Переплетения 2

Глава 4

После шторма всегда наступает затишье.

Наша маленькая группа, потрепанная засадой и шокированная открывшимися глубинами заговора, инстинктивно взяла тактическую паузу. В групповом чате мы, словно солдаты после тяжелого боя, договорились взять день на «перегруппировку и анализ».

[Легенда]: «Друзья, я удаляюсь в святая святых, в архивы Академии! Нужно перевести древние баллады о Синдикате в системные подсказки, пока они не превратили нас в трагический эпос. Буду на связи, если найду что-то вкусненькое!»

[Шестеренка]: «Мне нужно на „Наковальню“. Займусь сегодня апгрейдом экипировки и прокачки репутации с ремесленниками».

[Неуязвимый]: «Отдыхаю сегодня».

Для Олега это было равносильно развернутому отчету. Он был на посту, перезаряжал свои системы, готовился к следующему удару. Я остался один. Но одиночество больше не было гнетущим. Оно стало рабочим пространством. У меня была гипотеза, возникшая еще в доме родителей, искра догадки, которую зажег старый фотоальбом. И сейчас, когда мир игры стал таким опасным, мне нужно было проверить каждую, даже самую безумную теорию.

Я набрал номер родителей. Видеозвонок.

На экране появилось знакомое, уютное лицо мамы, она тут же засуетилась.

— Андрюша! Как ты? Ты такой бледный! Ты хорошо ешь? Может, приехать, привезти тебе борща?

— Все хорошо, мам, правда, — я даже не пытался скрыть улыбку на лице. — Просто много работы. Папа дома?

Картинка сместилась, и я увидел отца. Он сидел в своем неизменном, продавленном кресле, возле окна. Старый инженерный дневник лежал у него на коленях, как верный пес.

— Привет, пап!

Он медленно повернул голову. Его взгляд, как всегда, был пронзительным, сканирующим, оценивающим не внешность, а внутреннюю структуру.

— Задачка? — коротко спросил он улыбнувшись.

Я кивнул, стараясь придать голосу максимальную небрежность, словно это была пустяковая мысль, случайно пришедшая в голову.

— Да так… по работе столкнулся со старыми чертежами, еще советской школы. И вспомнил, ты рассказывал про своего коллегу… Лазарева. Валентин, кажется. Гений, говорил. А у него ведь дочка была… Кира, вроде? Не знаешь случайно, как она, кем стала?

На лице отца произошло нечто невероятное. Впервые за долгие месяцы, а может, и годы, его строгие черты смягчились, и в уголке губ появилась тень теплой, искренней улыбки. Он смотрел не на меня. Он смотрел в прошлое.

— Валентин… — он произнес это имя с глубоким уважением. — Он был не просто коллега, Андрей. Он был поэт. Поэт от инженерии. Единственный, кто понимал, что в правильно спроектированной системе есть своя музыка, своя поэзия. Остальные видели лишь шестеренки и провода. Мы с ним… мы видели душу механизма.

Он помолчал, видимо погруженный в воспоминания.

— А Кирочка… — он снова улыбнулся. — Невероятно одаренная девочка. Я помню, как она, совсем кроха, лет пяти, сидела у Валентина в мастерской и из шестеренок старых часов собирала какие-то невероятно сложные конструкции. Мы с ним тогда уравнения движения спутника обсуждали, так она, представляешь, влезла в разговор и не только слушала, но и вопросы задавала, в пять лет то! Валентин тогда так гордился… — Отец вздохнул. — Она унаследовала его дар. Умение не просто строить, а слушать систему.

Он снова посмотрел на меня, и его инженерный взгляд, казалось, видел не только меня, но и ту невидимую связь, которую я только что обнаружил.

— Жаль, что они уехали. После того, как его проект закрыли, он ушел из КБ. Куда-то на Урал, в закрытый город. С тех пор и не виделись.

Подтверждение. Моя безумная гипотеза оказалась получила еще одно подтверждение. Сердце забилось чаще. Нужно было попробовать.

Поблагодарив родителей и пообещав маме, что я «обязательно хорошо поем», я завершил звонок.

Пальцы летали над клавиатурой, я уже писал сообщение в личный чат с Кирой. Прямой вопрос был бы слишком грубым, слишком бестактным. Я хотел сначала проверить и удостовериться.

[Маркус]: «Кира, я тут анализировал паттерны старой инженерной школы, на которых основаны некоторые системы „НейроВертекса“. У меня гипотеза, что их основы были заложены еще в советских КБ. Например, в работах таких инженеров, как Валентин Лазарев и Игорь Воронцов, которые занимался нелинейной механикой. Ты случайно не знакома с их наследием?»

Я нажал «Отправить». И стал ждать. Ответ пришел не сразу. Прошла минута. Две. Я почти физически ощущал ее затягивание, ее попытку обработать этот неожиданный, невозможный запрос.

Наконец, сообщение пришло. Оно было лишено ее обычной технической сухости, в нем сквозила растерянность.

[Шестеренка]: «Валентин Лазарев… мой отец. Откуда ты…»

Лед между нами треснул. Это был не просто тиммейт, не просто «эффективный актив». Это был человек, с которым у меня было нечто общее, нечто куда более глубокое, чем квесты и лут. Наши отцы, два гения из ушедшей эпохи, инженеры-поэты, говорили на одном языке.

И теперь, похоже, нам, их детям, предстояло закончить их разговор.

[Маркус]: «Да так, я вот успел заметить, что твоя фамилия Лазарева. И даю небольшую подсказку, мое отчество Игоревич. А фамилию ты должны была видеть в чатике — Воронцов»

Это было невероятно, тот самый один шанс на миллион.

Мы перекинулись еще парой фраз и Кира убежала звонить своему отцу, договариваться о совместном созвоне в рамках восстановления старой дружбы из прошлого века.

Настроение резко скакнуло вверх на десяток пунктов.

Один, в тишине своей квартиры, я не мог унять наростающий зуд. Не тревогу, не страх, а тот самый исследовательский зуд. Информация, полученная от отца, подтвердившая мою догадку о Кире, лишь разожгла любопытство. Два инженера из старой советской школы, две родственные души, создавали системы на одном и том же, фундаментальном уровне. И теперь мы, их дети, встретились в цифровом мире, построенном на тех же принципах. Необъяснимое стечение невероятных обстоятельств!

Но мне было на что переключить себя здесь и сейчас.

Туториал. Моя лаборатория. Мой личный полигон для экспериментов над ИИ.

Я чувствовал, что еще не до конца понял его замысел.

Я разгадал один слой, но под ним наверняка был другой, еще более глубокий.

Решение было принято мгновенно. Этерия сейчас отходила на второй план — команда взяла паузу. А это означало, что у меня было время. Время для чистого, незамутненного исследования.

Я снова опустился в нейро-интерфейсное кресло.

Создание нового персонажа стало отработанной рутиной.

Имя: Маркотвинк-12

Класс: Не доступен

Уровень: Не доступен

Я был пустым сосудом. Инструментом. Одноразовым зондом, который не жалко было потерять в неизведанных глубинах. Я погрузился, ожидая увидеть привычную, стерильную пустоту начальной симуляции.

Процедура обхода скриптов была отработана до автоматизма. Я знал тайминги с точностью до сотой доли секунды.

Знал слепые зоны в архитектуре. Знал последовательность.

Действие первое: Грузовик. Тридцать пять секунд на подход, шаг в сторону, в слепую зону заложенного дверного проема.

Действие второе: Кондиционер. Квадрат у витрины. Два шага вперед, один назад.

Но уже на втором маркере что-то пошло не так. Мир «моргнул».

Это было не то едва заметное подрагивание, которое я видел раньше. Это был полноценный системный сбой. На долю секунды изображение замерло, посыпалось цветными артефактами, а затем снова собралось воедино.

Я оказался в «ожившем» инстансе. Но не в том, который я пробуждал сам. Этот был… другим.

Воздух казался плотнее, звуки — глубже. И я был в нем уже не один.

На другой стороне улицы стояла еще одна фигура. Игрок. Ее ник, выведенный простым, без изысков шрифтом, гласил:

Имя: Алтея

Класс: Не доступен

Уровень: Не доступен

Она была одета в простую дорожную одежду, практичную и неброскую, но в ее движениях не было растерянности человека, впервые попавшего в VR. Она не была похожа на новичка. Она двигалась с тихой, сосредоточенной уверенностью. Она не бежала к перекрестку. Она не искала трансформаторную будку. Она игнорировала всю известную мне мету Туториала.

Ее действия были странны, нелогичны с точки зрения любого гайда.

Она подошла к NPC-старушке, которая всегда сидела на одной и той же скамейке, — часть статичного пейзажа, декорация. Я десятки раз проверял ее — у нее не было ни диалоговых веток, ни триггеров. Она была просто текстурой. Алтея что-то тихо сказала ей. И старушка, эта живая декорация, медленно повернула голову и… кивнула.

Я увидел очередной сбой в отлаженной системе Туторила, но в этот раз, инициированный уже не мной.

Затем Алтея сделала нечто еще более странное. Она подошла к слегка покосившемуся фонарному столбу — еще одной детали окружения, которую я давно занес в категорию «неинтерактивный мусор». Она приложила к его основанию руку. Я активировал [Взгляд Аналитика] на полную мощность. Я не мог применять навык на персонажа, но мог применить его на объект воздействия.

[Эффект: Структурная целостность объекта восстановлена]

На моих глазах фонарный столб, который был частью скрипта «ветхий город», медленно, с тихим скрипом выпрямился. Она не ломала скрипт. Она чинила его составляющие, меняя его переменные.

В этот самый момент произошло то, что окончательно превратило эту сцену в сюрреалистический театр. Из-за угла, весело напевая под нос, выбежал еще один игрок. Девушка-аватар с ярко-розовыми волосами, в самой базовой стартовой одежде. Над ее головой горел ник, показывающий ее отношение к игре.

Имя: Милашка-2007

Класс: Не доступен

Уровень: Не доступен

Она вела себя как абсолютный, стопроцентный новичок, следующий гайду. Она не смотрела по сторонам. Она не видела ни меня, ни Алтею. Она целеустремленно бежала к перекрестку, встала точно посередине «зебры» и стала ждать. Ровно через тридцать семь секунд из-за поворота выехал тот самый злополучный «исекайный грузовик-сан». Он врезался в нее с абсолютно предсказуемым результатом.

Я помнил это фразу и награду за нее уже наизусть:

Причина: Столкновение с транспортным средством.

Вы получили скрытый бонус «Крепыш»: +2% к ХП.

«Милашка-2007» исчезла, отправившись создавать своего основного персонажа. Она сыграла свою роль. Роль контраста. Роль «нормальности» в этом театре абсурда.

Алтея, казалось, даже не заметила этого представления. Она закончила с фонарем и теперь направлялась к магазину игрушек, к витрине, у которой я когда-то встретил Мию. Она обошла спящего кота, не обращая на него внимания, что-то закрепила на стене и повернула за угол. Я не видел чем она там занималась, а это было чрезвычайно важно для меня.

Я должен был подойти ближе и выяснить чем она занимается и к чему приведут ее действия.

Я должен был узнать, кто она. Это было уже не просто любопытство. Это была профессиональная необходимость. Я начал медленно, стараясь держаться в тени зданий, сокращать дистанцию. Она вышла из-за угла и продолжила что-то поправлять на стене возле электрощита. Она стояла спиной ко мне, разглядывая витрину и не могла видеть как я приближаюсь к ней шаг за шагом.

Еще десять метров… пять…

Я не услышал его. Не было ни рева мотора, ни визга шин. Просто внезапное, сокрушительное давление сзади, словно на меня обрушилась стена. Мир кувыркнулся, на мгновение я увидел испуганные глаза Алтеи, обернувшейся на шум, а потом ставшую уже такой привычной кабину «иссекайного грузовика».

Этот триггер опять поймал меня, уже в который раз!

А потом наступила темнота. Привычное серое ничто. И привычная системная надпись.

Вы погибли.

Причина: Столкновение с транспортным средством.

Вы получили скрытый бонус «Крепыш»: +2% к ХП.

Как обычно, я получил предложение о бонусе. Как обычно, я отказался от захода в игре.

Я не стал создать нового персонажа. Я просто висел в этой пустоте, и мой мозг лихорадочно пытался обработать только что полученные данные.

Меня сбил грузовик. Сзади. Бесшумно. В инстансе, где его скрипт уже был «отработан» появлением «Милашки-2007» буквально минуту до этого.

Это было невозможно. Система не просто изменила свои правила. Она создала новые прямо на ходу.

Зачем? Чтобы не дать мне связаться с другой аномалией, этой Алтеей?.

Я был не один, кто исследовал Туториал. И система знала это. И, похоже, ей очень нравилось подогревать мой интерес к этому нетрадиционными методами.

Я вышел из игры.

Фиксаторы нейро-интерфейса жалобно скрипнули, отпуская меня. Я сидел в своей темной квартире, но гул в ушах не прекращался. Это был не гул серверов или шум города. Это гудел мой собственный мозг, работая на пределе, пытаясь обработать массив данных, который только что в него влили.

Глядя на темные экраны мониторов, я не двигался с места.

Я был в ловушке. Не в Туториале, не в «ПиксельХабе». В ловушке собственного разума. Мысли метались, сталкивались, высекая искры гипотез. Бесшумный грузовик. Алтея. Починенный фонарь. Кивнувшая старушка. И система, которая не просто защитила меня, а спрятала от своих же создателей.

Нужно было навести порядок в этом хаосе.

Я включил оба монитора. Тусклый свет выхватил из темноты мое усталое лицо.

Я открыл свой «Дневник исследователя». Курсор равнодушно мигал на пустой странице.

Нужно было зафиксировать, структурировать, превратить поток данных в стройную теорию.

Первая запись появилась на белом листе:

Анализ инцидента «Маркотвинк-12».

Ключевая переменная: Алтея.

Все остальное было следствием. Сбой скриптов, «оживший» инстанс, даже атака бесшумного грузовика — все это была реакция системы на ее появление. Она была главной аномалией. А я, вторгшийся в ее сессию, был лишь помехой.

Я начал анализировать ее действия, раскладывая их на простые, логичные шаги, как когда-то раскладывал код отцовского замка. Что она делала? Она не искала уязвимости. Она не пыталась сломать или обмануть скрипт.

Она чинила.

Старушка на скамейке — неинтерактивный NPC. Для меня это был мертвый объект. Для нее — элемент симуляции, которому не хватало диалоговой ветки. И она дала ей ее. Покосившийся фонарь — часть антуража «запущенного города». Для меня — просто текстура. Для нее — мелкая системная ошибка, которую нужно исправить.

Она не была взломщиком. Она была реставратором.

Я остановился, глядя на написанное. Два разных подхода. Два разных мира.

Мой путь: Найти нарушение в логике. Использовать его, чтобы спровоцировать сбой. Заставить систему показать свою внутреннюю структуру через ее ошибки. Я действовал как хакер, как «черный ящик»-тестировщик. Я ломал игрушки, чтобы посмотреть, что у них внутри.

Ее путь: Найти несовершенство в симуляции. Использовать неизвестные мне правила, чтобы исправить его. Восстановить целостность мира, а не нарушить ее. Она действовала как архитектор, как QA-инженер высочайшего класса. Она не ломала. Она дебажила мир в реальном времени.

И тут ледяная волна понимания, от которой перехватило дыхание, накрыла меня. Вспышка озарения была такой яркой, что я зажмурился.

ИИ Туториала. Его целью был не просто тест. Не просто фильтр. Он не искал просто «нестандартное мышление». Это было слишком узко. Он искал разные его типы.

Я снова начал печатать, пальцы едва поспевали за мыслью, рождавшейся в голове:

Гипотеза: ИИ ищет не одно решение, а спектр решений. Ему нужны разные векторы мышления.

Тип 1: «Аналитик» (Маркус). Системный подход. Поиск уязвимостей, эксплуатация системных ошибок, нарушение правил для понимания их фундаментальной логики. Цель — разобрать механизм.

Тип 2: «Целитель» (Алтея). Созидательный подход. Поиск нестыковок и неэффективности. Действие внутри правил, но на более глубоком, недокументированном уровне. Цель — улучшить механизм.

Слова на экране, казалось, светились собственным светом. Я понял. Я наконец-то понял. Статус «Сверхперсонажа» — это не была уникальная награда для меня одного. Это не был приз. Это был системный флаг. Маркер. Метка, которой ИИ помечает любой тип активности, игроков, способных к глубокому, осмысленному взаимодействию с миром.

Он не просто проводит эксперимент.

Он собирает команду.

Команду из совершенно разных гениев.

Эта мысль одновременно и пугала, и восхищала. Пугала, потому что масштаб игры, в которую я ввязался, внезапно вырос до невообразимых размеров. Я был не единственной аномалией. Я был лишь одной из фигур на доске.

И восхищала, потому что это означало, что я не один. Где-то там, в этом огромном, сложном мире, были и другие.

Другие «сверхперсонажи». Другие «аномалии». И Алтея, кем бы она ни была, — первая, кого я встретил.

Мы были не соперниками. Мы были коллегами, которых система еще не представила друг другу.

ИИ не просто изучает игроков. Он собирает свою собственную команду.