Отверженная жена дракона

Глава 23

Сидя на каменных плитах, я впадаю в оцепенение.

Бабушка предала меня. Она на стороне врага.

Выдала, кто я, когда победа уже почти коснулась моих пальцев!

Осознание этого придавливает к земле так сильно, будто на шею подвесили железный шар.

Почему она так поступает? … почему?

И как теперь всё исправить? …как?

Череп мёртвого дракона глядит сквозь пространство пустыми глазницами. Над его оскаленной пастью мерцает огонь – желание власти над которым и есть причина всех бед.

Как же это нелепо. Бессмысленно. Зачем нужна сила, если никого не любишь? Зачем нужна власть, если не с кем её разделить?!

Блики от первородного огня скользят по костяной арене, будто лучи фонарей по огромной заброшенной сцене. Эти блики синие… Но я едва различаю цвета. Мой собственный мир делается тусклым, безжизненно серым. В ушах колотится раненое сердце.

– Значит, эта девка меня обманула, – почти восхищённо рычит Ральфаир, окидывая меня цепким изучающим взглядом. Ветер, гуляющий по арене, качает красные пряди его волос, раздувает белую мантию.

– Не стоит недооценивать женскую хитрость, эль-тиар, – говорит Илона, поглаживая свои гладкие платиновые локоны. Она улыбается, но эта улыбка плоская, будто мазок алой краски на сером листе. Глаза женщины остаются холодными и пустыми, как у гадюки.

– Раз это не Эйда… – щурится дракон, – то где она? Без неё ведь невозможно провести ритуал.

– Она рядом, мой господин. Я слышу и вижу её. Она на вашей стороне и во всём поможет.

– Значит, ты сможешь извлечь сердце, колдунья?

– Конечно, – мягко кланяется Илона.

– Сколько у нас времени?

– Мы всё успеем. Обещаю.

– Грош цена людским обещаниям. Просто сделай, что требуется!

Илона и Ральфаир разговаривают так, будто меня здесь вовсе нет. Будто я декорация для их жестокого спектакля. Обсуждают свои безумные планы, как утренний завтрак, на котором они выбирают, какой подать чай.

Обламывая ногти, я царапаю каменную плиту. Чувствую себя так, будто тону в прокисшем болоте. Я уже ушла в него с головой. Тухлая вода залила глаза и уши, гнилой жижей просочилась в рот, добралась до лёгких.

Как давно Илона помогает Ральфаиру? Как избавилась от зеркальной тюрьмы?

Как же всё это подло! Подло-подло-подло!

Меня трясёт от подступающей ярости. Она пузырится в горле, отравляет мою кровь. Вскинув голову, я впиваюсь полным ненависти взглядом в её серое лицо. Илона продолжает говорить с Ральфаиром, будто всё происходит так, как должно. А события идут по её плану.

– Как ты могла?! – хрипло выкрикиваю я. Качаясь, поднимаюсь на ноги. – Как ты могла предать меня?! – Стискиваю кулаки до жгучей боли в пальцах. – Предать всех! Как ты посмела…

– Малышка, прошу, успокойся… – говорит она.

И улыбается – тонко, гадко. Как же мне хочется содрать эту лживую улыбку с её губ!

– Скажи… – выдыхаю я, – он заставил тебя?!

Ральфаир усмехается, скрестив руки.

– Ну что ты, милая, – качает головой Илона. – Никто меня не заставлял.

– Так ты сама?! Сама… – меня колотит от бешеных эмоций. Кожа лица горит от гнева.

– Адель, морковка моя, ты ещё молодая и глупая. Я же стараюсь и ради тебя тоже, – говорит бабушка тем же ласковым голосом, каким в детстве объясняла мне основы магии. Улыбается теми же губами, которыми говорила, что любит меня.

– Лгунья! – кричу, задыхаясь. – Лгунья!!! Я тебе ничего не отдам! Не стану тебе помогать!

– Твоя помощь и не требуется. Просто не создавай новых проблем, – произносит она, и я вижу огонёк издёвки, что зажигается на дне её мёртвых глаз.

Это оказывается последней каплей. Внутри лопает туго натянутая тетива. Меня срывает.

В ярости я кидаюсь к женщине, которую считала своей доброй бабушкой. Жар растекается по телу, кулаки охватывает пламя. Со всей злостью я бью ими Илону. Но мои руки проходят насквозь её лживого лица, и я по инерции лечу за ними, проваливаясь через полупрозрачное тело.

Едва не упав, я разворачиваюсь на босых пятках.

– Ты не сможешь причинить мне вреда, – спокойно сообщает Илона, словно объясняя очевидное неразумному ребёнку. – Зеркало было моей слабой точкой. Но теперь я не скована им.

– Как ты избавилась от тюрьмы?! – я призываю больше магии. Ещё больше! Потрескивая, энергия полыхает вокруг моего тела белым огнём.

– Ну как же – это ты меня освободила.

– Что?!

– Когда ты была внутри, то ударила магией, помнишь? – насмешливо щурится она. – В заклинании тюрьмы образовался раскол. Это было неожиданно, но весьма кстати. Я смогла уйти через него и последовать за тобой в портал. Оказавшись здесь, я сразу поняла, кто достоин высшей силы. Я связалась с эль-тиаром Ральфаиром. Мы заключили магическую сделку. Согласно ей, ты останешься жива… если будешь хорошо себя вести, конечно. Поэтому прекращай свою детскую истерику.

– Подлая гадюка! – выкрикиваю я свистящим от бессильного гнева голосом. – Я тебя не прощу! Ты больше не моя семья!

– И это твоя угроза? – поднимает брови бабушка. Она смотрит на меня так, будто я нелепый помойный котёнок, который шипит, показывая крохотные зубы.

Я для неё не соперник, она не боится меня ни единой секунды.

Но я не могу не попытаться! Клоинфарн ведь говорил, что моя магия сильна! Всколыхнув ярость и призвав ещё больше энергии, я с рыком бросаюсь к Илоне. Но едва замахиваюсь, как Ральфаир заступает мне дорогу. Ловко перехватив мои запястья, он вздёргивает их в воздух так, что мои стопы отрываются от земли.

– Отпусти, мерзавец! Гад! Убийца! – ору я и кручусь, как дикая, бью коленом в твёрдый мужской торс и даже пытаюсь укусить Ральфаира. А когда не получается – плюю в надменное лицо дракона.

– Вы оба чудовища! – выкрикиваю я. – Стоите друг друга! Вам никогда не выиграть! Никогда!

– Заткнись! – рявкает дракон, встряхивая меня так резко, что я клацаю челюстями.

Пока болезненно моргаю, чтобы избавиться от красных мушек перед глазами, он идёт к древнему черепу и раздражённо впечатывает меня спиной в холодную костяную поверхность. А потом отступает, опустив запястья… но вместо того, чтобы упасть, я остаюсь висеть на вытянутых над головой руках.

Ноги не достают до земли, запястья жжёт от натяжения. Задрав голову, я вижу, что они оплетены магическими цепями. Я яростно дёргаюсь в путах, но они крепкие, как калёная сталь. Призываю магию. Пальцы загораются белым светом, но это ничему не помогает.

– Подлец, – шиплю я, с ненавистью посмотрев на Ральфаира. – Боги покарают тебя!

– Ты слишком шумная. Может, тебе язык отрезать? – спрашивает дракон, стирая со своего лица остатки слюны.

– Не стоит, эль-тиар, – вмешивается Илона, бесшумно выплывая из-за крупной спины мужчины, – она умная девочка, и всё поняла. Правда ведь, Адель?

Я много хочу ей высказать. Жгучая ненависть пузырится на языке, кипит в крови, но всё же приходится проглотить её, заставить провалиться вниз по пищеводу и склизким комком застрять в желудке.

Так что я лишь сжимаю губы в прямую линию, с презрением глядя на своих врагов.

– Ну и взгляд, – хмыкает Ральфаир, с нарастающим интересом изучая мою фигуру. Теперь я вся как на ладони. Алые глаза мужчины задерживается на моём животе, где сквозь прорехи в платье белеет голая кожа. – Жгучая детка. В постели ты, наверное, как дикая кошечка? Мне нравится таких воспитывать.

– Если притронешься, Клоинфарн с тебя кожу сдерёт, – цежу я.

– Вот и проверим, – надменно усмехается Ральфаир и проводит языком по губам.

Меня передёргивает от чувства мерзости. Я едва сдерживаюсь, чтобы не начать проклинать дракона. Но тут моё внимание привлекает Илона.

Что она делает?

Стоя рядом с Ральфаиром, бабушка шепчет какое-то заклинание, а потом протягивает руку к пустому пространству перед собой.

По воздуху пробегает рябь. Рядом с Илоной зыбким миражом проступает ещё одна полупрозрачная фигура – щуплая, в свободном платье, с блёклыми светлыми волосами и заострённым лицом, которое я никогда не забуду.

Ведь я жила с ним, думая, что оно принадлежит мне.

– Эйда, дорогая, – по-змеиному улыбнувшись, Илона берёт призрачную девушку за худую руку с выпирающими костяшками. – Теперь тебя все видят. Через пару минут твоя форма стабилизируется, и можно будет продолжить, а пока что поздоровайся со старыми знакомыми. Настал момент, которого ты жаждала. Скоро ты получишь причитающееся тебе по праву.

Эйда растеряно оглядывается. Сначала она смотрит на Ральфаира, и тут же отступает от него на шаг, обнимая себя руками. Её измождённое прозрачное лицо искажается от инстинктивного страха. Она переводит тусклый взгляд на меня, и глаза её становятся неподвижными, будто мёртвый камень.

– Адалин, – говорит она, искривив губы так, словно перед ней мерзкий жук.

– Привет, Эйда. Ну что, стоило оно того? – воинственно спрашиваю я.

– …да. Да! Ведь ты забрала то, что принадлежит мне, – с надрывом выдыхает она. – Любовь. Жизнь. Метку… Я лишь хочу это вернуть!

Она ещё смеет обвинять меня?

Нелепые слова Эйда вызывают во мне лишь нервный смех.

Но он так и не вырывается наружу. Потому что я вдруг вижу – по усталому лицу Эйды, по её дрожащему подбородку – в глубине души она не верит собственным словам. Но и правду признать не хочет. Не желает увидеть, что она угодила в сеть лжеца. Обманом была втянута в битву за власть.

Да ведь её душу насквозь прошили нитками. За их концы дёргают все кому не лень, шепча о спасении, о счастье и о любви, которые вот-вот настанут… А сами цедят из дурочки кровь и жизнь.

Но был ли у Эйды выбор? Ральфаир позволил бы принять иное решение?

Нет…

Теперь, узнав его лично – я вижу, что нет. Не позволил бы. Не шагни Эйда в бездну сама – он толкнул бы её.

Эти мысли мелькают в уме за одно мгновение.

По сумрачной арене проносится порыв ветра. Он заунывно свистит в оголённых рёбрах мёртвого дракона, подбрасывает вверх мои волосы, раздувает подол платья, обнажая колени.

– Мне так жаль тебя, Эйда, – искренне говорю я, глядя в её неподвижные, какие-то по-детски большие глаза.

Будто она всё ещё та девочка, что сидит в комнате наррат и ждёт, что великий дракон ответит на её любовное письмо взаимностью. Ждёт, что он возьмёт её под руку и перед всеми признает её своей парой. И поведёт танцевать, и закружит, поцелует… И она, наконец, исполнит долг, что взвалили на неё родители, и будет любима.

И счастлива.

– …жаль? – хрипло переспрашивает она дрогнувшим голосом.

– Да. Очень жаль.

– А я ненавижу тебя, Адалин! – сипло выкрикивает она.

– Я знаю… И всё же, ты не заслужила агонии, через которую тебя заставили пройти. Ты…

– Хватит болтовни! – рявкает Ральфаир, и Эйда вздрагивает. – Сколько ещё ждать?! Приступайте к делу!

– Можно продолжить, – соглашается Илона. – Но нужна брошь.

Дракон раздражённо щёлкает пальцами. Огненная плеть, метнувшись от его руки, подхватывает с земли изящное украшение в форме лилии и подносит его к Илоне.

– Я не могу взять её, – качает головой бабушка, – потому что соприкосновение с реальностью мне сейчас не доступно. Прошу вас, эль-тиар, наполните украшение кровью моей внучки, пока лилия не сменит цвет.

– Наконец-то, перешли к делу, – цедит Ральфаир, подхватывая брошь и шагая ко мне.

– Не смей! – шиплю я, так сильно дёргаясь в оковах, что ноющая боль простреливает плечи.

Игнорируя мои выкрики, дракон поднимает руку. Крупные перстни вспыхивают, поймав блик огня. Ногти на пальцах мужчины удлиняются до устрашающих звериных когтей. Взмахнув рукой, он молниеносным движением надрезает кожу под моей ключицей и сразу прикладывает к ране брошь. Та вспыхивает, окатывая белым светом суровое лицо Ральфаира.

Порез жжётся.

Капли крови впитываются в платье.

Дракон жёстко прижимает моё плечо, чтобы я не дёргалась. Место, где кожа соприкасается с украшением, начинает гореть, будто ко мне приложили раскалённый уголь. Я стискиваю зубы, чтобы не закричать от боли.

Но уже спустя мгновение, Ральфаир убирает украшение – оно и правда сменило цвет. От него расходится жар, будто от крохотного солнца.

– Теперь, когда оно изменилось, я смогу взять… – взволнованно произносит Илона, оказываясь рядом. Она протягивает прозрачные ладони. – Позвольте…

Дракон отдаёт украшение так поспешно, словно оно жжёт ему кожу. Бабушка тут же прячет брошь в ладонях. А поверх руки кладёт Эйда. Склонившись, они нашёптывают заклинание, а когда расплетают пальцы, броши уже нет. Вместо неё на полупрозрачной ладони Илоны лежит вытянутый осколок кристалла. Острые грани оплетает сеть пульсирующих сосудов.

– Что это? – бормочу я.

– Осколок сердца, – благоговейно улыбается Илона, – крохотный его кусочек. Осталось всего лишь… – но она вдруг замирает, не договорив. Нахмурившись, по-птичьи резко поворачивает голову, пронзая взглядом чёрное небо.

– Он рядом, – отрывисто говорит она. – Ваш брат рядом, эль-тиар. У северных ворот.

– Проклятье, – цедит Ральфаир, проведя рукой по волосам. – Всё потому что ты медлишь!

– Спешка может навредить, эль-тиар. Я гарантирую, всё идёт как должно. Магическая клятва не позволит вам навредить, вы же знаете. Однако попрошу вас задержать Клоинфарна. Это будет несложно, это место благоволит драконам, а в вашем брате от дракона осталось ничтожно мало.

– Ширастова чужачка, – злится Ральфаир, отходя в сторону и раскрывая за спиной кожистые крылья. Взмахнув ими, мужчина взлетает. Алые волосы мечутся на ветру. Глаза горят в сумраке красными огнями. – Если ошибёшься, мне хватит времени сжечь тебя!

– Я не ошибусь, мой господин.

– Молись об этом!

Обдав арену волной воздуха, Ральфаир принимает форму зверя и стремительно взлетает ввысь. Вскоре он скрывается в черноте неба.

“Клоинфарн рядом – колотится в моих мыслях. – Он успеет! Обязательно успеет!”

Тем временем вся покорность и отстранённость сходит с лица Илона как вода.

– Невероятно, – с маниакальным трепетом шепчет она, перекатывая в руке красный пульсирующий осколок. – Живой драголит… Такой крохотный, но его сила невероятна! Я могу чувствовать его! Чувствовать тепло… Наконец-то, спустя столько лет.

– Илона, тебе ведь не обязательно быть на стороне Ральфаира! – не выдерживаю я. – Помоги мне освободиться! Клоинфарн тебя пощадит и наградит! Он…

Но вместо того, чтобы слушать меня, Илона широко улыбается и крепко обхватывает драголит бледными пальцами. И вдруг, замахнувшись, резким коротким движение всаживает осколок мне в рёбра.

Ровнёхонько в сердце.