскинув бровки, медленно закрыла и так же медленно открыла глаза Дура. — Один — это палец, а когда много — это пальцы. И на голове у тебя валосы. Хью — мо-ло-дец. — улыбнулась бесилка во все тридцать два.

В общем, медленно, но верно Дура изучала язык. Какие-то слова давались с трудом, другие легче. Что примечательно, слово «жопа» ей далось проще остальных. Бесилка даже склонять его научилась почти сразу и без ошибок. Кто бы сомневался, да? Любимое слово, сразу после наших имён. Только вот именами она называла нас, а весь остальной окружающий мир превратился в жопу.

— Что это? — указал я на огненное море.

— Жопа!

— А это? — ткнул на песок.

— Жопа!

— А это тогда что? — резко шлёпнул бестолочь по ляжке. Бесилка хохотнула и отпрыгнула в сторону.

— Хы-хы, тоже жопа!

Я проклял тот момент, когда рассказал ей об этом слове.

— А на лице у тебя что? — решил схитрить.

Дурилка, прижав культей мешочек к груди, принялась ощупывать себя и неожиданно для меня называть соответствующие слова, причём правильные.

— Рокга, у-уши, гласза, бров-и-и, — тянула она гласные. — Рот и ноус…

— Нос? А не жопа? — прищурился я, усмехнувшись.

Дурилка изобразила ехидный оскал и замотала головой.

— Нет. Не жопа.

— На-адо же… — хохотнул я. Всё-таки когда ей надо, она бывает умной.

Так и двигались по этому бесконечному огненному пляжу. Один раз нам встретился торговый караван, но от него успешно спрятались в неглубокий разлом под утёсом. Забились друг за дружкой и тряпками накрылись.

Не знаю, что насчёт Дуры, но мне было страшно. Я знал, что всё будет хорошо и конкретно со мной ничего не случится. Почему? На то не было причины. Это всё детская наивность, и так уж вышло, мне хватало мозгов понять, что это чувство не имеет под собой никакого основания.

У нас нет еды, нет источника денег, нас самих могут сожрать в любой момент или просто забрать в рабство, где будут использовать, пока дух не испустим. Могут банально захватить для развлечения. Какого? Любого. Буквально любого. Нам никто не поможет и никто не заступится.

Поэтому нам надо быть максимально осторожными. И именно поэтому Дура теперь знает, что такое «опасность», «тихо» и «замри».

Можете назвать меня ссыклом, я в ответ отправлю в пешее эротическое. Лучше уж я буду ссыклом, но зато живым ссыклом.

До конца побережья мы в итоге так и не дошли. Через полчаса ходьбы обнаружили небольшой обвал. Похоже, что отвалилось несколько крупных глыб от утёса, в результате чего образовался довольно удобный для подъёма рельеф с небольшими площадками. Не абы что, но здесь я хотя бы мог помочь Дуре. Где-то подтянуть, где-то затащить, а где-то, наоборот, подтолкнуть. Пару раз использовал барьер в качестве опоры, чтобы перебраться с одной каменюки на другую.

— Фу! Не хочу! Не нравится!

— Не капризничай. Мне тоже не нравится, но так проще. Он выдержит, видишь? — демонстративно попрыгал по барьеру. — Ничего страшного.

— Всё страшно! — не согласилась со мной дурилка. — Вообще всё страшно! Очень страшно! Жопа как страшно!

Я знал, что барьер вполне может выдержать наш вес, причём даже если мы встанем на него вдвоем одновременно, но ладошки всё равно потели. Трудно не потеть, когда от падения с высоты тебя отделяет тонкая полупрозрачная хреновина.

— Голову твою лохматую почешу. Пять минут целых чесать буду без перерыва. — использовал я последний аргумент.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Дура знала, что обещания надо выполнять. Если дал слово, то держи его, иначе никак.

В конце концов восхождение далось тяжело, но даже так мы всё-таки добрались до вершины.

Дурилка сразу же проверила узелки на мешочке с сокровищами, чуть огляделась, бросив мимолётный взгляд в сторону рынка, а после обратилась ко мне со своим универсальным вопросом.

— Уа?

— Нет, сейчас туда мы не пойдём. Двинемся по окраине обратно. Я хочу проверить, правду ли говорил Ракул по поводу работы и жилья, а потом, исходя из этого, сделать вывод, стоит ли ему доверять или послать на все четыре стороны.

Я понимал, что сильно рискую, возвращаясь, но также понимал, что мне просто некуда было идти. Будь это наш мир, то обратился в полицию, органы опеки или… куда там потерянных детей обычно приносят? Не знаю. Девять-один-один, и проблема решена. А тут что? Местные стражи сами из меня начинку для пельменей сделают.

— Не хочу быть пельменем. — тихо буркнул я, за что получил вопросительный взгляд от дурилки.

— Уа?

— Не… Ничего. Не обращай внимания. — махнул рукой, и мы пошли дальше.

Или хотя бы вспомнить мясника! Хотя чего там помнить, я и не забывал. Одна только мысль о том, как этот демон проталкивал бесенку вертел под хвост, заставляла задницу непроизвольно сжиматься.

Спасибо, но такой помощи мне не надо.

В общем, мы отправились в обратный путь, но уже по вершине утёса. Земля тут была несколько твёрже, а потому идти стало чуть легче. Хотя ноги начали понемногу побаливать, всё-таки не привык я к таким переходам. И где-то к середине дня вдалеке на побережье наконец-то замаячила наша костяная куча. Не могу сказать, что испытывал к ней какие-то особые чувства, скорее она была своеобразным якорем или ориентиром, на который можно опереться.

— Кости! Кости! Кости! — радостно защебетала Дура, добавив в походку пружинистого шага.

А я тем временем пытался унять беспокойство по поводу рынка. Бесилка, к слову, вскоре тоже стихла и стала вести себя куда более спокойно и настороженно. Было видно, что воспоминания о произошедшем никуда не делись.

— Идём.

Дура прижала мешочек культёй, а второй взяла меня за руку, и мы вошли на рынок. Здесь по-прежнему было шумно и многолюдно. Не так, что яблоку упасть некуда, и всё же необходимость смотреть по сторонам присутствовала, в противном случае можно было с лёгкостью на кого-то наткнуться. Разношёрстные, бомжеватые на вид демоны сновали взад и вперёд, создавая бесконечную замкнутую движущуюся массу. Глаза то и дело натыкались на торговцев, которые без устали размахивали руками и зазывали подойти оценить их товар. Нос щекотал чудесный кислый аромат пота, крови, говна и подгоревшей еды. Периодически вперемешку к ним добавлялся запах серы и тухляка.

— Нам сюда. — дёрнул бесилку за руку.

Ракул во время разговора в красках описал, где и кого надо искать, так что я примерно накидал в голове карту, как добраться до нужного мне места.

— Пять пролётов прямо, повернуть направо, пройти тридцать три ряда и ещё десять налево…

Учитывая, что мы изначально вошли на пять рядов дальше от того места, где торговал Ракул, то нам осталось пройти ещё двадцать восемь, а затем повернуть налево, и через десять мы будем на месте.

«Изи!»

Что? Дофига сложно для восьмилетки? Да бросьте, я одной рукой прошёл все три части «Соулсов», включая все вышедшие DLC, в перерывах играя хером на рояле.

Ладно, может и не хером, может чуть-чуть даже читерил, но мне кажется, любой уважающий себя геймер имеет встроенный в мозжечок компас.

— Эй, сопля хвостатая! Эй! — прозвучал чей-то рокочущий голос. Дурилка остановилась и даже обернулась, но я только сильнее дёрнул её за руку и прибавил шага, силясь затеряться в толпе. Друзей у нас тут нет, добра нам здесь точно никто не желает, а потому разговаривать с незнакомцами мне определённо не улыбается.

Окрик повторился ещё раз, но затем утих, и больше мы его не слышали.

Стоит отдать должное Дуре, она не оправдала моих переживаний. Бесилка вела себя в высшей степени хорошо и спокойно. Никуда не лезла, никого не дёргала, в общем, до места мы добрались, можно сказать, без происшествий и не привлекая к себе лишнего внимания.

— Это… Кажется… Здесь. — неуверенно проговорил я, глядя на странного демона, который внешне напоминал жирного тапира. Светло-коричневая кожа, длинный свисающий нос-хобот, маленькие глазки-бусинки, такие же небольшие рожки и капец раскачанные руки. Буквально два бревна с тремя мясистыми пальцами на каждом. Выглядел, если честно, он максимально нелепо и неуклюже. Но не агрессивно, скорее наоборот, вполне дружелюбно или, вернее будет сказать, отрешённо.

Демон периодически потягивал дымок из металлической трубки, которую засовывал под свой длинный нос, а затем выпускал объемные облака наружу из хобота.

Что касается его товара, то тут всё довольно очевидно. Вокруг лавки, да и сам прилавок были уставлены глиняными вазами и горшками разного размера. Правда, вне зависимости от размера выглядели они буквально никак. То есть по сути это были ёмкости с глиняными крышками, и на этом всё.

Примечательно, что в отличие от других торговцев, этот коричневый тапир сидел молча и с абсолютным безразличием смотрел на окружающих. Впрочем, окружающим тоже не было до него никакого дела.

— Извините, — подошёл я к прилавку. — Вы не знаете, где здесь можно найти кузницу?

Тапир неспешно перевалился с одного бока на другой, подпёр голову кулаком и… всё. А, нет, ещё бзднул облаком дыма.

Около десяти секунд мы молча смотрели друг на друга, я даже стал подумывать, что он меня не расслышал. Однако, вскоре демон всё же заговорил.

— Здесь.

— Кузница здесь? — удивился я.

— Нет. — после короткой паузы ответил тапир. — Но когда-то она была здесь.

— А теперь…

— А теперь её тут нет. — угольки в трубке раскалились, и в воздух вылетела очередная порция дыма. Демон снова перевалился на другой бок. — Теперь тут я. Делаю горшки. Разные. Их покупают. Потом…

И замолчал.

— И что потом? — решил я узнать продолжение его мысли.

— Потом я делаю новые.

«А-а-а, вон оно что».

— И их снова… покупают. — проговорил тапир своим низким, немного придурковатым голосом. Вообще у него интонация и манеры речи были такими, что начинало казаться, будто он аутист. — Иногда я… курю. Когда есть время. Сейчас время есть, и я… курю. Люблю… курить.

С этими словами, прикрыв глаза, демон опять затянулся и выдохнул.

— Апч-хи! — отреагировала дурилка.

На этом я собирался распрощаться с тапиром, но меня внезапно посетила мысль. Да, кузницы здесь нет, Ракул, очевидно, наврал либо ошибся, но зато есть какое-то подобие гончарной мастерской. Мне не доводилось работать с металлом, но вот с глиной, пусть и полимерной, я всё-таки знаком. Так что чем не вариант, а? Думаю, лепить какие-то там горшки у меня точно получится.

— Извините. — снова попытался я начать диалог, но меня перебил какой-то прохожий.

Тощий демон, не сговариваясь с тапиром, щелчком пальцев отправил в его сторону монету. Гончар, что удивительно, при своей медлительности среагировал моментально. Рука резко дёрнулась и с хлопком поймала блестяшку в воздухе, а тощий так же молча подхватил одну из ваз и удалился прочь.

Так… И что это сейчас было? Я точно видел серебристый соулкоин. То есть за эту кривую херню ещё и кто-то деньги платит? И не торгуется? ПОЧЕМУ⁈

Пока я думал, какого чёрта сейчас произошло, к прилавку подошёл другой покупатель, и происходящее повторилось. Одна монета — один горшок.

— Ты что-то хотел спросить? — первым заговорил тапир.

— Да, мы ищем работу. — Дёрнул дурилку за руку, чтобы бесилка подошла поближе. — У вас есть работа? Желательно с местом для ночлега. Мы не жулики и не ворье. Хотим честно оплачиваемого труда.

И снова это долбаное молчание.

По его маленьким чёрным глазам-бусинкам даже хрен угадаешь, что творится у него в голове. Может, он вообще заснул.

— Ха…

О нет.

— Ха-ха… Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!

Да, тапир начал громко хохотать, периодически хлопая рукой по прилавку. Прохожие на это почти никак не обращали внимания, лишь некоторые кидали в его сторону опасливые взгляды. Дура недовольно порыкивала, нервно дёргая хвостом, а я терпеливо ждал.

— М-м-м… Странный день. Два маленьких беса просят работу… М-м-м-м… Стра-а-анный, очень стра-а-анный день.

— Ничего в этом странного нет! Я хочу есть. Она хочет есть, — кивнул на дурилку. — Мы можем работать. Тебе нужны работники? Подручные? Можем носить, таскать, уносить. Я могу попробовать лепить вазы.

— Мха-ха-ха! Ва-а-азы! Смешно-о… Стра-а-анный, стра-а-анный день.

— Так что? Долго будешь смеяться или уже дашь ответ?

— М-м-м…

Тапир лениво почесал щёку, склонил голову набок и снова затих.

— Ну⁈

— Как мне вас называть, бесы?

— Я Хью, а это… — взглянул на бесилку. Мне просто было неловко её называть по имени.

— Дура! — гордо заявила она.

— О-оха-ха-ха-ха! Имена! Бесы с именами! Ха-ха-ха! Хорошо… Я дам вам работу. Будете работать на Фикула. — демон отодвинул часть прилавка в сторону, чтобы мы прошли внутрь. — Проходите, проходите…

— Значит, вас зовут Фикул? — обратился я к тапиру, когда он закрыл за нами прилавок.

Первое, что бросилось в глаза, было даже не внутреннее убранство, а нижняя часть тапира. Относительно верхней здоровой части она выглядела непропорционально маленькой. Как я позднее смог увидеть, Фикул использовал свои мини-ножки только как точку опоры, а передвигался только за счёт сильных массивных рук. И, хочу отметить, что двигался он при этом если не быстро, то капец как проворно. Но сейчас его микрожопа покоилась на маленьком раздвижном стульчике, который вообще непонятно каким чудом ещё не сдох под его тушей.

— Да-а, — протянул тапир. — Меня зовут Фикул. Я… гончар. Я делаю… горшки.

— Не думал, что среди демонов будут популярны предметы искусства. — искренне удивился я, разглядывая стеллажи с готовыми изделиями.

— Предметы искусства? — прозвучал удивлённый голос Фикула, который через секунду сменился громким смехом. — Ха-ха-ха! Стра-а-анный день! Ха-ха-ха! Фикул не делает предметы искусства! Фикул делает горшки! Ха-ха-ха! Глупый бес Хью! Ха-ха!

Ну вот это сейчас обидно было.

— Что смешного⁈

— Ар-р-р! — поддержала меня Дура.

— Горшки не для того, чтобы на них любоваться, глупый бес! Горшки, чтобы в них срать! Ха-ха-ха! Ты видел, чтобы на улице лежало говно?

— Эм… Нет?

— Вот именно! Потому что Фикул делает горшки! Если бы Фикул не делал горшки, то демонам пришлось бы срать на улице. А если ты насрёшь на улице, то гварды господина Маммона найдут тебя и забьют до смерти. Ха-ха, в назидание остальным. Никто не срёт на улице, все срут в горшки. Фикул важный. Фикул полезен. — Тапир неожиданно прекратил смеяться, смахнул слезу и стал серьёзным. — А теперь, глупый бес Хью, давай поговорим о делах.