Переплетения 5

Глава 12

На пороге стояла Елена.

Это было настолько неожиданно, что я на секунду завис, забыв поздороваться. Я привык видеть ее в строгих деловых костюмах, с идеальной укладкой и непроницаемым выражением лица руководителя проекта.

Сейчас передо мной стояла просто красивая женщина. Она была в мягком кремовом свитере крупной вязки, простых синих джинсах и удобных кроссовках. Волосы были собраны в небрежный хвост, а на лице почти не было макияжа. Она выглядела домашней. И невероятно уставшей.

— Доброе утро, — она улыбнулась, и эта улыбка не имела ничего общего с ее «корпоративной маской». — Я разбудила? Прости, я стучала, но, видимо, звукоизоляция здесь на совесть.

— Доброе, — я наконец обрел дар речи. — Да нет, я уже… почти встал. Просто вчера был долгий рейд.

— Слышала, — она кивнула. — Борис в восторге. Говорит, ты прирожденный везунчик, даже если сам этого не признаешь.

Я отступил в сторону, приглашая ее войти, но она покачала головой.

— Нет, я не по работе. Сегодня суббота, Андрей. Официально у нас выходной. Хотя в этом здании это понятие довольно условное.

Она замялась на секунду, словно подбирая слова.

— Я иду завтракать. В «Небесную Сферу», это ресторан на 60-м этаже. Там отличный кофе и вид на город. Составишь компанию?

Это не было приказом. Это не было даже вежливым предложением коллеги. Это была просьба человека, которому не хочется завтракать в одиночестве.

— Дай мне десять минут, — ответил я. — Только в душ схожу.

— Давай, подожду в холле, — она улыбнулась еще раз, уже увереннее, и пошла к лифтам.

«Небесная Сфера» оправдывала свое название.

Ресторан занимал почти весь этаж и был оформлен в стиле футуристической оранжереи. Стеклянный купол, живые растения, свисающие с потолка, мягкий свет. И потрясающая панорама Москвы, залитой утренним солнцем.

В выходной, с утра, здесь было почти пусто. Пара менеджеров среднего звена, уткнувшихся в ноутбуки за дальними столиками, да официанты, неслышно скользящие по ковру.

Мы заняли столик у самого окна.

Елена заказала омлет с трюфелями и двойной эспрессо, я ограничился сырниками и капучино.

Первые несколько минут мы молчали, просто наслаждаясь едой и видом. Это было странное чувство, сидеть здесь, с человеком, который знал о моей двойной жизни больше, чем кто-либо, и просто завтракать. Без отчетов, без планов захвата мира, без анализа логов.

— Знаешь, — нарушила молчание Елена, отставляя чашку. — Я иногда забываю, как выглядит город днем. Прихожу, еще темно, ухожу уже темно. А тут… солнце.

— Красиво, — согласился я. — И тихо. Непривычно тихо для Башни.

— В этом и проблема, — она вздохнула. — Мы построили себе идеальный мир. Стерильный, безопасный, эффективный. И заперли себя в нем.

Она посмотрела на меня.

— Расскажи мне про посох. Борис сказал, ты выбил легендарку.

В ее голосе не было того хищного интереса, который я слышал от Олега или даже от Максима. Ей было просто интересно. Как игроку.

— [Лунный Светоч], — сказал я, доставая телефон и показывая ей скриншот характеристик, который сделал вчера в рейде. — Масштабируемый. Растет вместе со мной. Дает бонус к урону Света и Тьмы. И еще… он дал мне квест.

Я рассказал ей про Удира. Про спящего бога в Нордмарке. Про то, что мне нужно его разбудить.

Елена слушала внимательно, ее глаза блестели.

— Удир… — задумчиво произнесла она. — Я никогда не слышала этого имени. Ни в одном лорбуке, ни в одном дизайн-документе. А я читала их почти все.

— Значит, это что-то, что «Странник» создал сам? — предположил я.

— Или откопал в самых ранних черновиках, которые мы считали удаленными, — кивнула она. — Бог Вечной Жизни и Холода. Звучит как оксюморон. Жизнь, это тепло. Холод, это смерть.

— Может, в этом и суть? — я вспомнил слова Дриады. — Баланс. Жизнь, которая не умирает, но и не развивается. Стазис.

— Возможно, — она посмотрела в окно. — Знаешь, Андрей, иногда мне кажется, что мы здесь… как рыбы в аквариуме. Красиво, кормят, вода чистая. Но стекло пуленепробиваемое только в одну сторону. Мы смотрим на мир, мы думаем, что контролируем его, создаем его. А на самом деле… кто-то смотрит на нас. И, возможно, даже кормит.

В ее словах была горечь, которую я не ожидал услышать от железной леди отдела аналитики. Она была такой же пленницей этой золотой башни, как и я. Только она построила ее сама.

Между нами возник момент странной близости. Не романтической, нет. Это было чувство боевого товарищества. Понимание того, что мы оба солдаты в одной войне, на одной стороне, просто на разных фронтах. И что мы оба устали.

— А знаешь что? — вдруг сказала она, встряхнув головой и прогоняя мрачные мысли. — К черту философию. У меня выходной. И у тебя выходной. Ты когда-нибудь играл в боулинг?

— В настоящий или в VR? — уточнил я с улыбкой.

— В настоящий! С тяжелыми шарами и дурацкой обувью! Здесь есть дорожки, на минус втором. И я готова поспорить на свой десерт, что обыграю тебя.

— Вызов принят, — рассмеялся я.

Следующие два часа были лучшими за все время моего пребывания в «НейроВертексе».

Мы спустились в боулинг-центр, который тоже был почти пуст. Переобулись, выбрали шары и начали играть.

Елена играла азартно, весело. Она смеялась, когда шар уходил в желоб, и победно вскидывала руки, выбивая страйк. Я увидел ее совсем другой. Живой, настоящей. Без груза ответственности за судьбу искусственного интеллекта.

Мы говорили обо всем. О книгах, о кино, о том, где лучше готовят пиццу в Москве. Не говорили о работе. Не говорили об игре. Мы просто были двумя людьми, которые решили на пару часов сбежать из своей золотой клетки.

— Ты жульничаешь! — заявила она, когда я выбил третий страйк подряд. — Ты используешь [Взгляд Аналитика] чтобы рассчитать траекторию!

— Это пассивная способность, — развел я руками. — Я не могу ее отключить.

— Так нечестно! — она кинула в меня полотенцем.

Я поймал его на лету.

— Жизнь вообще нечестная штука, Лена.

Она посмотрела на меня, и ее улыбка стала чуть грустнее.

— Знаю, Андрей. Знаю.

Мы закончили играть, когда у меня уже начали болеть пальцы с непривычки. Елена выиграла с перевесом в десять очков, пусть я и поддался в последнем фрейме, но ей об этом знать не обязательно.

— Спасибо, — сказала она, когда мы поднимались в лифте. — Мне это было нужно.

— Мне тоже, — честно ответил я.

Лифт остановился на моем этаже.

— Андрей, — она задержала меня за рукав, когда я уже выходил. — Будь осторожен. С этим Удиром. И Странником.

— Буду, — пообещал я.

Вернувшись в номер, я сразу же набрал маму.

Гудки шли долго, и тревога снова начала поднимать голову, но тут трубку сняли.

— Алло! Андрюша! — голос мамы звучал на удивление бодро. Даже радостно.

— Привет, мам. Как вы там? Устроились?

— Ох, сынок, не то слово! — защебетала она. — Это же не больница, а санаторий какой-то! Палата огромная, светлая, вид на парк. Кормят, как в ресторане, меню принесли, выбирай что хочешь. Сестры такие вежливые, внимательные, каждые полчаса заглядывают, спрашивают, не нужно ли чего.

Я улыбнулся. Стригунов не поскупился.

— А папа как?

— Папу сразу забрали, как только приехали. На каталке увезли, сказали, на диагностику. Сейчас вот только вернули, лежит, отдыхает. Говорит, столько приборов к нему подключили, будто в космос запускать собрались. — Она хихикнула. — Врачи такие серьезные, бодрые, говорят, все поправимо. Знаешь, я даже поверила. Смотрю на них и верю, что все будет хорошо.

— Это замечательно, мам. Я очень рад.

— Ты не переживай за нас, сынок. Мы тут как короли. Ты лучше о себе думай.

— Я постараюсь заехать к вам завтра, — соврал я, зная, что Стригунов меня не выпустит. — Или послезавтра.

— Ой, да не торопись ты! — прервала она меня. — Виктор Петрович нам все объяснил. У тебя сейчас самый ответственный этап проекта, запуск какой-то важный. Нельзя тебе срываться, команду подводить. Мы же понимаем. Работай спокойно. Мы тут не пропадем.

Виктор Петрович. Этот старый лис успел обработать и ее. С одной стороны, это было удобно. С другой, еще раз напоминало мне, насколько плотно «НейроВертекс» контролирует мою жизнь.

— Ладно, мам. Передавай папе привет. Я позвоню вечером.

Я повесил трубку. Семья была в безопасности и довольна. Один фронт закрыт. Теперь можно было заняться другим.

Я открыл мессенджер. Иконка Легенды горела зеленым. Он был онлайн.

[Лично][Маркус] Миха, привет. Нашел пару интересных деталей по квесту навигатора. Карты сходятся, но есть нюансы с маршрутом. Нужно обсудить'.

Ответ пришел через минуту.

[Лично][Легенда] Привет, капитан! Отлично! Я как раз свободен. Встретимся в «Золотой Монете» через 10 минут? Заодно угостишь меня тем вином, что мы в прошлый раз не допили.

[Лично][Маркус] «Договорились».

Я отложил телефон и уже собирался пойти в офис, но задумался и остановился.

Нет. Не сейчас.

Я достал из коробки свой старый нейрошлем. Потертый пластик, царапина на боку. Мой личный порт. Моя маленькая, незаметная дверь, которую не так просто заблокировать изнутри корпоративной сети.

Я надел шлем, устроился поудобнее на диване и закрыл глаза.

Вход.

«Золотая Монета» встретила меня привычным гулом.

Это место стало уже стандартным местом встреч с Михаилом в Лирия-Порте, и я чувствовал себя здесь почти как дома.

Бард ждал меня в приватной кабинке. Он сидел за столом, крутя в руках бокал с вином. Его аватар выглядел безупречно, как всегда, но в глазах, если присмотреться, была та самая застарелая усталость, которую я видел в банковском хранилище неделю назад.

— Привет, капитан, — он улыбнулся, но улыбка не коснулась глаз. — Рад тебя видеть. Как… навигация?

Я сел напротив. Достал из инвентаря [Раковину Отчуждения] и поставил на стол.

— Сейчас узнаем.

Михаил кивнул. Он взял раковину, поднес к губам и выдохнул в нее беззвучную ноту.

Мир схлопнулся. Гул таверны исчез. Мы снова были одни в пузыре тишины.

— Чисто, — сказал он, опуская раковину.

— Хорошо, — я наклонился вперед. — У нас мало времени. Стригунов в деле.

Лицо Михаила на мгновение застыло.

— Он согласился?

— Да. Но ему нужно подстраховаться перед изъятием. Ему нужен крот.

Я коротко, но максимально точно пересказал ему план «Окрашенная вода». Четыре пакета дезинформации. Четыре версии событий.

— Твоя задача, поймать наживку, — закончил я. — Ты должен поговорить с отцом. Заставь его заинтересоваться. А дальше ждать, пока он упомянет хоть что-то из того, что я тебе сейчас скажу.

Михаил внимательно слушал пока я пересказывал ему детали, и я видел, как в его глазах загорается холодный огонь азартного игрока.

— «Ложные Боги»… Это звучит как-то, что их заинтересует. Они помешаны на контроле над лором. Если они узнают, что кто-то может переписать историю мира… они дернутся.

— Именно. Запомни: «Ложные Боги», «Глобальный Ивент», «Изменение Механики». Это ключевые слова.

— Я понял.

Он помолчал, крутя бокал.

— Я… Я слышал, что твоему отцу было плохо. Охотники пытались найти лазейки, чтобы подобраться к тебе, но не нашли.

— В безопасности, — ответил я, не особо удивившись. — Стригунов перевез их в клинику «НейроВертекса». Там охрана лучше, чем в Кремле.

Михаил облегченно выдохнул.

— Слава богу. Я боялся, что они… что он попытается добраться до тебя через них.

— Мы успели вовремя, — жестко сказал я.

— Андрей, — Михаил посмотрел мне в глаза. — Будь осторожен со Стригуновым. Он профессионал, но… он тоже часть системы. Если он решит, что я слишком опасен, или что риск спасения слишком велик… он может просто устранить проблему. Вместе с носителем.

— Я знаю, — кивнул я. — Поэтому я не сказал ему про Раковину. И про то, что мы можем говорить вот так. Для него ты, ценный ресурс, который нужно прибрать к рукам. А ресурсы не уничтожают, пока они приносят пользу.

— Надеюсь, ты прав.

Он встал.

— Мне пора. Отец скоро выйдет на связь. У меня очередное задание, проанализировать экономику ремесленников в Логосе. Скука смертная, но это хороший шанс. Я попробую… ввернуть тему про богов.

— Удачи, Миха.

— И тебе, капитан.

Он потянулся к раковине, чтобы деактивировать ее, но та ожила.

Раковина на столе не просто перестала светиться. Она завибрировала, и эта вибрация прошла сквозь дерево стола, отдаваясь в моих руках неприятным зудом. Перламутровое, успокаивающее сияние сменилось тревожным, пульсирующим синим светом, похожим на отблеск грозового разряда.

А потом раздался Голос.

Он возник прямо в голове, гулкий, влажный, древний, словно доносился со дна Марианской впадины.

«Тишина… лишь пауза перед криком. Они слышат даже когда ты молчишь, Искатель».

Звук был настолько реальным, что я дернулся, едва не опрокинув стул. Раковина издала тонкий, жалобный треск. По ее идеальной поверхности пробежала тонкая паутинка трещины.

[Системное уведомление]

Прочность предмета [Раковина Отчуждения] снижена. Текущая прочность: 11/12.

Мы с Михаилом переглянулись. В его глазах я увидел отражение собственного ужаса.

— Ты это слышал? — прошептал он, хотя вопрос был риторическим.

— Слышал, — ответил я, осторожно касаясь трещины на артефакте. Она была горячей. — Это был не системный звук.

— И не игровой, — добавил Михаил. — Это… это был канал. Двусторонний. Кто-то нас слушал. Или пытался предупредить.

— «Они слышат даже когда ты молчишь», — повторил я. — Охотники?

— Или НейроВертекс. Или сам Странник. — Михаил нервно потер шею. — Черт, Андрей, эта штука… она не просто глушилка. Это телефон. И на том конце кто-то очень могущественный.

— Удир, — вырвалось у меня.

Михаил удивленно посмотрел на меня.

— Кто?

Я на секунду задумался. Слишком много совпадений. Слишком много нитей сходилось в одну точку. Я достал [Лунный Светоч] и положил его на стол рядом с раковиной. Посох мгновенно отозвался на присутствие артефакта, его навершие засветилось мягким, серебристым светом, вступая в резонанс с синим сиянием раковины.

— Смотри, — сказал я и расшарил ему описание посоха и свой новый квест.

Михаил склонился над столом, вчитываясь в текст. Я ожидал, что система снова заблокирует передачу, выдаст ошибку или «абракадабру», как это было с Сергеем и куклой. Но нет. Михаил видел все. Каждую букву.

— «Пробуждение Забытого»… — прошептал он. — Удир, Владыка Вечной Жизни и Абсолютного Холода. Континентальное задание.

Он поднял на меня глаза. В них больше не было страха. В них горел тот самый огонь исследователя, который я так ценил.

— Ты тоже видишь это, — констатировал я. — Потому что ты тоже Сверхперсонаж. Система считает нас равными.

— Или связанными, — поправил он. — Удир… Это имя не упоминается ни в одной официальной хронике. Ни в одном мифе. Я перерыл всю библиотеку Логоса, Андрей. Там есть Валариус, Солон, Церера… Но Удира нет.

— Значит, он из «Ложных», — предположил я. — Из тех, кого изгнали. Или стерли.

— Стерли, — кивнул Михаил. — Это больше похоже на правду. Победители пишут историю, а проигравших вымарывают из летописей. Но если он существует… если его можно вернуть… это значит, что весь пантеон, это не константа. Это переменная.

Я попробовал нажать кнопку «Поделиться заданием». Интерфейс мигнул зеленым.

[Предложить игроку [Легенда] присоединиться к заданию «Пробуждение Забытого»?]

— Я могу взять тебя в долю, — сказал я. — Мы можем выполнить это вместе.

Михаил посмотрел на уведомление, потом на меня. И покачал головой.

— Нет. Не сейчас.

Он отодвинул от себя интерфейс.

— Андрей, подумай. Я под колпаком. Каждый мой шаг, каждый принятый квест логируется. Если в моих логах появится «Пробуждение Забытого»… «Охотники» увидят это. Они поймут, что я не просто бард. Что я связан с чем-то глобальным. И они поймут, что я связан с тобой. Это конец нашей конспирации.

Он был прав. Чертовски прав. Я снова поторопился, поддавшись эмоциям.

— Прости. Ты прав.

— Но информация… — Михаил постучал пальцем по столу. — Информация, это другое дело. Я могу искать, не принимая квест. Я могу копать. Удир… Вечная Жизнь и Абсолютный Холод. Это же шизофрения.

— Что?

— Двойственность, — пояснил он, и его голос стал оживленным. — Ты рассказывал про Цереру. Мать и Голод. Жизнь и Гниль. Теперь Удир. Жизнь и Холод. Тебе не кажется, что у местных богов… раздвоение личности?

Я вспомнил безумную Дриаду, разрываемую между двумя ипостасями своей госпожи.

— Кажется.

— Я читал одну статью, — продолжил Михаил. — Давно, еще на бете. На каком-то закрытом форуме. Автор, кажется, был реальным психологом. Он анализировал поведение богов Этерии и пришел к выводу, что их структура личности… нестабильна. Что объединение противоположных концепций в одной сущности неизбежно ведет к психозу. К распаду. Он называл это «Божественной Шизофренией».

— И что с ним стало? С автором?

— Его засмеяли, — усмехнулся Михаил. — Сказали: «Чувак, это игра. Это ИИ. У них нет психики». Он удалил тему и исчез. Но сейчас… сейчас мне кажется, что он нащупал что-то важное. Что если Война Раскола, это не война разных богов? А война внутри самих богов? И Удир, это тот, кто проиграл эту войну самому себе?

Мысль была пугающей и завораживающей одновременно. Если боги безумны, то и мир, построенный ими, безумен.

— Я поищу, — пообещал Михаил. — Попробую найти следы той статьи. Или похожие теории в древних текстах. Но не сейчас. Сейчас у нас другая задача. Крот.

Он встал.

— Мне пора. Сеанс связи скоро. Я закину наживку. «Ложные Боги», да?

— Да. «Ложные Боги», «Глобальный Ивент».

— Сделаю. Удачи, капитан. И… спрячь эту ракушку подальше. Она меня пугает.

— Меня тоже, — признался я.

Михаил растворился в воздухе. Я остался один в тишине, которая теперь казалась не спасительной, а зловещей. Я убрал треснувшую раковину в инвентарь, чувствуя, как она все еще слабо вибрирует, словно эхо того голоса.

Удир. Церера. Шизофрения богов. Крот в корпорации. «Охотники».

Все это сплеталось в такой тугой узел, что мне казалось, стоит потянуть за одну ниточку, и все мироздание рухнет мне на голову.

Я вышел из игры.