Отверженная жена дракона

Глава 25

По конечностям прокатывается жар, столь сильный, словно я плавлюсь в кипящей лаве. Мир вспыхивает. Пронзительный крик срывается с губ.

В моей груди что-то нарастает, натягивается, невыносимо давит… и вдруг тяжело и весомо ударяется о рёбра, сотрясая тело. ТУК-ТУК – грохочет в ушах. ТУК-ТУК – колотится в груди сердце… второе сердце! Драконье – огромное, раскалённое. Оно сжигает меня изнутри и стучит так громко, что заглушает моё собственное – маленькое, кроличье.

Сознание мутится, сквозь вату в ушах долетают слова Илоны:

– Эйда, уже пора! Ты ведь хочешь стать живой? Тогда немедленно забери у Адель драголит!

Я скорее чувствую, чем вижу, – Эйда подходит и протягивает ко мне прозрачные руки. Будто наглый вор, она собирается запустить их в мою душу, пошариться в ней, как в мешке с добром, и выкрасть самую огромную драгоценность – сердце моего наречённого.

– НЕТ! – выкрикиваю я, дёрнувшись в цепях.

Ветер подхватывает мой крик, разносит его по арене каркающим эхом. Ещё более мощный порыв ветра налетает на Эйду. Сбивая с ног, отталкивает её с такой силой, что она, не удержавшись, падает на пыльные каменные плиты. Илона отшатывается, глядя на меня расширившимися глазами.

– Что ты сейчас сделала? Использовала силу драголита?! – возмущается она таким тоном, будто я предала её доверие. – Несносная девчонка! Как ты сумела… Если продолжишь… если не отдашь сердце сейчас же, он испепелит тебя до костей! Если плевать на себя, то подумай хотя бы о родителях! Твоя мама болеет, а если ты не вернёшься, ей станет хуже. Ты этого хочешь?

От её ужасных слов у меня перехватывает горло.

Илона не чурается средств. Теперь я понимаю, она готова на что угодно, лишь бы получить желаемое. Кажется, если придётся, она зубами вскроет мою грудную клетку.

Я хочу ответить ей! Но мне тяжело даже дышать.

Оба сердца колотятся в груди с разной скоростью, с разной силой. На один удар драконьего приходится три моего – кроличьего. Это похоже на безумную, сбитую, неправильную музыку.

ТУК-тук-тук-тук-ТУК

Каждый удар сердца Клоинфарна пронзает тело вспышкой агонии, прокатывается по конечностям волной невыносимого жара. Драконье сердце слишком тяжёлое для меня. Слишком огромное! Слишком могущественное. Будто под рёбра поместили целое солнце, которое теперь рвётся наружу.

ТУК-тук-тук-тук-ТУК

Кожа становится такой горячей, что цепи на запястьях плавятся. Я с грохотом падаю на землю, коленями пробивая плитку, ладонями кроша камень… Моё тело – неподъёмное, кости трещат от нагрузки, с плеч сползает расплавленная обуглившаяся ткань голубого платья.

Скрипнув зубами, Илона делает ко мне шаг.

– НЕ ПОДХОДИ! – сиплю я. – НЕ ПОДХОДИТЕ ВЫ ОБЕ!

Магический вихрь закручивается вокруг меня злой воронкой, не позволяя приблизиться.

– К чему это упрямство? – цыкает Илона, отшагнув назад и скрестив руки. – Тебя не хватит и на десять минут, морковка. К чему множить страдания?

ТУК-тук-тук-тук-ТУК

Я вдыхаю холодный ночной воздух, а выдыхаю раскалённый ветер пустыни. И вдруг замечаю, что мои ногти и кончики пальцев обуглились, будто я сунула их в раскалённую печь. Сознание плывёт, я чувствую себя так, будто погружаюсь в мутную воду глубже и глубже.

– Помоги Клоинфарну! Перенеси меня к нему! Дай ему сил! – произношу я, надеясь, что сердце исполнит приказ. Я пробую на разные лады… Но ничего не происходит.

Илона надменно хмыкает, явно забавляясь. Стоя в безопасной зоне, она сверлит меня неподвижным стылым взглядом, каким стервятники наблюдают за умирающим животным. Она ждёт… ждёт, что я вот-вот не выдержу и потеряю сознание, тогда вихрь, что не даёт её приблизиться, утихнет. И она сможет заполучить источник силы дракона.

Мой уставший взгляд тянется к центру арены, туда, где светится непроницаемый магический купол.

Справится ли Клоинфарн?

А что, если я подвожу его своим упрямством?

Должна ли я подчиниться бабушке?!

Клоинфарн просил меня…

Но я не хочу. Только не Илоне!

Он сказал, драголит ей не достанется… Но почему? Что произойдёт?

“Если бы я только могла тоже взглянуть на сердце", – думаю я, устало прикрыв глаза.

И тут перед внутренним взором мелькает светлое пятнышко…

Сосредоточившись на нём, мне удаётся разглядеть своего внутреннего зверя – белого кролика с блестящими глазами. Он кажется таким реальным… Я приподнимаю веки и вижу, что снаружи всё по-прежнему, Илона и Эйда ждут, когда я окончательно выдохнусь. Но закрыв глаза, я снова вижу своего зверя.

Встревожено шевельнув длинными ушами, кролик подпрыгивает на месте, будто зовёт меня, а потом убегает в темноту. Я мысленно следую за ним, и вскоре из мрака выступает огромный кристалл, испещрённый сосудами, по которым течёт живой огонь.

“Это и есть сердце дракона”, – понимаю я.

От него исходит жар тысяч солнц, оно яркое и живое, а ещё… бесконечно израненное и разбитое. Оно похоже на прекрасную драгоценность, которую уронили на пол, а потом неумело склеили. По алой поверхности тянутся чёрные зигзаги глубоких трещин и выбоин.

Неужели, прежде чем поместить сердце в мою душу, драголит разбили на куски? А может, оно раскололось из-за долго заключения Клоинфарна в алтаре? Или потому что столько лет было вдали от хозяина?

Я не знаю… не знаю… Слёзы щипят глаза. Это и увидел Клоинфарн, заглянув в мою душу? Разбитое, изувеченное сердце, части которого едва держатся вместе… Что случится, если его вытащить в реальность?

“Пожелай и узнаешь”

Мелькает мысль – но она не моя. Чужая! Это сердце говорит со мной?

– Желаю! – отвечаю я.

Ответ приходит смазанными образами, будто наспех нарисованные на холсте.

Вот образ – Эйда изымает сердце из моей души.

Вот – оно с треском разваливается на куски прямо в её призрачных руках. Илона кричит от злости.

Вот – энергия ревущим вихрем устремляется в чёрное небо. Там она раскручивается гигантской алой воронкой, разгоняя туман на тысячи километров. А потом внезапно схлопывается, и, повинуясь последнему приказу Клоинфарна, возвращается ко мне, с любовью и трепетом обволакивая моё дрожащее тело сильнейшим магическим коконом, который ощущается как вторая кожа. Задача этой магии – вернуть меня домой, служить мне и вечность оберегать от любого зла.

– А что же сам Клоинфарн?! – выкрикиваю я.

“Без сердца хозяину не пройти испытание. Он не сможет покинуть арену”, – ответ приходит тихой мыслью.

– Что же мне делать?!

“Исполнить его волю. Жить счастливо”.

– Но как тогда спасти его?!

В ответ тишина-тишина-тишина.

Ледяной гнев и горечь поднимаются в душе, они смешиваются с моей пронзительной любовью, с жаром драконьего сердца.

Значит, так он решил поступить…

Спасти меня и даже страну очистить от тумана! Но погибнуть самому!

Неужели был лишь такой путь?!

Я не согласна! Ни за что! Никогда!

Я всё равно попробую… но сначала надо разобраться с теми, кто стоит на моём пути!

Распахнув глаза, я возвращаюсь в реальность.

Придавленная тяжестью, я по-прежнему сижу на коленях возле золотого черепа. Во рту горько от запаха дыма, руки почернели уже до локтей, и только метка мерцает ярким золотом. В центре арены горит магический купол. Илона и Эйда в двух шагах от меня, переговариваются, решая как быть дальше.

Мысли путаются. Моя голова тяжёлая. Каждое крошечное движение шеей настолько сложное, будто я пытаюсь согнуть толстую проволоку. С неимоверным усилием я поднимаю лицо и встречаюсь с зелёными глазами Эйды.

– Вихрь ослаб, – говорит ей Илона, наклонившись к уху девушки. – Значит, наша упрямица уже обессилила. Иди же к ней, помоги сестре. Или хочешь, чтобы она снова из-за тебя погибла?

– Нет, – мотает головой Эйда

– Тогда иди! – Илона толкает её в спину.

Та делает неуверенный шаркающий шаг. Потом ещё один.

Это похоже на всю её жизнь – кто-то толкает наррату в спину, а она идёт… идёт в пропасть.

Глупая сестра.

Нервно заправив за ухо светлую прядь, Эйда тянет ко мне призрачную руку… И вскрикивает, когда я перехватываю её ладонь.

Мир вибрирует, прогибается, раздваивается. Мне так жарко, будто я в печи, разогретой докрасна. Глаза болят от сухости. Сил нет… и одновременно – силы у меня так много, что она уничтожает меня.

ТУК-тук-тук-тук-ТУК

Я держу Эйду за руку, и на этот раз чувствую её прохладную кожу, нервный ток крови в пальцах – безмерная сила дракона, что мечется во мне, позволяет прикасаться даже к миру мёртвых. Теперь я прекрасно вижу уродливую пуповину, что связывает нас с сестрой… А ещё я вижу, как изломана душа Эйды, изъедена болью, покрыта коррозией тоски и зависти. И всё же в ней есть светлые пятнышки сострадания, сожалений и даже любви.

– Сестра, – шипяще говорю я, сжимая призрачную руку, – ЖИВИ. БЕЗ МЕНЯ.

Пуповина, что связывала нас, тотчас рвётся. А тело Эйды вдруг проступает чётче, будто само пространство искажается вокруг неё. Она ошарашенно оседает на землю – живая, с розовой кожей, виднеющейся в прорехах старого платья.

– Ах, – выдыхает она, глядя на свои живые руки, на свои пальцы с такой нежной кожей, будто она только что родилась.

ТУК-тук-тук-тук-ТУК

– Адель, – произносит бабушка, глядя на Эйду расширенными глазами, в которых плещется удивление, перерастающее в алчность. – Адель… как ты смогла… о божественный зверь! Внученька… ведь и драконы на такое не способны! Неужели… ты смешала его силу со своей магией? Это невероятно! Как это сработало?! Нет… не важно… А меня… можешь сделать живой меня, морковка? – благоговейно спрашивает бабушка.

Я смотрю… смотрю на Илону… и вижу одну лишь черноту.

Сгнившая плоть, сгоревшая душа. Единственная её любовь – её сын, мой папа Джаред. Но и эта любовь неправильная, изувеченная, в ней пузырится ядовитая мысль – избавить его от слабостей… Для начала, от бессмысленной любви к моей матери. От нелепой преданности брату. От потакания нам – его неразумным детям, которых надо не слушать, а волоком тащить в верную сторону, даже если будем упираться. Даже если это совсем не то, что мы хотим!

Но даже сильнее любви к сыну – Илона боится… Боится, что он отвернётся от неё, как было однажды. Поэтому бабушка так испугалась моей угрозы всё ему рассказать.

Я вижу – в разуме Илоны корчится червяк страха, в котором я считываю мысль-вспышку… о том, что как только появится шанс, она обязательно перетряхнёт мою память, выбелив всё, что связано с Клоинфарном. Чтобы по возвращению в Аштарию я никому ничего не рассказала. Чтобы была, как прежде – спокойной и доверчивой внучкой, обожающей свою добрую бабушку.

Но так не бывает, чтобы чувства ушли вслед за воспоминаниями. Даже забыв Клоинфарна, вернувшись, каждую ночь я буду с криками просыпаться от липких кошмаров. Меня будет бросать в дрожь от мужских прикосновений. А глядя на звёздное небо, я буду задыхаться от необъяснимой боли в груди.

Мазки тревожного будущего мелькают перед глазами. Я чувствую, как слеза скользит по моей щеке и с шипением испаряется. Сидя на земле, я сжимаю почерневшие пальцы в кулаки. Каменная крошка, прилипшая к ладоням, впивается в кожу.

В моём разуме мелькает горькое понимание: в юности что-то переломило личность бабушки, и она срослась уродливо… и эту уродливость Илона стала видеть и в других, не понимая, что смотрит на собственное отражение. Она не верит в любовь без корысти, зато верит во власть и силу и стремится лишь к ним.

Может ли что-то её изменить?

Я не знаю… Но зато знаю точно, что она не оставит меня и мою семью в покое.

Тем временем бабушка подходит ближе. Она уже надомной, платиновые локоны водопадом струятся по её плечам, в стылых глазах отражается золотой драконий череп и блеск синего огня.

– Внучка, прошу, сделай живой и меня… – она тянет ко мне руки. А у самой на кончиках пальцев извивается чёрная нить заклинания, которое зашьёт мне рот, чтобы я больше не смела выкрикивать приказы без её разрешения.

Удушливая тоска сжимает оба моих сердца.

– Не трогай меня, – с горечью говорю я за миг до того, как её руки коснулись бы меня, – НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ. И НИКОГО НЕ ТРОГАЙ.

– Адель… – отступив, непонимающе шепчет Илона. – АДЕЛЬ! – её голос взвивается, превращаясь в звериный вой. Призрачные руки Илоны чернеют и опадают серым пеплом. Маска благодушной мудрой бабушки трескается, являя искажённый злобой лик: – О-о-о! Как ты посмела, гадкая девчонка! Неблагодарная тварь! Я ведь помогала тебе! Всё делала ради тебя! Пришла спасти!

– Мне не нужно такое спасение, – мой голос сипит, ломается. Оба сердца громко колотятся в моей груди.

ТУК-тук-тук-тук-ТУК

– Неблагодарная дрянь! Да ты должна в ноги мне кланяться и лбом о пол биться! Это я позволила тебе остаться! Не рассказала сыну правду о том, кто ты! Иначе они давно бы…

– ЗАМОЛЧИ! – выкрикиваю, клацнув зубами.

Илона замолкает так внезапно, будто ей оборвали голосовые связки. Её глаза сверкают, но теперь, кроме злобы, в них мелькает тень страха.

– Пожалуйста… бабушка… – со свистом произношу я. Пытаясь справиться с жаром, охватившим тело, замолкаю на миг. Вокруг меня снова закручивается раскалённый ветер, подкидывая вверх мои волосы.

Илона мотает головой, открывает рот, как немая рыба. Её чёрные зрачки расширяются, затапливая радужку, будто бабушка вдруг осознаёт, к чему всё идёт. Она бросает беглый взгляд на зеркальную поверхность золочёного черепа.

– Будь счастлива… – говорю я, – в следующей жизни. Родись в любящей семье. А сейчас, пожалуйста… прошу…

Бабушка срывается с места, пытаясь успеть нырнуть в зеркальную золотую гладь и сбежать. Но слишком поздно.

– УМРИ, – хрипло выкрикиваю я.

Споткнувшись, Илона грузно падает рядом с черепом.

С трудом повернув голову, я вижу, как эмоции слетают с её перекошенного лица, будто высохшие осенние листья. Одно за другим уходят ненависть, алчность, зависть… обида, страх, отверженность, униженность…

И вот лицо Илоны становится гладким, почти невинным, а глаза загораются чистым внутренним светом, какой я прежде никогда в них не видела… Призрачное тело бабушки становится совсем зыбким. Налетевший ветер сдувает его, будто невесомый дым.

Кругом воцаряется тишина, прерываемая лишь всхлипами Эйды и грохотом сердца в моей груди.

ТУК-тук-тук-тук-ТУК

Приложив руку на свои рёбра, я чувствую в ровном тяжёлом стуке драконьего сердца вину и тоску, будто оно утешает меня, а ещё не хочет причинять мне страданий и потому мучается от моей боли.

“Оно словно любит меня”, – мелькает мысль.

“Люблю”, – отвечает мне сердце.

Я ломано улыбаюсь, качнув головой. Я сижу совершенно нагая возле золотого черепа. Моё платье давно облетело сгоревшими лоскутами. Руки почернели до плеч, и чернота уже перекинулась на шею. Ноги обуглились до середины голени.

Я должна бы испугаться своего состояния, но мои чувства притупились, словно я вычерпала их до дна. Мысли неповоротливые, как гружённые до краёв телеги. И только упрямства во мне по-прежнему бесконечное море! Кажется, только оно и позволяет мне держаться.

Метка на запястье пульсирует. Мне мерещится, будто нить, которая соединяет меня с Клоинфарном, натянулась до предела, раскалилась докрасна и вот-вот лопнет…

“Ну уж нет… Он так просто от меня не избавится!” – думаю я, сцепив зубы.

Если привязал к себе – то мучиться ему до конца его дней. А они будут долгими. Иного я не приму!

Отталкиваясь руками от земли, напрягая мышцы, я поднимаюсь в полный рост – это так тяжело, будто меня давит весь воздух мира. Ветер мечется вокруг, раскидывая мои волосы, поднимая в воздух мелкую пыль, от которой чешется нос.

С трудом переставляя ноги, я иду к куполу испытания.

Меня шатает. Каменные плиты крошатся под ногами, зрение затянула алая пелена. Споткнувшись, я едва не падаю. Но тут кто-то подхватывает меня под плечо…

Эйда.

– Я помогу… можно? – шепчет она.

Заглянув в её мысли, я молча киваю. Дальше мы идём вместе.

Купол уже близко. Под него могут войти лишь драконы… Но я ведь тоже теперь немного дракон.

ТУК-тук-тук-тук-ТУК

Шаг, ещё шаг… И вот передо мной вырастает полупрозрачная стена, за которой начинается зона испытания. Оперевшись на Эйду, я кладу на магическую поверхность руку…

– Пропусти меня! – прошу я, готовясь приводить тысячу аргументов. А если надо – бить кулаками, яростью, магией! Но моя рука неожиданно легко проваливается сквозь преграду.

Испуганно ойкнув, я падаю за ней следом…

– Прошла, – успеваю удивиться я, а через мгновение приземляюсь на высокую гряду серого песка. И тут же закрываю лицо от ветра и пыли. Да здесь настоящая буря!

Воздух пахнет влажным туманом. Впереди и вдаль тянутся холмы из серого песка, а ещё дальше возвышаются тёмные зубья гигантских скал.

Щурясь, я оборачиваюсь, но позади уже нет никакой стены. Зато виднеется береговая линия. Но омывается она не водой, а жидким мраком. Тот накатывает на песок, как огромная медуза, цепляясь за землю чёрными лапами-отростками и снова укатываясь назад.

Под багряно-красными тучами – в самой вышине – парит четырёхкрылый монстр, сотканный из голубого пламени такого же цвета, как и первородный огонь.

Размерами существо походит на того самого исполинского древнего дракона, чьи кости окружают арену, оставшуюся за куполом испытания. Монстр ревёт, сотрясая пространство громовыми раскатами, молнии белыми трещинами расходятся по багряному небу. Это будто не живое существо, а сама стихия – неразумная и древняя как мир.

“Негостеприимное местечко”, – нервно думаю я, встряхнув головой, чтобы отогнать слабость. Что удивительно, здесь я чувствую себя немного лучше. Даже связность возвращается в мысли.

Метка на запястье пульсирует, будто поторапливая. Я чувствую, Клоинфарн где-то здесь. Надо скорее найти его и передать сердце. Теперь, когда части драголита объединились и ожили – даже купол пропустил меня. А значит, найдётся способ вернуть сердце Клоинфарну. Я в этом уверена.

“Уверена”, – мысленно повторяю я, вставая на ноги. Но внезапно песок проминается под голыми пятками и утягивает меня по склону вниз. Ойкнув, я скатываюсь с холма в прогалину и ударяюсь спиной обо что-то твёрдое. Носа касается неприятный горький запах жжёного мяса.

Обернувшись, я вижу позади себя толстый хвост, покрытый красной чешуёй и застарелыми, обуглившимися ранами. Оба сердца дёргаются в груди от тревоги. Дрогнувшей рукой я касаюсь тусклой чешуи – жёсткой и холодной на ощупь. Вытягиваю шею.

Мне требуется мгновение, чтобы понять, кто лежит на песке.

Это Ральфаир! …только что с ним случилось?

Заносчивый и наглый дракон сейчас неподвижен, будто камень. Он изранен, изломан. Часть морды и лапы утопают в песке. Одно его крыло вывернуто под неправильным углом, мощное тело усеяно обуглившимися ранами. Я даже не могу понять, жив ли он.

Неужели его сразил тот монстр в небе?

Что, если Клоинфарна постигла та же участь?!

Тревога вгрызается в душу, ударяет по натянутым нервам.

Страх прорывается криком.

– Клоин! Где ты?! – выкрикиваю я и тут же закашливаюсь от кружащей кругом пыли.

В ответ лишь ветер свистит в ушах, да бешено колотятся два сердца в моей груди.

“Надо искать его! Скорее искать!” – звенит в мыслях.

Оперевшись на драконий хвост, я кое-как поднимаюсь и вдруг замечаю в песке белую мантию Ральфаира. Торопливо подхватив её, обрываю подол и рукава – это получается так же просто, как рвать бумагу, потому что силы во мне через край.

Накидываю получившуюся тунику на себя… И, оглянувшись, иду в сторону, куда зовёт метка. Мне даже удаётся пройти шагов тридцать, прежде чем я снова спотыкаюсь и падаю, увязая голыми коленями в царапучем песке.

Тело горит, и ужасно хочется пить. Два сердца колотятся в груди маленьким и большим молотом. Я пытаюсь замедлить их стук, чтобы хоть немного выдохнуть. Но передышки мне не дают. Четырёхкрылый монстрообразный дракон заходит на вираж, направляясь в мою сторону.

Я не вижу его глаз, но чувствую – он яростно рыщет взглядом по песку. Возможно, услышал мой крик? Или как-то почувствовал?

Я не успеваю спрятаться.

– Арррхрааа! – ревёт зверь, найдя меня среди песочных холмов. Четыре крыла вспыхивают, молниями освещая багровое небо. Стремительно приближаясь, он распахивает пасть, собираясь плюнуть в меня смертоносным пламенем.

Я инстинктивно закрываюсь руками, но тут справа от исполинского зверя мелькает тёмный шлейф. И в огненный бок монстра что-то врезается…

Это другой дракон! Он меньше четырёхкрылого, но всё ещё огромный! Серебряный, с тёмными вставками на чешуе, с ветвистыми рогами, уходящими назад и вверх.

Клоинфарн…

В груди всё сжимает, печёт.

– Клоин! – кричу я.

Взревев, огненный клацает челюстями, едва не перекусив моему наречённому шею. Поток синего огня вырывается из пасти монстра, задевая крыло Клоинфарна. Молнии вспыхивают, ослепляя меня. А когда зрение возвращается, я вижу, что четырёхкрылый мотает головой, пытаясь скинуть с морды налипшие тени, и уходит на широкий круг. А серебряный дракон тяжело летит вниз… или скорее падает!

Подняв в воздух столб песка, он приземляется недалеко от меня. Не знаю, откуда берутся силы, да только я кидаюсь к нему навстречу. А когда добираюсь, холодею от ужаса.

Клоинфарн ранен. И сильно. Он словно попал в жернова мясорубки! И это большинство ран получены не сейчас – а давно. Его звериное тело покрыто ожогами. Правое крыло висит на костях лохмотьями, левое почернело и обуглилось!

Но он всё равно укрывает меня ими, едва я оказываюсь рядом. Шурша песком, окружает мощным длинным телом, словно желая защитить от всего на свете. Тени мечутся над драконом, создавая завесу, за которой огненному монстру будет нас сложнее заметить.

– Ох, Клоин, как же так, к-как же… – шепчу я с отчаянием, касаясь его вздрагивающей от напряжения длинной шеи. Мой голос хрипит, мне нечем дышать.

Слёзы подкатывают к глазам, когда я замечаю, что часть серебряной чешуи вырвана с мясом, багровые капли стекают по лапам и благородной морде. На боку алеет страшная рана – рваная, глубокая и очень опасная. Как Клоин вообще сумел напасть на того монстра в небе?! Да он же без сил!

Дракон взволнованно и тяжело выдыхает пар из ноздрей. Каждый его зуб размером с моё плечо, но мне совсем нестрашно… Каждая клеточка во мне знает, он не причинит мне вреда и будет защищать до последнего вздоха.

Клоин рычит, приоткрывая мощную пасть. Мне слышится в его рыке тревожный, рассерженный вопрос и отчаяние, такое же глубокое, как морская пучина. Дракон скалит острые зубы, он явно злится и будто хочет крикнуть: ”Какого шираста, ты здесь?! Почему…”

Но он всё же это не говорит. Может, из-за потери сил человеческое в нём спит, и осталось только звериное? В мутных глазах мечется дикая тьма, а голубой свет едва мерцает на самом дне. Высунув раздвоенный язык, он касается им моих почерневших, дрожащих рук, снова выдыхает ноздрями, раздувая мои золтистые волосы.

А тем временем песок кругом становится влажным от крови.

Меня пробивает такая дрожь, что челюсти стучат друг о друга, а воздух застревает в пережатом паникой горле.

О, светлая Эльва! О, божественный зверь! Последний раз я видела Клоинфарна в форме дракона лишь в прошлой жизни. И тогда он был пышущим здоровьем! А сейчас…

Далеко сверху раздаются раскаты грома и грозный рык.

Это монстр первородного огня рыщет в поисках нас.

– Клоинфарн, – я касаюсь его прохладной чешуи на морде, целую её сухими губами. – Я принесла тебе сердце. Возьми его, прошу! Прошу! – плачу я, обняв его мощную шею двумя руками. Но дракон лишь тяжело вздыхает и устало прикрывает глаза.

Он словно не понимает слов.

Меня трясёт от тревожного страха.

Я дышу болезненными рывками, но только тяжесть сердца теперь ни при чём. Она – ничто, по сравнению со страхом за своего наречённого.

Сдвинувшись, я осторожно касаюсь мощной груди дракона – напротив того места, где должно быть сердце. Обвожу пальцами уродливый застаревший шрам – он словно отражение шрама, что хранит на себе человеческое тело Клоинфарна. Прижимаюсь к нему заплаканным горячим лицом.

И не слышу стука.

На самом деле даже дыхание дракона я слышу очень слабо!

– Пожалуйста, – мой шёпот отчаянный, скрипучий. Пульс колотится в висках безумной дробью. – Пожалуйста. Как его передать тебе?! Как?!

Не слышит. Не отвечает!

И повсюду его кровь! Она на моих пальцах, на моих коленях, которыми я упираюсь в серый песок. Стук в моей груди нарастает. Бухает так, что я рискую оглохнуть. Жар волнами расходится по телу, пульсирует в почерневших пальцах.

Я зажмуриваюсь до вспышек под веками и нахожу внутренним взглядом сердце, как уже делала недавно. “Прошу тебя – мысленно обращаюсь к нему. – Вернись к своему хозяину!” Гул крови становится безумным, но больше ничего не происходит. Тогда я распахиваю глаза и яростно ударяю дракона кулаком по твёрдой чешуе.

– Не смей! – кричу со злостью. – Кто разрешил тебе умирать?! Обещал ведь быть со мной! И что, солгал?! Опять всё решил один! Хотел пожертвовать собой, и что бы я жила спокойно?! Нет уж – будешь мучиться со мной всю жизнь! Долгую-долгую жизнь, понял?! Я тебе в покое не оставлю! А ещё… – мои руки опускаются, и я обессиленно упираюсь лбом в мощную грудь зверя, – я ведь даже не сказала тебе главного. Да, в этой жизни ни разу не говорила. Я люблю тебя. Ты виноват в этом! Влюбил, а теперь… Проклятье… – всхлипывая от беспомощности, я прижимаюсь всем телом к прохладной чешуе.

– Любить тебя очень больно, Клоин, – шепчу я.

Сердце в моей груди стучит уже так, что, кажется, сейчас вырвется наружу. А я желаю только одного – чтобы стучало не в моей груди, а в его! В его.

Я лихорадочно ищу выход, перебирая всё, что слышала и знаю.

Моя личная магия мечется в душе. Что там говорила бабушка… Что я смешала свою магию с магией сердца и поэтому смогла оживить Эйду?

Я мысленно зачёрпываю свою энергию, смешиваю с магией драконьего сердца, и эту безумную, бурлящую, кипящую смесь направляю к своим ладоням, которые со всех сил прижала к ледяной груди Клоинфарна.

– Пусть твоё сердце вернётся! – выкрикиваю я с отчаянием.

Мои руки начинают светиться, и я вдруг чувствую… чувствую, что жар с них медленно… очень медленно уходит, будто тонкой струйкой я передаю его Клоину.

Я цепляюсь за это чувство, сосредотачиваюсь только на нём. Так проходит минута, вторая… я отсчитываю время стуком пульса в ушах, а сама медленно, очень медленно расширяю канал. И внезапно тело дракона вздрагивает. По чешуйчатой шкуре проходит дрожь.

А потом я вдруг слышу… как в груди дракона, к которой я прижимаюсь щекой, сначала один раз, потом второй – сильно и уверенно ударяется сердце, будто вторит моему.

Тук-тук, – стучит моё маленькое кроличье сердце.

ТУК-ТУК – стучит его – мощное, драконье.

Получилось?! Неужели получилось!

Я готова рыдать от облегчения.

Дракон распахивает тёмный глаз, в котором с каждым мигом ярче разгорается огонь. Раны на теле зверя начинают затягиваться, края стягиваются, сшиваются, зарастая новой кожей. Наши сердца колотятся так слаженно, будто у нас одно сердце на двоих. И одновременно с тем над нами раздаётся грохот и звериный рёв.

Сквозь прореху в крыле Клоина я вижу приближающегося к нам монстра. Вижу, как он открывает пасть, и выпускает в нас синее пламя первородного огня.

Вскинув руку, я призываю всю магию, что есть во мне – хищную и созидательную, всю до капли, до головокружения! Клоинфарн тоже поворачивает драконью голову. Оскалившись, выдыхает из пасти тёмный огонь. Моя хищная, его демоническая-чёрная и чужая-синяя – вспышки магии сталкиваются в воздухе. И вдруг оплетают друг друга, вспыхивают ярче, разрастаясь до такого яркого света, что поглощают пространство.

Я вскрикиваю, оглушённая, ослеплённая. Земля уходит из-под ног. Мне мерещится, что я куда-то падаю… но вдруг чувствую, как меня за талию обхватывают сильные мужские руки – горячие, живые.

– Адель! – касается слуха встревоженный любимый голос.

“ИСПЫТАНИЕ ПРОЙДЕНО – Раздаётся в разуме мертвенный шёпот. – МОИ ПОТОМКИ, ВЫ ЗАЖГЛИ НОВЫЙ ПЕРВОРОДНЫЙ ОГОНЬ”.