Отверженная жена дракона

Глава 14

– Подойди-ка сюда, – с ледяной интонацией приказывает Клоинфарн.

Вздрогнув, Адалин опускает голову так, что капюшон полностью скрывает её лицо. “Он что-то заподозрил?! Понял, что я не отсюда?!” – проносится в её мыслях, пока она судорожно пытается придумать, как ей быть и что делать.

– Теперь в слуги набирают глухих? – раздаётся в тишине вкрадчивый голос. От тона дракона по коже девушки бежит мороз.

– Н-нет, я вас услышала! Нижайше прошу простить за промедление, эль-тиар, – сдавленно говорит альта.

Глядя только на носки своих ботинок, она отлепляется от стены и делает шаг вглубь площадки. Потом ещё и ещё, пока не останавливается возле голубоватой воды бассейна, совсем близко к краю, за которым следует обрыв.

Порыв воздуха приносит с оранжереи запах травы. Чёрная мантия альты колышется на слабом ветру.

Закусив губу, Адалин так низко наклоняет голову, что видит только руку Клоинфарна, которая расслабленно лежит на каменном бортике. На длинных пальцах мужчины блестят крупные перстни, по светлой коже предплечья бежит капля, обводя жгуты развитых мышц. Чуть выше – на плече, возле широкого браслета – запеклась полузажившая рана. Она выглядит воспалённой, но неопасной.

Хотя Клоинфарн ничего не делает, одно его присутствие рядом внушает альте животный ужас. Её сердце захлёбывается стуком.

“Он благородный дракон, возлюбленный моей нарраты, а значит, достойный мужчина! Я не должна бояться!” – несётся в её мыслях.

– Эль-тиар… – говорит она, так и не дождавшись его слов. – Благодарю вас, что укрыли щитом. Если бы не вы, то…

– Это была лишь прихоть, – отвечает дракон бесцветным голосом. Таким можно зачитывать утренние новости… или озвучивать смертный приговор.

Адалин остро хочется взглянуть в лицо мужчины, чтобы понять его эмоции, но она не решается. “Драконы не любят, когда им смотрят в глаза”, – напоминает она себе.

– Как давно ты здесь работаешь? – спрашивает Клоинфарн, постукивая пальцами по бортику.

– Я… я новенькая…

– А имя у тебя есть, новенькая?

– Ах да… Меня зовут… Эм-м…

– Мышка.

– Что?

– Ты долго отвечала, и я решил, что буду звать тебя “мышка”, – скучающе говорит дракон. – Займись делом, мышка. Метнись и принеси вон те бутыльки с пенным маслом, – он лениво показывает пальцем на нишу в одной из колонн.

– Да, конечно! – альта торопится исполнить приказ.

“Значит, он меня не подозревает. Просто обратился ко мне, как к слуге”, – думает она с облегчением.

…но это облегчение превратилось бы в страх, если бы она обернулась и увидела, каким мрачным взглядом провожает её Клоинфарн. Его глаза меняются – зрачок вытягивается веретеном, радужка вспыхивает синим – будто теперь и зверь выглянул посмотреть на девушку.

Но Адалин ничего не замечает. Взяв всё, что нужно, она поспешно возвращается. Присев, оставляет пузырьки на мраморном бортике рядом с драконом.

– А это что? – спрашивает он, показывая на мазь, которую девушка тоже зачем-то принесла.

– Заживляющее средство.

– Зачем оно здесь?

– Простите меня за своеволие… Ваша рана… я подумала, будет правильно обработать её.

– Разве ты не слышала наш с братом разговор? Для меня не бывает опасных ран.

– Но боль вы всё же ощущаете. Зачем её терпеть, если можно позаботиться о повреждении и сразу почувствовать себя лучше?

И опять в воздухе повисает густое молчание, от которого у альты волоски на затылке встают дыбом. Она мысленно ругает себя: "Ну что за глупости! Зачем я взяла эту мазь? Дурной туман попутал, не иначе!"

Журчит вода, выливаясь на площадку, выплёскиваясь за край – это дракон меняет положение – поворачивается к бортику грудью. Положив подбородок на сложенные руки, он заглядывает девушке под капюшон и говорит с острой полуулыбкой:

– Что ж, если настаиваешь, мышка… то позаботься обо мне.

– …как пожелаете, – шепчет Адалин, чувствуя, как органы в животе завязываются в тугой узел.

Придержав мантию, она присаживается на колени. Открутив крышку, зачерпывает пальцами немного маслянистой густой субстанции. Воздух наполняется сладковатым ароматом лунных цветов, из которых сделано средство, он смешивается с запахом дыма, с травянистым духом оранжереи.

Уперевшись одной рукой на каменный бортик, альта тянется к дракону, осторожно касается его плеча – оно оказывается твёрдым, как сталь, и горячим, как лава. Такой температуры не бывает у обычных людей! А ещё Адалин мерещится, будто этот жар проникает в неё – через пальцы впитывается в кровь, растекается по венам раскалённой магмой.

С красными от смущения щеками Адалин круговыми движениями распределяет мазь по воспалённым участкам. Сначала Клоинфарн напрягает руку, от чего мышцы красиво перекатываются под светлой кожей, но постепенно расслабляется.

Касания альты лёгкие, будто крылья бабочки. Она не раз обрабатывала ранки и себе, и младшим слугам, опыта много. Краснота уходит прямо на глазах.

Сосредоточившись на задаче, Адалин не смотрит в лицо Клоинфарну – не видит, какое тёмное пламя полыхает в его взгляде, и уж точно не успевает среагировать, когда он вдруг обхватывает её за плечи и тянет на себя.

Вскрикнув, она кувырком падает в бассейн. Вода мгновенно заливает ей глаза и уши. Мантия намокает, мешая движениям. Но дно недалеко, так что девушка упирается в него ногами, выныривает и тут же оказывается зажата между холодным бортиком бассейна и горячим мужским телом.

– Ах, что вы делаете?! – испуганно вскрикивает она.

– Ловлю одну хитрую мышку-шпионку, – с мрачной ухмылкой говорит дракон.

– Отойдите! Я не понимаю, о чём вы! – она упирается мокрыми руками в широкую грудь мужчины – кожа к коже, ощущая ладонями стук мощного драконьего сердца.

Клоинфарн нависает над ней – высокий, жилистый, пугающий, с глазами, в которых клубится тьма.

– Ты здесь не работаешь, мышка, – он не спрашивает, а утверждает. – Но зачем-то пробралась. Кто тебе помог? Чей приказ исполняешь?

– Нет, я… я…

– Отрицаешь? – словно бы удивляется дракон, а потом одним движением сдёргивает с альты капюшон. – Тогда для чего этот морок, из-за которого не разглядеть твоё лицо?

Адалин едва не плачет, сжавшись так испуганно, будто кролик, пойманный львом.

Клоинфарн касается её лица, медленно проводит по щеке удлинившимся острым ногтем. Затем подхватывает её намокшую золотую косу и, намотав на руку, подносит к своему носу, глубоко вдыхает запах.

– Аромат тоже скрыт. Работа первоклассного алхимика. Так что, всё ещё будешь отпираться?

– Я не шпионка!

– А кто? Поклонница? Газетчица? Это не так важно. Ты здесь без разрешения, за это полагается наказание. Вряд ли ты его переживёшь, мышка, – холодно продолжает дракон, пока его руки, противореча словам, обхватывают под водой миниатюрную талию девушки и скользят по её телу вверх, потом вниз.

– Отпустите, пожалуйста! – жалобно просит альта, пытаясь оттолкнуть настойчивые руки. И одновременно – умирая от странных ощущений, которые накатывают волнами.

Наклонившись, дракон шепчет, касаясь её озябшего уха горячими губами:

– Решила, что раз укрыл тебя от брата, то я добренький? Ты ошиблась, моя сладкая мышка. Сначала я просто хотел сбросить тебя вниз, но ты так трогательно ухаживала за моей раной, что я почти растаял… И заодно придумал, какое применение найти твоим нежным пальчикам. И вся эта таинственность, в этом что-то есть, – он прикусывает мочку её уха, а его горячие наглые руки перебираются на её бёдра, жарко сжимая. Дыхание обжигает шею: – Признайся, твой план был в том, чтобы соблазнить дракона? Захотелось приключений?

– Нет же!

– А то я не против подыграть.

– Не надо… – просит альта, умирая от стыда и страха, извиваясь в воде, но тем самым лишь прижимаясь к практически голому мужчине.

– Если хорошо постараешься, то, может, я не только сохраню тебе жизнь, но и награжу… – довольно урча, он слизывает с её ушка капли воды, а потом целует шею так, что девушка дрожит от вспышки удовольствия.

А в следующий миг она выкрикивает:

– Я сказала – нет! – вскинув руку, Адалин с размаха выдаёт дракону звонкую пощёчину.

Во все стороны разлетаются брызги.

Отшатнувшись, Клоинфарн прикасается пальцами к своей щеке так, будто не верит, что его ударила девушка – да ещё и попала. Альта в ужасе ойкает, ожидая, что теперь-то её точно выкинут с площадки. И полёт будет недолгий!

Но вместо того, чтобы немедленно наказать альту за оскорбление, дракон вскидывает на неё голодные пылающие азартом глаза и, ухмыльнувшись, присвистывает:

– Ого, да ты никакая ни мышка, ты кошечка. Но что-то ты переигрываешь… хотя мне нравится. Продолжим?

– Нет! Вы не посмеете! – альта выставляет между ними руку.

– Не посмею? …даже любопытно, почему это?

– Ведь у вас… у вас уже есть возлюбленная! – обвиняюще выкрикивает Адалин.

Дракон округляет глаза, всем своим видом выражая вопрос: “Что ещё, шираст его дери, за возлюбленная?!” Но видя, как серьёзна Адалин, сначала широко улыбается, а потом начинает смеяться.

Смех у него оказывается на удивление красивый, глубокий и очень искренний. Он что-то цепляет внутри… Альта подмечает это совершенно против воли. Вся красная как маков цвет, она отодвигается вдоль бортика бассейна, скрещивает руки, дрожа, то ли от холода, то ли от шкалящих эмоций.

– Давно меня так не смешили! – веселится Клоинфарн. – И кто же эта моя “тайная возлюбленная”, интересно знать? Как это я её пропустил? Надеюсь, она хоть красивая?

– Она самая красивая! – гордо заявляет альта. – Самая чудесная, талантливая и благородная наррата храма! И вы правы – я не отсюда. Но я пришла, чтобы помочь судьбе исполниться. Я здесь, чтобы передать вам письмо от вашей будущей возлюбленной! – торжественно сообщает Адалин, вздёрнув подбородок. Что выглядит, конечно, смешно, ведь девушка всё ещё стоит в бассейне. Вода достаёт ей до середины груди, капли стекают по её лбу и подбородку.

– Да-а, так оригинально судьба меня ещё не настигала, – смеётся дракон, ничуть не проникнувшись торжественностью момента. Теперь, когда он выпрямился, вода ему по пояс. Капли стекают по мышцам пресса, соблазняя альту опустить взгляд и посчитать кубики пресса.

– Значит, – со смешком говорит Клоинфарн, подняв брови, – именно эта “чудесная благородная наррата” отправила тебя сюда, рискнув твоей жизнью и нарушив все возможные правила?

– Н-нет, – бормочет альта, судорожно соображая, как бы прикрыть Эйду. – Она хотела передать вам письмо при будущей встрече наррат с эль-тиарами! Но я решила проявить самостоятельность и… пришла сюда без её ведома!

– Хм-м… ну-да, ну-да, – дракон даже не скрывает сарказма. – Ну так где же письмо?

– Точно! Сейчас! – Адалин поспешно ныряет руками в воду, забираясь ими в карман, и вытаскивает совершенно промокшее письмо, в котором не просто растеклись буквы, но даже бумага развалилась на кашеобразные ошмётки. – Ох…

– Да-а, из тебя гонец от слова “горе”, – опять начинает посмеиваться дракон.

– Но это вы утянули меня в воду!

– Твоя правда… Но я теперь и расплачиваюсь! Хоть по мне не видно, но я умираю от любопытства, а письмо уничтожено. Что хоть там было?

– Там было искреннее глубокое признание…

– Надеюсь, признание в ужасающих грехах?

– В любви, – печально вздыхает альта.

– Ну, это почти то же самое, – весело скалится мужчина. Он проводит мокрой ладонью по волосам, убирая упавшие на глаза серебристые локоны, а потом подбирает подплывший к нему по воде белый ошмёток бумаги. – Ну… если честно, то я не уверен, что могу тебе верить. Это вполне могло быть письмо с угрозами. Кто, говоришь, его написал?

– Нет же! Моя наррата скорее отрубила бы себе руку, чем стала бы вам угрожать! Она любит вас всем сердцем! – горячо заверяет альта.

– Хм, любовь – громкое слово. И за что же именно она меня полюбила?

– …разве нужна причина?

– Пфф, конечно! И не одна! Думаешь, любовь с неба падает?

– Ну… на самом деле я уверена – много за что…

– Это слишком размыто, – пренебрежительно фыркает дракон. – Раз уж письмо испорчено, то расскажи его содержание своими словами, мышка. Хотя, о чём это я… Ты, наверное, не сможешь. Что ж, придётся наказать и тебя, и эту мою незваную возлюбленную…

– Я смогу! – запальчиво перебивает альта. – Я хорошо знаю эту наррату и знаю, за что она испытывает к вам чувства!

– Повезло тебе, если так, – хитро улыбается дракон. – Сейчас ты мне всё в подробностях расскажешь… Но давай сначала переберёмся на диваны, а то здесь слишком холодно для такой нежной малышки, как ты. Вон, и губы посинели, даже через морок видно… Подожди, я помогу выбраться.

– Я сама…

Не слушая возражений, Клоинфарн шагает к девушке и, подхватив под бёдра, подсаживает на бортик. Следом выбирается сам. Встав в полный рост, стирает с лица и волос влагу. Ткань, что укрывает его бёдра и ноги, создана из напитанных магией волокон, поэтому она высыхает почти мгновенно.

– Идём туда, – дракон показывает подбородком на зону отдыха, где стоят кресла и мягкий диван.

Альта не смеет спорить.

Кое-как выжав свою чёрную мантию, она занимает самый уголок дивана, чтобы постараться не намочить мягкую обивку. Клоинфарн же без стеснения садится в кресло напротив. Щёлкнув пальцами, создаёт вокруг тёплую сферу. От одежды альты в воздух начинает медленно подниматься пар.

Огоньки в оранжерее уже частично потухли, и на площадку опустился сумрак. В нём глаза дракона горят особенно ярко.

– Ну так что? – говорит мужчина, вглядываясь в альту, словно пытается рассмотреть настоящее лицо девушки за наведённым мороком. – За что же эта твоя наррата меня так невыносимо любит?

Альта вздыхает, собираясь с мыслями.

“Раз уж теперь я должна передать смысл письма, то нужно постараться как следует! От этого многое зависит!” – взволнованно думает она, блуждая взглядом по полу, будто пытаясь найти подсказку. Но подсказок нет… между диваном и креслом валяются лишь разломанный столик и каменная крошка.

Альта буквально кожей чувствует, как утекает время.

Медлить нельзя!

Подняв повыше подбородок, она вскидывает взгляд и торжественно говорит:

– Самая лучшая наррата храма любит вас за красоту, благородство и за вашу несравненную силу!

– Пф, скучно и совсе-ем не убедительно, – разочарованно качает головой Клоинфарн. – Твоя наррата не слишком-то красноречива. Она прогуливала уроки словесности? Или всё же ты соврала про содержание письма?

– Я не врала! Я просто… мне нужно время, чтобы настроиться.

– Хм, помочь? – хитро спрашивает дракон, уперев локти в бёдра, прикрытые белой ниспадающей тканью.

– Нет, я сама, – отвечает Адалин, почуяв подвох. – Она… она влюблена в ваши глаза!

– Когда они обычные? Или когда драконьи с вертикальным зрачком? Или когда демонически-чёрные, вообще без зрачка? Смертных обычно это пугает.

– Нет же! Ваши глаза, они… Они как океан! Когда нет бури – они синие, но если нырнуть, можно встретиться со зверем – вашим драконом. А если заплыть ещё глубже, то наступит мрак. Но в том мраке – собственный мир – бездна, в которой сверкает свет.

– Ого! Такими темпами, я сам в себя влюблюсь, – смеётся дракон, совершенно не воспринимая всерьёз слова девушки.

– Ещё у вас притягательные лицо и тело, будто выточенные из мрамора…

– Если бы из-за такого влюблялись, то поклонницы поджидали бы меня толпами на каждом углу.

– У вас невероятный завораживающий голос…

– Ну, тут спорить не буду.

– Ваш зверь пугающе красив!

– Передам ему.

– Ещё вы очень упорный и трудолюбивый.

– Ахаха, ну это уж отборная ересь! Ленивее меня дракона ещё поискать.

– Зачем вы лжёте? – так сурово спрашивает альта, что улыбка на лице Клоинфарна становится натянутой. – Когда вы посещали блок наррат, я лично видела, как много вы тренируетесь. Каждый день до восхода солнца – с мечом, длинным копьём и боевым топором. Вы призывали теневых противников, созданных на эмоциях сильнейших воинов прошлого. И бились с ними без жалости к себе!

– … ты за мной следила?

– Это получилось случайно, – слегка розовеет девушка. – Но это ещё не всё, за что вас любит моя наррата. Вы и в магии хороши, чтобы не говорил благородный эль-тиар Ральфаир. Вы сумели на расстоянии развернуть магический щит… это невозможно без крепкого контроля! А чем выше сила, тем сложнее её удерживать.

– Ты могла бы работать сыщиком. Или сказочником, – улыбается дракон, вот только в его взгляде нет улыбки, там растёт настороженность, словно затеянная игра Клоинфарну нравится всё меньше. Будто ему неприятно, что кто-то видит его сквозь привычный ему образ.

Ничего этого не замечая, Адалин переводит взгляд на свои сложенные на коленях руки:

– Но ещё, – говорит она совсем тихо, – вы очень сильный, и это вроде каждый знает… Но не каждый сильный помогает слабым. Пять лет назад вы спасли несколько северных городов от кровавой туманной волны. И вытащили даже тех… кто бесполезен. Слуг, крестьян, простых торговцев… Из-за воздействия тумана у вас окаменели крылья, но вы всё равно продолжали держать пламя, чтобы все успели уйти.

– Не вижу тут поводов влюбляться. Как у высшего существа, у меня есть обязанности.

– Никто, кроме вас, тогда не пришёл.

– Наверное, я был ближе всех…

– Это не так, – шепчет альта.

– Ладно, я понял, – сухо говорит Клоинфарн. – Твоя наррата прониклась благодарностью. Это именно то, что обычные люди должны испытывать к драконам.

– Почему вы так говорите? – поднимает серьёзные глаза альта. – Вам не нравится мысль, что вас кто-то любит?

– С чего такой вывод?

– Потому что вы отрицаете свои заслуги… Но это не меняет факта – моя наррата любит вас! Да, может, немного боится… как люди боятся огня. Или океана. Но и любит, потому что видит глубже. Она тот человек, кому вы сможете довериться. И если вы примите её чувства, то тоже её полюбите. Вы станете с ней самым счастливым! Она сделает для этого всё! Если вы… она… – альта спотыкается, её язык вдруг делается неповоротливым, будто отказывается произносить слова, а к глазам, что очень-очень странно, приливает влага, чтобы выплеснуться глупыми слезами.

Но о чём эти слёзы?

– Извините! – Адалин прячет лицо в ладонях. – Я, наверное, переволновалась…

Её грудь стискивают рыдания, которые она пытается погасить.

“Что со мной?! Какой стыд! Надо успокоиться!” – кричат её мысли. Но тело не слушается, его сотрясает нарастающие удушающие волны дерущих сердце эмоций, от которых мучительно хочется плакать в голос.

А ещё почему-то до ломоты, то острой жажды хочется потянуться к этому пугающему опасному мужчине, что сидит напротив. Обнять, уткнуться лбом в его грудь и не отпускать… Как он не отпустил, когда вынес альту из тумана пять лет назад.

Диван рядом прогибается, и когда Адалин опускает руки и поворачивает голову, то видит, что Клоинфарн присел рядом.

Взяв её влажную от слёз ладонь в свою горячую, дракон проводит по запястью девушки подушечкой большого пальца.

– Мышка, – тихо говорит он, глядя на альту невыносимо пронзительными синими глазами, – а ты уверена, что всё это время говорила не о себе? Может, это ты меня любишь?

Лёгкие Адалин так сжимаются, что она не в силах сделать вдох.

Она?

Любит?!

– Нет, – она отрицательно крутит головой. – Нет!

– Ты ведь на самом деле наррата? Как твоё имя? – спрашивает Клоинфарн, продолжая держать руку девушки. Кожа к коже, места касаний пульсируют жаром.

Альта открывает рот, но из него не вырывается ни звука. Каждой клеточкой тела она чувствует, что сейчас происходит нечто ужасающе неправильное! Что-то, чего не должно быть! И если она скажет своё имя – предаст наррату Эйду!

В отчаянии Адалин забирает свою руку – и дракон это позволяет…

Она вскакивает на ноги – и он снова ничего не делает, продолжая следить за ней пронзающим до глубины души взглядом.

– Мне нужно идти! Разрешите мне… Пожалуйста, прошу вас, эль-тиар…

– Иди, – говорит Клоинфарн.

Но в его голосе и тоне звучит совсем другое. Там звучит: “Поздно. Не убежишь”.

Но альта всё же упрямо пытается. Развернувшись, она кидается к дверям и выскакивает в шумный коридор.

За миг до этого, я – блуждающий призрак, что наблюдает за этой историей – соскальзываю с плеч девушки, оставаясь на площадке вместе с сидящим на диване Клоинфарном.

Стоит Адалин уйти, как он щёлкает пальцами, призывая к себе крохотную тень, похожую на маленькую змейку. Дракон отправляет её за девушкой, чтобы тень проследила за ней.

Качнув головой, Клоинфарн усмехается каким-то своим мыслям. Гуляющий по оранжерее ветер шевелит его влажные после бассейна волосы.

Мужчина уже собирается встать с дивана, но тут раздаётся стук, и на площадку заглядывает фамильяр крыла:

– Эль-тиар, – низко кланяется он, – пришло срочное письмо. Оно о волнениях тумана на границе. К сожалению я не сумел найти эль-тиара Ральфаира, чтобы и ему передать эти новости.

– Не ищи его, я сам разберусь, – сухо отвечает дракон. – Жди меня в кабинете.

Снова поклонившись, фамильяр уходит, закрыв дверь.

– Как это всё не вовремя, – бормочет Клоинфарн, уперевшись руками в колени и на миг прикрыв глаза. Его ресницы вздрагивают, отбрасывая на светлую кожу длинные острые тени. Несмотря на грозный вид, он выглядит совсем юным.

“Красивый”, – ласково думаю я.

Образ Клоинфарна немного размывается, будто по миру проходит зыбкая рябь. Время застывает. “Это потому, что меня не должно быть здесь, я должна следовать за Адалин”, – подсказывает внутренний голос, но я не могу так просто уйти.

Подлетев к мужчине, я присаживаюсь рядом. И смотрю-смотрю-смотрю… будто пытаюсь наглядеться на сотню лет вперёд.

Внутри ноет и дёргает, как если бы на душе гноилась рана. В моём неподвижном сердце снова что-то стучит, колотит изнутри, пытаясь пробиться наружу.

Кто я?

Где я?

Я не знаю… Зато знаю точно, что мне хочется коснуться мокрых серебряных прядей, которые так красиво сверкают, отражая свет блуждающих по оранжерее огней.

Волосы Клоинфарна чуть ниже плеч… а мне почему-то мерещится, что в будущем они станут гораздо длиннее. Сейчас их оттенок тёмно-пепельный, будто в серебре растворили несколько капель туши… но откуда-то я знаю – через тысячу лет они станут гораздо светлее.

Кожа мужчины хоть и бледная, но вовсе не того мертвенно-белого оттенка, какой она обретёт спустя тысячу лет без солнца. Могущественный зверь – чёрно-серебряный дракон – сейчас спокоен… ведь ему только предстоит сойти с ума от боли.

Ах, если бы я могла… я бы попыталась рассмешить Клоинфарна, чтобы он снова смеялся – ярко, открыто и искренне. Ведь потом он разучится так смеяться.

Мне хочется прижаться ухом к твёрдой груди мужчины… и слушать… слушать как музыку его сильное горячее сердце. Ведь вскоре оно замолчит.

Знать это больно-больно-больно…

Что-то внутри меня трескается, ломается, как сухая ветвь. Делает моё невесомое тело – тяжёлым как камень, мою душу – злой и чёрной как копоть.

– Иди же за ней! Иди! – вскрикиваю я. – Если бы ты сразу забрал её! Если бы не отпустил, даже против её воли! Вытряс бы ответы! Запер бы в высокой башне… Если бы…

– Кто здесь? – спрашивает Клоинфарн, распахнув глаза.

“Адель! Вернись!” – раздаётся где-то вдали.

– Ах! – вздыхаю я, проваливаясь во тьму…

А в следующий миг распахиваю веки уже рядом с альтой, которая как раз выскочила из темноты тайного прохода. Её зрачки расширены от страха, она задыхается от бега.

Я сразу же цепляюсь за неё, обнимаю за худенькие дрожащие плечи, чтобы досмотреть эту историю до конца.

Широкими прыжками альта несётся по пустой лестнице и буквально вваливается в комнату Эйды.