Панси – хищный цветочек

Начало взрослой жизни или первый блин немножко комом

- Пап, я дома, – прокричала почти в затылок родителю, появившись у него за спиной. И нет, темные не аппарируют, как светлые. Темные подкрадываются теневыми тропами, легкость и точность передвижения по которым зависит от множества факторов. Так для меня, как для главы рода попасть в любую точку родового дома, настроившись к тому же на родную кровь было плевым делом, как и остаться незамеченной до желаемого момента.

- А вот и та, которую мы сможем наконец-то поблагодарить за столь сомнительное по части комфорта соседство с недотемной истеричкой – жертвой собственной глупости, – внешне не дрогнув, да и в плане эмоций, легко подавив оторопь от моего внезапного появления, обратился папандр к своему приятелю Тони.

- Доброго вечера, миледи, – учтиво, хоть и несколько небрежно, что простительно близким, поклонился Долохов.

Блэк обиженно глядел на меня из дальнего угла гостиной, в котором, похоже, окопался со времени своего переноса из министерства два дня назад.

- Почему не поселили в комнату? – вперила я прокурорский взгляд в потерявшего часть запала папашу.

- Он так и не озвучил свой статус, да еще и на Тони накинулся, мол Пожиратель. К Дамблдору вашему рвался, – начал оправдываться ведомый инстинктом подчиняться главе рода отец, но встряхнувшись, продолжил уже другим тоном, – и вообще, по твоей милости я два дня объяснял этому недоумку всю соль ситуации, в которой он оказался, но достучаться до его разума так и не смог. Я вообще сомневаюсь в его наличии в этой черепной коробке, – язвительно закончил папаша, заставив своей фразой задуматься уже меня, не проходил ли и он тех курсов риторики, которые мне втюхала маман?

- Сириус, – со вздохом обратилась к этому великовозрастному ребенку я, – для того мира ты умер, а неоправданным преступникам лучше и не пытаться воскреснуть. Тем более что протащить тебя обратно в таком состоянии, не повредив, невозможно.

- А Сохатик? – вперил в меня свой взгляд больной собаки этот недотемный, как правильно охарактеризовал его папаша.

- Ты чувствуешь связь? – удивилась я.

- Нет, – развеял мои опасения, что своим кривым ритуалом крестин Сириус привязал себя к тому миру, – Но я волнуюсь, вдруг с ним что-то случится. Непоправимое. А меня не будет рядом.

- Ты ему что, стакан воды собрался подносить на смертном одре, как магглы? – заржал папаша.

Блэк ощерился вмиг отросшими клыками и глухо зарычал. Отец радостно вскинулся, предвкушая хорошую драку, но мне пришлось временно прервать мальчишеские игры. Тема бывшего крестника была для Сириуса болезненной, но он должен был ее осознать и пережить.

- Да, Гарри придется стать сильнее. Потеряв последнего родного человека можно ожесточиться. Но у него есть верная подруга, которая поддержит и успокоит.

- Девушка? – с предвкушением подробностей спросил бывший школьный ловелас.

- Друг, – припечатала я, – среда, в которой вырос мелкий Поттер, не способствовала развитию его эмоциональности. Так что, он пока даже не смотрит в эту сторону, хоть и успел покувыркаться с созревшей однокурсницей, но влюбляться еще не научился, и не факт, что научится.

- В отличие от нашей жалостливой миледи, подбирающей на улице бездомных щенков, – вставил свой несвоевременный комментарий папаша. Но, по счастью, не был услышан, ушедшим в себя Блэком, на которого и была рассчитана подначка.

- Ты должен осознать, Сириус, что ничем не можешь помочь Гарри. А твое нахождение рядом с ним и вовсе может навлечь на Поттера неприятности. Так что, чем быстрее ты признаешь, что крестника у тебя больше нет, тем раньше ты сможешь узнавать новости из того мира, которые нам с тобой будет приносить мой отец и его амант, – последние слова, сказанные с нажимом, были произнесены в сторону нагло ухмыляющейся рожи с родовыми чертами Паркин. Тони лишь согласно кивнул. Сигнализируя об окончании дискуссии, я развернулась в сторону своих покоев, отметив обиженно-злобный взгляд недо Блэка кинутый тем на всех присутствующих.

***

- Ура, – в моем аттестате не оказалось строки с результатом экзамена по истории магии. И я немедленно пошла делиться радостью со всеми домочадцами.

Конечно, никакая сова не смогла бы проникнуть в Дом-в-лесу. Письмо с печатями школы и министерства магии пришло в Паркинсон-холл и было вскрыто маман, о чем свидетельствовало уже ее сопроводительное письмо с редкими упреками и щедрыми поздравлениями, приправленными несмелыми намеками на продолжение обучения. Верить в то, что я променяю полнокровную жизнь в Диколесье в правах главы рода на тупое зазубривание ненужной чуши для сдачи экзаменов на ЖАБА, могла только совсем оторвавшаяся от реальности личность, которой моя мать хоть и казалась изредка, но не настолько же.

Вывесить свой табель о прохождении аттестации на СОВ я планировала в туалете на цокольном этаже (идея британских магглов пришлась мне по душе. Все же, награды рядом с унитазом – это и популярно, как и посещение данного места, и символично, как кинутые в отбой годы, предшествовавшие получению аттестата). Для этого пришлось спроектировать и самолично выкопать столь нужное для редких гостей родового дома место.

Естественно, первым и постоянным посетителем подвального клозета стал Блэк, что существенно облегчило мое влияние на него. Накладывая на унитаз маггловской конструкции, что предполагало даже наличие имитации сливного бачка, лечебные чары, я задумалась о заказе модифицированного слабительного для этой псины, на случай потери интереса к длительному посещению так выпестованного для него мной оздоровительного кабинета.

Даже не зная, что его лечат, Блэк истово сопротивлялся воздействию. Туалет в цоколе стал истинной панацеей для страдальца от конфликта идеологий, постепенно примиряя его с необходимостью проживания в доме-в-лесу. Вживленный артефакт делал свое дело, но слишком медленно. Блэк все так же рвался к Дамблдору, слишком сильно отметившемуся у того в мозгах. Но, по счастью, не окончательно задушенный многолетними манипуляциями сторонников Света инстинкт самосохранения все же не давал Блэку рвануть в самоволку по Диколесью с целью преодоления Барьера, ни направления к, ни расстояния до которого, страдалец не знал. Сириус бросал ненавидящие взгляды на Тони, опасливо обходил по дуге папандра и тоскливо-недоверчиво взирал на меня, ожидая подвоха в любой момент.

Когда папаня, уставший натыкаться взглядом на унылую физиономию гостя, попытался подмять его под себя, мотивируя тем, что разозленная шавка быстрее войдет в силу и разум, получив толчок в виде желания отомстить, заняв доминирующую позицию, мне пришлось посвятить отца в планируемый расклад, где ни в коем случае нельзя было переключать фокус внимания ущербного Блэка на взрослого и харизматичного темного мага:

- Знаю, проблемный вариант, – грустно вздохнула я, – но предвидение указывает на него.

- Тогда сходи с ним в лес на охоту, – сморозил глупость отец, подмигнув и скабрезно ухмыльнувшись, что вновь всколыхнуло в памяти все непонятки межличностных отношений отдельных темных, к пониманию которых за эти три месяца я все еще не приблизилась.

- Разве, что используя его в качестве приманки, – ответила я, – но этот этап мы уже проходили. Повторять опыт одновременной охоты и защиты паникующего субъекта в условиях Диколесья, я пока не готова.

Папаня, поняв, что подоплека его предложения не дошла до меня, развернулся, и весело насвистывая что-то из орочьих скабрезных песнопений, удалился в сторону своего с Тони логова.

На охоту-не охоту я все же сходила. Излет лета был не за горами, а я обещала снабжать своего будущего вассала гербариями из Диколесья, оплачивая ими стоимость ученичества своей грязнокровки. А свои обещания, я держала всегда.

***

В лесу было хорошо. Дух свободы и древнего волшебства витал среди вековых деревьев-исполинов, просачиваясь в густой подлесок. Мелкая живность копошилась в траве, прячась при моем приближении. Травы одуряющее пахли, побуждая желание бежать сквозь них в горизонт до полного изнеможения. Поляна, открывшаяся внезапно среди густого леса привлекла своей пасторальной красотой. Вдыхая пряный тяжелый запах, хотелось прилечь на солнышке и подремать часочек. Чем грозило такое настроение в диких землях, я знала слишком хорошо. От неопытных путников обычно не оставалось даже костей. Поэтому, оглядевшись вокруг и приметив вроде бы знакомые кустики, востребованной у зельеваров плотоядной флоры, воткнула фильтры в нос и, на всякий случай, в уши, достала совок и, Хосс, надеюсь, никто и никогда не узнает, как я скидывала стресс, выкапывая по всем правилам гербологии это сильномогучее по своим магическим свойствам хищное и активно сопротивляющееся моим усилиям сено. На выходе с полянки на меня неожиданно напала стая невероятно крупных чизпурфлов, в диаметре перешагнувших за четверть фута. Просто сжечь такие редкие и наверняка более полезные в зельеварении, чем обычные мелкие экземпляры особи было бы расточительно. Чтобы переловить стаю в двести единиц потребовалась вся сила и сноровка, а так же не меньше пары часов времени. Домой я шла довольная и спокойная. Желание повторить вылазку зародилось еще до окончания этой.

***

Дом-в-лесу был спроектирован так, чтобы при желании домочадцы могли не пересекаться месяцами, а то и годами. Вот только отщепенец-Блэк слишком нуждался в обществе, даже враждебно настроенных к нему магов. После воспитания своей неадекватной мамаши, шумного Хогвартса в компании гриффиндорцев и двенадцати лет изоляции в Азкабане, потенциально сильный маг превратился из потомка темной династии демонологов и магов крови в неуверенного в себе неврастеника, нуждавшегося в твердой руке на холке. Вот только бардак в голове не давал Сириусу осознать собственные потребности, а пошедшие вразнос инстинкты заставляли кусать любую руку, потянувшуюся к нему.

Возвращаясь из своей очередной расслабляющей экспедиции в Диколесье заполночь, я наткнулась на сидящего в гостиной, в обнимку с почти опустевшей двухлитровой бутылкой медовухи, Блэка. Почувствовав мое присутствие, этот обездоленный собственными усилиями наследник темного рода, поднял больной взгляд с покрасневшими то ли от алкоголя, то ли от слез белками и сказал:

- Ты, – так как фраза была не закончена, я остановилась, глядя на него, – даже ты, – продолжил явно не трезвый, что для темного было делом не простым, наследник потомственных магов крови, – не хочешь говорить со мной, – и Блэк опустил уставшую голову на грудь.

- О чем? – решила уточнить я, подспудно ожидая вместо ответа на этот спонтанный вопрос храпа задавшего его мага.

- О всем, – крайне объемно высказался Сириус, не поднимая головы. Но тут же, вскинувшись, добавил, боясь потерять единственного за последнюю неделю расположенного к нему собеседника, – выпьешь со мной?

Сладкой тягучей гадости, что немерено потреблял Блэк, доводя себя до состояния забытья, не хотелось, и я призвала из погреба сухое красное вино, что как-то попробовала у Малфоев, и позже заказала во Франции. Откупорив бутылку, я соприкоснулась с глухим бряком ее боком с двухлитровой емкостью, что прижимал к себе Блэк.

- Чин-чин, – с вопросительной интонацией сказала я, не зная, как настроить этого товарища на добродушный лад.

- Здраве, – что-то явно ритуальное ответил Блэк, заглотив единомоментно не меньше четверти пинты из своей бутылки.

- И давно ты пьешь? – пользуясь расслабленностью мага, спросила я.

- Дня три, может больше. Я не считал, – глухо ответил мой собутыльник, – Ты меня совсем забыла, – неожиданно вскинулся маг, – не приходишь поговорить, не ругаешься на мою глупость. Эти… – махнул куда-то в сторону Блэк, – если и попадаются на глаза, то проходят мимо. Вновь чувствую себя отщепенцем, как будто вернулся в детство.

- Ты утрируешь, – попыталась я успокоить большого ребенка, – твое взросление идет слишком медленно. Вот они и устали ждать. Но мы ведь верим, – допив первую бутылку до дна, я почувствовала прилив энтузиазма.

- И ты? – больные глаза заглянули прямо в душу. И я захотела немного снизить контроль, чтобы почувствовать, что именно гнетет этого безбашенного авантюриста, и понять, как вернуть его в нормальное состояние, заставить активнее бороться за свое здоровье и начать принимать эту действительность как данность, не пытаясь вновь вернуться в иллюзию мира борьбы Света и Тьмы, где Свет хороший, а Тьма плохая.

Дальше была вторая бутылка и навеянное алкоголем чувство единения, приправленное сопливым состраданием, что вылилось сначала в легкие обоюдные поглаживания, быстро ставшие крепкими объятьями с явно выраженными эротическими намерениями. Об аккуратности в таких обстоятельствах речь не шла, поэтому я, не желая получать травмы, взяла управление на себя. Что-то прочитав в мемуарах предков, что-то узнав из маггловской литературы, я попыталась настроиться на получение и дачу удовольствия. Удивительно, но Сириус не торопился, стараясь подстроиться под мои дилетантские действия. Естественно вести я ему не позволила, но он и не стремился к ведущей роли, признавая мое главенство, лишь изредка показывая мысленно или намеком на действие направление дальнейшего движения.

***

Проснулась я в своей кровати, четко помня все события прошедшей ночи. Ничего не болело, благо регенерация, да еще и в родовом доме, не давала мне почувствовать и малейшего дискомфорта. Вставать я не торопилась. Необходимо было осмыслить, понравилось ли мне то, что произошло вчера между мной и Блэком, или все эти брачные игры останутся лишь в серой эмоциональной зоне, как оправдание появления будущих наследников Паркин? Однозначного ответа не находилось. Отвращения от близкого контакта с особью противоположного пола я не испытывала, но и восторга, описываемого в маггловских дамских романах, парочку которых я, для расширения кругозора, прочитала, не было и в помине.

Решила, что практика покажет истину. А значит, надо наведаться к новобрачному и известить его, что от него так же потребуются некоторые усилия на ниве моего просвещения, не зря же блудного Блэка считали первостатейным ловеласом Хогвартса на старших курсах?

Сириус не подкачал. Аккуратно, с моего разрешения, разведывая наиболее чувствительные места моего тела, он все больше открывался эмоционально. Трудно оставаться в депрессии, получая регулярную сексуальную разрядку.

Сама я все еще не определилась. Пассивная роль, предложенная Блэком, меня напрягала, провоцируя на атаку. А с активной ролью я явно не справлялась в силу отсутствия опыта.

Но, рано или поздно, даже глухой со слепым могут найти компромисс. Так и мы с Блэком худо-бедно вошли в некоторый график, когда и он получал свою дозу кайфа и я, не слишком напрягая свои инстинкты, временно впадала в состояние расслабленного довольства. Потенциальный наследник(ца) Паркин оправдывал все не такие уж и большие неудобства.

В конце августа чары четко показали наличие у меня стабильной беременности жизнеспособным плодом.

Папандр был счастлив, и едва не писался от восторга. Тони стал еще более обходителен, а Блэк обиделся. Эта шавка решила, что от него требовался только его ценный генетический материал. В целом он был не так и далек от истины, но не во всем. В своей новой семье мне хотелось наладить отношения минимум на уровень выше, чем те, что связывали моих родителей. Как и папандр, я была открыта к компромиссу и взаимодействию, и, как и он, получала лишь крохи доверия и кучу претензий.

***

В сентябре Сириус забаррикадировался в выделенном ему крыле, а я оказалась окружена заботой двух очень напуганных мужчин, хоть и радовавшихся моему положению, но и заранее нарисовавших в своих излишне буйных фантазиях множественные картины ужасов и опасностей, что подстерегают беременную меня на этапе вынашивания и производства на свет долгожданного дедулей наследника.

До конца ноября я отстояла право на свободное передвижение, тем более, что у Снейпа возникли проблемы, решить которые без моего участия тот бы не смог. И ведь терпел, поганец, до последнего. Если бы я не навестила его в конце сентября с целью вручения набранного сена и живности в оплату обучения Грейнджер, то и не факт, что обратился бы, предпочтя гордо сдохнуть, но не сознаться в собственной глупости.

Только увидев своего бывшего декана на подходе к Хогсмиду, я почуяла неладное. Обычно плавные движения стали деревянными, цвет лица был пепельно-серым, что даже при наличии изменяемой желанием мага личины, было необычным. Непроницаемое выражение лица, казалось, стало из маски отражением реального эмоционального состояния. Не думая о возможных последствиях, утащила его тропами в Дом-в-лесу. Лучшего места для диагностики и последующего приведения в норму декана я и представить не могла.

Оценив те изменения, что внес в работу древнего артефакта Снейп, я ненадолго задумалась, глядя на парализованного мага взглядом энтомолога. Что я могу про него сказать? Ничего цензурного в голову не пришло, поэтому, промолчу. Вот ведь, талантливый на всю голову менталист. Устал он, видите ли, терпеть после увещеваний Дамблдора магическое истощение и «доработал», видимо считая себя бессмертным, легендарный для его уровня артефакт, связанный с ним кровью, магией и частью ауры. Внесенные изменения били не столько по магической, сколько по эмоциональной сфере, делая попавшего под внешнее ментальное давление носителя невосприимчивым к навязываемым извне эмоциям, возвращая те наславшему их магу. Нет, сама идея в данном случае была бы гениальной, ведь все отметившиеся в попытках как-то повлиять на поведение зельевара воздействовали как раз через наведение на него несвойственных данному субъекту эмоций, пытаясь через них закрепить определенный поведенческий модус. Вот только и откат, бивший по нападавшим, в свою очередь, рикошетил и в экспериментатора-недоучку, медленно убивая в нем способность чувствовать, превращая в механического голема, живущего даже не инстинктами, а рефлексами.

С целителем Сметвиком у нас со времен моего краткого ученичества у школьной колдоведьмы образовались неплохие отношения. И, хоть я и не соблазнилась путем целителя, но переписка наша не иссякла. Темы для общения генерировали обе стороны, и обе же подкидывали интересные факты для обсуждения и исследования. А изредка поставляя больничным зельеварам редкие ингредиенты и наработки Снейпа, естественно с его согласия, по части переработанных из моего домашнего архива зелий, я создавала добротный задел для будущего взаимовыгодного сотрудничества, пользоваться которым мне до этого не приходилось. Так что, уже к вечеру, Дамблдору улетело официальное уведомление, что декан Слизерина в тяжелом состоянии, со следами магического истощения и множественных ментальных воздействий доставлен в больницу св.Мунго, где и будет проходить недельное лечение в закрытой для посещений палате.

Сама же я, набросав комплекс ритуалов для выведения без пяти минут своего вассала из состояния «оловянного солдатика», приступила к работе.

То, что в отличие от Блэка, Снейп не сопротивлялся лечению, а временами даже помогал своей магией, меня безмерно радовало. Так что, спустя всего три дня, передо мной был полностью исправный, привычно пышущий злобой и плюющийся ядом и сарказмом, соизмеримым по воздействию непростительным заклинаниям, знакомый зельевар.

- Что Вы думали, похищая меня у всех на виду из Хогсмида? – зашипел, только придя в себя этот змей, – Мне почти ничего не угрожало. Я уже был близок к решению проблемы…

- Если к чему ты и был близок, то к могиле, – прервала я извержение претензий, за которыми скрывалась настоящая паника, пытавшегося просчитать последствия от своих необдуманных действий и размер платы, которую придется отдавать за свое спасение этот информированный по части магических традиций темных семейств реалист.

- Прикрытие организовали из Мунго, – сменила я тему, дав зельевару время прийти в себя, заодно посвящая его в сложившийся расклад, – официально ты там на лечении еще четыре дня. Посетителей не пустят даже под угрозой Авады. Диагноз – магическое истощение от множественных ментальных атак. Советую демонстративно не помнить некоторых воздействий. Это будет похоже на естественную реакцию отторжения природного окклюмента. Да, – прервала я его на яростном вдохе, – Свои способности ты развил сам, без родового дара. Но так ли это принципиально при защите от действий директора? – глаза мои против воли прищурились, а на лице сформировалась самая противная ухмылка, что я чаще всего видела на морде любимого родителя. Пойманное взглядом в полированной поверхности секретера отражение собственной физиономии вызвало минутную оторопь.

За время моего молчания, Снейп пришел в себя, произвел в голове первичный анализ, психанул до появления белых пятен в носогубной области, раз двести проклял свой темперамент и смирился с неизбежным. Так что вынырнувшую из своего внутреннего мира меня встретило уже готовое предложение признать Долг жизни. Впрочем, ответный вариант с вассалитетом на обговариваемых условиях его тоже устроил.

Условия согласовывали почти пять часов, споря до хрипоты, которую купировали травяными сборами из больших расписных пиал, добытых кем-то из предков ажно в Монголии. Где-то ближе к концу бурной дискуссии, проходившей в открытом для доступа домочадцев гостевом крыле, на громкие звуки заявился Блэк. Оставшийся незамеченным Снейпом, тот, тем не менее, простояв меньше минуты в смежном коридоре, быстро удалился, привычно фонтанируя обидой на всех окружающих и прочий мир. Впрочем, в тот момент, мне было откровенно не до него, я почти додавила Снейпа до согласия снять его клятвы перед Реддлом. Те и так медленно перетекали к артефакту, но его носитель притормаживал процесс, опасаясь излишней по его мнению свободы, которая сделает его бесполезным, а то и опасным и непредсказуемым в глазах главных игроков в маленькой песочнице маг.Британии.

***

Естественно, что оставшиеся дни «больничного» Снейп согласился провести в Доме-в-лесу. Его интерес к прогулкам по Диколесью был немедленно задавлен силами троих дееспособных обитателей поместья. Сопровождать слишком своевольный балласт по опасным местам никто не горел желанием. Обидевшемуся гордецу выдали во временное владение пачку старых дневников наиболее близких к зельеварению предков, чем осчастливили нового вассала семьи надолго. Взамен, я каждый вечер слушала новости из Хогвартса и прочих локаций маг.Британии, посещаемых зельеваром после моего добровольного затворничества в родовом доме.

Так, попытка вернувшегося к директорству Дамблдора сделать деканом Гриффиндор, взамен «пропавшей» МакГонагалл профессора Синистру с треском провалилась. Почувствовав, куда дует ветер и, не имея сил противостоять великому светлому магу, учитель астрономии поступила с истинно женским коварством. Еще до начала учебного года, летом выйдя замуж и уехав в Грецию, она написала директору прошение об отставке, приложив краткое письмо, что уже беременна, счастлива в браке и не рассматривает дальнейшую карьеру преподавателя среди своих будущих интересов. Профессор Вектор на аналогичное предложение разразилась заумнейшими нумерологическими расчетами, из которых следовало, что деканом проблемного факультета ей не быть. Спорить с ученой дамой, сбрасывающей все ментальные посылы, как отмерший эпидермис, директор не стал, резонно предположив, что не найдет в оторванном от жизни и зацикленном на чистой науке профессоре сторонницу дела Света. Старушка рунолог на аналогичное предложение пригрозила уйти на пенсию, а преподавателя маггловедения директор найти не смог. Совы отказывались к ней лететь, а на патронус легкомысленная девица не ответила.

Вот только смысла в этих прыжках и ужимках старого сатира не было изначально, так как Совет попечителей, совместно с напуганным, но затаившим злобу за дорогостоящее лечение за государственный счет мисс Амбридж, пострадавшей в самой безопасной школе в мире, министром уже нашли безупречные с точки зрения устава Хогвартса кандидатуры на все вакантные должности, включая и преподавателя маггловедения, о смерти которой, в отличие от самого директора, лорд Малфой был прекрасно осведомлен. Ради такой масштабной акции протеста против самодержавия Альбуса в Хогвартсе временным союзникам пришлось даже смирить присущую всем бывшим имперцам гордыню и нанять учителей из-за границы, убеждая себя, что это временная мера и позже именно лучшие британские маги будут преподавать в лучшей школе на постоянной основе.

Конечно, Снейпа в эти интриги не посвящали, не того полета птица. Но постфактум информацией поделились. Так что, новых профессоров он увидел, как и директор, только на первом после каникул августовском собрании педагогического состава Хогвартса. А на третий день затворничества в Доме-в-лесу даже поделился со мной своими воспоминаниями о реакции Дамблдора на столь ошеломившее его самоуправство и единодушие аристократов маг.Британии и ее исполнительной власти. Мало того, что, под шумок, были восстановлены такие дисциплины как Магические традиции и Ритуалистика, упраздненные нынешним директором более двадцати лет назад в виду невозможности найти квалифицированных учителей, так еще и на всех должностях оказались незнакомые маги, бывшие до этого либо на домашнем обучении, либо получившие образование в континентальных школах. Притащивший в школу в качестве будущего профессора ЗоТИ и декана Гриффиндора Нимфадору Тонкс, отчаявшийся найти лучшую кандидатуру, директор был осмеян попечителями и новым пополнением маститых профессоров.

Выпускник Дурмстранга и выходец из чистокровного немецкого рода, герр Шмидт, мастер Трансфигурации и Боевых искусств, потеснил в кошмарах юных гриффиндорцев даже Темного лорда, став настоящим бичом этих ленивых шакалов, привыкших к вседозволенности и отсутствию внимания от своего бывшего декана. Карцер, розги и другие жесткие меры дисциплинарной ответственности, конечно, так и остались для деканов недоступными в виду четкого запрета директора, но разленившимся львам хватало и ежеутренней разминки, на которой герр Шмидт демонстрировал все свое разнообразие методов мотивации в закалке духа и плоти будущей боевой элиты островов.

Маггловедение теперь вел швейцарец, который первым делом выкинул всю макулатуру, скопившуюся от прошлых учителей этой традиционной синекуры. Обвинить его в пособничестве идеям чистокровных директору не удалось, так как новый учитель оказался ассимилированным магглорожденным, к тому же с двойным образованием. По магическим дисциплинам герр Мюллер был подмастерьем в чарах, а в маггловском мире успешно закончил юридический институт, что позволяло ему ориентироваться и в министерских законах большинства магических анклавов.

Я уже почти жалела, что отказалась учиться на ЖАБА, так интересно было бы взглянуть на все эти изменения изнутри. Но Снейп меня охолонил, сказав, что общий концепт обучения, диктуемый директором, как и урезание им же количества часов на новые дисциплины позволяет профессорам лишь по верхам затрагивать важные темы, что не дает развиться интересу к нужным направлениям магии у тех же магглорожденных и маггловоспитанных полукровок.

***

А вот скрытые от всеобщего взора защищенные от взглядов праздных наблюдателей стенами поместья Малфоев события вызывали опасения в безопасности моих вассалов и целостности светлого мирка маг.Британии. Нарцисса, вспомнившая, что она по рождению Блэк, попыталась примерить на себя роль кукловода, направив родовые артефакты темного семейства, доставшиеся ей в качестве приданого, на подчинение известного в узких кругах зельевара. Ни много ни мало, эта ведьма пыталась заставить Северуса поклясться, что тот ценою жизни будет оберегать ее драгоценного сыночка и выполнит вместо него поручение Темного лорда, о котором даже сама Нарцисса знала только то, что оно есть, без каких-либо подробностей. Про поручение Снейп знал. Драко должен был убить Дамблдора. Вот только то, что источником его информированности был сам директор, делало ситуацию крайне дурно пахнувшей. Для вида, Снейп сказал, что постарается решить эту проблему, но никаких клятв и прочих магических обещаний не дал, благо артефакты Блэков действовали по тому же принципу, что и ментальное принуждение, и отбивались «доработанной» защитой зельевара в сторону атакующего. В разговоре с Дамблдором было сказано, что декан всегда стоит на защите своих студентов и прочие обтекаемые фразы, которые каждый понимал в силу своих ожиданий. Альбус радостно приветствовал «порыв самопожертвования» Снейпа, еще больше утвердив последнего в правильности решения не вступать в это гуано. То, что именно его директор готовит на место своего убийцы, дошло до зельевара только в процессе пересказа событий, предшествовавших его незапланированному отдыху и радикальному ритуальному лечению.

Последний вечер моего гостя-вассала был омрачен попытками зельевара переосмыслить свое место в судьбах и раскладах эмоционально связанных с ним магов, и эти думы были не слишком радостны. Ну, хотя бы утренний настрой отбывающего на свою преподавательскую каторгу профессора мне импонировал. Здоровая злость всегда прочищала мне мозги. Глядишь, и для Снейпа она станет удачным подспорьем.

***

Дни потекли в рутине. Ритуалы и еще раз ритуалы. Блэк прятался в выделенных ему комнатах, и поддержку магии будущего ребенка осуществляли папаша с приятелем. Долохов выползал из родовых подвалов выжатым как тряпка, но счастливым. Что за комплексы заставляли его добровольно идти на изматывающие многочасовые бдения над моим растущим животом, я не знала. Опять эти чисто мужские заморочки темных магов. Но Тони меня откровенно пугал, боготворя сильнее, чем магглы своих богов.

В положенное время, почувствовав дискомфорт, я удалилась в подземелья, где до меня рожали наследников рода бесчисленное множество, как жен, так и полноправных глав древнейшего рода Паркин. Именно в этом подземелье сделали свой первый вдох оба моих старших брата, один из которых погиб по глупости лет за десять до моего рождения, а отцовский первенец, сбежавший в тринадцатилетнем возрасте в Дикие земли полтора века назад, может и жив, но исключительно в биологическом смысле. Слишком сильная темная магия, рано пробудившаяся в наследнике, выжгла ему мозги, превратив в магическую деклассированную темную тварь.

Меня мать, которую после долгих расчетов взял в семью отец для очередной попытки продолжить прямую линию наследования, ибо побочная была слишком слаба и жила вблизи границы с Дикоземьем, но все же на светлой обжитой и не такой магически активной стороне, рожала в Паркинсон-холл под присмотром нанятого колдомедика. То, что мать выжила после рождения темной меня, была заслуга именно целителя. Как раз после родов и затяжного восстановления, отношения между родителями окончательно разладились, так что жить они предпочитали раздельно. Хотя отец, в память о перенесенных матерью страданиях, давших роду долгожданную полноценную наследницу, потакал любой прихоти избалованной чистокровной леди, выделив ей неограниченный кредит, ради чего открыл сейф в Гринготтс, куда сложил золото от реализации части имущества и наработок рода.

Самого отца деньги не интересовали. Темные в большинстве жили натуральным хозяйством, лишь изредка обменивая что-то у соседей. Соседями считали всех, с кем можно было договориться, так как в диких землях для темных не существовало непреодолимых расстояний. Большинство потребностей удовлетворялось на месте обитания, так что торговля была не в чести у самодостаточных темных магов.

Уходя в одиночестве все ниже и ниже в запутанный для чужака лабиринт родовых подземелий, я не боялась за свое здоровье. В отличие от маман, я не была светлой магичкой. Физиология темных была рассчитана и не на такие нагрузки.

Наследница Паркин издала свой первый писк двадцать третьего апреля тысяча девятьсот девяносто седьмого года по летоисчислению магглов. Маги свои года не считали. Каждый род привычно отмерял их по годам правления того или иного главы. Так для нашего рода малышка родилась на триста четвертый день первого года правления Панси Паркин. Ведь фактически, а не номинально, главой я стала только с приездом из Хогвартса. Да и рождение наследника в первый год главенства над родом негласно считалось хорошим признаком.

- Нарекаю тебя Зулу Паркин, славная продолжательница рода потомственных охотников и исследователей, – пафос момента мелкая обломала, пустив бледно желтую струйку на родовые камни.

Завернув хулиганку в ритуальную холстину, я прилегла на шкуры, уложив сопящий сверток себе под бок. Несмотря на браваду, устала я знатно. Проколупывалась на свободу пиздючка без малого шесть часов, не хило измотав меня магически. Предшествующие четыре часа подготовки до начала настоящих схваток тоже дались нелегко. Так что спали мы крепко и долго.

Шесть часов сна взбодрили меня и залечили основные повреждения. Близость родовых камней, питаемых своей силой поколениями магов семьи, давала при лечении неслабые преимущества.

Как оказалось, появились мы на верхних этажах как раз к обеду, что для меня было удачным, проголодалась я знатно. Мелкая ссыкуха пускала пузыри, впервые в этой жизни наевшись до отвала. Подскочившие со стульев маги бросились ко мне с жуткими рожами. Я, от неожиданной атаки, перекинула мелочь за спину и выбросила перед собой щит, о который те и споткнулись. Папандр при этом не только устоял на ногах, но и постарался придать своей морде более подобающее моменту знакомства с наследницей выражение. Вот только звуковой ряд запоздал на пару минут, за которые я все же успела войти в разум и осознать, что мужики просто переволновались, и никакой опасности нет.

Центр нашей маленькой вселенной сместился в сторону нового члена рода. До осени Блэка я так и не увидела, что не сильно меня расстраивало, ибо, как и дурной предок с приятелем, я была поглощена заботой о маленькой личинке будущей хищницы.

***

Про вялотекущую переписку со Снейпом и Грейнджер я забыла на долгие месяцы, сначала готовясь, а потом и испытывая все прелести материнства. Впрочем, ничего срочного и важного в их записках не просматривалось. Да и про так и не появившуюся сову от Поттера я почти не помнила. Как же я была не права, давая этим гордым травоядным самим определять степень их безопасности. Вся глубина ямы с накопившимися за год проблемами предстала передо мной во время очередного сеанса предвидения, случившегося аккурат через полтора года после предыдущего, что было связано с нежелательностью проведения ритуала в период беременности и лактации. Кормить Зулу я перестала еще в августе, но магически восстановилась только к октябрю.

Во время ритуала магия рода наглаживала меня, радуясь появлению наследницы. Предвидения в основном касались способов пробуждения даров у малышки, ее воспитания и прочих семейных взаимоотношений, исходя из которых, я сделала вывод, что торопить Блэка не стоит, а хорошо маринованный Сириус способен к более взрослым поступкам. Вот только последние «кадры» меня насторожили. Из них следовало, что в маг.Британии все было не просто погано, а откровенно плохо именно для моих подопечных, которые, с какого-то перепугу, стали ключевыми пешками в раскладе как-бы мертвого Дамблдора. Про бывшего теперь уже окончательно директора тоже стоило подумать. По моим ощущениям, тот вовсе не отошел от дел, но способ, которым он управлял своими «последователями» был мне пока непонятен. Ясно было только одно, оба моих вассала были реально в беде, о чем не отдавали себе отчета. Как их спасать, имея на руках младенца и полностью инфантильного, не признающего свой статус мужа, я не понимала. Привлекать отца, зациклившегося на внучке и уязвимости своего партнера, было неразумно в силу непредсказуемости его реакций. Тони же вообще щеголял рабской отметиной Неназываемого лидера радикалов, что хоть и с перебоями, но работала даже в Дикоземье, не давая мне определить его в однозначные союзники. Разобраться в хитросплетении психологии темных мужиков у меня так и не дошли руки. Отсюда и недоверие к ним. Даже Блэк, будучи ущербен, в силу не до конца снятых воздействий директора, был более предсказуем.