Панси – хищный цветочек

«Охота» за крестражами или театр абсурда

Планирование – это грех искушения для высших сил, вносящих путаницу в планы смертных.

(Мысль, залетевшая в мою голову, и не пожелавшая ее покидать, не будучи увековеченной)

Мое желание ненадолго смотаться в маг.Британию встретило неожиданно сильный отпор у папандра и его аманта. Прежде, чем войти в разум, под влиянием главы рода, эти бараны пытались меня дезинформировать, отговорить, опираясь на откровенно дешевые пацанские подначки, угрожать существующими только в их воспаленных мозгах карами, но я просто задавила их слабые аргументы своей силой. Так что, на второй день переговоров мы перешли к конкретике.

- Как ты не понимаешь, Реддл опасен, в том числе и для тебя, – начал свою бодягу по второму кругу папандр.

- Он условно бессмертен и безусловно безумен, – продолжил в более конструктивном русле Тони.

- Вот про это, поподробней, – потребовала я.

Все выкладки Антона однозначно указывали на то, что Реддл провел над собой крайне своеобразный ритуал сохранения сущности, варианты которого в светлых хрониках описывались по-разному, но имели общую направленность. Тони думал, что ритуал Темный лорд проводил не единожды, так как скачки безумия настигали их лидера неоднократно, как и изменения в поведении и внешности.

- Чтобы его убить окончательно, придется сначала уничтожить все хранилища его сущности, что почти невозможно, – закончил он.

- Ты слишком узко мыслишь, – на этой моей фразе задремавший папандр громко всхрапнул, придав некоторую основательность моему высказыванию, – достаточно найти одно вместилище и, как от частного к общему, я смогу обнаружить остальные, как и управлять и обезвреживать их.

- Ты хочешь сказать, что ваш род настолько могущественен, что сможет разыскать и уничтожить все хоркрусы Темного лорда?

- Не обязательно делать всю работу самим, – перебила я Тони, – Можно привлечь Блэков, Флинтов, Пьюси или Пруэттов. Наших, а не тех, что за барьером, – уточнила я, видя несогласие в глазах собеседника, – возможно, они только и ждут, чтобы вмешаться? Все эти семьи, так или иначе, пострадали от действий вашего лорда.

-Доча, ты – дура, – отчетливо выговорил, вроде бы спящий отец, – Рольф Пруэтт искренне ненавидит свою светлую родню отщепенцев, отринувших законы рода и сам готов приплатить тому, кто изведет гнилое семя под корень. Блэки скорее откусят себе языки, чем вернутся в ненавистный им предбарьерный мир, да и осталось их здесь немного, младше пятидесяти никого нет, да и не стремятся они вновь размножаться, жизнеспособного потомства, кроме как в маг.Британии никто не видел уже лет пятьсот. Из местных Флинтов только старик Сантьяго и остался. Ему-то ничего, он практически бессмертен. Вот только и потомства у него, как и интереса к жизни, давно уже нет. Заперся у себя лет двести назад, и только активность некро-защиты и говорит, что тот еще коптит это небо. К ареалу Пьюси тоже давно никто не ходит, и, судя по тому, что зачищать лес от неопознанных темных тварей высшего класса опасности последнее время приходится именно на подходах к их жилищу, думаю, что разумных там уже не осталось, – папаня демонстративно зевнул, встал со своего временного лежбища и, прихватив Тони, направился в сторону своего крыла, бросив на прощание, – выбрось эту глупость из головы. Проблемы светлых, пусть решают светлые. А если беспокоишься за кого-то, настрой им пути эвакуации.

«Да не выживут они здесь!» – так и хотелось прокричать вслед удаляющемуся папандру, вот только разумное зерно в его словах было. Меня на фоне буйства гормонов явно начало заносить. Так, глядишь, и борода вырастет, и я пойду с призывами о всеобщем благе насаждать мир …

***

Выбрав время в начале ноября, я оставила этих двух наседок возиться с мелочью и все же отправилась проведать свои вложения.

Начать свой вояж решила со знакомого по былой светской жизни Малфой-менора. Еще полтора года назад бывшее ставкой Темного лордика, поместье встретило меня глухой «стеной». Все родовые щиты были подняты и максимально усилены, что даже я не рискнула бы штурмовать проход в скрытое пространство Малфой-менора. Если кто и скрывался внутри, то только ближайшая родня по крови, так что ставка Волдеморта явно сменила место своей дислокации. В школу, посетить которую я планировала напоследок, опасаясь за свое здоровье от вероятного столкновения с охранной магией старого замка, попасть, оказалось не в пример проще. Щиты над Хогвартсом были приспущены, как флаги в знак траура. Пройдя знакомым тайным ходом из кондитерской, я не встретила на пути никакой активной защиты. В подземельях деканом почти не пахло. Пост зельевара и главы дома Слизерин занимал незнакомый мне маг, явно не страдающий привычной паранойей моего бывшего декана, так что, осмотр подземелий много времени не занял. Устав праздно бродить по школе, воспользовалась связью со своим вассалом, что неожиданно привела в директорскую башню.

Мрачный Снейп, напрягшийся при виде меня в приоткрытой створке окна, чуть было не получил ответку за пущенный прямо в лицо парализатор.

- Совсем сдурел, – начала я, перемахнув невысокий подоконник, – А если бы это был кто-то другой? Как бы ты оправдывался за кровавое пятно под окном?

- Мордред, Паркинсон, вы как всегда невыносимы, – прохрипел постаревший за последний год лет на десять Снейп, – как Вы проникли в школу?

- Просто вошла. И это ты спрашиваешь как? Да над школой почти не осталось щитов. Что у вас здесь происходит? – отвлекая собеседника своим многословием и непривычной декану эмоциональностью, я внимательно «обнюхивала» кабинет, не внушающий мне доверия. Гнилостный душок, чувствующийся только в магическом плане, привел меня к непропорционально большому, против остальных картин, портрету Дамблдора в массивной золоченой раме, висящему прямо за монументальным рабочим столом, доставшимся Северусу в наследство от наслаждавшегося комплексом бога предшественника. Вот только Снейп не привык к таким монструозным сооружениям, да еще и стоящим на возвышении ажно из трех ступеней, вот и работал с бумагами за чайным столом в алькове у камина. Если это его привычная дислокация, и даже те минимальные воздействия от маго-энергетического вампира, коим являлся портрет, привели к таким разительным переменам, то страшно подумать во что бы превратился новый директор, находясь в пределах активного действия деклассированного по нынешним временам темного артефакта. С большой долей вероятности, я могла бы не успеть встретиться со своим беспечным вассалом лично.

Приблизившись к портрету вплотную, я разглядела, что рама была не позолоченной, а полностью отлитой из гоблинского золота. Зачарованная на сохранность тайны и отвлечение внимания от черно-магического артефакта, рама сохранила на своей поверхности размытые следы рунескриптов подземельных коротышек, замаскированные под элементы декора. Осознав опасность, я немедленно активировала один из заготовленных против замковых призраков артефакт заморозки. Белобородый козел, изображенный на портрете, и до сего момента притворявшийся спящим, только и успел в недоумении выпучить глаза, как был парализован.

Пока я, практически водя носом по изделию, разглядывала шедевр гоблинских руноплетов и проникалась коварством «светлого» Альбуса, Снейп не издал ни звука, застыв сурикатом на своем рабочем месте. Разомкнуть контур охранного плетения на раме заняло пару минут (когти мне в помощь, а золото, даже гоблинское, металл мягкий). Полотно, освобожденное от защиты рамы, проявило многогранную вампирскую сущность во всей красе. Я даже залюбовалась. Зачарованная тряпка тянула из окружающих жизненные силы и немного магии, а еще служила ментальным подавителем воли. Отследить направление, куда уходило уворованное, так же не заняло много времени – бело-мраморный зиккурат был отлично виден из окна.

- Адеско файер, – махнула я палочкой, очерчивая зону воздействия. Гореть ритуально-модифицированная холстина не хотела, но моя воля и сила темнейшего рода превозмогла. Минута, и на месте портрета зияет шикарная подпалина, а обломки рамы валяются на полу.

- Что Вы наделали? – с каким-то суеверным ужасом спросил Снейп.

- Тебя спасла, болезный.

- Альбус, он, как ты не понимаешь? – зельевар схватился за голову и застонал.

Через пару минут мне стало ясно, что собеседника я лишилась. Потенциальный источник информации слинял от меня, скатившись в банальный обморок. Местное время показывало десять вечера, и я поволокла Снейпа в Дом-в-лесу. Там я его быстрее приведу в себя и получу ответы на свои вопросы.

***

Мне дьявольски повезло, что этот маг уже был моим вассалом. После его прошлогоднего лечения я никак не ожидала такого яростного сопротивления. Мерзавец во всю использовал свои таланты окклюмента, чтобы сбить мои настройки и не позволить вернуть себя в норму. Хотя, много позже, я задумалась о заявленных мною требованиях к этой норме. Возможно, не будь Снейп потомком темных магов и сильным менталистом, я бы просто стерла его личность, переписав заново. Но нам, как уже было сказано, повезло. Снейп остался при своем разуме, избавившись от стороннего влияния, а я получила своего вассала в рабочем состоянии вместе с доступом к так нужной мне информации. Вот только пришлось переждать экзистенциальный кризис зельевара, осознавшего, что его в очередной раз использовал его бывший патрон, даже не поставив в известность, а не то, что спросив разрешения.

В этот раз больничный из Мунго не потребовался, как у директора, у Северуса был карт-бланш на некоторую свободу перемещений. Так что, для всех прочих преподавателей, новый директор отговорился важными делами, что помешают ему некоторое время присутствовать на ежедневных трапезах в Большом зале Хогвартса.

Четыре дня я терпела, позволяя Снейпу самому разложить проблемы по полочкам. Чтобы не нервничать, в ожидании зажатой злобным ядоделом информации, возилась с мелкой, с боем вырвав ту из лап полоумных дедушек-наседок. На пятый день декан, наконец, собрался с силами и явил свою морду пред моим ликом для доклада. Пробегавший мимо Тони (карауливший за поворотом уже пару часов как), счастливо утащил пищащий кулек в папанино логово, воркуя над ним какую-то условно-музыкальную варварскую абракадабру. Мелкая предательница заливисто повякивала на его попытки щекотать пузико.

Как оказалось, за время моей добровольной информационной изоляции от мира маг.Британии, там прокатился вал кардинальных перемен. Так, незадолго до летних каникул предыдущего учебного года, план Дамблдора по публичной эвтаназии вступил в свою силу, и директора все-таки эпически грохнули с высоты Астрономической башни, посредством третьего непростительного. Вот только убийцей стал не назначенный Альбусом на роль своего палача Снейп, а вынырнувший как черт из табакерки Драко. Северус, поварившись в котле собственных воспоминаний и эмоций, очищенных моими стараниями от наносной пены внушений Дамблдора, засомневался в личности «Драко». Слишком нетипично для себя тот действовал, да и моторика тела говорила о смещенном центре тяжести и непривычности одеяния. С большей долей вероятности, под личиной юного Малфоя выступал другой маг, что появившись в последний момент, хладнокровно выпустил Аваду в директора и так же незаметно скрылся. То, что оригинальный Драко Малфой тем же вечером оказался в Малфой-меноре, говорило о том, что постановку организовал кто-то из близких юного слизеринца. Вот только кто? Делиться своими сомнениями зельевар не планировал ни с кем, кроме миледи, что, так же как и он, была в недоумении.

После условной, до выяснения подробностей, смерти Дамблдора из тени выступил Темный лорд Волдеморт. И пусть у него хватило ума не демонстрировать сообществу британских магов свою специфическую внешность, но, для многих информированных волшебников было ясно, кто захватил власть на британских островах. Декреты, один радикальнее другого, сыпались из подконтрольного последователям Волдеморта министерства со скоростью роста поганок. Большинство грязнокровок попряталось, сбежав за границу или уйдя в подполье, скрывшись среди магглов. Школе относительно повезло. За неимением лучшего, директором был назначен Снейп. Впрочем, преподавательский состав так же не претерпел значительных изменений, кроме назначения на должность профессора ЗоТИ Рабастана Лестрейнджа, что, хоть и не был в восторге от «оказанной ему чести», но свои обязанности выполнял неукоснительно, как и положено истинному чистокровному аристократу в n-ном поколении.

О событиях в Малфой-меноре Снейп знал только из слухов, не являясь доверенным конфидентом ни Нарциссы, ни Драко, ни, Мерлин упаси, Темного лорда. Каковы были договоренности временно обезглавленного (Люциус, после прошлогоднего похода в министерство, все еще отдыхал на северном курорте, славящемся оригинальной архитектурой единственного жилого корпуса и «милой» эпатажностью «прислуги») блондинистого семейства с Волдемортом не знал никто, кроме договаривающихся сторон. Да и о наличии самого договора судить приходилось по косвенным признакам. И, судя по ним, значительную часть из обещанного лорд, в своей царственной забывчивости, ставшей, после его воплощения в новом теле его постоянной спутницей, проигнорировал. Это, в свою очередь, вызвало гнев урожденной Блэк. От министерских чиновников удалось узнать, что весь август текущего года, леди Малфой обивала пороги Аврората и ДМП, но чиновники во все времена не стремились рьяно исполнять обязанности без достаточного побудительного стимула. Видимо деньги Малфоев, в данном случае, не стали универсальным доводом, а Лорд не проявлял заинтересованности в решении вопроса. Отправив сына на седьмой курс в Хогвартс, леди одела траур и, воспользовавшись первой же отлучкой сюзерена покойного мужа, разогнала всех приживал и закрыла доступ в поместье для всех, кроме ближайших кровных родственников. Волдеморт бушевал, но войти свободно в любое убежище он мог только по зову метки, которой ни у Нарциссы, ни у Драко не было, а Люциус, судя по возмущению его вдовы, покоился в водах Северного моря.

Приютил своего сюзерена со «свитой» Родольфус Лестрейндж, которому терять было уже нечего.

Но по-настоящему разозлило меня поведение Грейнджер. В то, что эта гиперактивная девица, при угрозе своей жизни и здоровью сбежит за Канал или затаится среди магглов, я не верила. Но обратиться за помощью к своему наставнику или сюзерену она была обязана. Ставя себя в уязвимое положение, юная мисс роняла в первую очередь авторитет своих патронов, лишь потом бросая тень на свою и так неоднозначную репутацию. Что толкнуло вполне здравомыслящую ведьму рвануть в бега в компании с Поттером и Финниганом, лично мне было непонятно. Со слов Снейпа, юные карбонарии в начале августа засветились на свадьбе Билла Уизли (да сколько же у этих тараканов детей, что, несмотря на мои усилия, все не кончаются?) и Флер Делакур, проходившей в одиозном поместье прОклятого семейства «Нора». Рассказ о способе доставки избранного Героя к верным идеям Всеобщего блага рыжим отщепенцам, вызвал у меня смех. И ведь набрали для своего сомнительного флешмоба аж тринадцать участников, не погнушавшись привлечь несовершеннолетних Криви. В этом бардаке смерть Шизоглаза Муди выглядела как малая плата за идиотизм организации «эвакуации».

Так что с радаров трое гриффиндорцев-недоучек исчезли из-под крыла рыжей наседки сразу после сообщения о смещении Скримджера с должности министра, что какой-то идеологически подкованный и драматически настроенный деятель огласил прямо в разгар веселья, послав истерящий патронус. Детки исчезли с хлопком, не поставив никого в известность о цели и направлении своего побега.

- И как она оправдывалась за свое поведение? – с ехидцей спросила я, но, видя мрачное выражение лица и опущенный взгляд зельевара, переспросила, – Ты с ней на связи?

Ответ уже не требовался. Выхватив свой блокнот, черкнула пару строк.

- Давай мыслить логически. За три месяца этих партизан никто не видел. Значит, они отсиживаются в хорошо защищенном месте. Первым делом нужно проверить Блэк-хаус.

Снейп поднял на меня потрясенный взгляд.

- Только не говори, что не думал об этом? – судя по ошарашенному выражению лица нет, не думал. Сильно же его приложил условно покойный бывший директор.

***

На дело пошли после полуночи, так и не дождавшись ответа Гермионы в моем парном блокноте.

Особняк был пуст. Пройдясь по пыльным комнатам, посмотрела на испорченный истеричной Вальбургой гобелен и разгромленную кладовую. Видать после «падения в арку» Сириуса энтузиазм желающих присвоить добро древнейшего рода достиг апогея, раз даже запасы продуктов подверглись набегу. Обходить комнаты пришлось самостоятельно, эльф так и не появился на зов. В аккуратно прибранной спальне третьего этажа нашлись заметки на нескольких, скрепленных маггловской скрепкой, тетрадных листах, явно принадлежавшие Грейнджер. Пока читала выписанные округлыми буквами слова, слышала из-за плеча сопение зельевара, чей немалый рост и любопытный нос позволял знакомиться с текстом параллельно со мной.

- Грейнджер явно опоили, и она всеми силами борется с наведенным влиянием, – сделал очевидный вывод из прочитанного «дневника» Снейп.

- Уизли, – выдала и я очередной очевидный вывод. – Они же засветили и подготовленное убежище в Блэк-хаусе. Не понимаю, зачем им это? Они меркантильны до кончиков ногтей, но незанятых детей брачного возраста в семействе предателей не осталось, на что они рассчитывают?

- Флер беременна. Да и благодарность Гарри, который «почти как сын», тоже можно монетизировать, воздействуя зельями и заложенными ментальными закладками авторства «покойного» Дамблдора.

- Суки, – прошептала сквозь зубы. Как выдастся время, непременно изведу тараканов под корень, – Грейнджер пишет про палатку и природу. Я видела у нее альбом с видами лесов и полей Британии. Искать можно до бесконечности, – и, развернувшись к бывшему декану, пылая яростью из не скрытых личиной глаз, продолжила, – может все же поработаешь «Путеводной звездой» до своей ученицы, наставничек?

***

Так и не придя к консенсусу с задумчивым до потери нити беседы зельеваром, ушла в подвалы добиваться на правах родича, через блудного Сириуса, ответов от его строптивого домовика. Снейп, отговорившись школьными делами, удрал в Хогвартс, зализывать раненое самолюбие и переосмысливать приказы «покойного» руководства, а я, развернувшись с полдороги, пошла навестить ту бело-мраморную пирамидку, что была фокусом концентрации заемных у нынешнего директора и преподавательского состава сил.

На мраморных плитах обнаружились знакомые неприметные гоблинские руноставы. Каменюк было больше четырех, но и они, как и части золотой рамы, не отличались прочностью материала, так что, спустя час, за который я стерла когти почти наполовину, шкатулочка открыла мне все свои секреты, не преподнеся, впрочем, никаких неожиданностей.

Как и ожидалось, тело Великого светлого было нетленно. И даже более того. Значительно помолодевшая и поздоровевшая тушка, судя по отклику диагностических чар, была вполне жива, хоть и погружена с помощью зелий и ритуалов в аналог анабиоза. К тому же, будучи окруженной затухающим без подпитки лечебным коконом, называемым в народе «Жертва матери», сквозь который я ясно видела наличие остаточных следов ритуала удержания души, делала понятным суть летней постановки. Изначально светлый ритуал «Жертвы» предполагал, что на время, достаточное для помощи ребенку, попавшему под сильное темное проклятье, мать, или любой другой близкий по крови родственник, накладывал стазис и кокон, питающийся жизненными силами добровольного донора, даруя желанную отсрочку и тормозя действие проклятья. Со временем ритуал доработали, что позволило использовать в качестве донора раскаявшегося виновника проклятья. Под угрозой материнского гнева, подкрепленного волей Магии, виновники, чаще всего нечаянных нападений, предпочитали поработать батарейкой, чем быть награждены чем-то неснимаемым.

Не восхищаться изворотливостью Дамблдора, как и извращенностью его ума, сумевшего приспособить светлый ритуал под свои грязные нужды, используя толику эмоциональной вовлеченности в процесс преподавателей Хогвартса, было невозможно. Все же мастерство трансфигуратора, извращающее суть предметов и явлений, было у бывшего директора на недоступной нормальным магам высоте. А тут еще и сложнейший и абсолютно темный по нынешним временам ритуал привязки души. Покойся с миром неизвестный кровный родич Дамблдора, отдавший жизнь за одноразовую защиту Альбуса от единственного непростительного проклятья. Вглядываясь в остатки плетения, я понимала, что, возможно, тестовым образцом как раз служил Гарри Поттер, иначе, как ему удалось пережить смертельное заклятье, оставшись при этом сиротой. Мать или отец просто пожертвовали собой ради однократной защиты от единственного удара.

Налюбовавшись на восхитительного в своем циничном лицемерии мерзавца, вскрыла коготком грудину и извлекла сердце, которое, противореча детской сказке, не было излишне волосатым. Трофей отправился в мешок для ингредиентов, как и прочий ценный ливер этого экспериментатора. Из костей мне приглянулся череп. После полировки и обработки станет неплохим держателем для перьев. Палочку, как и саван, изъяла для домашнего изучения. И, аккуратно поправив плиты, чтобы оставить свое вторжение незамеченным, удалилась. И да, полагая, что следующим посетителем каменного шалашика станет небезызвестный лич, немного замаскировала изменения и повесила на муляж палочки крайне пакостное проклятие как раз против нежити, где-то на треть магического резерва, если с ходу не опознает.

***

Созрел для диалога Снейп только спустя пару недель. Все это время малахольный, выкрав свою ученицу и заменив ее големом под присмотром хогвартского домовика, пытался поставить той мозги на место. Вот только на этот раз гремучий коктейль из зелий, ментальных закладок и собственной подростковой дури гриффиндорки так просто снять не получилось. Вот и пришлось мастеру-зельевару поумерить спесь и обратиться к своему сюзерену.

Переправлять в Дикоземье грязнокровку было равносильно ее убийству. Так что, ритуалы проводились в Блэк-хаусе. Отходила она долго, все же без родовой подпитки маг и не маг, а маггл с палочкой, даже вассальная связь не помощник. Снейп сидел возле кровати болезной без перерыва на сон. Благо, грязный домовик вылез из подпола и худо-бедно готовил и подавал пищу. На третий день «принцесса» очнулась слабая как кутенок. То, что все время болезни за ней ухаживал наставник, а не бесполая санитарка, заставляло девицу перманентно краснеть, но информацию понемногу удавалось выдавливать и из чопорно-стыдливой версии неистовой гриффиндорки.

Добавила Грейнджер немного. О том, что опоили ее в Норе, мы и так догадывались. Поттер, судя по поведению, также подвергся коррекции. Откуда вылез Финниган, Гермиона не помнила, ей казалось, что по прибытию, тот уже был в доме. Почему запаниковала после патронуса Кингсли, Грейнджер не понимала, но чувствовала, что надо бежать. Безразмерный рюкзак помогала собирать Молли Уизли, постоянно сетуя, что побег слишком опасен, и, тем не менее, подкладывая во вместительную сумку все больше вещей.

Переждать на Гриммо предложил Поттер, когда их чуть не схватили в маггловском кафе Пожиратели смерти. Месяц прошел спокойно, благо Кричер готовил, убирал и доставлял прессу, спонсируемый галлеонами из кошелька Поттера. Финниган настаивал на проникновении под оборотным в министерство. Зачем, было не понятно, но ребята организовали целую миссию, в результатах которой, кроме переполоха числилась и потеря надежного убежища, когда Яксли вцепился в ботинок Шеймуса и влетел в камин на Гриммо за ним следом. С тех пор компания из троих гриффиндорцев скиталась в палатке по малонаселенным местам маггловской Британии.

- Эм, Гермиона, – начала я, пытаясь в процессе разговора нащупать путь к задавленному гормонами разуму, – а тебе не приходило в голову, что просто связавшись с наставником или со мной, ты разом могла решить большую часть проблем?

Успевшая открыть рот для оглашения контраргументов, Грейнджер застыла соляным столбом, переосмысливая степень адекватности собственных поступков.

- И попроси у Северуса успокоительного для снижения уровня адреналина, что мешает тебе адекватно мыслить. Он за последние месяцы, волнуясь за тебя, намостачился варить его, чуть ли не на коленке. – Так, бросив финальный камень в пирамиду кирпичей, что уже накидала на свою совесть стыдливо краснеющая девица, я оставила ее в одиночестве, осознавать глубину своего падения.

Пока Грейнджер заменял голем, Финниган, устав от скудных обедов и бедной культурной программы, разругался с Поттером и сбежал к мамочке, оставив Героя фактически в одиночестве. Так что, явившаяся в ореоле праведного гнева Гермиона легко добилась от сломленного душой подельника согласия на возвращение в защищенный родовыми чарами дом на Гриммо, из которого давно был выброшен лазутчик, что так и не узнал местонахождение ненаносимой на карты местности базы юных революционеров. А из-за скорости выдворения, даже не опознал одиозный родовой особняк темнейшего на британских островах чистокровного семейства.

Грейнджер, в стремлении реабилитироваться в глазах наставника и сюзерена, развила нешуточную активность, по счастью в основном умственную, подключив к своим мозговым штурмам почти не сопротивляющегося Поттера, что за время сожительства с Финниганом стосковался по нормальному общению. Инициалы на записке в поддельном крестраже были соотнесены с табличкой на спальне младшего Блэка, и домовик Кричер был отловлен и допрошен по всем правилам древнейшего искусства, да так, что под конец даже зауважал магглокровку, столь чтящую традиции экзекуторов благородных семейств. От домового эльфа гриффиндорцы узнали, что Регулус Блэк похитил медальон, он же крестраж Темного лорда и велел слуге уничтожить тот. Посмотреть на крестраж они посмотрели. Впечатлились. Но идей по его уничтожению у подростков не было, так что старый эльф свое сокровище им не отдал. Пришлось просить помощи старших.

Ритуал развоплощения, с основой из имеющегося в хозяйстве крестража, прошел почти штатно. Не считать же за форс-мажор появившуюся в пентаграмме, начерченной в подвале Блэк-хауса, здоровенную змеюку, издохшую сразу после изгнания из нее части сущности Темного лорда. Прочие крестражи прибывали исключительно в нематериальном виде, последовательно втягиваясь в основной ингредиент ритуала. Тонкая темная дымка, вылетевшая из закровившего шрама Избранного незаметно для присутствующих, так же пополнила коктейль. Гарри лишь привычно смахнул «пот», что обильно орошал его лоб с начала ритуала и зашипел на светящийся от переполняемой силы медальон. Два клинка одновременно вонзились в раскрывшуюся «раковину», втягивая в себя душу колдуна-полукровки, возомнившего себя самым хитрым. Остальной магический фон впитал в себя оголодавший полуразумный особняк древнейшего и темнейшего рода.

***

Утро встретило заговорщиков обильным снегопадом за окном, несвойственным Лондону в начале декабря, и умопомрачительными запахами съестного, доносившимися из столовой со второго этажа. То, что это не была обонятельная галлюцинация, гости убедились, войдя в празднично убранную комнату, стол в которой ломился от изысканных деликатесов. Кричер, в атласной фиолетовой отутюженной наволочке с вытканным серебряной нитью гербом рода Блэк, наводил последний лоск, расставляя блюда по понятной только ему системе. Старик лучился внутренним светом и все норовил угодить «благородным магам».

После обильного завтрака Снейп уволок разморенного Поттера в дальний угол и применил к нему хуеву тучу диагностических чар, становясь попеременно то воодушевленным, то задумчивым. Я, кинув на растерянного Героя пристальный взгляд, так же вперила в пацана свои гляделки. Ауру Поттера я в деталях изучила еще на первом курсе, когда искала потенциального отца своим детям. Так вот, то, что парнишка темный, никуда не делось, но запах безумия, тянущийся шлейфом от знаменитого шрама, практически пропал, оголив новый сладковато-гнилостный «аромат».

- Это что же? – не выдержав напряженного молчания Снейпа, возопила я, – Этот сухой стручок и здесь подстраховался? Артефакт-вампир для «реинкарнации» в собственном теле, крестраж в юном Герое для будущего вытеснения личности. Что еще нам ждать от Великого «светлого»?

Оглядевшись вокруг, увидела только ошарашенные лица подельников.

Отмерший первым зельевар начал кастовать новую серию диагностических чар для выявления одержимости.

- И как он планировал выпихнуть из тела Поттера его законного владельца? – сказанный вполголоса вопрос действительно меня интересовал. В том бутерброде, что представляла собой голова Избранного, основные шансы были у первого подселенца, да и те так и не были реализованы. Для Дамблдора же и вовсе ситуация выглядела бессмысленной, если только…

- После уничтожения всех прочих крестражей, Поттер должен был узнать, что является последним якорем Темного лорда и добровольно отправиться на заклание, подставив свой героический лоб под Аваду Волдеморта, – завораживающий голос Северуса ввел присутствующих в своеобразный транс.

- И сказать об этом нашему агнцу должен был ты? – не смогла промолчать я, тем более что и меня пробрало от осознания масштаба многолетней многоходовки. – Пи*дец, товарищи, – но, видя недоумение на лицах окружающих, слегка развернула ответ, – Волдик Авадой выбивает душу Поттера с вцепившимся в нее крестражем, а светлейший Альбус обживает немного недокормленную, но зато юную тушку.

Для нежной психики юных гриффиндорцев это стало явным перебором, так что нам со Снейпом пришлось успокаивать две полноценные подростковые истерики, благо мой соратник был дипломированным зельеваром, и сигнальная аптечка была у него с собой.

На повторный ритуал Гарри шел как баран на заклание. То, что в его лбу свили гнезда двое сильнейших магов столетия и грело самолюбие, и внушало ужас «отмеченному недоступной силой» Герою. Но более всего, после слов страшной Панси, Гарри опасался, что после изъятия крестража Дамблдора, под ним, следующим слоем обнаружится подселенец от Гриндевальда, книгу о котором ему дала прочитать Гермиона. А то и сам Фламель, потерявший свой камень и решивший получить еще один шанс на жизнь.

Выдворение потусторонней сущности, не успевшей укрепиться и связать себя с душой Поттера за столь малое время, прошло вполне штатно и просто. Начитавшись перед вторым курсом об изгнании духов и готовясь превозмогать, очищая древний замок от засилия приведений, я несколько иначе представляла себе процесс. Ну, да и ладно, с тех пор я и сама переросла детские хотелки, так что разочарование от отсутствия спецэффектов и прочих плюшек меня не сильно тронуло.

Много забавнее было смотреть на разжалованного Избранного, который, сидя перед настольным зеркалом, аккуратно водил тампоном по своему уже негероическому лбу. Ведомая неуверенной рукой ваточка с рябиновым отваром двигалась по коже над бровями, смывая все следы, вместе с кровью убирая и рубец на коже, оставляя чистый не отмеченный ничем, кроме насупленных бровей, лоб.

Убегать, не попрощавшись в нынешних реалиях было бы невежливо, так что, гнусным покашливанием в стиле Амбридж, я выдернула всех присутствующих из глубин их внутренних миров, заявив:

- Я домой. А вы поберегитесь пока, – в очередной раз наткнувшись на полное непонимание тормознутых светлых, привычно разъяснила. – Крестражи мы, конечно, грохнули, но сам лордик еще в теле и при своих вассалах, то есть при власти.

На взвившегося Героя пришлось пришикнуть:

- Если кто-то неумный желает славы победителя Темного лорда, то ему пригодятся знания и опыт, что может дать библиотека древнейшего рода Блэк. Я тут набросала списочек, а Кричер поможет отыскать, – протянула я этому гриффиндурку футовый лист пергамента испещренный мелкими буквами. Пусть просвещается, все не одним квиддичем жить, да по лесам приключаться. – А хорошо попросишь, то и профессор, – кивок в сторону Снейпа, – отработать на практике поможет. Ну, вы и сами разберетесь, – обвела взглядом Снейпа с Грейнджер, – Адью.