Отверженная жена дракона

Глава 10

– Адель!

Имя выдёргивает меня из ватной тишины. Я обнаруживаю, что торопливо иду через сумрачную гостиную навстречу к Клоинфарну. За время, проведённое в лаборатории, начался дождь – я слышу, как он барабанит по подоконникам и окнам.

Дракон явно перешагнул порог замка совсем недавно – к его сапогам прилипла земля, на плечах колышется плащ из густой тьмы, капли воды стекают по серебряным волосам и бледным скулам. Судя по виду он торопился, даже не переоделся, сразу пошёл меня искать.

Вот только меня больше нет.

Я не могу пошевелить даже пальцем! Мне мерещится, будто я кукла, которую дёргают за верёвочки, две из них привязаны к уголкам моих губ, и вместо гримасы ужаса, рот растягивается в широкой улыбке, такой счастливой… будто сегодня лучший день в моей жизни.

Или, точнее – в жизни Эйды, которую теперь я ненавижу до дрожи!

А между тем за закрытыми дверьми лаборатории на холодном полу лежат Тис и старик Бранаур… Но бывшую жену Клоинфарна это совершенно не беспокоит.

– Дорогой! – восклицает она. Прежде чем дракон успевает сказать ещё хоть слово, подлетает к нему и обнимает мужчину за шею. Шепчет восторженно и жарко: – Я так соскучилась!

Она вжимается в него грудью и дышит так часто, что я умираю со стыда!

Оторопев, дракон с опозданием обнимает в ответ. Эйда тянется за поцелуем, вжимается губами в твёрдые, холодные губы дракона, проводит по ним языком.

Дракона не приходится уговаривать.

Секунда… и он перехватывает инициативу, комкает в пальцах ткань платья на спине Эйды, прикусывает её губы. Поцелуй получается порочный и страстный, будто после долгой разлуки!

В Эйде ни грамма смущения она стонет, обвивает шею Клоинфарна нетерпеливыми руками, зарывается пальцами в его волосы. Страсть мужчины, его влажный язык, его руки жадно скользящие по телу – я чувствую всё! И так остро, что мне хочется кричать от боли, разрывающей душу!

Это безумие! Печаль, боль, стыд, ужас смешиваются в моей душе. Мне хочется плакать навзрыд, но даже на это я неспособна!

За окном сверкает молния, заливая гостиную резким белым светом. А следом приходит глухой гром, похожий на гортанный рык древнего зверя.

И неожиданно прохладные ладони ложатся на талию Эйды и отодвигают её. Она рвётся продолжить поцелуй, но дракон мягко удерживает её на месте.

– Что такое? – бормочет Эйда, а между тем что-то холодное и влажное скользит по её (моим) щекам… Оказывается, это слёзы. Клоинфарн ловит слезинку шершавым пальцем.

– Почему ты плачешь? – хрипло спрашивает он, вглядываясь своими невероятными тёмными глазами. И если в моём сердце это рождает надежду и трепет, то Эйду почему-то пугает до ледяного озноба.

– Плачу? – она подносит дрожащие пальцы к мокрым щекам, будто не верит. – Ох, это от радости, наверное. Я очень рада видеть тебя!

Она улыбается – как будто по-настоящему, но, видимо, что-то в её поведении настораживает дракона.

– Ты… уже пила настойку? – спрашивает он с тревогой в голосе.

– Нет, ты что! – вскидывается Эйда. – Я бы не стала без тебя! Да и теневик всё ещё готовит зелье.

– Теневик? – прищуривается дракон, его взгляд внимательно изучает моё лицо. – …ты про Тиса?

– Да-да, про него, – Эйда медленно облизывает губы, словно соблазняя, шепчет с придыханием: – На самом деле… я испугалась, Кло. Не уверена, что хочу её пить.

Не хочет пить настойку?! Конечно! Ведь она её вылакала чуть ли не до дна!

“Что ты задумала?!” – мысленно кричу я, дёргаясь в путах, будто мушка, что угодила в паутину.

Эйда не отвечает. Не хочет?! Не слышит? Я рвусь на свободу, но это всё равно что пытаться руками согнуть стальные прутья! На меня снова наваливается усталость, сознание мутнеет.

Похоже, каждый раз когда я поддаюсь эмоциям, меня утягивает во тьму. Усилием воли я успокаиваюсь. Мне не хочется очнуться через час и обнаружить, что Эйда уже в постели с Клоинфарном! Целует его моими губами, обнимает моими руками!

А может, он вовсе и не будет против? Может, он этого и желает?! Чтобы вернулась она, и исчезла я…

– Адель, конечно, можно обойтись и без настойки… Вероятно, так будет даже лучше, – Клоинфарн отпускает её-мою талию, его зрачки вытягиваются веретёнами. Он буквально прожигает меня взглядом. – Но разве не ты на нёй настаивала?

– Ой, я была упрямой дурочкой! – Эйда так неискренне смеётся, что фальшь режет слух. – А теперь прозрела! Я поняла кое-что важное…

– И что же? – дракон хищно наклоняет голову. Вертикальные зрачки пульсируют, будто гипнотизируя жертву.

– Кое-что о нас! Я долго думала, и… Ты прав, мы должны быть вместе.

Лицо дракона леденеет.

– Интересно… и неожиданно. И почему же ты хочешь остаться, Адель? В чём причина? – его голос опасно хрустит, будто стеклянное крошево.

Лучше бы Эйда замолчала прямо сейчас! Но вместо этого она протягивает к Клоинфарну руки, будто ждёт, что он вот-вот заключит её в объятия.

– Потому что… потому что люблю тебя! – торжественно говорит она. – Люблю всем сердцем, Клоин!

Мне хочется провалиться под землю, чтобы не слышать этого кошмара! Если бы я могла – зажмурилась бы от ужаса! Но Эйда – не я, её глаза широко открыты, она смотрит прямо на Клоинфарна, с восторгом ожидая его реакции.

Но на мраморно-бледном лице дракона не дёргается ни один мускул. Качнув головой, он прикасается пальцами к своей груди. Его взгляд будто обращается в себя…

– Повтори, – тихо просит он. – Скажи ещё раз, что любишь.

У Эйды нервно вздрагивают уголки рта, будто держать маску становится всё сложнее. Она беспокойно облизывает губы.

– Я… люблю тебя, – лепечет она. – Люблю! Люблю! Люблю!

За окном сверкает молния, освещая гостиную и отражаясь в глазах дракона яркой вспышкой. И я вижу, что в глубине вертикальных чёрных зрачков закручивается ледяная зловещая буря – и она куда опаснее, той, что бушует снаружи замка.

– Странно, – говорит он, поднимая тёмный взгляд. – Я совсем ничего не чувствую. Будто не ты произносишь эти слова, Адель… а кто-то совсем другой. Но это невозможно, верно?

Страх и непонимание наваливается на Эйду удушающей волной. Она сцепляет пальцы, чтобы унять дрожь. Её-моё сердце словно вот-вот выскочит из груди, пот выступает на висках, ладони леденеют.

“Нет, любовью тут и не пахнет”, – вдруг понимаю я.

Она боится… боится Клоинфарна до ужаса! До спазма в горле!

– Я это я! – Эйда вцепляется в прохладную мужскую ладонь, притягивает её к своей щеке. Этот жест отчаянный, будто им она пытается всколыхнуть в Клоинфарне спящие эмоции. – Ты просто забыл как это бывает! Устал от одиночества! Пойдём в нашу спальню, и я покажу как сильны мои чувства!

И я очень надеюсь что Клоинфарн вот-вот поймёт, что случилось! Поймёт, что это не я! Но по лицу дракона пробегает тень, а потом он растягивает губы в мрачной усмешке.

– Ну пойдём… покажешь, нашу спальню.

– Я так рада, Клоин…

– Но сначала ответь… Ты приняла настойку?

– Нет! Я же говорила!

Дракон недовольно дёргает подбородком, а потом вскидывает руку. Запястья Эйды оплетает тьма, вздёргивает её вверх так, что носки едва касаются пола.

– Что ты делаешь?! – взвизгивает она, пытаясь выкрутиться.

– Ты приняла её, так зачем лжёшь? – в его голосе кипит злость. – Что с тобой случилось, Адель? Она подействовала не так, как должна была… Сколько ты выпила? Сколько вспомнила?!

– Не понимаю о чём ты! Я…

– Хватит врать! – рявкает дракон, и тьма швыряет Эйду на диван. – Где Тис?

– Ах, почему ты так груб со мной, Клоин! Мне больно! – начинает жалобно выть она, закрыв лицо руками. – Я ничего плохого не сделала! Моя вина лишь в том, что я не дождалась тебя! Да, я выпила ложку настойки! И кое-что вспомнила из прошлой жизни! Свои чувства к тебе! И теперь догадываюсь, как помочь и как найти твоё сердце! А ты меня ранишь! Обвиняешь не пойми в чём! – она рыдает почти искренне, почти… а сама опускает руку в карман платья и сжимает в пальцах что-то рассыпчатое, похожее на порошок, только частицы крупнее и с острыми гранями.

В моей памяти не сохранилось момента, как она взяла его!

Видимо, это случилось, когда меня поглотила тьма. И прямо сейчас мрак вновь сгущается, потому что я начинаю рваться, пытаясь пробиться наружу.

Клоинфарн – дракон и демон, могущественное существо, потерявшее сердце, мрачный и жестокий хозяин замка… но слёзы женщины действуют на него как на большинство мужчин.

Он теряется, не зная, как быть.

– Адель, – в его голосе сквозит мучительная тяжесть. Он проводит ладонью по серебряным волосам, подходя ближе. – Посмотри на меня.

Но Эйда отворачивается. У неё сотрясаются плечи. Мотая головой, она поднимается на ноги, её качает.

– Клоин, почему ты не любишь меня?! Почему говоришь, что ничего не чувствуешь?! Почему ненавидишь?! Хочешь, чтобы я исчезла?! Мне больно!

– Адель, послушай… Сосредоточься на метке и…

– Нет! – выкрикивает Эйда.

Она пытается идти, но спотыкается и заваливается вперёд – будто правда сейчас упадёт. Клоинфарн успевает её подхватить под живот. А в следующий миг Эйда разворачивается и швыряет порошок дракону в лицо.

Всё происходит за считаные мгновения!

Вкруг взметаются тени, а потом, ослепляя, по глазам бьёт вспышка! Раздаётся такое шипение, будто на раскалённые угли упала вода. За окном гремит гром, лишая слуха. А Эйда выхватывает из-за пояса… что? Спицу! Замахивается и…

Я ничего не вижу, но чувствую, как остриё входит в чужую плоть!

В моём сердце рвётся туго натянутая струна.

Нет…

НЕТ-НЕТ-НЕТ!

ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!

КЛОИНФАРН НЕ ПОЗВОЛИЛ БЫ… ОН В СТО РАЗ СИЛЬНЕЕ ЭТОЙ ГАДИНЫ!

НО ТОГДА ПОЧЕМУ ЭЙДА СМЕЁТСЯ ОТ СЧАСТЬЯ?! ПОЧЕМУ МОЯ ДУША НОЕТ, БУДТО ЕЁ ПРОНЗИЛИ НАСКВОЗЬ?!

Я кричу, рвусь, надрывая жилы! Раздирая душу о сковавшие меня путы! Я хочу увидеть, что произошло! Хочу вмешаться! Но вместо этого проваливаюсь в густую холодную тьму.

Она заливает мне глаза и уши, наполняет лёгкие чёрной тоской.

В этой тьме нет мыслей, только чувство бесконечно печали и пустоты. Моя душа скулит, превратившись в маленького испуганного зверька. Сил хватает лишь на то, чтобы свернуться клубочком и закрыть уши, чтобы не слышать воющего сердца.

Лишь изредка сквозь тьму проступают очертания реальность.

Вот – сумрачная гостиная, снаружи хлещет косой серый дождь, на полу возле дивана лежит Клоинфарн – неподвижный, будто мёртвый. Его глаза закрыты, кожа на правой скуле обуглилась и покрылась драконьей чешуёй, от раны расползлись чёрные языки, из шеи торчит стальная спица…

Склонившись над драконом, Эйда торопливо шарит по его карманам, полоумно шепча:

– Ну где же… где же… Да! Вот! – она вытаскивает лазурную брошь в форме лилии. Стискивает её в белых пальцах.

…

Вот – Эйда уже в своей комнате на третьем этаже правого крыла. Всюду разбросаны украшения – некоторые из них расколоты, со стен содраны картины, перевёрнуты тумбы. Эйда сидит на полу и шепчет в полупрозрачный кристалл:

– Я здесь… здесь!

…

Вот – я вижу себя в треснувшем зеркале… потому что Эйда уселась за туалетный столик. Она надела своё бежевое платье с оборками – когда-то дорогое и красивое, а сейчас пожелтевшее от времени. Она накрасила губы засохшей алой помадой, так что красные комочки прилипли к уголкам губ, нарисовала на щеке родинку, которой у меня никогда не было, и сейчас сосредоточенно подводит глаза чёрной тушью.

Теперь в отражении и не я вовсе. Это другой человек…

Дёрнувшись, будто мушка в паутине, я вновь пытаюсь вырваться из плена. И вновь теряю силы, проваливаясь в зыбкое бездонное ничто.

***

Когда я прихожу в себя в следующий раз, Эйда уже внизу – в гостиной. Она испуганно мечется по пустой сумрачной комнате, а потом, тяжело дыша, замирает возле дивана. Из её руки выскальзывает кинжал и падает прямо в лужу крови.

Клоинфарна нигде нет… Зато есть обрывки тьмы, которые извиваются на полу змеями, и тени, что скользят по стенам и потолку.

“Значит, он жив…”, – мелькает в разуме эхо мысли, и оно встряхивает мою оцепеневшую душу. Я будто прихожу в себя, вновь осознаю, кто я… и кто Эйда!

– Проклятье! – напряжённо цедит она, подбирая оружие и стискивая рукоять в холодных пальцах. Капли крови стекают по её запястьям.

– Куда он делся?! Он не мог…

И тут жуткий рык сотрясает пространство, тьма в центре гостиной начинает сгущаться, формируя силуэт огромного зверя, похожего на дракона… или скорее на демона!

В ужасе отшатнувшись, Эйда бросается к выходу, выбегает на улицу под косые струи дождя.

Ветер бросает в лицо капли, хлещет злыми порывами. Небо нависло тяжёлыми сизыми тучами.

Хватая ртом воздух, Эйда несётся к воротам, за которыми колышется стена тумана. Её платье мгновенно намокает и прилипает к телу, сковывая движения. Туфли наполняются водой и начинают хлюпать.

Молния рассекает небеса, подсвечивая глаза монстров, что поджидают в тумане, но Эйду это не останавливает. Она хватается за стальную решётку и тянет ворота на себя… Они поддаются с протяжным скрипом. Женщина протискивается в образовавшийся проём и едва не поскальзывается на размокшей земле. Свободной она рукой выхватывает из кармана брошь в форме лилии и, направив её перед собой, ныряет в серую муть.

Неожиданно украшение вспыхивает, освещая путь и образуя вокруг Эйды свободное от тумана пространство.

Перепрыгивая через чёрные корни деревьев, Эйда бежит по тёмному лесу, выставив перед собой брошь, а во второй руке сжимая кинжал. Несколько раз она падает, раздирая ладони. Но снова встаёт. Её трясёт – она замёрзла, устала, а ещё – она ужасно напугана. То и дело останавливается – прислушиваясь к шорохам, дёргается, если где-то мелькает тень зверя. Вдали раздаётся жуткий вой.

– Он найдёт тебя, – яростно шепчу я. – И растопчет! Ты пожалеешь обо всём, что сделала!

Но она не слышит.

А я очень хочу, чтобы услышала!

Хочу вернуть контроль! Но как? Как?

Воровка! Она украла моё тело! Получается, никакая она не тень! Она сразу вела себя странно. Она ничем не похожа на меня, кроме внешности. Ведь и Клоинфарн это заметил! Иначе не оттолкнул бы, когда она целовала! Иначе не спросил бы про настойку!

Последнее, что он сказал – это сосредоточиться на метке… А что если…

Боясь дать себе ложную надежду, я мысленно тянусь к своей руке.

Эйда несётся, не разбирая дороги. Ветки хлещут её по лицу, ветер кусает холодом. Ливень барабанит по листьям, поглощая звуки.

Моё тело полностью под чужим контролем, я не могу пошевелить даже пальцами, но это не мешает мне их чувствовать! Различать холод воды и нервную дрожь, а лучше всего я ощущаю метку на запястье. Она пульсирует, как второе сердце, а ещё – стоит к ней потянуться – разгоняет мрак, что угрожает утянуть моё сознание в пустоту.

Но что делать дальше – я не имею понятия!

Как вернуть контроль?! Как всё исправить?!

Может, если буду концентрироваться на золотом узоре дольше… то сумею накопить энергию? Ведь с каждой секундой метка словно делает меня сильнее, как если бы по невидимому каналу в душу вливалась магическая сила. Она укрепляет мой бесплотный голос, и слова, наконец-то достигают сознания той, что украла моё тело.

“Эйда!” – зову я.

– Кто здесь?! – вскрикивает воровка.

“Это я! Слышишь?!” – мысленно кричу ей, не выпуская метку из поля внимания.

– Адель?! – шипит она. – Бездна! Как ты сумела… Хотя неважно. Всё неважно! Скоро всё закончится! Так или иначе.

“Что закончится?! – восклицаю я. – Эйда! Объясни хотя бы сейчас?!”

– А что непонятного?! Он погубит нас! – с отчаянной злостью выкрикивает она. – Драконы не прощают предательства, а ты предала его! Предала снова.

“Я его не предавала! Это сделала ты!”

– Какая разница кто?! Главное – как это выглядит со стороны. В его глазах – ты вспомнила свою прошлую жизнь и напала! Исподтишка, используя драконью сталь и алмазную пыль! …я всё рассчитала точно, до малейшей крупинки! Ослабила бдительность, поймала верный момент… Кло попался, как и в прошлый раз!… Он был не готов, пропустил каждый удар!

“Но теперь именно ты улепётываешь от него через туман!”

– Да! – рявкает Эйда. – Потому что он не должен был так быстро очнуться! Не должен был! – она скрежещет зубами. – Не понимаю, почему не вышло… Что пошло не так?! Мне нужно было совсем немного времени! Я послала сигнал и… Всего-то надо было дождаться следующего дня! Но теперь всё напрасно. Он вернёт нас и будет мучить, пока не выяснит, где его сердце! А когда поймёт, то… Он погубит всех! Драконы не забывают обид, а демоны – наслаждаются местью, растягивая её как сладкое вино, по глотку, по капле выпивая отчаяние! Нет, уж лучше я откушу себе язык, я…

Темноту разрезает вспышка молнии, гремит раскатистый гром.

“Да о чём ты, Эйда?! – выкрикиваю я, перебивая сбивчивое полубезумное бормотание. – Почему ты вообще напала на Клоинфарна?! Ты ведь любишь его!”

– Люблю?! – споткнувшись и упав руками в мокрую грязь, Эйда смеётся как безумная, слёзы выступают на её глазах. – Ахаха, да, пожалуй, всё из-за любви! Любви, которую тебе, наивная сестрица, не постичь и глубину которой не понять!

“… ты назвала меня сестрой?!”

– Какая разница, как я тебя назвала?! Тебя здесь быть не должно! Я выпила так много зелья, что оно должно было навсегда усыпить твою душу! Но ты будто клещ! Цепляешься, сосёшь мою кровь! Почему ты вечно мешаешь?! Всегда всё портишь! Всё из-за этого, да?! … Проклятье! Ты и сейчас как-то используешь её! – задрав рукав платья, она оголяет узор. Он мерцает в темноте.

Положив брошь на колени, Эйда подносит к запястью кончик кинжала и вгоняет лезвие под кожу.

“Что ты творишь!” – вскрикиваю я.

– Я просто вырежу её! А может, сразу отрезать руку?! Точно! Может, тогда он нас не найдёт! Может, тогда я, наконец, стану счастливой!

“Не смей!”

– Посмею! И сделаю!

“Ты безумна!”

Но она не отвечает. Будто помешанная, она склоняется над запястьем. Закусив губу, надрезает кожу по кругу. Кровь сочится алыми бусинами. Боль ошпаривает, но одновременно с тем – придаёт сил. Злость вспыхивает ярким пламенем.

Что это гадина о себе возомнила?! Пусть бы калечила своё собственное тело сколько угодно, но это ей не принадлежит! Гнев поднимается, будто лава в жерле вулкана, и всю её я направляю на Эйду!

Сначала мне кажется, что ничего не вышло!

Но в следующий миг она содрогается, вскрикивает, роняя окровавленный кинжал, а потом протяжно воет, будто раненый зверь.

– А-а-а-а! Хватит! Как ты это делаешь?! Почему не сдохнешь?! Ненавижу тебя! Ненавижу! – стоя на коленях в грязи, она хватает двумя руками мою шею и сжимает, пытаясь задушить саму себя, лишая воздуха нас обоих!

Ветер налетает порывами. Ветви качаются, будто костлявые лапы чудовищ. Брошь упала в траву, и серые клубы тумана подбираются со всех сторон. Мне мерещится, будто сотни теней тянут ко мне руки.

Перед глазами мутнеет, я задыхаюсь, и Эйда задыхается тоже. Она готова погибнуть, лишь бы не дать мне вернуть контроль! Горло саднит, сердце бешено стучит в рёбра. Ни я, ни она не собираемся отступать! Мы боремся за жизнь! Но силы нас покидают. Я чувствую себя так, будто душу обхватили щупальца чудовища и тянут вниз – в густую мглу, из которой я уже никогда не выберусь.

Сознание уплывает…

Но вдруг чужие облепленные тьмой руки обхватывают мои запястья и отводят от собственного горла, позволя дышать.

Лёгкие скручивает болезненный спазм.

Эйда кашляет и рвётся, рискуя вывихнуть себе суставы.

– Нет! НЕТ-НЕТ-НЕТ! – вопит она.

– Используй злость, Адель! – словно сквозь вату доносится до меня рычащий голос Клоинфарна. – Если ты там! Если слышишь, то сожми гнев и направь в метку! Давай же!

Мысленно сцепив зубы и призвав всю свою волю, я пытаюсь делать, как мне сказали! Поднимаю весь гнев, что мечется в моём сердце, сжимаю его в тонкую иглу и концентрировано бью ею в кровоточащее запястье! Метка наречённой вспыхивает, отдаваясь мощной пульсацией.

По телу прокатывается волна жара, по ушам ударяет крик – он вырывается из моего горла! Но спустя миг я понимаю, что теперь он уже звенит снаружи!

Распахнув глаза – мои собственные глаза – я вижу тень Эйды, которая протяжно кричит, растворяясь в тумане. И вскоре она исчезает окончательно.

Её больше нет…

Нет.

Я тяжело дышу, через свист. Горло саднит, тело ломает, будто его пинали ногами.

Я победила?! Выгнала её!

Этой паскудной гадины больше нет во мне! Я вновь сама управляю руками, ногами и глазами! Вот только… сил не осталось. Одежда такая мокрая, что облепила тело. Я продрогла до стучащих зубов. У меня не получается даже пошевелить языком или повернуть голову, чтобы посмотреть на Клоинфарна.

Гром сотрясает лес.

Я заваливаюсь набок… но Клоинфарн подхватывает и опускается со мной на мокрую траву, укладывает на свои колени.

– Адель?! Это ты?! – спрашивает дракон с надрывом, с трескучей болью.

Я не могу ответить ему… Я вообще ничего не могу… Словно голос покинул меня вместе с Эйдой и растворился в сумраке мрачного леса.

Дракон растирает мои руки, плечи, пытаясь согреть. Тело окутывает тёплая магия, но это не помогает. Меня трясёт, холод стремительно расползается по мышцам и органам.

Я судорожно хватаю ртом воздух, а вместе с ним – колкие капли дождя. Мысли замедляются, разум впадает в оцепенение, мысли леденеют. Часть меня знает – это из-за настойки… Эйда ведь сказала, что выпила её так много, что меня больше не должно существовать. И чувствую – скоро так и случится.

Я исчезну.

– Адель, не уходи, – с глухим отчаянием просит Клоинфарн, склоняясь надо мной. – Если хочешь, ударь меня снова. Чем угодно. Только останься…

Я вижу его бледное лицо с заострёнными скулами, с тёмной раной на щеке и шее. Мокрые серебряные волосы касаются моих ключиц. В глазах – глубоких как океан – пылает ледяной огонь. И мне до безумия хочется протянуть руку и коснуться этого пламени, отдать те крупицы тепла, что у меня остались.

Все мои проблемы из-за этого мужчины, но я его не виню… Наоборот, во мне просыпается такая нежность, что хочется укутать ею дракона, будто пуховым одеялом. Согреть его так же, как он пытается согреть меня. Моя душа плачет от печали за нашу судьбу.

За то, как с нами обошёлся мир.

Тени сгущаются.

Дракон тормошит меня, что-то говорит – обеспокоенно, зло. Почему он злится? Почему его руки дрожат, почему он прижимает меня к себе, будто рассыпающееся на осколки сокровище.

Склонившись, он целует меня. Я чувствую соль его губ, а ещё горький дым и едкий пепел. Он будто хочет через поцелуй удержать меня на краю, не позволить упасть в лапы бездны.

Но во мне нет сил ответить. Нет сил потянуться навстречу.

За спиной Клоинфарна возвышаются исполинские деревья, подпирающие небо широкими кронами. В тумане мелькают чёрные монстры, их глаза вспыхивают каждый раз, как тучи разрезает очередная молния.

Тело становится лёгким, как невесомая дымка, будто я сейчас оторвусь от земли. Мне больше не больно. Не холодно. И не страшно.

Веки смыкаются.

Мне становится так хорошо…