Пик совершенства

Глава 30

Монотонные хлопоты по хозяйству действовали умиротворяюще. Кадай не стал по возвращению беспокоить Ронкверка. Он не спеша прибрал грязную посуду, набрал воды и подвесил котелок на крюк в очаге. Достал из шкафа трав для заварки. На душе обосновалась неясная смута, а тело сковал необъяснимый упадок сил. Он как покинул кабинет Монолита, так все не мог отбросить ворох сомнений относительно разумности затеянного конфликта.

Вода закипела и Кадай залил приготовленные травы. В дверях как по заказу нарисовался хозяин «берлоги», не иначе явившись на терпкий аромат. Старик на ходу изучал какой-то потрепанный свиток, чуть ли не носом водя по выцветшим строчкам.

- О! Уже вернулся? – Рассеяно поприветствовал он Кадая. – Как все прошло?

- Жив, здоров, - Горько усмехнулся тот. – Спасибо, что спросил.

Архимаг Сотворяющих запнулся, оторвался от чтения и внимательно посмотрел своему постояльцу в глаза.

- Та-ак. Ну-ка, давай подробности. Что приключилось?

- Да много чего… - Кадай разлил отвар по кружкам. - Для начала, на церемонии у Исцеляющих меня попытались заразить довольно паскудной болячкой. Твой коллега старина Иен на самом деле не столь миролюбив, как утверждают некоторые.

Ронкверк ошарашенно плюхнулся на табурет. Не глядя, дрожащей рукой сграбастал предложенную кружку.

- А дальше, каюсь, грешен, я поддался эмоциям, - Продолжил виниться Кадай. – Решил, что Иен действует не по собственной инициативе, а по чьему-то наущению. И с этими мыслями заявился в гости к Монолиту.

Старик, пытавшийся в этот момент сделать осторожный глоток горячего напитка, поперхнулся и зашелся кашлем.

- Шлогтар Тыхран Фарага! – Не смог он сходу подобрать приличных слов. - И что Монолит?

- Ну, разговор вышел так себе. Мы в итоге силами мерялись. Я вроде как победил, - Кадай поморщился, глядя на огонь в очаге и неопределенно дернул плечом. – Ты не переживай, жив твой Монолит. Но в целом оно, конечно, глупо вышло. Эмоции – плохой советчик.

- Эмоции - плохой советчик, - Эхом отозвался Ронкверк, кивая в унисон каким-то своим мыслям. – Сам справишься? Моя помощь нужна?

- Справлюсь, - Отмахнулся Кадай. Поддержка старого иннола уже сама по себе была бесценным подспорьем. – Ты ведь и так за меня поручился, теперь моя выходка еще и тебе боком выйдет.

- Это - ничего, это я как-нибудь переживу…

Каждый уткнулся в свою кружку, оба какое-то время переваривали сказанное.

- А я, знаешь, тоже сегодня эмоциям поддался, - Прервал тягостное молчание старик. Дождавшись, когда Кадай обратит на него внимание, он пояснил: – Испросил аудиенции у Императора. Честно, не думал, что со мной вообще станут разговаривать. Тем более, что сунулся я туда через голову Монолита… Но, как ни странно, меня обещались принять уже завтра.

Ого! Старик-то затворник-затворник, а громкую новость о приезде высоких гостей не пропустил. Не то что некоторые…

- Вот как? - Кадай испытал искренний интерес. – А я вот только сегодня узнал, что Гроукер в городе.

- Не только он. Еще жена его и сынишка. Не знаю как, но Монолит уговорил отдать наследника на обучение здесь, в Долине.

–– А у тебя то для встречи какой повод?

Естественно Кадай не забыл, что и сам планировал навестить Бреннона, раз уж судьба свела с ним в походной обстановке. Пока Император здесь, всяко проще пересечься, чем во дворцах Верхнего Вальнара. Да только, с учетом последних событий, с подобными визитами лично у Кадая скорее всего возникнут проблемы.

- Решил вспомнить молодость и пополнить архивы собственным опусом, - С деланной скромностью похвастал Ронкверк.

Он сдвинул кружки и расстелил на столе свиток, с которым явился.

– Вот. Хочу написать трактат о реликвиях первых Наставников.

Кадай бегло прошелся по первым строчкам. Труд явно был еще не окончен, скорее перед ним лежал всего лишь черновик. Наброски, хоть и довольно старые. Основной текст был на валайском, а вот поля пестрели многочисленными пометками на иннольском.

- Две реликвии у меня на руках, - Начал пояснять Ронкверк. – Я уверен, что Блики Озорства, наследие Тагиты, хранится в сокровищнице Бреннонов. Три из семи, такой возможности не было ни у кого со времен Раскола.

Кадай согласно кивнул, вчитываясь в описания. В первом же абзаце речь закономерно шла о Дарах Глубин, реликвии Онгрейта – первого наставника Сотворяющих. Схематичное изображение рыбины с алмазным брюхом, за которым следовали аккуратные строчки убористым почерком. Практически никаких дополнительных пометок и исправлений. Ниже похожим образом описывались и остальные реликвии, но с каждым абзацем пометок становилось все больше, а достоверной информации, судя по всему, все меньше.

В разделе про Крылья Ветров большой кусок текста был вычеркнут. На полях значилась свежая запись с указанием рода Магва. Ну, с этими все понятно.

Ситуацию еще по двум реликвиям можно было охарактеризовать как «определенность, требующая подтверждения». Зеркальце Тагиты с большой долей вероятности хранилось в сокровищнице Императора. Венец Доверия, принадлежавший некогда госпоже Ресиенне, по предположениям Ронкверка, не затерялся, но сменил название и подвергся существенной переделке. Старик писал, что рубин в тиаре Верховного жреца Небесной Четы очень уж похож на центральный камень диадемы наставницы Читающих разум. Сохранил он при этом магические свойства или нет? Знают жрецы о его истинной природе? Достоверных свидетельств найти так и не удалось.

Кадая охватил исследовательский зуд. Он в задумчивости поскреб щетину, прикидывая как можно проверить описанные в трактате предположения, и неожиданно поймал себя на мысли: «а не сделать ли поиск утерянных реликвий своей новой целью?». Засиделся он что-то. А ведь реликвии явно связаны с его прошлым. Так почему бы и нет?

Описания оставшихся трех перемежались россыпью разномастных пометок с указаниями стран, городов, отдельных аристократических родов и давно почивших религиозных культов. Часть уже была вычеркнута. Вот только где гарантии, что верный след отыщется среди оставшихся? Последователям Ронкверка предстояла та еще работенка, ведь подобный клубок загадок поди еще размотай. Особенно продолжая сидеть в архивах.

Следы Ока Изнанки, браслета из бронзы в форме змеи с единственным глазом-изумрудом, терялись где-то на просторах Зульгарата. Изначально, в качестве возможных владельцев, упоминались восемь семейств. Пять уже были перечеркнуты и, как ни странно, в их число вошла и правящая династия абу Зульгар.

По Вразумителю Кхаада Итая список предположений был еще обширнее. Ронкверк писал, что искать имеет смысл только сам камень – черный опал. Реликвия изначально представляла собою кнут с рукоятью в форме крокодила и непомерно длинным, плетеным из кожи «хвостом». Самоцвет был зажат у рептилии в пасти. Кожа и дерево скорее всего не сохранились за давностью лет, но кто знает… Помимо аристократических семейств Гарры и Хара, часть ниточек вела к племенам пустынных кочевников. Где-то сбоку, наособицу, стояла пометка с названием острова Змеиный.

- Ты проделал колоссальную работу, - Похвалил старика Кадай. – А вот тут написано, что внешний вид реликвии Исцеляющих доподлинно неизвестен. Почему?

- Нэй ун Вэй был очень скрытным, он хранил свою реликвию внутри шкатулки, - Пожаловался Ронкверк. – Ты сам мог ее видеть на портрете там, наверху. Ни мне, ни моим предшественникам так и не удалось найти описаний.

- А-а, понятно, - Усмехнулся Кадай. – Ну, могу тебя обрадовать – сама шкатулка и есть реликвия.

- Как это?! – Старик аж подпрыгнул. - Вот так просто?

- Я практически уверен в этом, - Немного подпустил туману Кадай, хотя на самом деле знал наверняка. - Розовая жемчужина на крышке. Она должна светиться.

- С чего ты взял? Жемчуг – не камень… – Засомневался старик. – Были записи, которые я пропустил? Или это опять твое «проклятье» подсказывает?

- Логика мне подсказывает. Сегмент Исцеляющих на Компасе Души. Помнишь? – Сбил с ненужных домыслов собеседника Кадай. - Там тоже был жемчуг, вот я и сделал соответствующие выводы. Кстати, сам Компас тоже опиши. Итого получается три из восьми.

- Ох, где ж ты раньше был с такими познаниями? – Беззлобно проворчал Ронкверк. Он выудил откуда-то угольную палочку для письма и стал черкать на полях свитка, добавляя новые пометки. – Еще и Компас…

Старик на мгновение замер с занесенной над пергаментом рукой. Видать стройная картина будущего трактата требовала слишком радикальных правок. Кадай живо представил каково это, переписывать почти готовую рукопись и мысленно улыбнулся. Но Ронкверк нахмурился, поджал губы, а затем огорошил совершенно неожиданным вопросом:

– Как думаешь, у этого, который забытый-восьмой, у него могла быть своя реликвия?

- К-хм… Интересный вопрос.

***

И вопрос этот надолго вышиб Кадая из колеи. Он сидел и молча массировал пальцами виски, пытаясь упорядочить хоровод разрозненных мыслей. Перед ним будто черепки разбитого кувшина лежали отдельные кусочки информации, которые никак не желали собираться в целостную картину. Ронкверк, отчаявшись получить ответ, вернулся к записям, лишь изредка и украдкой бросая заинтересованные взгляды на собеседника.

Свои они или заемные, но у Кадая были воспоминания о временах первых наставников. Воспоминания того самого, забытого-восьмого. Могла ли у него в той «прежней» жизни быть собственная реликвия? Могла. Каждый из наставников обладал инструментом для самосовершенствования и обучения последователей. Но ни о какой восьмой реликвии Кадай почему-то не помнил. Мысль, что такая должна бы существовать, казалась настолько естественной, настолько логичной. Как он сам не приметил эдакую нестыковку? Из задумчивости его вывел новый вопрос от Ронкверка:

- Ты это слышишь?

Кадай встрепенулся, покрутил головой, прислушиваясь. Вроде ничего необычного. Всего лишь гомон толпы. Хотя, стоп! Какой толпы? Звуки были привычные и естественные, но не в этом месте и не в это время. Вокруг башни и днем то людей не особо встретишь. А нынче на дворе царила глубокая ночь, почти утро. Они со стариком недоуменно переглянулись и, не сговариваясь, поспешили наружу.

То, что предстало перед их глазами, больше всего походило на чей-то горячечный бред. По улицам ночного города к башне стекался народ. Не единицы и не дюжины, их было действительно много. Люди выходили отовсюду, из каждого закоулка, из каждой подворотни. Полуголые или одетые лишь в ночные рубашки, будто вырванные безумным порывом прямо из постелей. С масляными фонарями, факелами и импровизированным оружием из того, что попалось под руку. В первых рядах шествовали уже знакомые Кадаю архимаги: Монолит, К’огоу, Иен.

- Ого! - Прокомментировал увиденное Ронкверк. – Ты настолько сильно ему хвост прищемил?

- Ничего не понимаю… - Кадай тоже был обескуражен. - Подожди пока здесь, ладно? Я попробую разобраться.

Он зашагал в сторону толпы и почти сразу его будто в водоворот затянуло. Огни факелов смазались, мысли стали путанными, сердце заколотилось часто-часто, а ноздри сами собой раздулись. Накатили беспричинные гнев и злость. На грани слышимости звучало чье-то нервное хихиканье и шепотки. Наваждение? Наваждение.

Кадай отмахнулся, сразу заподозрив чужое ментальное воздействие, но оно накатило снова, будто волна. Из-за спины послышался лязгающий звук и скрежет металла о каменные плиты. А еще чувство творимой вблизи магии Сотворяющих.

- Ронкверк?

Старик не ответил. Оглянувшись, Кадай отметил, что тот замер, разведя руки чуть в стороны. От ладоней иннола будто из воздуха ткались все новые и новые звенья цепей. Когда они достигли определенной длины, Ронкверк накинул по паре витков на кисти рук, а свисающие концы крутанул смертоносной мельницей.

- Ронкверк! – Предпринял еще одну попытку дозваться старика Кадай, но тщетно. - Твою мать!

Запоздало кинувшись в сторону, он неуклюже завалился на мостовую. Цепи выбили искры из камней ровно в том месте, где Кадай стоял всего мгновение назад. Не вставая он откатился чуть дальше, попутно стараясь вывести товарища из-под действия ментального контроля, но… Толпа, к сожалению, тоже не стояла на месте. Под хор с невнятными призывами к мести и требованиями крови, на него обрушилось сразу несколько заклинаний стихийной магии. Слабых и неприцельных, но и их оказалось достаточно, чтобы потерять концентрацию. Более того, Кадай чуть не поддался искушению и почти ринулся на противников в рукопашную.

Стоило отбиться от заклинаний и лишь попытаться встать с колен, как до него уже добрались самые шустрые из обезумевших горожан. Лавина хрипящих тел погребла Кадая под собой.

Он извивался, уходя от многочисленных пинков и ударов, в то же время пытаясь рвать ментальные путы, что оплетали людей. Но чужое влияние восстанавливалось слишком быстро. Противник действовал со сноровкой, которую Кадай никак не мог переломить.

Удар! Голова дернулась, в глазах заплясали злые искры. Из разбитой губы по подбородку побежала кровь. Он снова упал и на этот раз сверху тут-же навалилась чья-то здоровенная туша.

Так! К демонам все. В сторону сантименты. Не до них, когда под угрозой собственная жизнь. Кадай зарычал, силясь раскидать облепивших его людей. По телу прошла волна трансформаций, добавляя недостающих сил. Но этого все равно было мало. Беззвучный гром разошелся кольцом и те, кто попал под его воздействие, мигом лишились сознания. Люди падали, будто тряпичные куклы. Опробованная еще на Пьяной тропе магия, не подвела и на этот раз.

Теперь то он смог подняться без помех.

Оставшаяся на ногах толпа взревела и ускорилась. Люди при этом вели себя странно, атаковали бездумно, но это ладно. Куда страннее выглядел Монолит и прочие архимаги, несущиеся на него в общей массе. Планируют биться в рукопашную? Что-ж, он и сам чуть было не поддался такому порыву. Видимо у столь плотного ментального контроля есть и свои изъяны. Оставалось найти источник всего этого безумия и, кажется, Кадай догадывался кого следует искать.

Он метнулся в сторону, разрывая дистанцию и выгадывая немного времени. Беспричинная жажда крови периодически накатывала и на него, но Кадай осознавал чуждость наведенных желаний и потому легко сбивал эффект заклинания.

Приметить за спинами атакующих сбрендившую девицу оказалось непросто. Н'идегга держалась в тени домов, в глубине переулка, выходящего на площадь. Грязная, растрепанная. Девчонку было просто не узнать, настолько сильно изменилась та самоуверенная красотка, какой запомнил ее Кадай. Вот только оттенки применяемой силы были ему знакомы, а спрятать нити управляющих контуров она бы смогла, только отменив заклинание. Он резко рванул напрямик, разбрасывая атакующих в стороны. Силы в измененном магией теле было достаточно. Когда продвижение вязло в толпе, он просто глушил одурманенных людей очередной ментальной «вспышкой».

Девица, поняв, что раскрыта, запаниковала. Кадая накрыло особо сильным ментальным ударом. Он даже заподозрил, что Н’идегга пытается скопировать его собственную «вспышку». Перед глазами повисла кровавая пелена, но Кадай не потерял сознания, а лишь ускорил шаг.

- Прекрати! – Проревел он. И не узнал собственный голос. – Прекрати немедленно!

По мановению руки Н’идегги наперерез кинулась одна из ее последних марионеток. Тощий и нескладный юнец, ровесник самой девчонки, а то и младше. Он что-то кричал, размахивал кочергой, но Кадай даже не стал размениваться на магию. Просто отмахнулся и парнишка спиной впечатался в стену, теряя сознание.

- Девочка, я в последний раз говорю тебе: прекрати!

Не послушалась… С истошным визгом накинулась, метя скрюченными пальцами в лицо. Кадай ударил «вспышкой». Безуспешно. Оттолкнул…

Хрупкая фигурка от мощного удара прокатилась по мостовой и затихла. Багровая пелена перед глазами Кадая вдруг исчезла, из него будто стержень выдернули.

Атаки обезумевших горожан также прекратились. Теперь кругом слышались лишь жалобы и стоны. Те, кто еще оставался на ногах, останавливались, хватались за голову.

- Н’идегга? – Кадай склонился над изломанным телом.

Молчит. Пощупал жилку на шее, поражаясь насколько гигантской кажется рука его измененного тела. Не бьется…

-О, боги! Я не хотел… - Деревенеющими губами прошептал Кадай. – Прости, малышка. Прости!

Он обернулся, выискивая тела Монолита, Ронкверка. На трезвый взгляд побоище на площади выглядело жутко.

- Все это зашло слишком далеко. Что бы я ни делал, становится только хуже.

***

Решение покинуть Долину как можно скорее было спонтанным, но определенно верным. Он ворвался в комнатушку, которую занимал последние несколько месяцев. Нужно было собрать вещи. Вроде бы… Да, вещи. Но зачем? Кадай еще раз окинул скромное жилище. Здесь нет памятных безделушек, нет ничего незаменимого. А для всего остального у него есть магия. Время дороже.

Уже направляясь к выходу он на всякий случай заглянул в сторожку. Очаг почти прогорел. Пустые кружки все так же стояли на столе. И еще свиток с исследованиями Ронкверка. Он тоже лежал здесь.

Поддавшись внезапному порыву, Кадай взял лист и прочитал свежую запись:

«…Восмой наставник – в чем его магия? … Кто создал реликвии? Возможно это был именно он, восьмой. Магия, позволяющая заточить иную магию в предмет?...

… Родина каждого из известных семи – направление соответствует сторонам света на Компасе Души. Восьмой – Север? ...»

Правая бровь Кадая сама собой в удивлении поползла вверх. Однако! В логике старику не откажешь.

«Я проверю!» добавил он размашистым почерком и свою пометку на свиток, дважды подчеркнув слово «Север». Потом, еще мгновение подумав, чуть ниже дописал: «Присмотри за мальчишкой».

Больше Кадая здесь ничто не удерживало. Он уверенной походкой вышел за дверь. Уже вовсю занималась заря, а ему предстояло проделать немалый путь, прежде чем городок магов придет в себя после случившегося. Кому-нибудь обязательно придет в голову мысль пуститься на его поиски. Не стоит облегчать безумцам работу.