#3 Печать Пожирателя

Глава 23 Допрыгались

27 марта 2031 года. «Арканум».

Мы со Львовым сидели в полукруглом «преддверии» ректората — у разных стен, под присмотром аж четырёх Практиков, сверлящих нас недовольными взглядами.

Сергей старался казаться невозмутимым — но было видно, что он нервничал — то и дело тарабанил пальцами по резному подлокотнику кресла, облизывал пересохшие губы, а его взгляд то и дело метался между дверью ректората и мной.

Мелированный ублюдок… Если бы не его идиотская спесь, ничего бы этого не произошло!

«А я говорила, чтобы он убрал свою кошку!» - подала голос Бунгама.

«Ты вообще заткнись!» — ментально рявкнул я, — «Дура набитая… Из-за тебя нам такие проблемы грозят, что… Лучше бы я оставил тебя банку!»

Жаба, безвылазно торчащая в своём Убежище после событий на факультативе, мгновенно притихла.

«На кой хрен тебе вообще потребовалось рваться в академию⁈»

Этот вопрос я задавал родовому существу уже не в первый раз — и, в общем-то, знал ответ. Но злость и неизвестность жгли меня изнутри. Я не хотел мучаться мыслями о том, что мне грозит, так что просто коротал время за разговором с жабой.

«Я уже объясняла… Я не могла сдержаться! Услышала зов — сильный! Там… там внизу была часть моего дома! Огромная! И Тот, кто там жил, велел мне прийти!»

«Тот, кто там жил…» — проворчал я — «Кто это был?»

«Не знаю… Кто-то очень сильный»

«Дерьмо…»

На самом деле случившееся окончательно прояснило для меня некоторые догадки, которые давно бродили в голове.

Испытание, которое мы проходили во время поступления, проходило в Урочище. Теперь это было ясно, как день. И судя по всему, «вход» в это Урочище находился где-то под актовым залом «Арканума».

Я понятия не имел, как аномальная зона образовалась посреди Москвы, почему её не уничтожили, и почему используют вот таким вот странным образом. Но факты говорили сами за себя.

А то, что моя жаба сошла с ума и решила захапать себе кусочек Урочища… Ну, она сама сказала — её кто-то «пригласил».

Уж не тот ли Сфинкс, с которым мне довелось поиграть в загадки?

Может быть, может быть…

Правда, сейчас эта загадка волновала меня меньше всего. Куда сильнее беспокоили последствия…

Сразу после того, как я загнал Бунгаму обратно в кольцо и отрубился, преподаватели смогли обуздать последствия её сумасшедшей магии. Конечно, на это потребовалось время — но за пару суток академию привели в порядок и выкорчевали всех болотных тварей, попрятавшихся по закоулкам «Арканума».

Для этого пришлось отменить все занятия на два дня.

Меня же сначала утащили в лазарет, а затем и вовсе увезли в госпиталь Склифосовского — восстанавливать после магического истощения.

Но это было не самым страшным.

Как только я пришёл в себя, то обнаружил у дверей палаты серьёзную охрану из двух Магистров. Мужчина и женщина в невыразительных кителях сообщили, что у их «ведомства» есть несколько вопросов — и следующие три дня оказались одним большим допросом.

А всё потому, что влиятельный господин Львов (старший, разумеется), спустил с цепей всё собак, какие у него только были.

Ещё бы! Бунгама без труда оторвала лапу младшей итерации их родового существа, и как я понял, оно не просто всё ещё не поправилось — более того, старшая итерация из-за этого потеряла часть сил! Не слишком большую, полагаю, но этого оказалось достаточно, чтобы Львов взбесился.

Адвокаты, знакомые прокуроры, представители министерства внутренних дел, и ещё невесть кто один за другим приходили ко мне в палату и устраивали допросы касаемо случившегося происшествия.

И все, как один, пытались подвести меня к «нападению» на Сергея.

Казалось бы — смех да и только! Вот только смеяться мне совсем не хотелось. А потому я расчехлил свой счёт, нанял топового адвоката (одного из немногих, кто не побоялся выйти против Львова), и с первого же дня отвечал на все вопросы только в его присутствии.

Это слегка сбило темп нападок, однако полностью решить проблему не получилось — всё таки, академию расхреначила именно моя жаба… Что подтвердил преподавательский состав. Спасибо Аристарху — он рассказал, как всё было, и согласно правилам академии и договоров, подписанных на факультативе, с меня снималась часть ответственности за возможные происшествия.

Внезапно, после этого внимание властей, подгоняемых Львовым, переключилось и на его отпрыска.

Думаю, в тот момент Львов-старший понял, что его сынок в очередной раз о чём-то умолчал, и он попытался свернуть дело — но было уже слишком поздно.

Представители Императорского Зверинца несколько раз вызывали нас с Сергеем на парные допросы, а когда поняли, что ничего внятного не добиться — постановили провести парную ментальную проверку…

И вот тут я слегка напрягся.

Избежать этой проверки не представлялось возможным — а у меня в голове хранилось сто-о-о-олько секретов, что всплыви даже один из них…

Бр-р-р…

Думать о том, что со мной сделают власти, совершенно не хотелось, и я понятия не имел, как поступить. Мелькнула даже мысль бросить всё и сбежать куда-нибудь в Индию, откуда пожиратели своих не выдавали, но…

Даже если бы у меня хватило сил это сделать — решение выглядело весьма спорным. Да и не успел я, если честно, реализовать подобный план — буквально через несколько часов после постановления меня забрали из палаты и повезли в главное зданием министерства внутренних дел на Садовой, усадили в кресло напротив не менее испуганного Львова и…

Залезли в мозги.

Для этого потребовался всего один менталист. Им оказался высокий, худощавый господин с залысинами и крючковатым носом, облачённый в старомодный чёрный костюм.

Он положил руки нам на головы, попросил сосредоточиться на событиях того дня, и…

Мне в мозг будто бы вонзились тысячи иголок. Сознание помутилось, и удерживать концентрацию было очень сложно, но я делал, что велели — вспоминал факультатив, от начала, до конца.

И делал это настолько чётко, насколько мог, потому что понимал — стоит только подумать о чём-то другом, и менталист увидит то, что увидеть не должен.

К счастью, его не интересовало ничего другого — и спустя десяток минут нас, выжатых, словно лимоны, отпустили.

И всё же я искренне боялся, что менталист залез чуть глубже, посмотрел чуть в сторону — и увидел что-то, чего я показывать не хотел…

После бессонной ночи мне позвонили из министерства и…

Уведомили, что менталист не обнаружил в моих действиях злого умысла и того, за что меня можно было привлечь к ответсвенности.

Не передать словами, как меня обрадовали эти новости! Удивительно, но мне каким-то образом удалось удержать сознание и воспоминания в нужной точке времени, и не дать МВД пищу для сторонних размышлений!

Возможно, помогли ментальные практики, которым меня в своё время обучал сам Титанос (за что ему большое спасибо!). Однажды они уже помогли мне справиться с захватом сознания во время боевой операции против ударного отряда расы Кхан’Кор. Эти твари славились своими телепатическими способностями, так что бывший «начальник» решил, что обучение хотя бы основам ментальной защиты будет не лишним.

И вот теперь это умение, как оказалось, оставшееся со мной, пригодилось вновь. Правда, я сильно сомневался, что смогу долго сопротивляться, возникни у местных менталистов желание полностью выпотрошить мою память…

Впрочем, было во всей этой проверке и кое-что поистине приятное — менталист выпотрошил и мозг Львова-младшего!

И судя по тому, что мне сообщили — в произошедшем была часть его вины!

Не то, чтобы я сомневался — но теперь у властей было железобетонное подтверждение, что мелированный ублюдок велел своему родовому существу «напугать» Бунгаму!

Жалкий придурок… Представляю, какой разнос устроил папенька, когда запущенный им маховик уе#ал по его же сыночку!

Не знаю, что они делали дальше, и как заглаживали свою вину — да меня это и не касалось, потому что у властей не оказалось ко мне никаких претензий.

В отличие от академии…

Именно потому сейчас мы с Сергеем и сидели в преддверии ректората, ожидая начало разбирательства. И сидели уже достаточно долго, безуспешно пытаясь прислушаться к доносящимся из-за массивных двустворчатых дверей обрывкам беседы.

Идущей, надо заметить, на повышенных тонах.

Словно в ответ на мои мысли голоса ректората замолчали, и через несколько секунд тяжёлые створки распахнулись.

— Входите! — донёсся голос Кощеева изнутри.

Мы с Сергеем, бросив друг на друга ненавистные взгляды, и сопровождаемые угрюмыми Практиками, вошли в просторное, круглое помещение.

Мне оно (к сожалению) было уже хорошо знакомо. Всё та же стена напротив входа, превращённая в огромное окно, за которым открывался прекрасный вид на центр города, Кремль и великое Древо. Всё тот же дугообразный стол. Всё те же девять человек…

Мы встали по центру.

— Итак… — откашлялся Кощеев, — Сегодняшнее разбирательство посвящено события от девятнадцатого марта этого года. Факультатив профессора Волкова обернулся всем известными событиями, в которых оказались виновны двое этих студентов.

— Предлагаю начать со Львова, — елейно произнёс Земельцев, довольно развалившийся в кресле, — Он здесь нечастый гость, и нет сомнений, что он оказался втянут в…

— Соблюдайте протокол, Евгений Олегович! — перебил его недовольный директор, — И не нужно никаких домыслов! У нас есть масса… материалов, предоставленных министерством внутренних дел! И вина обоих студентов не вызывает сомнений! Большая, или меньшая — нас не интересует! Мы здесь для того, чтобы определить наказание!

Земельцев заткнулся, а Змеев, прожигающий его презрительным взглядом, не удержался от короткого смешка.

— Итак… — продолжил Кощеев, — Не будем затягивать процесс, так как всё уже обговорено и не раз…

— Если позволите заметить, господин директор… — мягко произнесла Ванесса Онегина.

— Слушаю.

— Спешу напомнить, что студент Апостолов оказывается здесь уже не в первый, и не во второй раз. Он не единожды проявлял себя как «опасный» элемент, и на мой взгляд, заслуживает более серьёзного наказания, чем господин Львов.

«Господин», ха! Даже в обращениях эта бледная сука старалась меня уязвить! Ну-ну, старайся дальше.

— Забавно, что декан факультета Целительства и Некромантии не может исправить собственные проблемы со слухом, — невозмутимо заметил Змеев.

Эти слова оказались сродни пощёчине. Ванесса дёрнула головой и резко повернулась к моему декану.

— Я вас не понимаю!

— Директор только что сказал, что мы собрались здесь не определять степень тяжести наказания — а просто его назначить. Вы же, очевидно, его не услышали — потому я и сделал вывод, что у вас проблемы со слухом.

— Вас не было в актовом зале! — прошипела Онегина, проигнорировав плохо завуалированное оскорбление, — Вы не видели, что существо Апостолова собиралось сделать! Если бы не мы…

— Вы, насколько я знаю, не смогли сделать ничего, — всё также невозмутимо продолжил мой декан, — Апостолов сам остановил своё родовое существо. Рискуя жизнью, прошу заметить — его едва не разорвали магические потоки, которые начали прорываться из…

— Илья! — рявкнул Кощеев.

— Да, прошу простить, — спохватился Змеев, сообразив, что едва не сболтнул лишнего.

Можно подумать, я не знаю, что речь об Урочище!

— Тем не менее — он сам остановил своё существо. А по пути, если я правильно помню, спас четырёх студентов от… Порождений этой странной магии. Думаю, это говорит в его пользу.

— Мы снова вертим круг без точила, — поморщился Черномор, — Всё это уже было сказано, и не раз!

— О чём и речь, — кивнул Кощеев, — А потому, повторяться мы более не станем! Чудо, что никто не пострадал!

После этих слов ректорат на несколько секунд замолчал. Кощеев, собравшись с мыслями, продолжил:

— Как бы там ни было — из-за безответственности и самоуверенности Апостолова и Львова «Арканум» понёс урон. Из предоставленных менталистами доказательств мы знаем, что злого умысла в действиях студентов не было…

— Почти не было.

— Илья!

— Молчу, молчу.

Я не удержался, и улыбнулся краем губ.

— Он ещё и усмехается! — взвилась Ванесса, — Вы только посмотрите!

— ТИШИНА! — рявкнул Кощеев, — Да что с вами, дамы и господа⁈

Ему никто не ответил, и директор, переведя дух, скрипнул зубами, и продолжил:

— Итак… Господа студенты… Вы оба проявили недопустительное пренебрежение к нормам безопасности академии. Вы проявили неуважение друг к другу — и всем, кто вас окружает. Вы подвергли людей опасности — и чудо, что всё обошлось! Вы привлекли к «Аркануму» внимание самых разных ведомств, и выставили академию в самом невыгодном свете!

«И едва не вскрыли, что под ВУЗом спрятано Урочище» — добавил я про себя.

— Надеюсь, вы осознаёте, насколько безответственным было ваше поведение⁈

— Да, — выдавил из себя Львов.

Мажорчик помалкивал и боялся лишний раз открыть рот. Учитывая, что это он «запустил» происшествие — ничего удивительного. Но вот то, что ректорат не делал на Сергее никакого акцента…

Это говорило о многом.

Интересно, что его папочка пообещал «Аркануму»? Наверняка же замазал сыночка так, чтобы его не сделали главным виноватым… Я уже успел убедиться, что «один из лучших магических ВУЗов страны» подвержен коррупции ничуть не меньше какого-нибудь сельского колледжа. Весь вопрос — в суммах, которые провинившиеся «жертвуют»…

Бесило ли это меня?

О да, ещё как! Но лишь потому, что у меня самого не было подобных возможностей и «крыши», которая могла бы замолвить за меня словечко…

— Да, господин директор, — кивнул я тем не менее.

— Надеюсь, это не просто слова… — нахмурился Кощеев, — Ректорат подумывал исключить вас, но… учитывая ваши определённые заслуги в учёбе, отзывы преподавателей и студентов, а также рекомендаци некоторых… Ведомств, — директор прочистил горло, — Вы получите возможность остаться.

— Спасибо, господин директор, — в унисон произнесли мы с Сергеем.

— Помолчите! — поморщился он, — Предупреждаю сразу — вы оба оказываетесь на испытательном сроке! Одно-единственное замечание — и вылетите отсюда, как пробки из бутылок шампанского!

Мы молча кивнули.

А я, до кучи, поймал многообещающие взгляды Земельцева и Онегиной.

Ну конечно, кто бы сомневался… Эти двое давно взъелись на меня, и надо думать, обязательно до чего-нибудь докопаются…

Впрочем, Змеев, Белецкая и Тугарина смотрели вполне благосклонно — женщины даже ободряюще мне улыбнулись!

Может, не так всё и плохо?

— Далее, — продолжил Кощеев, — Вам обоим запрещается носить кольца родовых существ в пределах академии и посещать факультативы по обучению их контролю. Во избежание повторения, так сказать.

Мы снова кивнули.

Тут мне тоже было всё понятно. Дело не в том, что ректорат боится, что мы снова схлестнёмся — для этого надо быть полным имбцилом. О нет, тут дело в другом… Думаю, Кощеев просто не хочет, чтобы моя жабка снова попыталась прорваться к Урочищу!

Не удивлюсь, если вскоре мне позвонят из какого-нибудь третьего отделения и потребуют изучить родовое существо…

— Третье, — снова заговорил директор, — Ваши семьи обязаны выплатить компенсацию за нанесённый академии ущерб. По двести тысяч рублей, и сделать это нужно до конца учебного года.

Я скрипнул зубами.

Внушительная сумма… Придётся извернуться, чтобы её достать и не потерять возможность зарабатывать дальше… Но в целом, всё могло быть и хуже. Если отделаюсь только компенсацией и предупреждениями — можно сказать, что это чистая удача.

— И, наконец, последнее, — Кощеев по очереди пристально посмотрел на нас с Сергеем, — Вы лишаетесь допуска на все бесплатные и платные факультативы, лишаетесь всех льгот при исцелении, при работе с артефактами, и обязаны оплачивать дополнительные занятия, если их вам назначат преподаватели. Также… вы лишаетесь доступа в Архивы.

— Апостолов и так его лишён, — заметил Вязовский, сидящий у края стола, рядом со Змеевым.

— Хм… Действительно. Что ж… В таком случае…

— Позвольте заметить, господин директор? — вновь елейно произнесла Ванесса.

— Говорите.

— Для Апостолова последний пункт не будет считаться наказанием. И получается лёгкое… Неравенство.

Увидев её взгляд, полный превосходства, я слегка напрягся. Что эта баньши задумала?..

— У вас есть предложения?

— Есть. Предлагаю лишить его возможности выступать за команду факультета по чароболу.

Я снова скрипнул зубами. Ах ты старая сука!

— Разумно, — подумав пару секунд, кивнул Кощеев, — Проголосуем. Кто за такое решение?

Руки подняли Ванесса, Земельцев, Черноморов, Вязовский, сам Кощеев и Аристарх Волков.

— Кто против?

Тугарина, Белецкая, Змеев…

Я почувствовал, как наливаюсь яростью.

— Значит, решено, — директор ударил по столу небольшим деревянным молоточком, — Апостолов исключается из чаробольной команды до следующего учебного года. А там… Посмотрим. Это и прочие наказания вступают в силу немедленно. А теперь, господа студенты, можете быть свободны. И радуйтесь, что не получили пинок под зад!

Он махнул рукой, и мы с Сергеем, развернувшись, вышли из зала.

— Ну что, никчёмыш, — с ублюдской улыбочкой произнёс Львов, когда двери за нами захлопнулись, — Не судьба вам выиграть мой факультет в этом году… Не переживай, я передам от тебя привет твоим дружкам, когда буду их разматывать. Адьёс, неудачник.

Он направился к выходу, а я так и остался стоять, стараясь унять бушующую внутри ярость.

Похер на престиж! Похер на этого Львова! Похер на несправедливость, за которую его папаша наверняка снова заплатил!

Куда важнее, что меня только что лишили возможности добраться до Кубка Торнвальда и забрать из него Эфир!!! Лишили того, из-за чего я вообще ввязался в весь этот чаробольный движ!

И что теперь делать?..

Конец третьей части.

Четвёртая книга — https://author.today/work/414614