Отверженная жена дракона

Глава 24

Осколок вошёл в мою плоть наполовину. Крови нет, зато есть боль.

Она похожа на дикую стихию, раскалённой лавой растекающуюся от груди по всему телу. Я бьюсь в цепях, ударяясь спиной о гладкую поверхность черепа. Из глаз льются слёзы, я глохну от собственного крика. Зрение затягивает мутная пелена.

Тяжело дыша, я обессиленно висну на цепях и смотрю, как осколок драголита медленно, очень медленно, проваливается внутрь меня, будто лезвие сквозь масло. Сердце болит.

Болит-болит-болит!

Призрачная Эйда закрывает лицо руками. Илона, напротив, не отводит от меня неподвижного, въедливого взгляда. Я запрокидываю голову. Мне мерещится, что небо – это бездна, в которую я падаю…

Сознание меркнет… Но я не хочу впадать в забытьё!

Волевым усилием, заставляю себя пошире открыть слипающиеся веки. Встряхнув головой, со свистом втягиваю воздух, цепляясь за реальность. Где-то вдали раздаётся протяжный рёв драконов, ветер холодом покусывает мои влажные от слёз щёки.

Слова бабушки доносятся как через вату.

– Скоро всё закончится, морковка, – говорит она, поглаживая меня по плечам призрачными руками. – Хоть происходящее кажется тебе кошмаром, но всё образуется. Бабушка о тебе позаботится. Просто… Это самый быстрый способ соединить две части драголита. Попытайся отвлечься на мои слова, боль утихнет. Пока эти звери рвут друг друга, я расскажу тебе, как всё было. Почему сердце оказалось разделено на две части.

Я пытаюсь делать, как она говорит, концентрироваться на её словах… И не смотреть на медленно проваливающийся в меня осколок.

– Тысячу лет назад Эйда взялась за кинжал, и действовала слишком импульсивно. Не рассчитав силу, она случайно отрезала от сердца дракона крохотный кусочек. Он упал и принял форму той броши, с которой соприкоснулся. Напуганная буйством магии и безумием, в которое впал Клоинфарн, Эйда не рискнула подобрать осколок. Схватив вторую – большую часть сердца – она унесла его в случайно открывшийся портал. Но без этого маленького, оставшегося в Эльвитарионе кусочка, сердце уже не было целым. Будто механизм без шестерёнки, оно потеряло большую часть своих сил и связь с хозяином… Хотя, несомненно, всё ещё оставалось вместилищем колоссальной энергии. Сама же Эйда переместилась в новый мир. Я правильно говорю, Эйда?

– Д-да, – отвечает та, убрав от лица руки и с опаской поглядев в небо.

– В те далёкие годы Аштарии ещё не было, – продолжает бабушка. – Многие оборотни вели кочевой образ жизни, то и дело сражаясь с соседями за еду и территории. Колдуны использовали кровавую магию без всяких на то запретов, самым сильным из них поклонялись, как богам. А они, в свою очередь, уничтожали детей-магов, чтобы не растить соперников. То было тёмное время. А Эйда была наивна… Всплеск от энергии портала был замечен, первым до него добралась группа магов во главе с талантливым молодым колдуном Бранауром.

– …так и было, – шепчет Эйда, и впервые в её тусклых зелёных глазах мелькает подобие жизни. Голос девушки звенит от обиды. – Бранаур… этот мерзавец! Сначала он обращался со мной так ласково. Он даже говорил, что влюбился в меня. Нежно ухаживал… но едва выведал секреты и заполучил сердце, он… – она сжимает губы в ломаную линию, её узкий подбородок начинает дрожать, как у ребёнка. По прозрачной щеке скатывается горькая слеза.

– Все мужчины такие, Эйда, – погладив девушку по голове, со знающей улыбкой отвечает Илона. – Женщины нужны им, лишь пока в нас есть польза. Но если ради силы и власти любовь нужно растоптать – они, не задумываясь, сделают это. Исключений нет.

– А папа? – всё же выдавливаю я сквозь жгучую боль. – Папа не такой!

– Джаред… – улыбается Илона, и в её глазах мелькают тёплые искры. – Мой смелый, упрямый мальчик. Я люблю своего сына, но не обманываюсь. Он мужчина, а значит, такой же, как они все.

– Нет! – возражаю я, чувствуя, как силы понемногу возвращаются ко мне. Будто тело усваивает силу осколка.

– Нет? – грустно переспрашивает она. – А если бы метка истинности исчезла с запястья твоей матери и появилась у другой девушки, что бы он сделал?

– Он бы остался с мамой.

– Наивная моя. Верь в это, если тебе так спокойнее. Но давай вернёмся к истории. Итак, Бранаур оказался обычным мерзавцем. Бедняжка Эйда поверила ему, а он отобрал у неё драголит. И уже зная, что дракон обязательно явится за своим сердцем, колдун придумал, как использовать это в своих интересах. Он сумел создать особый алтарь, и первой жертвой на том алтаре была Эйда. Варварский способ, всё можно было сделать гуманнее… но было как было. Для пробуждения и настройки алтаря, Бранаур провёл зверский ритуал, во время которого Эйде вскрыли грудную клетку, а внутрь положили драголит, соединив его с душой бедняжки. Точнее… Бран думал, что совершает всё это с Эйдой. Но она испугалась и в худший момент передала контроль над телом Адалин. В итоге…

– Сердце осталось в моей душе, – сиплю я.

– Да. Всё эти годы драголит в тебе спал и очнулся, лишь когда ты начала взаимодействовать с брошью. Чтобы окончательно пробудить осколок, нужно было напоить его кровью, а потом соединить две части драголита – чем мы сейчас и заняты. Вскоре сердце вновь станет целым, и мы достанем его из тебя. Из-за связи ваших душ, Эйда без труда справится с этим. Не волнуйся, ты не пострадаешь. И не проронишь ни капли крови. Мы сделаем всё осторожно, не повредив твоё тело.

Бабушка замолкает, давая мне время осознать случившееся.

События складываются в моей голове, будто кусочки разрозненной мозаики. Клац-клац-клац, они встают по своим местам. Вот почему брошь реагировала на меня – из-за сердца в душе. Пропуская магию, я как бы связывала их? Вот почему бабушка смогла активировать ловушку для Клоинфрна, когда я была в Аштарии.

Всё так сложно… и просто одновременно!

В груди рождается бессильный смех.

Всё это время разгадка была так близко!

Эйда знала ответ! Она теперь на стороне бабушки? Нет… сейчас не это важно.

– И что ты сделаешь, если получишь сердце Клоинфарна? – вскинув взгляд, спрашиваю я. Мой голос дрожит от напряжения. – Отдашь его Ральфаиру?

– Зачем же мне совершать такую глупость? – удивляется Илона.

– Но у вас магическая клятва…

– Да. И по ней я не могу навредить Ральфаиру ни косвенно, ни напрямую. А также обязана передать ему сердце по первому требованию. Но знаешь ли ты, что это за место? – она обводит рукой пространство, окружённое костями дверного дракона.

– Арена испытания.

– Так и есть. На наше счастье, Ральфаир безмерно самоуверен. Он считает, что только настоящий дракон может запустить испытание. Но он ошибается… Если арена внезапно проснётся… например, отреагировав на кровь наречённой и особое заклинание, то магия испытания накроет и Ральфаира и Клоинфарна. И не выпустит, пока кто-то из них не победит древнего духа арены. Или пока они оба не проиграют. Понимаешь, к чему я? – хитро спрашивает Илона.

Нервы царапает маниакальное выражение триумфа, написанное на сером лице бабушки. Эйда взволнованно теребит пальцы, отводя взгляд.

Испытание… Что я знаю об испытании? Лишь то, что без сердца, ни Клоинфарн, ни Ральфаир не смогут его пройти!

Получается, они оба погибнут?

А драголит останется у бабушки?

Желудок стягивается в узел.

– Нет… нет! – выдыхаю я, натягивая цепи. – Я не согласна!

– Ну, тогда тебе пора узнать, – тонко улыбается Илона, – что не всё в жизни получается так, как ты того хочешь, деточка.

– Отдай сердце Клоинфарну, умоляю тебя! Он тоже может помочь тебе с телом. И я сделаю, что угодно! Я… я люблю его!

– Хах, какая нелепая причина. Любовь… – она так кривит лицо, будто раскусила гнилую ягоду. – Думаешь, это взаимно? Зря. Если встанет выбор – ты или сила, твой ненаглядный дракон выберет второе. Как и все мужчины.

– Это не так!

– Так. Посмотри на Эйду – все её горе от мужчин. Посмотри на себя – все твои беды из-за напрасной любви. Я помогу тебе не натворить новых ошибок.

– Но я хочу этих ошибок!

– Неразумные дети тянут руки к огню. Задача взрослых – уберечь их. Это я и делаю – берегу тебя.

Я до онемения стискиваю челюсти. Чувствую себя так, будто бьюсь лбом о каменную стену. Илону не убедить. Она глуха к любым мольбам. А я совсем ничего не могу сделать! Даже сбросить кандалы мне не по силам!

– Тогда подумай хотя бы о папе! – в отчаянии восклицаю я. – Ты ведь любишь его! Он тебя не простит, если я расскажу, что ты совершила!

Илона смотрит на меня с жалостью, её голос стылой водой затекает мне в уши:

– Дорогая… Тут всё зависит от того, будет ли Джаред считать тебя дочерью, когда узнает тайну твоего появления.

Моё лицо леденеет от её кошмарных слов.

– …что?

– Ну, ты ведь не его дочь. Ты не должна была рождаться, Адель. Я, конечно, думаю о тебе, как о внучке… но что скажет Джаред? Что скажет Николь? Ты заняла место другой души. Убила их настоящего ребёнка. Так будут ли они тебя слушать, морковка? Захотят ли вообще тебя видеть? Но так и быть, я не расскажу им, что к чему, если ты будешь себя правильно вести. Понимаешь, о чём я?

Каждое слово пронзает меня навылет как стрела. По телу разливается холод, он затапливает каждую клеточку, замораживает мои внутренности. Бабушка улыбается улыбкой гадюки, а глаза у неё пустые, как высохшие колодцы.

– Зачем вы так жестоко, – вдруг говорит Эйда, сцепив перед собой пальцы. – Это ведь не обязательно.

– Тебя забыла спросить! – недобро отвечает Илона, кинув на Эйду косой взгляд. Её голос становится холодным: – В любом случае, Адель… из зоны испытания не только нельзя выйти. Туда также нельзя войти тем, кто не является драконом. Поэтому, когда оно начнётся, сердце будет не принести. Даже если сильно захотеть – это невозможно. Смирись.

Смирись? Как бы не так!

Злость ввинчивается в мои виски. Конечно, я не собираюсь мириться!

Я сделаю всё, чтобы не отдавать сердце бабушке!

Оно ведь во мне. У меня есть магия. Я ещё поборюсь!

И в этот момент ветер доносит до нас протяжный звериный рык.

Задрав голову, я смотрю в небо. Над центром арены огненные хлысты рассекают черноту ночи. Я могу различить отливающий алым силуэт огромного дракона. Выпуская потоки огня, он накидывается на крылатую человеческую фигуру, оплетённую тенями.

– Клоин! – кричу я. Но он не слышит.

Череп за моей спиной начинает вибрировать.

– Прекрасно… – произносит Илона. – Как раз вовремя! Испытание сейчас начнётся.

Крохотное пламя, что горело над золотой пастью, вдруг вспыхивает и косым лучом ударяет в небо, прямо в драконов. Клоинфарна отшвыривает в дальнюю часть арены, а Ральфаир, наоборот, оказывается в небе прямо над нами. Ему хватает мгновения, чтобы понять, что происходит. Даже издалека я вижу, как он скалится от приступа бешенства.

– КОЛДУНЬЯ! – слышно в его рваном рыке. – Я ПРЕДУПРЕЖДАЛ!

Сложив кожистые крылья, он стремительно летит к нам, явно желая наказать за то, что посмели его обмануть и запустить испытание.

Он приближается так быстро, что меня обдаёт волной воздуха. Порывы кидают в лицо локоны волос, поднимают мелкую пыль. Я уже вижу глаза Ральфаира – бешено пылающие гневом. Мощная звериная грудь расширяется, наполняясь жаром, будто печь, в которую мехами нагнали воздуха.

Эйда испуганно оседает на землю, Илона шире распахивает глаза. Она тоже не ожидала, что Ральфаир успеет отомстить? Я замираю в цепях. Всё происходит так быстро!

Вот Ральфаир распахивает зубастую пасть.

Вот из неё вырывается дикое пламя.

Сейчас мы погибнем!

Но в следующий миг в Ральфаира с рёвом врезается сотканный из тьмы фантом дракона. Чёрная пасть смыкается на чешуйчатой шее. И одновременно с этим нас накрывают огромные угольные крылья. Огонь с рёвом врезается в них и стекает, поджигая землю. Но не касаясь нас.

Забыв, как дышать, я смотрю на Клоинфарна.

Он прямо передо мной, на расстоянии вытянутой руки.

Его мускулистую фигуру оплетают тени, от висков вверх и назад тянутся ветвистые рога, обрамляя голову костяной короной. Серебряные волосы развеваются на горячем ветру.

Глаза полностью чёрные, и лишь на самом дне горит синий огонь.

Клоинфарн щёлкает пальцами.

И время замирает.

Обрываются звуки, столбенеют люди. Всё погружается в безмолвие и неподвижность. Всё, кроме нас.

– Клоин, – шепчу я, чувствуя, как слёзы холодят мои щёки. Сердце стучит как сумасшедшее.

А в следующий миг дракон обнимает меня – прямо так, висящую на цепях – отчаянно прижимает к своему твёрдому телу.

Его руки, обвившие мою талию – холодные, его дыхание – рваное. Дым и морозные яблоки наполняют мои лёгкие.

– Нашёл, – произносит он с горечью.

– Ты остановил время, – выдыхаю я.

– Успел, пока вокруг много первородной энергии.

– Испытание вот-вот начнётся!

– Знаю, малышка.

– И твоё сердце… оно во мне!

– Да, теперь я это вижу.

– Илона собирается…

– Тс-с-с, – он накрывает мои губы своими. И они оказываются совсем холодными, будто лёд. Но моего жара хватит на двоих.

Поцелуй мягкий, с привкусом дымной горечи, с оттенком затаённой боли. Яркий, нежный, такой нужный нам обоим. Это будто разговор душ “Я так скучал, еле успел… И я скучала и так ждала тебя!”

Не разрывая поцелуя, Клоинфарн касается моих пленённых запястий, забирая с них ноющую боль и обрывая цепи. Ставит на ноги. Я тут же поднимаюсь на носочки и обнимаю дракона, оплетаю руками его напряжённые плечи, прижимаюсь щекой к холодной груди. Тьма, струящаяся по телу Клоинфарна, ощущается как прохладный бархат.

– Извини, что я так долго, Адель, – хрипло говорит дракон, тоже крепко обняв.

– Но ты всё же здесь, – я вдыхаю его терпкий запах, снова и снова. И не могу надышаться.

– Я слышал ваш разговор. И это так странно, – его голос звучит глухо, надломлено. – Я искал сердце. А всё это время им была ты.

Подняв лицо, я заглядываю в сумрачные глаза, в которых нет ничего человеческого. В них свирепствует тьма, синий огонь обжигает холодом. И всё же глаза Клоинфарна невероятно красивые, такие, что я хочу упасть в них, как в бушующий океан, и утонуть со счастливой улыбкой.

– Адель… – говорит Клоинфарна, зарываясь пальцами в мои волосы, целуя мои веки. – Храбрая, стойкая малышка. Я должен предупредить… мне вновь придётся тебя оставить.

– Что? Почему?!

– Во время заморозки в Эльвитарионе невозможно воздействовать на реальность. Сейчас мы всё равно что в подпространстве, но едва время запустится, даже цепи, что я оборвал, вернутся к прежнему состоянию. Вдобавок сразу начнётся испытание. Меня перекинет в закрытую зону…

– А сердце… его ты можешь из меня забрать? – горячечно шепчу я.

– Да, должен суметь. …я взгляну на него поближе?

– Конечно!

Отстранившись, Клоинфарн смотрит на алый осколок драголита в моей груди. Ледяной огонь в глазах мужчины вспыхивает ярче, взгляд затуманивается, будто дракон заглядывает даже глубже – в мою душу, смотрит на своё сердце, с которым у него, наконец-то, появилась связь. Так проходит несколько долгих секунд, и с каждой из них лицо мужчины мрачнеет, а между бровей залегает напряжённая морщина.

– Что там? – не выдерживаю я.

– Хмн, не совсем то, что я ожидал, – глухо говорит он, наклонив рогатую голову. Его красивые губы ломает вымученная ухмылка.

Он медлит несколько мгновений, будто принимая тяжёлое решение, а потом осторожно прикладывает к осколку пальцы и шепчет какое-то длинное заклинание. Драголит вибрирует, отзываясь на хозяина. Меня словно иглой колет под рёбра.

– Ой, – пугаюсь я.

– Извини, малышка, – дракон виновато убирает руку и снова обнимает так, что я утыкаюсь носом в его рельефное плечо.

– Получится забрать сердце? – выдыхаю я.

– К сожалению нет. Прямо сейчас это невозможно без потери твоей жизни, – он начинает говорить торопливее, как если бы наше время заканчивалось, – ведь осколки ещё не объединились. Но я наложил на сердце заклинание. Оно защит тебя, поэтому ничего не бойся. Но чтобы всё сработало, ты должна сделать, как я говорю.

– Я слушаю, Клоин.

– Драконье сердце – это невыносимая ноша для человека. Это опасно и очень больно. Это часть моего безумного зверя, которым движет ярость и желание разрушать. Поэтому… ты должна позволить извлечь его из себя, едва это станет возможным.

– Вытащить сердце?! Нет! Его же заберёт Илона!

– Она не сумеет, – уверенно говорит дракон, целуя мои волосы. – Клянусь, она его не получит. Главное – сразу высвободи его, иначе сердце тебя погубит. Если придётся, сделай это сама. Просто закрой глаза и пожелай, чтобы оно тебя покинуло. Обещай мне.

– Но… но как потом передать его тебе? Как помочь с испытанием?!

Выдохнув, Клоинфарн прижимает меня к себе крепче, отчаяннее.

– Если избавишь свою душу от лишнего сердца, то уже поможешь, – его голос звучит мягко, но в нём сквозит печаль, причину которой я не могу разобрать: – Я совершил бесконечно много ошибок. Хотел слишком многого… но теперь всё исправлю. Всё будет хорошо, Адель. На этот раз обязательно.

– Если ты так говоришь… то ладно, – шепчу я, чувствуя себя чуть увереннее. Если дракон говорит, что он всё продумал, значит так и есть. Я должна довериться ему.

Тем временем мир понемногу приходит в движение. По арене прокатывается гул, звуки начинают возвращаться. Я вдруг обнаруживаю, что уже не обнимаю Клоинфарна, а мои руки снова над головой – закованы в цепи.

Время стремительно набирает ход.

Последний раз коснувшись моих волос, дракон отстраняется и ободряюще улыбается мне, как бы говоря: “Всё будет хорошо”. Его сотканные из мрака крылья вздрагивают, а фигура бледнеет, растворяясь в воздухе.

– Скоро увидимся, – говорю я, не сводя с него взгляда, чтобы до последней секунды быть с ним, хотя бы так.

Но дракон почему-то не отвечает, продолжая держать на губах улыбку. Его глаза пылают ярким огнём, за которым невозможно угадать эмоции. Клоинфарн практически исчезает… но в самый последний момент его лицо внезапно искажается, как от удушающей муки, будто всё это время он держал маску, которая вдруг треснула пополам.

“Прошу… живи счастливо, Адель”, – читаю я по его губам перед тем, как Клоинфарн окончательно растворяется в воздухе.

Уснувшая было тревога вновь взвивается до небес, царапает нервы до крови. Почему он так сказал?! …или я себя накручиваю?

Порывисто вскинув голову, я понимаю, что Ральфаир тоже исчез. Зато центр костяной арены накрыл высокий магический купол. Под ним вспыхивает густое синее пламя, в котором невозможно ничего различить.

– Что происходит? – выкрикиваю я, дёргая закованные в цепи руки.

– Дух первородного огня очнулся ото сна, – говорит бабушка.

Она и Эйда стоят в трёх шагах от меня. Для них не прошло и пары секунд с тех пор, как Ральфаир едва не превратил нас в пепел. Илона в нетерпении потирает прозрачные руки, её стылые глаза алчно мерцают, отражая свет купола.

– Теперь осталось только подождать, – с придыханием говорит она. – А после… драголит принесёт Аштарии могущество. Столь ценный артефакт! Мы сможем…

Илона продолжает расписывать прекрасное светлое будущее, а я проваливаюсь в мрачные мысли. Тревога скручивает нутро, безжалостно грызёт душу, будто голодная собака – кость. Я не могу избавиться от чувства, что Клоинфарн со мной попрощался… попрощался навсегда!

Что он увидел в моей душе, когда взглянул на сердце?! Что за заклинание наложил?! Что задумал? Почему он уверен, что сердце не достанется бабушке?

Должна ли я сделать, как он сказал?! Или мне строит пойти наперекор?!

Стиснув зубы, я опускаю глаза на красный осколок, что торчит из моей груди… и в эту секунду он вдруг окончательно проваливается в грудную клетку.