Пламенеющий Ангел

Глава 22

Пока они ехали в Главную Городскую больницу и «таурус» пробирался среди грязных сугробов по обочинам дороги, Нест задумалась о цикличности жизни. И не столько об этом факте вообще — он и так был очевиден, сколько о том, каким способом это проявляется. Иногда в процессе жизни остаются неоконченные дела. Ты можешь уезжать далеко от дома, участвовать в странных событиях, но, когда все будет сделано и сказано, твое путешествие вернется в ту же точку, из которой началось.

Так оно и вышло для Беннетт Скотт. Она едва не погибла в ущельях Синиссипи-парка пятнадцать лет назад, когда ей было всего пять лет. Нест оказалась там и спасла ее, но в этот раз все вышло иначе. Это заставило Нест задуматься: не была ли смерть Беннетт каким-то образом предопределена, если спасение ее в первый раз не помогло от той же гибели спустя много лет.

Мысли о циклах в жизни Беннетт Скотт привели Нест к ее собственной матери. Кейтлин Энн Фримарк тоже погибла, упав с обрыва в Синиссипи-парке, вскоре после рождения Нест. Много лет не утихали дискуссии о том, как она погибла — просто ли поскользнулась и упала или покончила с собой. И только столкнувшись лицом к лицу со своим отцом-демоном, Нест выяснила, как было дело. Именно он спровоцировал эмоциональную травму, которая и привела к смерти матери. Можно назвать это самоубийством, а можно — рассчитанной режиссурой, суть от этого не изменится.

И теперь Нест спрашивала себя: не демоны ли стали причиной смерти Беннетт Скотт. Что, если это Финдо Гаск вместе с девушкой Пенни довели события до кульминации, которой явилась гибель Беннетт? Нест не могла отделаться от чувства, что так оно и было. Как в случае с ее матерью, как в случае с детьми, которых они с Пиком частенько спасали в то лето пятнадцать лет назад, Беннетт Скотт полностью подчинилась воле демонов. Нест все еще видела ее пятилетней, стоящей на краю обрыва, окруженной пожирателями, страждущими заполучить ее эмоции, наводящими на нее страх, сомнения и глубокую печаль, которые впоследствии заполнили ее жизнь. И на этот раз все произошло точно так же. Жизнь Беннетт почти не изменилась.

Новость сообщил Ларри Спенс. На дне ущелья перед поворотом к Синиссипи-парку обнаружена молодая женщина, доложил он. Она полностью соответствовала описанию Беннетт Скотт, о пропаже которой сообщили рано утром. Не могла бы Нест приехать и опознать тело? Нест по непонятной причине вдруг задумалась: работает ли кто-нибудь еще в офисе шерифа, кроме Ларри Спенса?

Она оставила машину на площадке для посетителей возле больницы, вошла в вестибюль, спустилась на лифте вниз и очутилась в морге.

Ларри Спенс ожидал, когда двери лифта откроются и Нест выйдет наружу.

— Сожалею, девочка.

Она не была уверена, о чем именно он сожалеет, но все равно кивнула:

— Разреши мне увидеть ее.

Спенс провел Нест через тяжелые двери по короткому коридору со множеством помещений по обе стороны. Они вошли во второе слева. Яркие лампы освещали операционный стол, на котором лежало тело, закрытое простыней. Джек Армбрустер, коронер, стоял рядом, попивая кофе и смотря телевизор. Когда они показались в дверях, он обернулся и кивнул Нест в знак приветствия.

Нест подошла к столу и застыла в ожидании. Он подошел и откинул простыню с лица Беннетт Скотт. Она выглядела совсем по-детски. Лицо все в ссадинах и царапинах, кожа очень белая. Металлические кольца и заклепки пирсинга придавали ей грубый вид, но в то же время и как будто стильный. Глаза закрыты, словно она уснула. Нест молча смотрела на нее, потом кивнула. Армбрустер опустил простыню, и лицо Беннетт исчезло.

— Пусть ее отвезут к Шоултеру, — быстро проговорила Нест, в то время как слезы катились у нее из глаз, несмотря на попытки сдержаться. — Позвоню Марти. Пусть займется похоронами. Я за все заплачу.

Теперь уже из-за слез она ничего не видела; мир вокруг расплывался. Когда Нест договорила, вокруг воцарилась неуютная тишина, и она сердито вытерла глаза.

— Тебе придется подождать, пока Джек не закончит свою работу, Нест, — сказал Ларри Спенс официальным тоном. Она воззрилась на него. — Вокруг ее смерти полно необъяснимых стечений обстоятельств. Придется делать вскрытие.

Она перевела взгляд на Армбрустера.

— Чтобы выяснить, от чего она умерла?

Коронер покачал головой.

— От чего она умерла, я знаю. Продолжительное переохлаждение. Есть другие сомнения.

— Это означает следующее: предварительные анализы крови выявили наличие наркотиков в организме, — быстро вклинился Спенс. — Большого количества. Кроме того, у нее следы игл на руках и ногах. Ты знаешь, с чем это связано.

— Да, она была наркоманкой, — согласилась Нест, повернувшись к нему, но не глядя в глаза. — Я знала это, когда она приехала повидаться со мной. Тогда Беннетт и сказала мне, что она наркоманка. Она вернулась в Хоупуэлл вместе с дочерью, чтобы получить помощь.

— Может был, и так, — уклончиво проговорил Спенс, переступая с ноги на ногу, сунув руки в карманы кожаного пальто. — Но факт остается фактом: она умерла при подозрительных обстоятельствах, и нам нужно как можно больше узнать о том, в каких условиях она была перед смертью. Ты ведь понимаешь это, да?

Конечно, она понимала. Слухи о торговле наркотиками в парке, наркоманка, живущая в ее доме, визиты таинственных незнакомцев. Ларри Спенс уже составил мнение о случившемся, и теперь осталось лишь найти доказательства. Звучит нелепо, только ничего с этим не поделаешь. Он будет действовать в выбранном направлении, и теперь, что бы она ни сказала, ничего изменить нельзя.

— Кто ее нашел? — внезапно спросила она.

Ларри Спенс покачал головой.

— Анонимный звонок.

«Ах, да», — подумала Нест.

— На теле обнаружены некоторые повреждения, но нет ничего, что противоречило бы ее падению с высоты, — заметил Армбрустер, начиная приготовления к работе. Он выкладывал инструменты и посуду, разворачивал перевязочные материалы. — Но я не думаю, что это убило ее. Скорее, холод. Конечно, я могу обнаружить и наркотики, воздействующие на сердце. Но это только тогда, когда вскрою ее.

Нест повернулась к дверям.

— Тогда проследите, чтобы ее отправили к Шоултеру, когда закончите свою работу, хорошо?

Она выбежала из помещения и бросилась по коридору в такой ярости, что едва сдерживалась, чтобы не взорваться. Она знала, что Ларри Спенс гонится за ней, пытаясь перехватить.

— Есть вероятность, что молодая леди упала с обрыва не в результате несчастного случая, — завел он разговор. — В подобных случаях мы не можем игнорировать очевидные вещи.

«Не приближайся ко мне, Ларри, — меж тем думала Нест. — Даже не думай прикасаться ко мне!»

Она вышла из дверей и нажала на кнопку лифта. Лифт открылся, и они очутились внутри вдвоем. Слишком близко.

— Я говорю тебе о том, что слышал, — не отставал Ларри. Его большие руки сжались в кулаки. — Может, это и всего лишь слухи, а может, и факты. Вероятно, молодая леди была втянута в какие-то грязные делишки.

«Ну и болван же ты, Ларри», — хотелось сказать Нест, но она сдержалась. Он просто не понимал, что играет с огнем. Не понимал, что его используют. Видел все в обычном свете, а здесь такие вещи не пройдут. Его и ее реальности слишком разнятся. Она могла бы попытаться наставить его на путь истинный, но не была уверена, что он станет ее слушать. Например, о демонах и пожирателях. Или о магии. Или о войне между Словом и Пустотой, о том, как они используют человеческие жизни.

— Я еще зайду снять у тебя показания, — продолжал он. — И у мистера Росса.

Ее гнев уже улетучился, сменившись холодной, вязкой печалью, наполнившей ее болью и отчуждением. Она тупо посмотрела на Ларри, когда они вышли из лифта в больничный вестибюль.

— Послушай, Ларри, все, что я знаю, изложено в рапорте о пропаже человека за сегодняшний день. Если хочешь, чтобы я это повторила, я повторю. Джон тоже даст тебе показания. Можешь осмотреть дом, если тебе это нужно. Но повторяю тебе еще раз: наркотики тут ни при чем. Можешь поверить мне на слово.

Он уставился на нее.

— Тогда в чем же дело?

Она вздохнула.

— Дело в детях, Ларри. Их лучше уберечь от вещей, которые могут нанести им вред. — Нест застегнула парку. — Я должна идти. Буду думать, как рассказать маленькой девочке, что она больше не увидит свою маму.

Она вышла из больницы, села в машину и поехала домой по заснеженным улицам. То, что Финдо Гаск убил Беннетт Скотт, вовсе не удивляло. Ничто в демонах ее уже не удивляло. Но с какой конкретной целью он это сделал? Чем ему помешала Беннетт? Она никак не причастна к делу с цыганским морфом. Даже не знала, кто такой морф, а также — кто такой демон, и вообще, не знала об их существовании.

При мысли об этом настроение Нест еще больше ухудшилось. До чего же весь этот мир полон злобы и ненависти! От него просто воняет демонической яростью. Гаск зол на нее — за то, что она приютила у себя Росса и морфа и отказывается выдать их. Нападения на санном спуске и у нее дома должны были напугать ее: ведь собирались причинить вред тем, кто ей дорог. И она готова была поклясться: убийство Беннетт преследовало ту же цель.

Поэтому она ощущала гнев и беспокойство, когда подъехала к переулку и вылезла из машины. Первые снежинки начали падать с неба, и стало темнее, чем до поездки в больницу. Надвигалась новая буря. Она надеялась, что скоро. Надеялась, это заставит всех сидеть по домам, включая демонов.

Внутри она обнаружила Джона Росса, проверяющего замки на окнах и дверях. Нест поручила ему эту работу, объяснив, что услышала от Пика по поводу системы оповещения. Сейчас она рассказала ему про Беннетт Скотт, и он молча покачал головой. Электрик Майк уже ушел, доделав ремонт; свет и электричество работали исправно. Она заглянула в гостиную, где Харпер и Малыш Джон сидели, скрестив ноги, под елкой и играли. Разноцветные елочные огни отражались на целлофановых бантах и бумаге, в которую были обернуты подарки, ворохом рассыпанные вокруг малышей. Ну прямо сцена с открытки Холлмарк!

Она вошла в кухню и обнаружила, что лампочка на автоответчике мигает. Два послания. Оба пришли утром. Первое от Пола.

— Привет, это снова я. Звоню еще раз после вчерашнего. Похоже, я снова тебя упустил. Но я буду пытаться. И еще — думать о тебе. Вспомни обо мне что-нибудь хорошее, а я перезвоню тебе позже. Хороших тебе праздников.

Знакомый голос вызвал у Нест одновременно улыбку и боль. А еще она обнаружила, что тоже хочет поговорить с ним. Эти несколько слов оживили чувства и воспоминания, которые уже довольно долго скрывались глубоко внутри. Может быть, из-за ее одиночества. Может быть, потому, что она больше скучала по их хорошим дням, нежели признавалась себе.

Она на минуту прикрыла глаза, представив его лицо, потом включила второе послание. Номер телефона. И все. Но она вдруг узнала голос. Все добрые чувства улетучились, и она долго смотрела на телефон, прежде чем набрала номер.

— Мисс Фримарк, — произнес Финдо Гаск, сняв трубку на другом конце провода. Ни замешательства, ни радости в голосе. — Почему бы вам не отдать мне то, что я хочу, и тогда бы мы положили конец этому делу.

Даже зная, что услышит его, она почувствовала шок, словно ее ударило током.

— Это было бы самой простой вещью на свете, не так ли? — отвечала Нест. Она сама удивилась, как спокойно звучит ее голос.

— Тогда бы вы избежали новых неприятностей, — сообщил он. — Никто больше бы не пошел гулять по краю обрыва. Никто бы не обнаружил сюрпризов у себя в подвале. И жизнь ваша вернулась бы в привычное русло.

Она помотала головой, хотя перед ней была телефонная трубка.

— Я так не думаю. Вряд ли это возможно.

Он мягко рассмеялся, а она почувствовала такую ненависть, что едва удержалась от крика.

— Ну, знаете ли, в жизни часто приходится приспосабливаться к изменениям. Главное — сделать этот процесс наименее вредным как для вас, так и для вашего окружения. До сих пор вам не особенно хорошо это удавалось, мисс Фримарк. Ваш выбор стоил жизни Беннетт Скотт и Рэю Чайлдрессу. И еще результатом стала ваша недавняя встреча с эр'дрохом. Как вы его находите, мисс Фримарк? Хотите, он нанесет вам еще визит? Он просто обожает детишек!

Она сделала глубокий вздох.

— Я буду ждать его, мистер Гаск. Его новый визит может закончиться иначе.

Голос Финдо Гаска буквально мурлыкал, убаюкивал:

— Такое упрямство глупо и бессмысленно. Вам не выиграть, мисс Фримарк. Не думаю, что вам это удастся. Ряды ваших союзников тают. Даже большой индеец в парке. Его вы ведь тоже потеряли.

У нее сжалось горло, и она почувствовала, как от шока перехватило дыхание. Два Медведя: нет, они ничего не могли с ним сделать. Только не с ним. Она видела его внутренним взором — настоящая скала: мощный, огромный. О'олиш Аманех. Нет, только не он. Она бы знала.

— Ручаюсь, вы мне не верите, — тихо продолжал Финдо Гаск. — Это ваше дело. Ваша вера или неверие ничего не меняют. Он исчез, и ему не вернуться назад. Кто будет следующим — мистер Росс? А как насчет малютки-лесовика в паре? Вы его так нежно любите, правда же? Как вам понравится, если эр'дрох схватит его…

Она положила трубку на рычаг, и ненавистный голос пропал. Она стояла и смотрела на телефон. Слова Финдо Гаска эхом отзывались в сознании. Руки тряслись. Она долгое время ждала, что телефон зазвонит снова, но этого не произошло.

Наконец Нест отвернулась. Ей удастся выжить, лишь если она сохранит рассудок. Заниматься делом, принимать то, что может случиться, не предвосхищая событий — и тогда у нее может появиться шанс. Финдо Гаск может что угодно говорить о выборе и неприятных последствиях. Она же приняла окончательное решение, когда увидела мертвое лицо Беннетт Скотт: не отдавать цыганского морфа и его магию демонам, что бы ни произошло. Рубеж перейден, пути назад больше нет. Она не знала, чего будет стоить это решение, но знала другое: цена капитуляции была бы слишком высока, чтобы с ней можно было жить дальше.

Собственная решимость даже удивила ее. Нельзя сказать, чтобы она отличалась особенной храбростью или безоговорочно верила в торжество добра над злом. Нест понимала, как прав насчет нее Финдо Гаск: она неразумна и упряма.

Но она знала: что бы ни случилось с ней самой или с окружающими ее людьми, назад она не повернет.

Джон Росс сумеет ее понять. Он привык к подобным битвам на протяжении многих лет, сражаясь во имя целей, которые не всегда были ему понятны, но верил, что интуиция все равно подведет его к правильному выбору.

Она выглянула в окно и посмотрела в сторону парка. Нужно будет предупредить Пика об угрозе Гаска. Правда, теперь Пик весьма осторожен. Но если даже О'олиш Аманех не выстоял перед демонами, какой шанс остается у лесовика — и у всех остальных?

Она заставила себя не думать о последнем из рода Синиссипи и вернулась в гостиную. Харпер и Малыш Джон все еще играли. Нест улыбнулась Харпер, когда девочка подняла на нее глаза.

— Пойдем поговорим, лапочка, — мягко произнесла она.

Она взяла Харпер за руку и привела в дедовскую комнату, закрыв за собой дверь. Уселась в любимое кресло дедушки, где он любил посидеть за чтением или раздумьями, и посадила ребенка на колени.

— Когда я была маленькой, дедушка всегда приводил меня в эту комнату, сажал на колени и рассказывал что-то важное, — начала она, чуть покачивая Харпер. — Иногда он говорил мне про нашу семью. Иногда — про друзей. Если я делала что-нибудь нехорошее, он приводил меня, чтобы объяснить, почему такое делать нельзя.

Малышка странно посмотрела на нее.

— Ха'пе' похая?

— Нет, лапочка, ты совсем не плохая. Я привела тебя сюда не из-за плохого поступка. Просто с твоей мамочкой случилось кое-что плохое. И я должна рассказать тебе об этом. Мне не хочется этого делать, ведь это расстроит тебя. Но иногда случаются вещи, которые нас расстраивают, и мы ничего не можем изменить.

Она тяжело вздохнула и погладила Харпер по голове.

— Харпер, мамочка не придет домой, моя маленькая. — Харпер притихла. — Она очень сильно заболела и не придет домой. Она не хотела заболеть, но не смогла ничего с этим поделать.

— Мамочка бо'еет?

Нест закусила губу.

— Нет, детка. Уже не болеет. Мамочка умерла, моя хорошая.

— Мамочка умейя?

— Ты понимаешь, Харпер? Мамочка ушла. Она уже на небесах с ангелами, как она раньше тебе рассказывала — с теми, кто делает солнце ярче, когда собирает любовь всех мам к своим деткам. Она попросила меня позаботиться о тебе, лапочка. Мы с тобой будем жить вместе в этом доме столько, сколько ты захочешь. У тебя будет своя комната и свои игрушки. Будешь моей маленькой девочкой. Я бы очень этого хотела.

Губы Харпер дрожали.

— Хо'ошо, Нест.

Нест обняла ее и прижала к груди.

— Твоя мамочка любила тебя очень сильно, Харпер. Она любила тебя больше всего на свете. И не хотела умирать. Хотела всегда быть с тобой. Но не смогла. — Она посмотрела в окно, где уже начинало темнеть. — Знаешь, ведь моя мамочка тоже умерла, когда я была маленькой девочкой — даже меньше, чем ты…

— Хочу видеть мамочку, — плакала Харпер.

— Я знаю, моя сладкая, я знаю, — Нест гладила ее по голове медленно, ласково. — Я тоже хотела видеть свою мамочку, но не могла. Но если я закрою глаза, я могу видеть ее там, у себя в голове, когда становится темно. Ты тоже можешь так сделать. Закрой глазки и подумай о мамочке.

Она почувствовала, как затихла Харпер.

— Вижу мамочку, — сообщила малышка.

— Она всегда будет с тобой, Харпер, когда бы ты ни посмотрела.

Харпер подняла голову.

— А у Ма'енького Джона есть мамочка, Нест?

Нест замешкалась было, потом улыбнулась.

— У него есть ты и я, Харпер. Мы — его мамочки. Мы должны о нем заботиться, верно?

Харпер серьезно кивнула, вытерла глаза рукавом.

— Ха'пе' хочет ябосный сок, Нест.

Нест поднялась на ноги и обняла малышку за плечи.

— Пойдем нальем его тебе, сладкая. И Малышу Джону тоже нальем. — Она наклонилась и поцеловала Харпер в лобик. — Я люблю тебя, Харпер.

— Юбью тебя, Нест, — откликнулась Харпер, и ее темные глазенки засветились от удовольствия.

Нест взяла ее за руку и увела из комнаты. Она изо всех сил сдерживалась, чтобы не заплакать. Сердце ее разрывалось, но она не могла точно сказать: от боли или от радости.