Первые нити паутины

Глава 9

— Наши представители и вся наша фракция голосовали против, — сказала Амана. — Но этого оказалось недостаточно. Остальные кланы были слишком напуганы прошлыми нападениями, так что императору удалось продавить свое решение.

Мы сидели в просторной гостиной городской резиденции Броннина, защищенной заклинаниями от подслушивания. Амана приехала сюда на следующий день после того, как стало известно о новом законе, потому что мне возвращаться в замок, где хозяйничали столичные жрецы, определенно не стоило.

— Все кланы сейчас срочно проводят ритуалы восприимства с теми бастардами, которые показали потенциал и которых они планировали принять позднее. Но с вами двумя это невозможно.

— Потому что мы не аль-Ифрит по крови и духи предков нас не примут, — продолжил за нее Кастиан.

— Да, увы. Но три года — это длинный срок. Многое может случиться.

— Например, некоторые законы могут быть аннулированы или изменены, — сказал я.

— Например, — согласилась Амана.

Мы замолчали.

Я вновь вспомнил рассуждения Кастиана о том, что клану аль-Ифрит очень и очень нужны сильные маги, что именно поэтому они пренебрегли той опасностью, которую мы можем представлять: Кастиан — как наследник уничтоженной династии, и я — как непонятно чей потомок с постоянно проявляющейся склонностью к демоническому перерождению.

Тогда основной причиной мы посчитали страх аль-Ифрит перед новой большой войной с демонами. Но Хеймес оттягивал переход под руку Церкви сколько мог долго, хотя под ее особым покровительством шансы выжить в случае такой войны были намного выше, так что я все больше склонялся к мысли, что мы были нужны аль-Ифрит по другой причине.

— А еще, например, у Империи может появиться новый император, — сказал я.

Кастиан уставился на меня с таким выражением, будто очень хотел в очередной раз высказать сомнения в моих умственных способностях.

Амана несколько раз моргнула, потом покачала головой.

— Некоторые вещи не стоит произносить вслух даже в защищенных местах, — сказала с мягкой укоризной, однако мое предположение при этом не опровергла.

— Учту, — согласился я, думая, что об императорском троне наверняка мечтали многие кланы, но только аль-Ифрит имели реальный шанс — с принцессой крови в роли жены главы клана и с четырьмя наследницами, в то время как правящий император оставался бездетен.

Тут у меня промелькнула мимолетная мысль, что я, наверное, должен был ощущать какую-то верность нынешнему монарху.

Или не должен был?

Как это вообще работало?

В том смысле, считалось ли, что верховная власть дается от Пресветлой Хеймы и потому восстание против нее равняется восстанию против богини? Или же императорский трон не обладал никаким священным ореолом? Пожалуй, я больше склонялся ко второму варианту, учитывая тот факт, что жрецы подчеркнуто не вмешивались в обычные дела людей.

Так или иначе, мысль о том, что нынешний император будет смещен с трона против его воли, возмущения у меня не вызывала. Радости, впрочем, тоже. Мне просто не было до него никакого дела.

— Принятый закон требует, чтобы все люди, подпадающие под его действие, отправились либо в столицу, либо в предписанные военные части в течение недели, — Амана замолчала, потом добавила: — Это совсем не то, что мы хотели и планировали, но… Все не так плохо. Среди имперских учебных институтов Академия считается самой сильной, с самыми лучшими преподавателями…

— А какой там сейчас уровень смертности? — мрачно спросил Кастиан.

Амана вздохнула.

— Последние годы колеблется на уровне семи-восьми процентов от поступивших.

— То есть каждый пятнадцатый студент не доживает до завершения учебы, — подытожил Кастиан с еще более мрачным видом.

Я бросил на него косой взгляд, но решил не напоминать, что, если бы не помощь Кащи, наша с Кастианом смертность у личного наставника достигла бы полных ста процентов.

— Мы не можем не подчиниться новому закону, — сказала Амана с сожалением. — Вам придется туда поехать.

Сборы были несложными и недолгими. Амана приказала слугам доставить из моих покоев одежду и заплечный мешок, в котором, впрочем, не было ничего, без чего бы я не смог обойтись.

Мы получили полдюжины стражи в сопровождение — чему я, честно сказать, удивился. Мы с Кастианом были магами, а я еще и неплохим воином. И не стоило забывать про Кащи.

Впрочем, Кастиан на мое удивление лишь хмыкнул.

— А твой Кащи или твое умение сражаться спасет нас от снотворного в вине или яда в супе?

— Что? — я уставился на него недоуменно. — Ты о чем?

— Нам придется останавливаться на разных постоялых дворах. Думаешь, все их хозяева кристально честны и не испытают искушения ограбить и убить двух богатых юнцов, которые путешествуют без сопровождения?

— И часто такое случается? — спросил я растеряно.

Я привык к опасностям, исходящим от демонов и монстров, от откровенных бандитов вроде Безлицых, и от кланов-соперников. Но отчего-то простые люди, обычные владельцы обычного придорожного трактира, не ассоциировались у меня в голове с опасностью. Зря, наверное.

— Ну нет, нечасто, — признал Кастиан. — Но лично я предпочту не вводить потенциальных убийц в искушение. Зеленых новичков в наше сопровождение не отправят. Я уверен, что среди стражи будут опытные путешественники, знающие, на что обратить внимание и как проверить поданные напитки и еду на лишние ингредиенты. Ну и связываться с большим отрядом желающих будет в принципе меньше, чем с двумя парнями.

Он немного помолчал, потом добавил:

— Кроме того, отряд — это еще и статус. Будучи официально бастардами, даже признанными, но не принятыми в клан, по своему положению мы находимся ниже, чем и Младшие семьи, и побочные семьи. Самое дно социальной лестницы, можно сказать.

Натолкнувшись на мой взгляд, наполненный сомнением, он продолжил:

— Ну ладно, может и не самое дно. Мы все же стоим выше, чем селяне, простолюдины-горожане или обычные слуги. Но… Рейн, то отношение, которое к нам было здесь, в клане аль-Ифрит — в столице его не будет. Люди больше всего ценят благородное происхождение, социальное положение и богатство, так что там мы окажемся никем.

— Ценят все это больше, чем уровень магии?

— Да, особенно поначалу. Официально у нас всего лишь восемь камней. С одной стороны это поможет нам избежать лишнего внимания, а значит поможет и выжить, но с другой — это лишь подтвердит в глазах окружающих, что мы ничего особенного из себя не представляем, а значит, с нами можно обращаться как угодно.

— Мне кажется, Каст, что ты преувеличиваешь наши будущие проблемы, — сказал я. — У тебя какие-то личные счеты к Академии, и ты переносишь их на нашу ситуацию.

Кастиан дернулся, будто хотел гневно возразить, но проглотил невысказанную реплику.

— Сам увидишь, — произнес он после паузы. — Вот приедем в столицу, и ты сам все увидишь и во всем убедишься.

Накануне нашего отъезда из Броннина приехал Хеймес. Какое-то время он говорил с Кастианом, потом позвал меня, и когда я вошел в гостиную, Кастиана там уже не было.

— Как дана Далия? — спросил я. Сам Хеймес выглядел уже лучше, чем в первые дни после нападения, когда ему приходилось долгие часы передавать ей, так и не пришедшей в сознание, очищенную магию. Не то чтобы сейчас он выглядел идеально, но темные круги под глазами стали уже раза в два светлее.

— Далие лучше, — сказал он. — Она уже несколько раз приходила в себя. Двое из приехавших жрецов оказались отличными целителями… Рейн, насчет твоего фальшивого прошлого — я отправлю с вами стражника, который много лет провел в море. У него приказ все свободное время рассказывать тебе о том, на что похожа жизнь моряка, то, чему он был свидетелем и даже то, о чем только слышал. Запоминай и строй из этого свою историю — ты должен придумать себе девять лет жизни в море. Мелкие детали более важны, чем грандиозные приключения — никто не удивится, если бывший моряк приукрасит свои истории или вовсе их выдумает. Правдивость — это не то, чем морские путешественники знамениты. Но если у тебя в речи проскользнут фразы, выдающие, что ты никогда не ступал на палубу корабля, объяснить это будет куда сложнее.

— Понял, — сказал я, сделав себе пометку в памяти избегать этих предательских мелких деталей.

— Дальше. Столица покрыта сетью следящих заклинаний, которые реагируют на такие вещи, как смерть людей, нарастание демонической скверны и использование магии выше определенного предела, обычно выше пятого уровня. Так вот, пока ты не достигнешь полного контроля над своей магией, твой уровень всегда будет выше пятого. Просто по умолчанию. У Кастиана, кстати, та же проблема. Территория Академии и ее жилых корпусов находится вне следящей сети, иначе эта сеть реагировала бы на волшбу каждую минуту, но остальная территория города находится под присмотром. Поэтому, если не хочешь привлечь внимание имперских ищеек или магов-сыскарей, избегай использовать магию за пределами Академии. Оставь ее как крайнее средство. А также постарайся никого не убивать.

Последнее предложение меня царапнуло, неприятно перекликнувшись с запавшей в голову фразой Кастиана о том, что я «убиваю слишком легко».

— Можно подумать, я только это и делаю. В смысле, рублю людей направо и налево, — проворчал я.

Хеймес посмотрел на меня очень серьезно.

— Я тоже потомок демона, не забывай. Я тоже знаю это желание битвы и пролитой крови. Не позволяй своей силе стать своей слабостью… Но если тебе все же понадобится отправить кого-то на суд Пресветлой Хеймы, подготовь все очень и очень тщательно и продумай, как будешь заметать следы, потому что, если попадешься, то в столице мы тебе помочь ничем не сможем.

Я посмотрел на Хеймеса недоверчиво. Недоверчиво не в том плане, что не верил в его утверждение о «не сможем помочь», а в том, как спокойно он говорил о преднамеренном убийстве.

— Все же постарайся этого не делать, — добавил он, будто прочитав мои мысли.

— Постараюсь, — пробормотал я.

Амана появилась незадолго до того, как нам нужно было выезжать, и отозвала меня в сторону, в ту самую гостиную. Там она заговорила не сразу. Сперва, словно заботливая жена, почти минуту поправляла на мне воротник рубашки и камзола — которые, правда, в этом вовсе не нуждались. А я боролся с желанием крепко ее обнять и заняться с ней другими вещами, которые тоже относились к обязанностям заботливой жены, правда, совсем в иной плоскости…

— Рейн, ты ведь понимаешь, что между нами больше ничего не может быть? — сказала она наконец.

— М-м, — отозвался я неопределенно. То есть головой я это, конечно, понимал, но все равно на что-то надеялся…

Амана прижала ладонь к моей щеке.

— Но ты всегда будешь моим самым любимым кузеном, — пообещала тихо.

Увы, я хотел совсем другого.

— В столице много всего происходит. Живи полной жизнью. Веселись. Дружи. Влюбляйся. — Голос Аманы звучал вроде бы ровно, но при последнем слове в ее взгляде проскользнула какая-то эмоция. Обида? Вина? Ревность? Но проскользнула и скрылась прежде, чем я успел ее уловить.

Дорога оказалась ничем особо не примечательной. Несмотря на опасения Кастиана, никакие хозяева таверн не пытались нас отравить и никаких демонов и бандитов нам не попадалось. Возможно, дело было в том, что, покинув владения аль-Ифрит, мы ехали через густонаселенные земли, принадлежащие сильным кланам, и даже если там встречались ничейные территории — то есть «вольные», как они назывались, — всегда находилось кому следить за порядком.

Бывший моряк, Дорес Аиша из Младшей Семьи аль-Ифрит, не столько рассказывал о своих приключениях, сколько был вынужден отвечать на мои вопросы. Упоминание о предательских мелочах накрепко засело у меня в голове, и теперь, за эти дни, я старался получить знания, которые к людям приходили за несколько лет опыта.

— Ну, кузен, теорию ты выучил хорошо, — похвалил меня Дорес после очередного импровизированного экзамена. — Главное, чтобы тебя в реальности не занесло на корабль.

Я поморщился. Да уж, знание названий всех частей судна и теоретическое понимание, как и что работало, мне бы в такой ситуации не сильно помогло.

Хеймес рассказал Доресу о том, что на самом деле я никогда не был в море, но что моя настоящая история должна была остаться тайной. Дорес даже не пытался расспрашивать, что эта тайна на самом деле скрывала. То ли он действительно был таким нелюбопытным, то ли разумно считал, что чем меньше чужих секретов знаешь, тем дольше проживешь.

О том, что кровного отношения к аль-Ифрит я не имел, Хеймес, конечно же, промолчал, так что Дорес искренне считал меня одним из своих многочисленных младших родственников.

— Последняя ночевка в дороге, — сказал он, когда небо начало темнеть и мы приблизились к деревне, на краю которой стояла небольшая двухэтажная гостиница, потрепанная временем, но еще крепкая. По крайней мере, один край крыши не казался у нее намного выше другого, как у трактира, который мы проехали несколько часов назад. — Следующую ночь проведем уже в столице.

Внутри оказалось на удивление людно — двое воинов, стоявших у стойки и болтавших с симпатичной подавальщицей, купец в сопровождении охраны, группа молодых гильдийцев-алхимиков, бедно одетая девица в компании еще более бедно одетого юноши, взрослая женщина с непривычно короткой стрижкой и мужчина, показавшийся мне отчего-то смутно знакомым, хотя сидел он вполоборота ко входу, за угловым столом, стоящим в глубокой тени. Дорес у меня за спиной о чем-то громко спросил, мужчина обернулся на звук, и я, наконец, его узнал. А он узнал меня.

Махнув Доресу рукой, чтобы он переговорил с хозяином о комнатах для нас, я направился к мужчине.

— Светлейший Теаган, какое совпадение.

Жрец, еще совсем недавно служивший в храме Пресветлой Хеймы в Броннине, улыбнулся, произнося ответное приветствие. Сейчас он был не в привычном мне длинном белом одеянии, а в неброской дорожной одежде, и ничто во внешности не выдавало его жреческого статуса. Самый обычный путник.

— Выполняете императорское распоряжение, едете учиться в Академию Всех Стихий? — спросил он меня.

— Верно, — сперва я ощутил удивление, что жрец знал об этом, но мгновение спустя это чувство ушло. Светлейший Теаган, судя по последнему нашему с ним разговору, был в курсе многих событий. То ли действительно ему рассказывали обо всем прихожане, как он заявлял, то ли у него имелись иные источники информации, но несведущим он не оставался. Ничего странного, что он знал о недавно принятом законе, а сейчас, увидев меня здесь, на пути в столицу, сделал логичный вывод.

— Должен сказать, я немного озадачен, — продолжил жрец. — Учитывая то, насколько полезны вы были клану аль-Ифрит даже за недолгое время, прошедшее с начала нашего знакомства, я был уверен, что дан Хеймес введет вас в род и даст вам право на создание побочной семьи.

— После фиаско с наставником — вы ведь наверняка слышали, что он оказался замаскированным демоном? — было решено, что нам с братом лучше продолжить обучение в Академии Всех Стихий, — сказал я. Аль-Ифрит даже не пытались скрывать то, кем на самом деле оказался Ирдан, так что слухи об этом расползлись очень быстро. — А введение в клан можно провести и потом.

Такое объяснение мы со старшими аль-Ифрит выбрали в качестве официального, поскольку было заранее понятно, что вопросы будут у многих. Конечно, дыр в этом объяснении имелось немало, но, поломав голову, мы все же решили на нем остановиться.

Конечно, те, кто привык распутывать интриги и выискивать двойное дно, не поверят, будто все так просто. Так что, после некоторых сомнений, я предложил пустить слухи, что между старшими аль-Ифрит и нами с Кастианом появились какие-то разногласия, и что Хеймес предпочел не вводить нас полноценно в клан, а отправить вместо того в Академию, чтобы «остудить молодые горячие головы». Звучало правдоподобно и, самое главное, никак не должно было навести на подозрения о том, что настоящими аль-Ифрит мы вовсе не были.