Отверженная жена дракона

Глава 22

Удар о воду оглушает. Холод пронзает тело. Удушье перетягивает горло стальной удавкой. Перед глазами бешено мельтешат пузыри. Я отчаянно дёргаюсь в лапах дракона, но тот и не думает меня отпускать!

“Ральфаир сумасшедший! Он решил убить нас обоих!” – бешено стучит в уме. Лёгкие начинают гореть так, будто в них полыхает пламя. Ещё мгновение и я сделаю непроизвольный вдох – втяну в себя воду и тогда… тогда…

И тут алый дракон выныривает из озера.

Я судорожно и жадно хватаю ртом воздух, а потом закашливаюсь.

– Кха-кха! – выплюнув тухлую озёрную воду, попавшую в рот, я осоловело оглядываюсь.

Ральфаир снова взлетел высоко в небо, вот только…

Где Клоинфарн?! Нет… как мы вообще тут оказались?!

Мы нырнули в озеро вообще в другом месте!

Вокруг возвышается город… – это внутренний круг, защищённый от тумана. Несмотря на ночь, всюду слышен шум оживлённого города. И людей здесь много – даже слишком! Они задирают головы, показывая на алого дракона пальцами.

А ведь внутренний круг столицы находится далеко от места, где мы были всего минуту назад. Чтобы преодолеть такое расстояние, даже дракону понадобится около получаса. Но Ральфаир переместил нас сюда меньше чем за минуту. Как такое возможно? Не помню, чтобы раньше он умел подобное!

– Мы что, телепортировались? – хрипло спрашиваю я.

“Вроде того, – недовольно рычит дракон, встряхивая длинной шеей. Вниз летят капли воды. – Не хотелось прибегать к этому чужеродному способу, но… Ладно, нужно поторопиться”.

– Что вы задумали?!

“Узнаешь”.

– Но…

“Помолчи!”

Я до боли закусываю губу.

Клоинфарн скоро будет здесь, я уверена. Он скоро придёт за мной! Возможно, он чувствует меня через метку, раз так быстро нашёл.

Но что задумал Ральфаир? Надеется заполучить сердце? Или готовит брату ловушку? А может, и то и другое?!

Взмахнув крыльями, алый дракон стремительно летит к центру города – туда, где мерцает золотом храм огня. Я же оглядываюсь кругом.

Раньше это была самая богатая часть столицы, а сейчас и здесь царит разруха. Худые, измождённые люди сидят на земле, не в силах подняться. Сквозь дырявую одежду просвечивают костлявые тела.

Не удивительно, что они живут так плохо. Ведь территория, чтобы выращивать еду, теперь ограничена. А из-за плотного тумана торговля с другими странами невозможна. Вероятно, во всех городах Йордара сейчас такая же ситуация, ведь охранное пламя на центральной башне каждого города страны повторяет пламя столицы, отражая его, как в зеркале. Если первородный огонь гаснет здесь – то гаснет везде.

Вот к чему привела жадность Ральфаира!

Теперь он король нищих и обездоленных.

Стоило ли за это предавать брата?

Нет бы исправить ошибку и вернуть Клоинфарну сердце, чтобы тот возродил пламя. Нет… Ральфаир собирается довести своё грязное дело до конца.

Но они ведь братья! Так почему не могут поладить? Почему ненависть оказалась сильнее семейных чувств? Из-за того, что у них разные матери? Но разве это так важно? Вон, хотя бы посмотреть на моего папу и его брата – дядю Алана. Характеры у них как небо и земля, и матери тоже разные… но всё же друг за друга они готовы врагам перегрызть глотки! А здесь…

– Эль-тиар, – говорю я, чувствуя поднимающуюся к горлу горечь. – Почему вы так ненавидите брата, эль-тиар?

“Хм, даже не знаю… – раздаётся в моей голове надменный голос. – Может, потому, что не хочу, чтобы сын ширастовой демонической суки, сгубившей мою мать, спокойно сидел на престоле? А может, потому, что насмотрелся примеров? Наш отец вырвал власть у братьев, размозжив им головы. Хотя в книгах истории пишут иначе, верно? А может, я просто завистливый сумасшедший мерзавец, грезящий о власти? Выбирай вариант, который больше нравится, Эйда!”

– Но из-за ваших действий погибают невинные!

“Где ты видела невинных, деточка? Помани, посули богатство, обожание и власть, и любой радостно прыгнет в бездну. И ближних следом утянет. Как вышло с тобой. Так или иначе без драконов люди давно вымерли бы на Эльвитарионе. Они прятались от тумана по редким высоким пещерам и дрожали от страха, пока первые драконорожденные не зажгли первородное пламя. Так почему я должен переживать о тех, кто жив лишь благодаря милости драконов?”

– Вы рассуждаете так… словно у вас вообще нет чувств. Словно вы не способны сопереживать и любить!

“Что ж, приятно, что ты, наконец, заметила это, – холодно смеётся Ральфаир. – Смерть пошла на пользу твоей наблюдательности. Но раз тебе не терпится заступиться за всех униженных и невинных, то у тебя будет шанс. Мы уже почти на месте”.

Держа меня в лапах, дракон перелетает стены королевского дворца. Тот построен в виде огромной зубчатой короны, описывающей большую территорию… а что на ней? Я вытягиваю шею и замираю, разглядев впереди древнюю арену – настолько огромную, что сразу становится ясно: она не для людей.

Вокруг арены из земли торчат широкие кожистые навесы. По внутреннему её периметру тянутся высокие загнутые полуарки и каменные колонны. Но меня царапает какая-то странность… Я прищуриваюсь, пытаясь понять, что не так. В арене определённо есть неправильность форм, нелогичность размеров… Ральфаир чуть разворачивается в полёте, и я вижу у её дальнего края храм, обращённый к небу. По форме он напоминает огромный оскаленный череп зверя. Над его пастью мягко колышется голубоватое пламя.

От внезапного понимания мороз пробирает кожу.

Нет, это не рукотворное творение! На самом деле столбы – это рёбра мёртвого зверя, навесы – его потемневшие от времени крылья, а храм – это и правда череп! Череп огромного зверя, слепо смотрящий в бездонное ночное небо.

Арена создана из скелета древнего дракона, настолько гигантского, что он слопал бы Ральфаира за два укуса. А может, и за один…

Создаётся ощущение, что когда-то в прошлом древний дракон обессиленно упал здесь и напоследок попытался обнять что-то своим огромным длинным телом. Что-то очень важное для него. А уже после, когда он умер, когда плоть сошла с его костей, место облагородили: выжженную землю заложили каменными плитами, периметр украсили мраморными башнями, нанесли позолоту на звериный череп, вырезали магические руны на белых рёбрах.

– Невероятно, – выдыхаю я.

“Это место зовётся храмом огня", – говорит Ральфаир.

– А чьи это останки?

“Перворождённого дракона по имени Витор. Прародителя всех драконов на Эльвиторионе. Как ты знаешь по книгам, он и снежная Эльва первыми пришли в этот мир. Но только в закрытых библиотеках можно встретить легенду о том, как спустя тысячи лет счастья, Эльва потерялась в тумане… Как и требуется глупому герою лиричной сказки, Витор не смог жить спокойно. Он искал свою Эльву годами, пока не выбился из сил. Он был так истощён, что его магии не хватало вызвать самую даже крохотную искру. Но, упав на холодную землю, он всё равно призвал огонь, только теперь он сжигал в нём не магию, а собственную жизнь.

– Зачем?!

“Чтобы туман ушёл. И чтобы Эльва почувствовала и пошла на огонь, как на маяк”.

– Как печально. И получается… это пламя горит до сих пор. А Эльва до сих пор не пришла.

“Верно, – хмыкает Ральфаир. – Она бросила его. И в этом вся мораль. Витор был бы жив, если бы не поверил женщине”.

– Может, она не могла прийти? Может, даже погибла!

“Может, – легко соглашается дракон. – В любом случае это лишь легенда”.

Тем временем мы подлетаем ближе к костяной арене. Лицо начинает покалывать от разлившейся кругом магии, воздух пахнет горячим песком. Хотя первородный огонь слаб и выглядит так, что его сумеет затушить и слабый ветерок, от него исходит древняя сила, от которой закладывает уши, а волоски на шее электризуются и встают дыбом.

Сделав круг, Ральфаир начинает снижаться, и в какой-то момент я ощущаю, будто мы проваливаемся в иное измерение: звуки приглушаются, зрение становится чётче, а цвета ярче. Огонь наполняет арену голубоватыми плавающими отсветами, отчего создаётся ощущение, будто я очутилась под водой. Даже воздух кажется излишне густым.

От непривычки я делаю излишне судорожный вдох.

“Не корчи такое ошарашенное лицо. Мы всего лишь вошли в пространство храма”, – раздражённо поясняет Ральфаир, опуская меня на мраморную площадку перед черепом.

Я едва не падаю, до того онемели ноги. Мелкие камушки впиваются в босые ступни. Торопливо поправив платье, я с опаской кошусь на череп дракона.

Чёрная глазница размером со взрослого человека, через неё мертвец будто смотрит прямо на меня… И то, что он видит, его злит. Мне мерещится зловещий алый свет в тёмной глубине.

Озноб передёргивает плечи. Закусив губу, я перевожу взгляд на гладкую позолоченную поверхность черепа. В нём искажённо отражаюсь я – светлые волосы в жутком беспорядке, зелёные глаза широко раскрыты, голубое платье порвано там, где его касались когти. Я выгляжу ужасно. Выгляжу так, будто несколько часов кряду меня тащил в лапах неотёсанный грубый дракон.

Невесело усмехнувшись, я задираю голову и нахожу взглядом пламя, танцующее над приоткрытой мёртвой пастью.

Сложно поверить, что этот крохотный язычок защищает от тумана огромную территорию, а уж когда будет гореть вовсю, то людям и вовсе нечего бояться.

Позади раздаётся тяжёлый звук – это приземлился Ральфаир. Я бросаю взгляд на небо, надеясь увидеть летящего Клоинфарна. Но там никого нет.

“Надо тянуть время”, – напряжённо думаю я, сохраняя на лице маску "Эйды".

– Эль-тиар, вы собираетесь заполучить сердце и сразу пройти испытание, чтобы взять пламя под контроль? – спрашиваю, повернувшись к Ральфаиру. Мой голос звучит звонко, магия пространства усиливает его.

Ральфаир не отвечает… должно быть, не может передавать слова без соприкосновения. Тряхнув чешуйчатой шеей, он резко складывает перепончатые крылья, поднимая облако пыли.

Тело дракона охватывает свечение, а через миг на площадке арены стоит высокий красноволосый мужчина, своей фигурой и размерами напоминающий воина, не вылезающего из сражений. Белая мантия совсем не скрывает его налитые сталью крупные мышцы, на мощных запястьях поблёскивают плоские браслеты, в заострённых ушах сверкают золотые серьги.

Холодные алые глаза смотрят на меня в упор. Я невольно обнимаю себя руками.

– Да, так и планирую, – отвечает он, по-звериному наклонив голову.

– Испытание проходит здесь? – спрашиваю я.

– Верно, – отвечает Ральфаир, шагая ко мне.

Я отступаю, но, конечно, мужчина быстрее. За мгновение оказавшись рядом, он крепко обхватывает мой подбородок горячими пальцами, крутит моё лицо влево и вправо, рассматривая его с таким холодным интересом, будто я не более чем товар на рынке.

– Любопытно, как черты прошлой жизни воплотились в этой, – голос Ральфаира грубый и какой-то шершавый, он болезненно цепляет слух. – Вроде всё сложено из тех же деталей, но впечатление совершенно иное. В этом теле ты мне даже нравишься. В тебе чувствуется какой-то сладкий бунт, который хочется сломить.

– Не понимаю, о чём вы, – бормочу, пытаясь отстраниться, но у меня получается лишь тогда, когда Ральфаир сам разжимает пальцы.

Он надменно дёргает уголком губ, как бы говоря: "Всё ты понимаешь". Достав из кармана знакомую уже брошь, всучивает её мне в руки.

– Делай, что должна, и поскорее, – приказывает он.

Я смыкаю холодные пальцы на украшении. "Да что же, бездна их дери, я должна делать с ним?!" – мелькает в уме полный безнадёги вопрос.

Изогнутые грани лепестков вжимаются в кожу ладони. Сейчас лазурный камень тусклый… пока я не касаюсь его своей магией, он не светится.

Пытаясь принять решение, я лихорадочно перебираю в уме всё, что знаю о броши.

Клоинфарн говорил, что она связана с загадкой его пропавшего сердца. Также с помощью броши Эйда разгоняла туман. Ещё я знаю, что украшение реагирует лишь на меня и Эйду … но этого мало! Как я должна использовать его прямо сейчас? Что хочет от меня Ральфаир?

Спросить его об этом?

Нет, нельзя… Если он догадается, что я не Эйда, то перестанет воспринимать меня как союзника! А хуже того, у дракона наверняка есть способ вновь передать моё тело Эйде. Для этого всего-то надо ослабить моё присутствие заклинанием или очередной настойкой.

Напряжение крутит нервы.

А может, разбить брошь? Нет, глупо! Или сделать вид, что я потеряла память? Или просто упасть в обморок, как в дешёвом романе? Или-или-или… Мне страшно до холодных рук. Страшно, что допущу ошибку. Страшно, что меня раскусят! Как мне быть?!

– Чего медлишь? – с ледяной интонацией спрашивает Ральфаир.

Я сглатываю пересохшим горлом.

– Мне надо настроиться… А сколько у нас времени, эль-тиар?

– Мало, – недовольно кривит губы Ральфаир.

– Честно признаться, я ужасно волнуюсь. Подскажите, что же я должна сделать в первую очередь?

– Ты издеваешься надо мной? – ледяным голосом спрашивает Ральфаир. Злость диким пламенем вспыхивает в его глазах.

– Н-нет… просто…

– Тогда займись делом! – рычит он.

– М-м-м… эль-тиар, последний вопрос… Когда всё будет окончено, как вы поступите с Клоинфарном. Вы убьёте его?

– Да! – рявкает Ральфаир с такой яростью, что меня едва не сбивает волной магии. – И тебя прикончу следом. Доставай сердце! Или я сам из тебя его выдерну!

Из меня?

Так оно всё же во мне?!

Желудок закручивается в тугой узел, меня тошнит от волнения. Я ловлю себя на том, что безотчётно царапаю собственную руку. Клоинфарн, где же ты? Я мельком смотрю на чёрное небо и снова возвращаю взгляд к Ральфаиру.

Алый дракон нетерпелив, если я не озвучу ему причину промедления, он найдёт собственную. И она мне точно не понравится.

Боги! Сейчас будет самый отчаянный блеф в своей жизни!

Втянув воздух сквозь сомкнутые зубы, я перевожу взгляд на дракона, а потом… падаю на колени.

– Ради снежной Эльвы, простите меня, эль-тиар! – выдыхаю с отчаянием. Голос ломается от внутренней дрожи. – Я… я не могу сделать то, о чём вы просите!

На Ральфаира страшно смотреть. Зрачки в алых глазах сжимаются до крохотной точки. На широких скулах напрягаются желваки, мышцы на шее натягиваются жгутами.

– …и в чём же, позволь узнать, причина? – голос мужчины звучит вкрадчиво, тогда как лицо краснеет от бешенства.

– Посмотрите на меня, эль-тиар… – шепчу, порывисто разводя руки. – Разве вы видите во мне сердце вашего брата? Разве чуете его?!

– Я тебе что, собака, чуять?! Но я точно знаю, что оно у тебя. Ведь иначе ты не связалась бы со мной. Не смогла бы идти через туман мне навстречу!

– Так было, но сейчас всё изменилось! – выкрикиваю с отчаянием. Мой голос гулко прокатывается по костяной арене, как если бы его усилила магия. – Когда ваш брат поймал меня в лесу, он всё понял. Понял, кто я! Он потащил меня в подвал замка и запер в железной клетке! Он готовил инструменты, обещая резать моё тело по кусочкам. Я испугалась до обморока. Но он сказал, если помогу ему, то он простит меня… Чтобы выжить… я взяла эту брошь и… и отдала ему сердце. Теперь оно у него.

– Ложь! – Ральфаир клацает зубами так громко, будто желает перекусить мне шею. Его клыки удлиняются, на висках появляются алые чешуйки. – Только я способен дать твоей душе новое тело! Только я знаю, где твои родители! Ты бы не поступила так опрометчиво, Эйда!

– Я лишь хотела выжить. Иного способа не было! Простите меня! Простите.

– … так это благодаря сердцу он так быстро нас нагнал?!

– Да! Да… Я сожалею, но это правда! – плачу я, как плакала бы Эйда. – Только так я могла выжить. Это была сделка. Посмотрите сами! Эта брошь должна гореть в моих пальцах, но она не реагирует! – я протягиваю ему дрожащую руку с брошью, а сама изо всех сил замедляю внутреннюю энергию, чтобы та ни в коем случае не коснулась украшения.

Ральфаир переводит пылающий яростью взгляд на лазурную лилию, которую я стискиваю в пальцах. В тусклом камне не мелькает даже искорки. По лицу дракона пробегает судорога, а взгляд темнеет до цвета безлунной ночи.

– Я должна была сказать вам раньше, но я б-боялась, – спотыкаясь, шепчу я. – Боялась, что вы скинете меня в пропасть как лишний груз. Но у вас ещё есть время улететь! Ведь тогда вы спасётесь от гнева Клоинфарна и…

Я не успеваю договорить, потому что Ральфаир вдруг перемещается ко мне шлейфом огня. Выкинув вперёд руку, мужчина смыкает на моём трепещущем горле стальные пальцы и дёргает меня вверх так, что отрывает от земли. Я испуганно брыкаюсь, но это бесполезно. Проще пронзённой бабочке соскользнуть с иглы.

– Кивни, если это ложь, Эйда, – почти ласково говорит Ральфаир. Его жуткий тон, как удавка, что затягивается на моём сердце, сжимая сильнее и сильнее, пока не польётся кровь.

Воздуха не хватает. Я вцепляюсь в предплечье мужчины, на моих глазах выступают горячие слёзы.

– …это пра…вда, – одними губами произношу я.

– Тогда ты бесполезна для меня, – со смертельным спокойствием сообщает дракон. – Ты умрёшь.

– Кл… не… про.. стит… Т-ело… нареч… ной…

– Думаешь, я боюсь братца?! – усмехается Ральфаир.

– н…нет! – отвечаю я так, как ответила бы Эйда.

Но правда в том, что он боится.

Я вижу это в его глазах, читаю в искажённых гневом чертах. Мужчина впивается взглядом в моё лицо, будто желая забраться под кожу, заглянуть в мысли, вывернуть их наизнанку.

Его стальные пальцы сильнее сжимают моё горло. Больно! Брошь выпадает из руки и со звоном катится по плитам. Я царапаю мужское предплечье, пытаюсь пинаться. Бесполезно! Перед глазами мутнеет. Я вот-вот потеряю сознание.

– Тупая сука! – рявкает Ральфаир, резко отшвыривая меня.

Больно стукнувшись коленями, я падаю на пол. Истошно кашляю, уперевшись ладонями в каменную плиту. Мужчина начинает метаться туда-сюда диким зверем.

Он понял, что я не отдам ему сердце. И наверное, даже не так важно – есть оно у меня или нет. Если не отдам – то как он будет сражать с Клоинфарном? Никак! А если его брат всё же получил сердце обратно (как я утверждаю), то дела совсем плохи! И надо бежать без промедления!

За плечами дракона с хлопком материализуются крылья. Он близок к тому, чтобы сорваться с места. Времени на сомнения всё меньше. Клоинфарн скоро будет здесь! Даже без сердца, ему хватит сил убить Ральфаира.

И значит, алый дракон проиграл!

Значит… мы почти выиграли. Почти!

Надо лишь немного дожать! Чуть-чуть подтолкнуть и…

– Это всё враньё, – вдруг долетает до ушей тихий женский голос.

Моё сердце пропускает удар.

Я резко разворачиваюсь на звук.

Шарю взглядом по гигантскому черепу.

И неожиданно в его золочёном боку мелькает тёмное пятно. На гладкой золотой поверхности, как в зеркале, начинает прорисовываться отражение женщины в свободном белом платье. Голубоватые блики первородного огня выхватывают черты лица, застывшего во времени: стылые глаза, алая улыбка, кожа без единой морщины. Локоны платиновых волос шевелятся, будто змеи.

Бабушка…

Но как? Почему?!

– О нет… – неверяще выдыхаю я.

– Где ты пропадала, колдунья? – рявкает Ральфар, тоже поворачиваясь к Илоне. Он явно не удивлён появлению здесь постороннего. – И что значит “враньё?” Эйда всё же лжёт?

Вместо ответа, Илона наклоняется вперёд… и её полупрозрачная фигура вдруг отделяется от зеркальной золотой глади и бесшумно шагает в реальность. И вот она уже стоит на арене в трёх шагах от меня. Её стройное тело – эфемерно и зыбко, её взгляд лишён жизни. Она будто призрак. Полупрозрачные волосы колышутся на ветру.

И оттого ещё более жутко, что бабушка смотрит на меня. И счастливо улыбается.

– Не надо, – жалобно выдыхаю я. – Прошу…

– Перед вами вовсе не Эйда, эль-тиар, – шелестящим голосом говорит бабушка. – Эта девушка – моя внучка Адель. И сердце вашего брата всё ещё скрыто в её душе. Я вижу это так же ясно, как звёзды на небосклоне.