Первые нити паутины

Глава 22

— Элайда Энхард, в девичестве Мейфен, — произнес я вслух и усилием воли заставил себя положить портрет на место. Мое слишком пристальное внимание к изображенной там женщине вряд ли заставило бы Изольду заподозрить что-то неладное, но Кастиан был куда наблюдательней и знал меня куда лучше, он заподозрить мог. — Дана Амана рассказывала мне о ней.

— Эти энхардцы разрушают все хорошее, на что только наложат руки, — недовольно проговорила Изольда. — Дана Элайда до сих пор была бы жива, если бы не вышла замуж в этот проклятый клан!

— Мне кажется, или у вас к энхардцам личная неприязнь? — спросил я осторожно.

— Не кажется, — согласилась Изольда. — Мой муж погиб от их рук во время межклановой войны. Поэтому дана Элайда всегда будет для меня Мейфен. Именно это имя она носила, когда спасла меня.

Я мысленно вздохнул — вот еще один приятный мне человек, который ненавидит мой родной клан. Хотя что тут скажешь — заслужили. У меня самого отношение к Энхард было очень сложным.

По моей просьбе Изольда выделила спасенной троице небольшую комнату — одну из немногих свободных, находившуюся под самым чердаком — а потом, когда слуга увел освобожденных пленников, мы рассказали хозяйке гостиницы о том, что сегодня произошло.

О появлении химер она выслушала с мрачным видом, но без удивления. Однако при упоминании о том, что я слышу «душу города», ее брови поползли вверх и оставались в таком положении практически до самого конца рассказа.

Вся история была правдива, упустил я только один момент — не упомянул о реальном уровне своей магии, описав разрушение пещеры так, будто я являлся всего лишь передатчиком для «души города», будто только ее сила все там перемолола.

— Я сообщу обо всем старшим аль-Ифрит, — сказала Изольда, потом покачала головой: — Черная секта в самом сердце столицы. Куда только смотрят Имперская Канцелярия и Церковь!

Потом, когда мы втроем сели ужинать, Изольда вспомнила о спасенных.

— На них была такая странная одежда.

— Странная? — как по мне, так одежда у бывших пленников выглядела вполне обычно.

— Узоры, — уточнила Изольда. — Вы не обратили внимание? По вороту рубах у всех троих шли вышитые узоры, которые я никогда прежде не видела, а беременная дама вдобавок щеголяла в этом дивном тюрбане. Даже ваны с восточных островов подобные тюрбаны сейчас не носят — они полностью вышли из моды! Свои же сородичи и засмеют.

— Узоры, честно скажу, не заметил, но тюрбан она надела, чтобы скрыть рожки, — пояснил я.

В рассказе я в основном упирал на то, что казалось мне по-настоящему важным, то есть на подробное описание пещеры демонопоклонников и на внешний вид их бога, а эту деталь внешности спасенной женщины упомянуть я просто забыл. Наверное, тут еще сыграло роль то, что к виду ее рожек я очень быстро привык.

Однако у Изольды такой привычки не было.

— Какие рожки? — переспросила она, а потом все более напряженно слушала мое описание.

— … Они объяснили, что это специальный оберег, который носят все из их поселения, — закончил я.

— Оберег, — повторила Изольда. — Оберег… — Потом вдруг резко вскочила на ноги, кинулась сперва к высокому шкафу, торопливо вытащила из ящика несколько предметов, очень похожих на амулеты, а потом так же быстро метнулась к двери, сделав нам знак следовать за ней.

Комната, куда поместили спасенных, находилась на четвертом этаже, лестница туда вела всего одна, так что навстречу нам попалось несколько постояльцев, удивленными взглядами проводивших хозяйку гостиницы, куда-то так сильно спешащую.

Дверь в комнату оказалась заперта изнутри, но Изольда даже не стала стучаться, лишь приложила к замочной скважине один из амулетов, и замок открылся сам.

Только вот комната была пуста, а единственное в ней окно стояло открытым настежь. Окно достаточного размера, чтобы в него мог без труда вылезти взрослый человек.

— Что это все значит? — спросил я, наблюдая, как Изольда побежала к окну, выглянула из него, посмотрев сперва вниз, а потом, изогнувшись, наверх. Вздохнула, уже не спеша прикрыла створки и повернулась к нам.

— Шибины.

— Что?

— Вы спасли шибинов, — потом махнула рукой. — Вернемся ко мне. Здесь не стоит говорить о подобных вещах.

— Не понимаю, как так получилось, что вы об этом не знаете, — заговорила Изольда вновь, когда мы вошли в кабинет и она активировала защиту от подслушивания. — Слухов о шибинах ходит очень много, и один из самых известных рассказывает о том, что они вживляют себе рога из металла в качестве оберегов в подражание демонам, которыми восхищаются, и как дополнительный знак своего служения Восставшему из Бездны. Это вошло у них в моду около века назад.

Мы с Кастианом переглянулись. То, что ни он, ни я об этом не знали, было неудивительно, но Изольда, конечно, была не в курсе наших сложностей.

— Но как беременной вообще удалось выбраться через окно? В ее-то положении, — проговорил Кастиан.

— Шибины, даже рожденные без магического дара, не совсем обычные люди. А эти самые обереги — не просто символ, — пояснила Изольда. — В случае крайней необходимости они позволяют шибинам получать невероятный прилив энергии. Так что шибинка, даже на последнем месяце беременности, вполне может не только вылезти в окно, но и бежать по скользким крышам, перепрыгивая с одной на другую с легкостью уличной кошки.

Ее тон подразумевал, что именно так оно все и случилось, и я был склонен ей поверить.

— И что теперь? — спросил я.

— Да ничего, — Изольда пожала плечами. — Раз сбежали, то теперь спрячутся, найдут своих, а те вывезут их из города куда им надо.

— Своих? В столице есть еще шибины⁈

Изольда посмотрела на нас с почти материнской нежностью.

— Как же мало вам еще известно. Да, конечно, в столице есть еще шибины. Наш клан не ведет с ними дел, но другие кланы ведут. Конечно, из-под полы и завышая цены, но торгуют. Продают и покупают как товары, так и информацию.

— А что Императорская Канцелярия? Что Церковь? — спросил я недоверчиво.

— Ну, они в этом всем напрямую не участвуют. По крайней мере, я о таком не знаю.

— Всего лишь не участвуют? Но не делают попыток это прекратить? Разве торговля с предателями человечества не является государственной изменой?

Взгляд Изольды приобрел интересное выражение. Так, наверное, смотрит на своего ребенка мать, когда впервые решается объяснить ему неприглядные стороны жизни.

— Конечно, это измена, — сказала она мягко. — Но такая торговля слишком выгодна для всех сторон.

— В Империи все настолько прогнило? — вырвалось у меня.

— Так всегда было, — неожиданно подал голос Кастиан. Я повернулся к нему — выражение его лица было мрачным, но ни капли удивления в его взгляде я не заметил. — И триста, и четыреста лет назад, — добавил он, и я понял, что так иносказательно он пытался сказать «в мое время». А раз Кастиан, наследник престола, знал об этом, то тем более знал и его отец. Как наверняка знал и нынешний император.

— То есть об этом хорошо известно на самом верху, но никто не пытается это остановить?

— Слишком выгодно, — повторила Изольда. — Шибины продают то, чего у нас в стране просто нет. Редкие минералы, которые добывают только на Темном Юге, части тел монстров, которые водятся только там. Свои магические плетения, повторить которые мы не можем. И многое, многое другое. В том числе и вещи, жизненно необходимые нашей армии, нашим боевым магам, и даже Церкви.

Она ненадолго замолчала, потом сказала:

— Кстати, тот факт, что спасенные оказались шибинами, еще больше подтверждает, что гигант на троне из черепов — не Восставший из Бездны. Принимая шибинов под свою руку, бог демонов пообещал им, что они никогда не будут принесены ему в жертву против их воли, и до сих пор это обещание он не нарушал.

— А если этот гигант — Костяной Король? — спросил я.

Изольда заколебалась.

— Не знаю. Демоны внутри черной иерархии прежде всегда подчинялись слову своего владыки. Правда, не знаю…

— Империя падет, — сказал я Кастиану, когда слуга проводил нас в выделенную нам комнату — к счастью, не ту, из которой сбежали шибины. — Это только вопрос времени.

Бывший принц промолчал.

— Половина территорий потеряна, включая месторождения камней, необходимых для появления новых магов. Старшие кланы со всеми своими территориями безнаказанно переходят под руку демонов. Столичные кланы почти в открытую торгуют с предателями. Церковь, призванная хранить человечество, равнодушно бросает на произвол судьбы десятки тысяч людей. Император, вместо выполнения долга перед подданными, тратит содержимое казны на любовниц. Прорывы демонов происходят все чаще, все страшнее, и никто ничего не в состоянии с этим сделать, — замолчав, я сел было на стул, но нервная энергия требовала выхода, и, вскочив, я принялся нарезать круги по комнате.

— Ты забыл упомянуть, что как минимум одна черная секта устроила гнездо прямо под столицей, — добавил Кастиан.

— Как минимум? — повторил я. — Думаешь, их здесь больше?

— Уверен. Мы не единственные, кто видит приближающийся конец Империи, а люди всегда стремятся присоединиться к победителю.

— Мечтают стать шибинами?

— Да. Для них это самый верный путь выжить. Возможно, они думают, что это единственный путь.

Я вновь прошелся по комнате, остановился у окна, посмотрел наружу, но не увидел там ничего, кроме непроглядной черноты…

Был ли способ спасти Империю?

Какой-то еще способ, кроме очередного пришествия Пресветлой Хеймы? Ведь даже жрецы не верили, что она придет. Слишком уж она была истощена предыдущими воплощениями, слишком мало жертвенной энергии скопилось в храмах…

Мог ли это сделать посланник богини?

Я попытался представить будущее, в котором этим самым посланником действительно оказался я, где неподъемная ноша по спасению человеческой Империи легла на мои плечи.

Нет. Самое большое, что я сумел бы сделать — это оттянуть ее гибель еще на несколько лет… Пусть даже на несколько десятилетий…

Но Империя продолжит гнить изнутри и подъедаться снаружи. Бессмысленная бесполезная работа, которая все равно приведет к тому же самому результату…

На занятия в Академию мы едва не опоздали — не знали, что улицы будут битком забиты людьми.

— Сегодня какой-то праздник? Очередной фестиваль? — спросил я Кастиана, когда мы протискивались в толпе, а потом, как и все остальные пешеходы, прижимались к стене дома, чтобы пропустить еле едущую в толчее карету.

— Нет, ничего такого, — отозвался он, тоже озадаченный. Собственно, по-праздничному нарядными люди вокруг нас и не выглядели. Одеты все были буднично, а лица казались даже более хмурыми и озабоченными, чем я привык видеть у столичных жителей.

В Академии все тоже было не как обычно.

Во-первых, помимо студентов, определить которых было легко по форме, и профессоров, всегда носящих светло-зеленую нагрудную бирку из нефрита, обнаружилось множество новых людей. Часть из них бегала с каким-то бумагами; других, чьи руки оттягивали тяжелые ящики, сопровождали мрачные вооруженные люди в одинаковой черной униформе без знаков различия.

Во-вторых, на роскошной зеленой лужайке, чуть в стороне от парадного входа в наш корпус, группа рабочих строила что-то, напоминающее большую деревянную беседку. Как раз когда мы проходили мимо, к ним, злой, как голодный демон, подбежал уже знакомый мне декан. Ругался он с фантазией истинного ученого, так что я даже остановился, вслушиваясь, и Кастиану пришлось дернуть меня за рукав.

— И так опаздываем! — прошипел он.

Уже поднимаясь по ступеням лестницы, я разобрал, почему почтенный декан был так недоволен — строить рабочие должны были не беседку, а обычный дровяной сарай, и не на нарядной лужайке, а во дворе с противоположной стороны, у черного хода.

Странно. Зачем Академии, где все, включая отопление, работало на магии, вдруг понадобились дрова?

Профессор Яндре был уже в аудитории, но на наше позднее появление отреагировал лишь мимолетным взглядом. Все его внимание было приковано к папке с бумагами — точно такой, какие я видел в руках появившихся в Академии новых людей. Еще несколько минут он изучал то, что там было написано, потом отложил в сторону и поднялся.

— Что ж, приказ доставлен с самого верха, так что план занятий придется перекраивать на ходу, — заговорил он. — Думаю, вы уже все слышали о том, что вчера произошел разрыв в ткани дикой магии, в результате чего шесть человек потеряли свои жизни, став химерами, а сотни бесценных древних артефактов были уничтожены?

Я быстро оглядел всех студентов — на слова профессора большинство действительно кивало с мрачным видом, но около трети смотрело непонимающе. Профессор это тоже заметил.

— Вы что, целые сутки проспали? Об этом гудит весь город! — он недовольно покачал головой, но потом пустился в объяснения того, что такое химеры и чем они опасны. В целом все, что он говорил, совпадало с рассказом Кастиана, разве что только, называя причины их появления, он куда больше упирал не на слишком большую численность населения, а на чрезмерную концентрацию магии.

— И вот по этой причине, начиная с сегодняшнего дня, мы будем изучать не столько контроль над магией, как я планировал, а больше то, как уменьшить воздействие вашей волшбы на природные потоки дикой магии…

Снаружи донеслись крики, и Сельма, ближе всех сидевшая к окнам, повернулась в ту сторону, а потом и вовсе вскочила и подбежала к ближайшему. Цветная мозаика, которой я восхищался вчера, была вставлена только в верхние части деревянных рам, внизу было обычное стекло, позволяющее разглядеть все, что перед зданием происходило.

— Вы только посмотрите! — выпалила девушка. — Разве у Академии нет вольного статуса? Как они смеют!

После этих слов к окнам подбежали уже все, включая профессора. Внизу двое мужчин в незнакомой мне серой форме тащили сопротивляющегося студента к открытым воротам, где ждала карета невзрачного вида.

Я посмотрел на Кастиана. Тот, ощутив мой взгляд, повернулся и произнес одними губами: «Северная Канцелярия». То есть те самые люди, из-под блокады которых мы вчера ускользнули…

Из коридора донесся звук шагов. Потом дверь в аудиторию распахнулась, запустив трех мужчин в такой же серой униформе, как и у тех, внизу. Двое встали, загораживая выход, а третий прошел внутрь, и я почти физически ощутил на себе его тяжелый взгляд.