Первые нити паутины

Глава 28

Ослепительный свет, к счастью, померк быстро. Ко мне вновь вернулась способность видеть, но сразу понять, где именно мы оказались, я не смог. Теневое Королевство? Или все же свой, человеческий, мир?

Время суток тут определенно было таким же — вокруг царила ночь, звездная и безлунная. Сезон тоже совпадал — начало осени, с поблекшей кое-где листвой. И ни холоднее, ни теплее, чем прежде на болотах, мне не стало.

Главное и, пожалуй, единственное отличие заключалось в том месте, где мы оказались — нас уже не окружал редкий заболоченный лес. Теперь мы стояли на окраине рощи, граничащей с обычным полем, засаженным еще не убранным урожаем, а за полем виднелась обычная же деревня. Учитывая, что подобные перемещения в моей жизни случались уже несколько раз — когда мы с Аманой и Кастианом вырвались из Гаргунгольма, и когда попались Корневой Башне — и все они происходили в нашем мире, то мы, возможно, все еще в нем и остались.

Все это промелькнуло у меня в голове за те пару мгновений, которые мне понадобились, чтобы проморгаться от вспышки света и оглядеться по сторонам.

Чернохвостая лиса стояла примерно в десяти шагах передо мной. Сейчас она как раз обернулась, глядя с интересом, явно изучая мою реакцию. Я посмотрел на нее в ответ, хмурясь, — такое откровенное любопытство в мой адрес мне не нравилось, — потом развернулся, чтобы проверить, как дела у моих спутников.

Студенты выглядели нормально. По крайней мере, физически они были целыми и невредимыми — я отметил это, быстро скользнув по ним взглядом, потому что мое внимание привлекли пушистые летающие огни. С ними, в отличие от студентов, явно что-то происходило — потому что они больше не были пушистыми огнями. Яркость их свечения поблекла, стала более рассеянной, будто призрачной, а еще изменилась их форма. Теперь каждый огонь выглядел как смутный, еще толком неоформленный, человеческий силуэт.

В бестиариях ничего подобного не упоминалось.

Начав меняться, на смутных силуэтах бывшие шары не остановились. С каждым мгновением их очертания становились все более четкими, и все более они напоминали самых обычных людей. Почти все они приняли облик детей и подростков; судя по заплатанной, выношенной одежде, жителей бедных деревень. Взрослых среди них я заметил лишь несколько.

Краткое время все эти люди выглядели полупрозрачными, и по их волосам и коже пробегали бледные огни. Потом их тела приобрели плотность, свечение исчезло, и теперь на краю рощи оказались самые обычные люди. Ничего особенного, если не знать, кем они до этого были.

— Что все это значит? — я повернулся к лисе, но та лишь улыбнулась, не разжимая губ, махнула рукой в сторону деревни и, развернувшись, зашагала туда. Ее хвост, будто молчаливо насмешничая, довольно покачивался…

Несколько мгновений я следил за ней, потом медленно пошел следом. Часть моего разума отметила, что я не ощущал ни гнева, ни даже раздражения, хотя в обычной ситуации и от обычного человека такое поведение я бы вряд ли принял спокойно. Должно быть, все еще действовало то исходящее от лисы ощущение доброжелательного умиротворения.

Вскоре начало светать, но солнечные лучи никак не повлияли на людей, только что бывших Северными Звездами. Похоже, бестиарии опять ошиблись.

Потом мы добрались до деревни, и я остановился на ее краю, не заходя в пределы поселения — слишком сильным оказалось ощущение неправильности, исходящее от всего вокруг. Я видел достаточно много поселков, когда мы ехали от владений аль-Ифрит к столице, и я достаточно много раз бывал у Шанны, чтобы иметь представление о том, как должна выглядеть нормальная деревня. Так вот то, что лежало перед нами, нормальной деревней точно не было.

У части домов отсутствовал фундамент, у других же он поднимался в три раза выше нормального уровня, съедая половину стен. Крыши кое-где выступали над стенами так далеко и кренились так сильно, что было непонятно, как с них не слетала черепица. У половины домов отсутствовали печные трубы, но даже там, где они были, я не заметил ни одного дымка.

Такие же странности были с воротами и заборами — у некоторых домов они отсутствовали полностью, у других имелись, но их деревянные остовы просто стояли на земле, а не были в нее вкопаны, как положено, и в целом выглядели так, что казалось: стоит подойти, чуть толкнуть рукой — и они все повалятся.

У входа в деревню остановился не я один — остальные студенты тоже встали, растерянно оглядываясь. А потом Ольха первая вслух сказала то, что было на уме, наверное, у каждого из нас:

— Тут все как будто ненастоящее.

Да, тут все выглядело так, будто было создано кем-то, кто имел лишь смутное понятие о том, как человеческие жилища должны выглядеть. Причем я бы даже сказал, что тут ощущалось влияние разных «создателей» — кто-то из них догадался о важности фундамента, кто-то нет; кто-то запомнил, что дым должен выходить через трубу, а кто-то забыл; кто-то посчитал, что выложить тропинку перед домом дорогим отделочным камнем — это правильно, а кто-то удовольствовался обычной протоптанной землей…

— Что это за место? — спросил я у лисы, которая, заметив, что мы перестали следовать за ней, тоже остановилась. — Куда ты нас привела?

Она посмотрела на меня, потом перевела задумчивый взгляд на медленно идущих следом людей, бывших летающими огнями, и махнула рукой, показывая вперед.

— Пойдем в мой дом, и я все объясню.

Дом лисы отличался от остальных домов в этом месте, но вовсе не потому, что был построен по всем правилам. Вернее было бы сказать, что он выглядел так, будто законы природы и здравого смысла не имели для него никакого значения.

Во-первых, куда больше, чем деревенский дом, он напоминал миниатюрный замок, только весь состоящий из округлых линий и усыпанный крохотными разноцветными башенками. Эти башенки лепились к основной центральной башне, выглядывали с ее крыши и даже будто вырастали из стен. Стены же, в отличие от характерных для деревенских домов деревянных брусов, были сложены из кирпичей, красных, белых и желтых, а еще из камней — вот прямо так, врассыпную, и без какого-либо видимого раствора, который бы их скреплял. Всей моей фантазии не хватало, чтобы понять, как это все вместе держалось…

Но лиса, похоже, даже не осознавала, насколько место ее обитания абсурдно. По крайней мере, в жесте, которым она пригласила нас зайти, была отчетливо заметна гордость.

— А он не развалится с нами внутри? — не удержался я от вопроса. Лиса недоуменно моргнула.

— Конечно нет. Это же мой дом.

Ашу неожиданно подошла ко мне и слегка пихнула локтем в бок.

— Не спорь с лисой, — прошептала. — И не зли ее. — После чего первая шагнула по ступеням, ведущим к парадному входу. На двери строители тоже не поскупились, украсив деревянное полотно таким количеством разнообразных узоров, что они сливались, теряя в красоте.

Внутри все оказалось так же чересчур, как и снаружи. Разнообразные узоры, яркие краски, множество полочек, вплотную заставленных статуэтками, изящными хрустальными флакончиками, фарфоровыми и тряпичными куклами, рамочками с портретами и прочей всячиной.

— Звездочка, у нас гости! — между тем позвала лиса, и откуда-то из дальних комнат послышался громкий звон, потом шмяк, и потом звук бегущих ног, маленьких и легких. А через несколько мгновений в арке — дверей тут между комнат не было, они все соединялись арками — появилась та самая Звездочка. Кукла. То есть не кукла в значении «миленькая девочка или девушка». Нет, настоящая кукла, с разрисованным фарфоровым личиком и такими же фарфоровыми ручками и ножками, одетая в пышное кукольное платье и туфли.

Подобных кукол я видел в комнатах близняшек Хеймеса, когда они притаскивали меня туда, чтобы «пить чай, как на взаправдашнем приеме». Только вот те куклы не бегали, не двигали стеклянными глазами и не шевелили нарисованным ртом. И уж тем более не разговаривали.

— Ты сегодня долго, — укоризненно произнесла между тем кукла, обращаясь к лисе, и нахмурилась, так что нарисованные брови каким-то образом съехались вместе.

— Ты лучше посмотри, кого я привела! — отозвалась лиса, указывая на меня. Остальных студентов она продолжала игнорировать, чему они, кажется, были только рады.

Кукла послушно уставилась на меня, и ее нарисованные брови поползли наверх.

— На нем твоя метка… Нет-нет, — тут же добавила она торопливо, видя, что лиса готова возразить, — нет, я уже вижу, что не твоя.

— Можешь разглядеть, чья? — лиса наклонилась к кукле, а ее хвост нервно, будто от нетерпения, подрагивал.

Кукла ответила не сразу, продолжая, задрав голову, меня рассматривать.

— Метка другой лисы, — сказала она. — Другой, но похожей на тебя.

— Что за метка? — спросил я. Идея, что кто-то зачем-то меня пометил, мне совсем не нравилась.

— Просто метка, — отозвалась кукла таким тоном, будто это все объясняло.

— Похожей на меня… — между тем повторила лиса задумчиво, а потом заулыбалась и повернулась ко мне: — Ну-ка, расскажи, с кем ты закрутил такой бурный роман?

— Роман?

— Когда лиса всерьез увлекается человеком, она отмечает его как своего, чтобы другие лисы видели и не пытались украсть.

— И этот знак здесь? — я коснулся того места, куда прежде так пристально смотрела эта чернохвостая лиса.

— Да, здесь, напротив сердца.

Если в моей прошлой жизни не было никаких любовниц-лис, то… Амана? Когда она пыталась зажечь искру, когда золотые горячие искры ее магии падали мне на грудь, они, оказывается, оставляли метку?

— Ага, — довольным тоном произнесла хозяйка дома. — По глазам вижу, ты понял, о ком речь! Ну же, рассказывай! Где эта лиса? Как ее найти?

Я непроизвольно потер грудь, будто мог ощутить след этой странной магии и будто мог спрятать ее от чужих глаз.

— Это мое дело, кто она и где находится. Тебя это не касается.

Чернохвостая лиса обиженна надула губы.

— Я же не замышляю ничего дурного, просто хочу повидаться с соплеменницей — здесь, в Нижнем Мире, нас так мало.

Я отметил про себя, что угрожать она пока не пыталась. А возможно, и вообще не планировала. Дело тоже было в метке? Может быть, по лисьему этикету, избранников других лис нельзя было не только «уводить», но и вообще вредить им хоть как-то?

— Ты увидела то, что хотела, убедилась, что все мои странности объясняются меткой — теперь верни нас обратно, — сказал я, и, вспомнив про трех Могильных Гирз, добавил: — Только не на тот самый пригорок, а на край болот, ближе к деревне.

Все же это было одно дело отправить группу студентов против мелких и не очень опасных монстров вроде азанов, и совсем другое — в то место, где водились Северные Звезды и Могильные Гирзы. Против последних нужно было посылать отлично экипированный отряд взрослых боевых магов вместе с мастерами Ата — так, по крайней мере, рекомендовалось делать в бестиариях.

— Нет-нет, прямо сейчас вас вернуть я не могу! — тут же отказалась от моей идеи лиса. — Какая из меня хозяйка, если я отпущу гостей, едва они вошли ко мне в дом! Сперва отдохнете, попьете чай со сладостями — Звездочка печет замечательное печенье…

В этот миг за моей спиной раздался какой-то странный, будто придушенный звук, и я торопливо обернулся. Если Ольха и Сандар выглядели сейчас больше растерянными, чем испуганными, то Ашу уставилась на лису с ужасом.

— Что такое? — спросил я.

Девушка судорожно сглотнула, а потом дрогнувшим голосом произнесла:

— Нельзя ничего ни есть, ни пить в мире духов! Иначе мы никогда уже отсюда не уйдем!

Мир духов? Это было что-то новенькое. Ни в одной из книг я не встречал упоминаний об этом мире, и никто в моем присутствии о нем не говорил…

— М-мир духов? — неуверенным тоном повторила Ольха, глядя на Ашу. — Это же небылицы. Бабушкины сказки. Вы, южане, вечно верите во всякие глупые суеверия…

— Сказки? Небылицы? Суеверия⁈ — сердито повторила Ашу. — А как ты объяснишь тот факт, что летающие огни превратились в бесплотные силуэты, а потом стали людьми? Или что вся эта деревня будто ненастоящая, нежилая, все в ней будто выдумано кем-то! Именно так оно в мире духов и выглядит — на первый взгляд кажется реальным, а приглядишься к деталям и поймешь, что что-то не так!

Выпалив все это на одном дыхании, Ашу резко развернулась к лисе.

— Я ведь права, верно? Это мир духов и ты — его хозяйка!