Переплетения 5

Глава 20

Удар о дно был таким, что меня чуть не выкинуло за борт.

«Речная Дева», наша верная, избитая и дымящаяся баржа, с жутким скрежетом пропорола брюхом песок. Мы дошли. Арден. Земля эльфов.

— Все на берег! — заорал капитан, перекрывая треск ломающейся мачты. — Живее! Она сейчас развалится!

Нам не нужно было повторять дважды. Мы сыпались с бортов, как горох. Я спрыгнул в холодную воду, по пояс, и тут же рванул к берегу, таща за собой посох, который казался теперь свинцовым. Рядом, отфыркиваясь, плюхался Шнырь.

— Путевой Камень! — прохрипел я. — Нам нужен Камень!

— Знаю! — отозвался плут. — Вон он, на холме! Вижу свечение!

Мы выбрались на песок. Пляж был узким, зажатым между рекой и густым, темным лесом, который начинался сразу за дюнами. Арденский лес. Древний, молчаливый и опасный.

Позади нас, на неподвижной барже, оставались «Стальные Братья». Сталевар стоял на корме, словно капитан тонущего корабля, его щит сиял в отблесках факелов.

— Уходите! — крикнул он нам. — Мы их задержим! Тащите контейнер!

Двое его бойцов, кряхтя, спустили тяжелый сундук на мелководье. Снайдер и Бошка подхватили его.

— Тяжелый, зараза! — простонал маг. — Что там, слитки золота⁈

— Хуже! Квестовый итем! — огрызнулся Дима. — Не ной, тащи!

Мы бежали. Песок был вязким, ноги проваливались, легкие горели. Позади, на реке, пиратские корабли уже спускали шлюпки. Они не собирались нас отпускать. Они видели добычу. И они видели нас — уязвимых, уставших, с ценным грузом.

— Маркус, справа! — крикнул Шнырь.

Из воды, опережая шлюпки, вынырнули несколько фигур. Не люди. Наги. Змееподобные твари с трезубцами. Союзники пиратов? Или просто местные падальщики, почуявшие кровь?

— Займись ими! — бросил я, не останавливаясь. — Мне нужно довести Михаила до сейва!

Шнырь кивнул и растворился в тени дюн. Через секунду я услышал вскрик и плеск воды. Плут делал свою работу.

Я оглянулся. Михаил бежал последним. Он спотыкался, падал, вставал и снова падал. Лаги? Или… что-то происходит в реале?

— Миха! Давай! — я замедлился, протягивая ему руку.

Он ухватился за нее. Его ладонь была ледяной.

— Я… Я ужасно устал, вымотан до предела, — прошептал он.

— Держись! — я потянул его вверх, на дюну. — Еще сто метров!

В этот момент на пляж высадилась первая волна пиратов. Корсары, с воплями и свистом, бросились в погоню.

Но тут вступили «Стальные Братья».

Сталевар спрыгнул с корпуса баржи прямо в гущу врагов.

— За Сталь! — его молот описал дугу, сбивая с ног троих нападающих.

Его группа, пять закованных в латы бойцов, встала стеной между нами и пиратами. Жрец Святой кастовал щиты, инженеры уже развертывали турели, замедляя их продвижение. Они превратили узкую полоску пляжа в мясорубку.

— Не останавливаться! — крикнул я своей группе. — Бегом!

Мы взбежали на холм. Перед нами, окруженный старыми, замшелыми камнями, стоял Путевой Камень. Он был неактивен. Серый, холодный обелиск.

— Активируй! — крикнул Бошка, роняя сундук на траву.

Я коснулся камня. По поверхности пробежала искра, но… ничего не произошло.

[Системное сообщение: Телепортация невозможна. Рядом находится предмет, блокирующий пространственную магию.]

— Чертов сундук! — выругался я. — Сталевар предупреждал!

— И что теперь? — Снайдер затравленно оглянулся на пляж. Бой там кипел вовсю. «Стальные» держались, но пиратов было слишком много. Они обтекали защитников с флангов, карабкались на дюны.

— Дальше! — принял решение я. — В лес! Там они нас не достанут! Эльфы не любят чужаков, но пиратов они ненавидят еще больше!

— А Михаил? — спросил Бошка. — Посмотри на него, ему явно нужно выйти…

— Нужно сохраниться на точке, чтобы все было не зря! — отрезал я. — Если мы сейчас остановимся, нас перебьют. И тогда он снова окажется в Логосе. Бежим!

Мы оставили ящик у Камня Привязки и, спотыкаясь, рванули под сень древних деревьев Ардена. Туда, где тьма была гуще, а тени, длиннее. Туда, где нас ждала неизвестность, но где была надежда на спасение.

Позади, на пляже, темнел остов нашего корабля, а лязг стали «Стальных Братьев» становился все тише, заглушаемый торжествующим ревом пиратов. Мы оставили их там. Мы пожертвовали ими, чтобы выиграть время. И теперь мы должны были сделать так, чтобы эта жертва не была напрасной.

Лес принял нас настороженной тишиной.

Вековые сосны смыкались над головой, создавая вечный сумрак. Под ногами пружинил толстый слой хвои, глуша шаги. Мы бежали, задыхаясь. Хорошо, что хоть этот безумно тяжелый ящик не пришлось тащить и дальше, остался под охраной предыдущего Камня Привязки.

— Сколько еще? — прохрипел Бошка. Его мантия была изодрана, лицо в копоти.

— Триста метров в сферической, — ответил я, сверяясь с картой. Интерфейс показывал следующую точку, окраину небольшого эльфийского поселения «Шепот Ветвей». — Там должен быть еще один Камень. Мы отойдем достаточно далеко от ящика, сможем активировать его.

— А если нет? — Снайдер оглянулся. Погони не было. Было не понятно, пираты одержали победу или все полегли. В любом случае, сундук с точки телепортации они забрать не могли, так что квест Стальных не прервется.

— Если нет, — сказал я, — то мы в эльфийских землях. А эльфы, как известно, лучшие лучники. Если пираты сунутся сюда, они станут ежиками.

Михаил молчал. Он бежал механически, его глаза смотрели в пустоту. Я видел, что его полоска маны полна, но он не кастовал даже простейшего баффа на скорость. Он весть был сосредоточен на том, что происходило там, в реале, где люди Стригунова сейчас ломали двери его тюрьмы.

— Еще немного, Миха, — шепнул я ему. — Потерпи.

Лес расступился. Перед нами открылась поляна, на краю которой стояли изящные, словно выращенные из живого дерева, дома. А в центре, оплетенный лозой, стоял Путевой Камень. Он слабо светился зеленым.

— Есть! — выдохнул Шнырь.

Мы добежали до камня. Снайдер и Бошка с грохотом повалились на траву.

Я коснулся камня.

Вспышка.

[Системное сообщение]

Путевой Камень «Шепот Ветвей» активирован!

Достижение: Путь Странника (Этап 3)

Собрано 2/2 уникальных точек.

Квест «Мастер Порталов» выполнен.

Награда: Доступны дополнительные слоты для запоминания точек порталов.

— Да! — Бошка подпрыгнул, забыв об усталости. — Мы сделали это! Теперь я могу ставить портал почти в любую точку, где был!

Но я смотрел не на него. Я смотрел на Михаила.

Он стоял, опираясь на посох, и смотрел на активированный камень. На его лице, впервые за все это безумное путешествие, появилась настоящая, живая улыбка. Не маска барда, не гримаса боли. Улыбка человека, который увидел свет в конце туннеля.

— Капитан, — тихо сказал он. — Спасибо. За все.

— Миха…

— Мне пора, — перебил он меня. — Кажется… мое такси приехало. Системные логи сыпятся, дегидрация и все такое.

Его аватар начал мерцать. Контуры тела поплыли, распадаясь на пиксели. Это не был вылет. Это был штатный, безопасный логаут. Система распознала безопасную зону и разрешила выход.

— Увидимся на той стороне, — сказал я.

— Обязательно, — ответил он.

И исчез.

Почти сразу пришло сообщение на мессенджер.

[Стригунов]: Объект у нас. Состояние стабильное. Вывозим, скоро будем на базе.

Я прислонился к теплому камню портала и закрыл глаза. Мы сделали это. Мы вытащили его.

— Маркус? — Снайдер тронул меня за плечо. — Все нормально?

— Да, — я открыл глаза и посмотрел на свою поредевшую, измотанную, но победившую команду. — Все нормально. Просто очень устал. Миха уже ушел отдыхать, на него еще и проблемы в реале навалились.

— А мы? — спросил Шнырь, кивая на лес, где уже начинали загораться огоньки эльфийских патрулей.

— А мы… — я улыбнулся. — Мы в Ардене, куда и стремились. А еще, у нас есть сундук, который нужно отдать Стальным Братьям, и куча незаконченных дел. Приключения только начинаются. Но все это потом, сейчас отдых. Снимай номер в гостинице и обустраивайся.

Я перекинул ему немного золота и нажал «Выход».

После грохота взрывов, воя ветра и криков пиратов, стерильное молчание «НейроВертекса» казалось ватой, забившей уши.

Я выбрался из капсулы, чувствуя, как дрожат колени. Адреналин отпускал, оставляя после себя свинцовую усталость и пустоту. Михаила вытащили. Стригунов справился. Но я не чувствовал триумфа. Только опустошение.

В зале горел лишь дежурный свет. В его тусклом сиянии фигура, сидевшая на диване в зоне отдыха, казалась призрачной.

Елена.

Она сидела, поджав ноги, обхватив руками чашку с давно остывшим чаем. Ее волосы, обычно собранные в строгий узел, рассыпались по плечам. Пиджак лежал рядом, небрежно брошенный на спинку дивана.

Я подошел тихо, но она все равно услышала. Подняла голову. В ее глазах не было привычной ледяной собранности. Там была усталость и страх. Тот самый, человеческий страх, который она так тщательно прятала за маской руководителя проекта.

— Все закончилось? — спросила она, голос был хриплым.

— Да, — я сел рядом, но не слишком близко. — Добрались до Ардена, сохранились на точке.

Она кивнула и сделала глоток чая, поморщившись от того, что он уже остыл.

— Хорошо. Это… хорошо.

Мы молчали. Я смотрел на свои руки, на которых все еще мерещились фантомные следы копоти, магии и крови.

— Ты знаешь, о чем я думаю? — вдруг спросила она. — Я думаю о Вике.

Я повернулся к ней.

— О Вике?

— Да. — Елена поставила чашку на столик, и звук удара фарфора о стекло прозвучал как выстрел. — Она сидела в пяти метрах от меня. Каждый день. Два года. Я учила ее пользоваться базой данных. Я подписывала ее отчеты. Я пила с ней кофе. И я ничего не видела.

Ее голос дрогнул.

— Я считала себя хорошим аналитиком, Андрей. Я гордилась тем, что умею читать людей. А у меня под носом сидел человек, который продавал нас всех оптом и в розницу. И я не заметила. Ни взгляда, ни слова, ни намека.

Она закрыла лицо руками.

— Может, я просто… некомпетентна? Может, «Странник» выбрал меня по ошибке?

Я смотрел на нее и видел не «Искру», не аватара ИИ, не начальника. Я видел женщину, чей мир, построенный на логике и контроле, только что дал трещину.

— Нет, — сказал я твердо. — Ты не некомпетентна. Ты просто человек. И она тоже человек.

Я рассказал ей о нашем последнем разговоре. О том, как Вика сидела за своим столом, зная, что за ней идут. О ее словах про коммуналку, про тараканов, про маму. Про то, что она просто хотела жить.

Елена слушала, не перебивая. Когда я закончил, она медленно опустила руки.

— «Просто хотела жить»… — повторила она эхом. — Как страшно. Мы строим виртуальные миры, мы говорим о богах и судьбах, а все разбивается о простую, банальную нищету. О желание и невозможность купить сапоги.

Она посмотрела на меня, и в ее глазах блеснули слезы.

— Андрей, что с нами происходит? Мы играем в богов, но мы даже не можем защитить тех, кто рядом. Я… я боюсь. Боюсь, что мы сами становимся такими же. Цифрами. Функциями.

Я не знал, что ответить. Я просто подвинулся ближе и накрыл ее холодную ладонь своей.

— Мы не цифры, Лена. Цифры не чувствуют боли. Цифры не сомневаются. А мы сомневаемся. Мы боимся. И это делает нас живыми.

Она судорожно вздохнула и вдруг прижалась ко мне. Это было не объятие любовников. Это было объятие двух выживших после кораблекрушения, которые нашли друг друга на плоту посреди океана. Я почувствовал, как она дрожит. Я обнял ее за плечи, прижимая к себе, пытаясь отдать хоть немного того тепла, которого нам обоим так не хватало.

Мы сидели так, в тишине пустого офиса, слушая дыхание друг друга. Граница между нами, профессиональная, субординационная, истончилась и исчезла.

Она подняла голову. Наши лица оказались совсем близко. Я видел каждую морщинку в уголках ее глаз, видел, как расширились ее зрачки.

Это не было запланировано. Не было никакой романтики, никакой музыки, никаких свечей. Просто в какой-то момент стало невыносимо необходимо почувствовать что-то настоящее. Что-то, что не является кодом, ложью или манипуляцией.

Я наклонился, и наши губы встретились.

Поцелуй был неловким, соленым от ее слез, отчаянным. В нем было больше страха и облегчения, чем страсти. Это был крик о помощи, переведенный на язык прикосновений. Мы целовались, словно пытаясь убедить друг друга, что мы существуем, что мы здесь, что мы не одни в этой холодной стеклянной башне.

Звук открывающейся двери прозвучал как выстрел.

Мы отпрянули друг от друга. Я почувствовал, как горят уши, и инстинктивно попытался загородить Елену собой, словно школьник, пойманный завучем.

На пороге стоял Стригунов.

Он даже бровью не повел. Его лицо оставалось маской профессионального спокойствия, словно он не видел ничего, кроме двух сотрудников, обсуждающих рабочий процесс. Или он видел все и просто решил, что это не имеет значения для текущей задачи.

— Извините, что прерываю, — его голос был ровным, лишенным иронии. — Елена Владимировна, боюсь, мне придется украсть у вас Андрея.

Елена быстро поправила волосы, возвращая себе привычный собранный вид.

— Конечно, Виктор Петрович. Я… я пойду к себе. Нужно подготовить отчеты по инциденту с Викторией.

Она бросила на меня быстрый взгляд, смесь смущения и поддержки, обойдя Стригунова, вышла из комнаты.

Мы остались вдвоем.

— Он пришел в себя, — сказал Стригунов, глядя мне прямо в глаза. — Состояние стабильное. Хочет видеть тебя, Андрей.

Сердце пропустило удар.

— Веди, — просто сказал я.

Мы вышли из административного крыла и направились в закрытый сектор, Корпус Клинических Исследований. Я знал, что он существует, видел его на схемах, но еще никогда не был внутри. Это было сердце «НейроВертекса», место, где граница между биологией и технологией стиралась окончательно. Место, где производились и тестировались все нейрокапсулы для подключения к Этерии.

Мы шли по длинным, стерильно-белым коридорам, залитым холодным светом ламп. Наши шаги гулко отдавались в тишине. Я шел и думал о безумии последних дней.

Все смешалось в один сюрреалистический ком. Драконы и пираты на реке, безумная богиня, раздираемая шизофренией, предательство Вики ради квартиры в спальном районе, мой отец в платной клинике… И вот теперь это. Я шел на встречу с человеком, которого считал своим лучшим другом, но которого никогда не видел в реальном мире. С человеком, который был Легендой в виртуальности и пленником в реальности.

Где настоящая жизнь? Там, где мы сражались с демонами плечом к плечу, или здесь, в этих холодных коридорах, где люди, это активы, а дружба, уязвимость?

Стригунов остановился перед массивной дверью без таблички.

— Он там, — сказал он, прикладывая ключ-карту. — Врачи говорят, он слаб. Мышечная атрофия, истощение, последствия его инвалидности, осложненной длительным пребыванием в старой модели капсулы без должного обслуживания. Не нагружай его. Пять минут.

Дверь с шипением ушла в стену.

Я сделал глубокий вдох и шагнул внутрь.

Палата была больше похожа на отсек космического корабля. Стены уставлены мониторами, мерцающими зелеными и оранжевыми графиками. В центре, в окружении стоек с капельницами и аппаратов жизнеобеспечения, стояла кровать.

На ней лежал человек.

Я замер. Образ веселого, харизматичного барда в ярком камзоле, с лютней наперевес, мгновенно рассыпался в пыль, столкнувшись с жестокой реальностью.

Передо мной лежал скелет, обтянутый бледной, почти прозрачной кожей. Он был абсолютно лысым. Ни волос, ни бровей, словно его тело отторгло все лишнее, чтобы сохранить энергию для работы мозга. Из его рук, груди, даже из шеи торчали трубки и провода, соединяющие его с машинами.

Он напоминал Нео, только что вывалившегося из капсулы Матрицы. Слабый. Беспомощный. Неприспособленный к этому миру гравитации и боли. «Сверхперсонаж». «Легенда».

Я подошел ближе, боясь даже дышать громко, чтобы не нарушить хрупкое равновесие его жизни.

Он почувствовал мое присутствие. Его веки дрогнули и медленно поднялись.

Глаза. Это были его глаза. Умные, насмешливые, живые. Единственное, что осталось неизменным.

Он с трудом повернул голову в мою сторону. Губы, сухие и потрескавшиеся, дрогнули в слабой, едва заметной улыбке.

— Ну что, капитан… — его голос был тихим шелестом, усиленным динамиками аппаратуры. — Добро пожаловать в реальный мир?

Конец пятой книги.