Отель "У ведьмы", или ведьмы замуж не выходят!

ГЛАВА 22

Я поднесла к губам чашку с горячим кофе и сделала осторожный глоток. Тишина, царящая за завтраком, была непривычной и давила на уши. Всего за пару дней отель покинули почти все постояльцы: Данейку с Милохой забрала Иви, Бель с Теодором ушли сами, а господин Розенфельд попросту сбежал. Правда за постой исправно заплатил: деньги оставил на подушке, что можно было трактовать как уход по-английски, без прощаний и долгих слез.

Последней отель покинула маменька Бель. Видимо, она специально выждала немного времени, надеясь на то, что блудная дочь вернется, но потом все-таки смирилась с неизбежным. Прощалась она со мной скупо, даже отстраненно. Видимо, поступок Бель изрядно удивил ее и, возможно, заставил о чем-то задуматься.

Например, о том, что дети вольны сами выбирать тот путь, по которому хотят пойти.

— Может быть, булочку, госпожа Офа?

Я взглянула на Тори, протягивающей мне тарелку с румяными булочками, и молча покачала головой. Кусок в горло не лез. Напряжение внутри меня росло с каждой минутой. И, признаться, тому существовало вполне разумное объяснение.

«Тот самый день, — согласился со мной Антик без особого воодушевления, — когда мы ставим все на красное».

Вернее и не скажешь.

— Когда вы вернетесь, госпожа Офа?

— Не знаю, Шандор, — честно ответила я, думая о своем. — Это мой первый ритуал. Без понятия, сколько он займет времени.

«Ну, парень хотя бы уверен, что ты вернешься после этого ритуала! Оптимист!»

У меня невольно затряслись коленки, и пришлось их сомкнуть под широкой юбкой лавандового цвета.

— Понимаю. — Шандор закивал. — Просто, если не возражаете, после я бы хотел кое-что с вами обсудить.

Прозвучало так таинственно, что я даже ненадолго отвлеклась от тех мрачных картин, что рисовало мне больное воображение. А вот не стоило в свое время смотреть мистические триллеры!

— Что-то важное? Мы можем и сейчас поговорить, просто…

Он торопливо мотнул головой.

— Нет-нет, не хочу вас отвлекать перед важной миссией. Вернетесь, и мы побеседуем.

Молчавший до этого Фандор деликатно кашлянул.

— К слову, у меня тоже есть к вам разговор, госпожа Офа.

Тори тяжело вздохнула и отвернулась так поспешно, будто что-то знала и боялась себя выдать. Я же настороженно покосилась на притихших близнецов. Неужели парни тоже хотят меня покинуть? Нет, как-то все слишком быстро завертелось!

Словно служа иллюстрацией моих мыслей, дверь распахнулась и порог столовой перешагнул Коул. При виде него сердце сделало кульбит, а дыхание ненадолго перехватило. За эти несколько дней, что мы не виделись, я успела забыть, какой же он красивый.

— Доброе утро, — буднично поздоровался Коул и поинтересовался: — Офа, ты готова?

— Да. — Я промокнула губы салфеткой и поднялась из-за стола. — Как мы доберемся до места проведения ритуала?

Коул слегка пожал плечами. Мне кажется, или под его глазами залегли глубокие тени, а лицо выглядит осунувшимся?

— Как обычно, порталом. На метле будет дольше, а времени у нас мало.

Я кивнула. Моей руки коснулась ладонь Тори.

— У вас все получится, — шепнула девушка. — Вот увидите.

— Конечно! — влез Шандор, хватая меня за другую руку. — Госпожа Офа так быстро освоила ведьмовскую науку, что нет ни малейшего повода для беспокойства.

«Угу. Когда так говорят, повод как раз есть».

Я цыкнула на Антика в кармане и вздрогнула: Фандор, ни слова не проронив, просто обнял меня со спины. Я буквально почувствовала всю радость многодетной мамы-кошки, обвешанной котятами: с одной стороны, очень трогательно и мило, с другой… слезьте с меня, пожалуйста!

Видимо, мой безмолвный крик о помощи все-таки услышали, потому что троица отлепилась от меня и, словно ничего не произошло, синхронно расселась за столом пить кофе дальше.

«Картина в стиле "наша ведьмочка выросла!"».

Несмотря на иронию Антика, к горлу подкатил ком. Я и сама чувствовала, что прошла долгий, сложный путь трансформации и теперь нахожусь на финишной прямой. Кто знает, что ждет меня за сорванной ленточкой? Да и доберусь ли я до этой ленточки?

Я ободряюще улыбнулась друзьям и выскользнула за дверь столовой.

Мы с Коулом миновали коридор, затем холл и вышли через черный вход в сад. Уже в привычной тиши плодовых деревьев Коул положил руку мне на плечо, вынуждая остановиться и обернуться к нему.

— Что?

— Прости, что пропал на несколько дней после той ночи. Я должен объясниться.

Я, защищаясь, отстранилась и скрестила руки на груди. Впрочем, жест вышел скорее импульсивным и немного потерянным, чем раздраженным.

— Ты ничего мне не должен, — смотря на мокрую от росы траву под ногами, сказала я. — Мы оба знаем, что эта ночь — чисто деловой шаг, призванный обезопасить всех нас. И я знала, на что шла.

«Серьезно?»

Я досадливо поморщилась. Выяснять отношения на глазах у зрителей мне было в новинку. А уж слушать их ремарки тем более!

Я искоса взглянула на Коула. Его лицо заледенело, из него ушли все эмоции, кроме одной — горечи. В льдистых глазах взметнулось пламя и почти тут же потухло.

— И все же я объяснюсь, даже если это не имеет особого смысла.

Я как можно сдержаннее кивнула. Чего мне это стоило, кто бы знал! В груди будто все плавилось в огне лавы, сердце рвалось на части. Мне хотелось заткнуть уши и убежать прочь, чтобы никогда не видеть Коула. И в то же время я жаждала оказаться в его теплых объятиях, прильнуть к широкой груди и уткнуться в раскрытый ворот рубашки, чтобы поглубже вдохнуть аромат его туалетной воды.

— Последние дни я провел за подготовкой к ритуалу, — глухо сказал Коул. Смотрел при этом он прямо на меня, и от столь пристального внимания стало не по себе. — Это не оправдание, я знаю. Время всегда можно найти, но в том-то и дело, что я пытался настолько забить свой день, чтобы не осталось сил даже на мысли.

От его слов стало еще больнее. Я неосознанно отступила на шаг назад, пытаясь оказаться подальше от источника этой боли.

— Понимаю, — пробормотала я. — Так что…

— Это не помогло! — перебил Коул и шагнул ко мне. Его рука потянулась к моему запястью, но я испуганно отдернула руку и завела ее за спину. — Все это время я думал о тебе.

— Надеюсь, не о том, что я самое слабое звено и могу испортить весь ритуал?

Прозвучало ехидно, даже грубовато, но я ничего не могла поделать с обидой, которая прорвалась так стремительно, будто только этого и ждала. И все доводы разума сгорели в огне чистых, ничем не замутненных эмоций.

— Офа! — с легким раздражением выплюнул Коул. — Ты нисколько не облегчаешь мне задачу.

— А кто сказал, что я хочу ее облегчить?

«Ну ты еще ножкой топни! Как дети малые, честное слово».

А ты молчи! Тебя после страстной ночи не бросали!

Коул на мгновение прикрыл глаза, будто пытаясь взять себя в руки, а затем мрачно продолжил:

— Хорошо, ты в своем праве. Я понимаю.

Усталость в его голосе и легкая горечь отрезвили меня. Я сделала глубокий вздох и выпалила:

— Извини. Я просто не готова к разговору. Не думаю, что сейчас время для него.

Коул будто хотел что-то сказать, но в последний момент передумал. Посчитав разговор оконченным, я развернулась на каблуках и хотела пойти дальше, но меня остановил голос Коула.

— Я лишь хочу, чтобы ты знала. Та ночь — не просто негласное деловое соглашение, которое иногда заключают ведьма и ведьмак.

Я вздрогнула, но не стала оборачиваться. В висках застучали молоточки, в горле пересохло. Я облизнула губы.

— А что это?

— Что-то неправильное. Что-то такое, чего я не должен был допустить.

Если он хотел меня добить, то у него это однозначно получилось. На плечи словно опустился мешок с камнями, я даже ссутулилась.

— Ты не можешь все контролировать.

— Нет, это моя вина. Только моя.

Я все-таки обернулась. Коул, спрятав руки в карманах, стоял в паре шагов от меня и смотрел себе под ноги. Он выглядел как мальчишка, разбивший окно в учительской и готовый к взбучке — на лице та же смесь упрямства, отчаяния и готовности защищаться.

Несмотря на злость, я не могла не признать, что желание Коула быть откровенным вызывало уважение. Жаль только, что я не чувствовала в себе сил ответить тем же.

Признаться в любви? Сейчас? Нет, это меня размажет окончательно!

«Стоп-стоп-стоп! Кто тут сказал слово на букву «Л»?!»

Я с трудом сдержалась, чтобы не отвесить себе пощечину. Нет, я не стану ничего обсуждать, Антик! Даже не надейся.

— Нам пора, — выдохнула я, обращаясь к Коулу. — Ты сам говорил, времени мало.

Коул взглянул на меня так, будто проверял, в порядке ли я. А затем он достал кольцо-портал и протянул мне руку.

— Ты права.

Ни слова не говоря, я ухватила его за горячие пальцы, и мир вспыхнул яркими красками.

***

— А вот и вы. Явились последними, как того и стоило ожидать.

Я моргнула, заново привыкая к дневному свету. Переходы портала все еще иногда оглушали меня.

К нам, опираясь на зонт-трость, направилась незнакомая женщина в черном костюме-тройке. Узкая юбка и короткий приталенный пиджак подчеркивали стройную, подтянутую фигуру. Волосы были забраны в пучок. Рыжие пряди соседствовали с абсолютно седыми, и это создавало завораживающий контраст.

— Прошу простить нас, Равена. Нужно было решить одно дело перед тем, как прийти сюда.

— Представляю какое! — закатила глаза Эш, оказавшаяся рядом. — Постель хоть застелили потом?

— А что, есть правило, согласно которому заниматься любовью можно только на расстеленной постели? — Моргана усмехнулась и потянулась к висевшему на поясе зеркальцу, чтобы подправить на губах алую помаду. — Понятно, почему с любовниками у тебя, Эш, не складывается!

Я вроде уже привыкла к подколкам ведьм, но все равно вспыхнула. Антик залился гомерическим хохотом в кармане моей юбки. Коул остался абсолютно спокойным. Вот это выдержка у человека!

— Офа, позволь представить тебе Равену, — сдержанно сказал он. — Старейшую ведьму ковена.

Я вздрогнула, когда женщина с зонтом-тростью приблизилась ко мне и задумчиво остановилась. Ее пальцы с хищным маникюром черного цвета легли мне на подбородок и повернули его влево-вправо. Я возмущенно отпрянула и, кажется, даже зашипела. Коул напрягся и сделал шаг вперед, Равена хмыкнула.

— Что ж, первая проверка пройдена. Наша ведьмочка, наша.

— Простите?!

«Перестань, не тронут тебя».

Я запоздало поняла, что и правда ощетинилась, и постаралась улыбнуться. По ощущениям все равно вышло что-то похожее на оскал акулы.

— Прощаю, — Равена снова усмехнулась. — Все, что должна — прощаю. Ты уже знакома с ведьмами ковена?

Я оглянулась. На поляне, окаймленной соснами, в самом центре была выложена пентаграмма из камней. Вокруг нее столпились рыжеволосые женщины самого разного возраста. Среди них я узнала Иви, и та помахала мне рукой.

— Не со всеми, — призналась я. — Только с тремя.

— Что ж, самое время это исправить. — Равена взяла меня под руку и повела к пентаграмме. — Запоминай. Слева направо: Умбра, Долорес, Бэти, Эвелин, Демона, Арахна, Эмбер и Хриза.

С каждым названным именем меня все сильнее накрывало паникой. Ни за что не запомню столько новых лиц за один раз! Выход один: избегать личных обращений.

«Ну да. «Эй, ты!» — это по-нашему, конечно».

Ведьмы по очереди здоровались со мной. В их глазах ярким пламенем плясало любопытство. К моему счастью, похоже, оно было вполне дружелюбное.

— Отличный наряд, — между делом заметила та, кого, кажется, назвали Эмбер. — Тебе идет.

Комплимент, сделанный довольно искренне, позволил мне расслабиться. Я с благодарностью посмотрела на молодую ведьму в остроконечной шляпе (впервые вижу такую на местных ведьмах!) и пробормотала в ответ что-то о ее красивом ожерелье.

— Некогда! — отрезала Равена, прерывая наш обмен любезностями. — Коул рассказал тебе о ритуале?

— Нет, — вместо меня ответил Коул. — Я не хотел напугать ее раньше времени.

Если Равена и посчитала это ошибкой, виду она не подала. Просто кивнула, приняв к сведению, и продолжила:

— Раз в год, в тот день, который подскажет нам матерь-прародительница, мы собираемся в одном месте, чтобы провести ритуал, от которого зависит всеобщее благополучие.

«Так и знал, что придется спасать мир! Ну как так?!»

Я задала самый глупый вопрос из тех, что могла.

— А как матерь-прародительница подсказывает вам нужный день?

Равена споткнулась на ровном месте, внимательно посмотрела на меня и, как ни в чем не бывало, ответила:

— Через видения тех, кто обладает пророческим даром. Но сейчас не об этом.

«Да, не суть! Слушай дальше, нам важно другое».

Что именно?

«Как остаться в живых, балда! Это ты со своей несчастной любовью готова к любому варианту, а я жажду только хэппи-энда!»

— Три сотни лет назад люди решили, что ведьмы слишком опасны, а потому достойны лишь одного — костра.

— М-м-м… Что-то мне это напоминает.

Мы дошли до пентаграммы, и Равена остановилась. Опершись на зонтик-трость, она устремила задумчивый взгляд к вершинам сосен, виднеющимся на фоне ярко-синего, чистого неба.

— Многие достойные ведьмы тогда погибли. Все-таки люди брали численным превосходством, да и против магов не всегда пойдешь…

Одна из рядом стоящих ведьм плюнула себе под ноги и пробурчала какое-то невнятное ругательство.

— Такова наша история, мы никого не осуждаем, — ровно сказала Равена и повернулась ко мне. — Сама природа тогда взбунтовалась против такого истребления тех, кто с ней в тесной связке. На материк обрушился страшный неурожай, а затем и стихийные бедствия — землетрясения, наводнения… Беды одна другой страшнее!

— Тогда люди и обратились к ведьме-прародительнице, — вставила Хриза. — Прибежали, моля о помощи…

— И она нашла выход, — весомо закончила Равена. — Вместе со своими дочерями и сыном (первым ковеном в истории) она провела ритуал, который сама же и придумала. Тот самый ритуал, что мы теперь проводим раз в год.

«Так ведьма-прародительница вполне себе реальный персонаж? А я думал, это что-то вроде выдуманной богини!»

Я тоже удивилась такому повороту событий. Что ж, зато он многое проясняет. Например, почему ведьмам позволено в этом мире почти все. Местные нуждаются в их силе. Без нее они попросту не выживут.

— Хорошо, — сказала я и потерла кончик носа. — Что мне нужно делать?

«Спорим не дадут тебе никакой инструкции?»

Наблюдательность Антика не подвела.

— Чтобы запечатать тьму, провоцирующую стихийные бедствия, каждая ведьма обращается к своей внутренней силе, выпуская ее в виде чистой энергии. Как именно это происходит, сложно сказать. Все на рефлексах и интуиции. Мы же не маги, чтобы учить формулы. Ведьмы считывают пространство и подстраиваются под него.

— Слушай себя, — негромко добавил Коул и ненадолго прикасаясь к моему запястью. — И помни, ритуал опасен. Одно неверное движение, и ты можешь умереть.

— Или отлететь, — влезла Эш и поправила очки на переносице. — Твоя душа будет вечно скитаться между мирами без возможности обрести покой.

— Смерть в этом случае милосерднее, — согласилась Иви и, пригубив из фляжки, щедро предложила. — Настойки?

Я, не глядя, выхватила фляжку и поднесла ее к губам. Огненная жидкость обожгла горло, на глазах выступили слезы. Ну что, зато уже не так страшно!

Антик неодобрительно цокнул языком, но промолчал. Судя по всему, фамильяру тоже стало страшно. В конце концов, слишком многим мы рисковали!

Какая высокая плата за возможность вернуться домой! Эх, если бы я могла отказаться и выбрать другой путь… Но его нет. Ковен не поможет мне, если я его подведу.

Равена немного выждала, а затем решительно обвела взглядом ведьм и скомандовала:

— Пора. По местам.

Я думала, мы встанем по углам пентаграммы, но вместо этого мы образовали круг в ее центре. Ведьмы разулись и, касаясь обнаженными ногами холодной травы, взялись за руки.

— Пусть фамильяр будет как можно ближе к тебе, — проговорила Равена, беря меня за руку справа. — Он должен заземлять и подстраховывать тебя.

На плечо самой Равены приземлился ворон. Он окинул меня оценивающим взглядом и, склонив голову, снисходительно бросил:

— Та самая тринадцатая? С ежом в кармане?

— Не советую с ним связываться, — доверительно проговорил Маркиз, сидевший у ног Эш. — Он молчит все время, но по его морде видно: тип он непростой. И колючий.

Не знаю, был ли этот каламбур импровизацией или напряженной работой мысли, но вышло забавно. Я невольно усмехнулась. Моей левой ладони коснулся Коул и сплел наши пальцы.

— Я буду рядом, — негромко сказал он. — Можешь рассчитывать на меня.

— Да, физический контакт с ведьмаком должен усилить тебя, — подтвердила Моргана и водрузила тарантула себе на плечо. — Не волнуйся, все будет хорошо.

Меня тронула ее забота и я выпалила:

— Спасибо!

Моргана улыбнулась уголком губ.

— Это я себе, а не тебе.

Я едва не поперхнулась воздухом от столь оптимистичного замечания и промолчала. Голос Равены гулким эхом пронесся по залитой солнцем поляне.

— Сестры, время пришло! Вспомним о той миссии, что была возложена на нас прародительницей!

Ведьмы одна за другой принялись закрывать глаза, будто погружаясь в транс. С их губ начало срываться что-то похожее на мычание. Я в панике взглянула на Коула. Тот успокаивающе сжал мою руку.

— Я с тобой. Расслабься и доверься своей силе.

Как и тогда, когда он учил меня летать на метле, я ощутила особую связь с ним. Ту, что рождается на основе доверия.

Коул знал меня. Все мои слабые стороны и недостатки и, несмотря на это, верил в меня больше, чем я сама в себя.

Сделав глубокий вздох, я тоже закрыла глаза. Мгновение, ничего не происходило, а затем… В темноте, обступившей меня, я увидела огненные силуэты двенадцати женщин и один — ледяной — мужчины.

Все мы были связаны невидимыми нитями. Они сплетались в пульсирующий узел, и я впервые осознала, что ковен — это единый, живой организм. Магия каждого его участника была уникальна и неповторима, но при этом она создавала тот самый стежок, который важен на финальном рисунке.

Вот почему нельзя было заменить Эффи случайной ведьмой! Ковену нужен был дар именно Эффи. Без него плетение попросту бы распалось.

В душе пронеслась волна трепета. Никогда прежде я не ощущала себя частью чего-то настолько важного. Я чувствовала себя звеном в длинной цепи, и это лишь вдохновляло.

Я впервые в жизни будто оказалась на своем месте.

Слегка напряженный голос Равены вывел меня из состоянии эйфории.

— Офа, не отвлекайся. Сосредоточься.

Что сделать?

Я растерялась. Я понятия не имела, чего от меня ждут. Ужас, который ненадолго отступил, снова вернулся и накрыл меня с головой. Словно со стороны, я увидела, как из центра земли поднимается огромная черная воронка. Именно на нее и было направлено плетение ковена.

— Офа!

Окрик Равены заставил вздрогнуть. Мысленно я заметалась. Растерянность мешалась со страхом, думать было тяжело, почти невозможно. Уха коснулся шепот Коула. Казалось, он прочел мои мысли.

— Не думай. Наблюдай, а потом действуй.

По спине пробежали мурашки, дыхание стало прерывистым. Близость Коула всегда волновало меня, но сейчас это волнение будто вышло на новый уровень. Наверное, из-за стрессовой ситуации все чувства стали острее, я сама себе напоминала оголенный нерв.

По-прежнему не открывая глаз, я посмотрела на ведьм внутренним зрением. Сначала увидела лишь темноту и все те же огненные силуэты, а затем что-то прояснилось. Каждая из ведьм плела свою часть рисунка. Значит, и я должна была сделать то же самое!

— Глубокий вдох и выдох, — шепот Коула обжигал мочку. — Следуй за своей силой. Нет правил, нет формул. Есть только ты и твоя интуиция.

«Вдох-выдох, — повторил Антик. — Давай, Офа, давай!»

Я ненадолго замерла, будто перед прыжком в ледяную воду, а затем шагнула навстречу темноте. Она оказалась густой и липкой, как кисель. Неприятно, пугающе. Нос облепили кусочки тьмы, каждый вдох давался тяжело. В какой-то момент я испугалась, что задохнусь, но уже в следующий миг с моих пальцев сорвалось лучи света. Я с недоверием поднесла руку к лицу и несмело повела ею. Так и есть, то самое плетение!

Плохо понимая, что делаю (вообще не понимая!) я принялась плести эти лучи, как фенечки из бисера в детстве. Насаживая одну крупицу света на другую и проталкивая ее все дальше и дальше. Рядом со мной раздался вздох облегчения Равены. Я все делаю правильно!

Видимо, я обрадовалась слишком сильно, и это стало роковой ошибкой. Нельзя отвлекаться во время ритуала!

Свет, исходящий из моих пальцев, погас. Я потрясла руками, пытаясь вернуть его, но тщетно. Даже не смотря на ведьм (мои глаза по-прежнему были закрыты), я ощутила холодок ужаса, пронесшегося по ковену.

Черная воронка, уже начавшая сжиматься и исчезать в недрах земли, снова ринулась к поверхности. От нее исходили такие волны разрушения и хаоса, что я интуитивно поняла: так и выглядит один из всадников апокалипсиса — смерть.

Что-то холодное и мерзкое, как змея, проскользнуло мне в грудную клетку и направилось к центру моей силы — огню, который горел в самом сердце и расходился по венам. Я закричала и упала на колени. Уже в реальности, а не в той темноте, где была все это время.

«Офа, держись!»

— Не отпускай руки! — крикнула Равена. — Ритуал должен продолжиться!

— Но она же умрет!

Я узнала неуверенный голос Эш. Тьма внутри причиняла настоящую боль. Такую, когда даже двинуться с места не можешь. Кричать, извиваться — на все это не было сил. В голове билась лишь одна мысль «пусть это поскорее закончится!».

— Ритуал важнее всего!

«Твари! Они готовы убить тебя, но провести ритуал! Без тебя его невозможно начать, но закончить — вполне себе».

Так вот в чем был подвох! Вот о чем меня не предупредили… Что ж, я всегда попадалась на эти уловки, написанные в договоре мелким шрифтом.

Тьма, избравшая меня в качестве жертвы, принялась сворачиваться вокруг моей фигуры. Теперь тьма была не только внутри, но и всюду, куда бы я ни бросила взгляд. Я ничего не видела, кроме нее. Она заползла в легкие, лишая возможности дышать. В миг, когда тьма почти полностью поглотила меня, кто-то, яркий, как факел в ночи, ворвался в нее. Чьи-то руки схватили меня за плечи и потащили к свету.

Я услышала крик Равены:

— Коул прекрати! Ее не спасешь, а нас всех погубишь!

— Коул!

— Плетение, Коул!

Десяток женских голосов слились в моей голове в один. Он звучал приглушенно, будто сквозь толщу воды. В отступившей темноте я разглядела лицо своего спасителя — лицо Коула. Его черные волосы разметались по плечам, синие, льдистые глаза потемнели и смотрели прямо на меня. Губы сжались в одну тонкую линию, на скулах играли желваки. Оттолкнувшись от остатков тьмы, как от илистого дна, он одним движением вытянул меня наверх. Я закашляла, словно и правда наглоталась воды. Изо рта вылетели какие-то темные клочки, похожие на черную слизь.

— Коул!

— Коул!

Я растерянно посмотрела на Коула. Реальность смешалась с внутренним миром, в котором я была. Я плохо понимала, где я и что происходит. Я сейчас стою или лежу? Навис ли Коул надо мной в настоящем мире или нет?

— Вспомни о своей силе, Офа, — прошептал он. — О своей природе.

С этими словами он притянул меня к себе и накрыл мои губы своими. Его язык проник мне в рот и сплелся с моим. По телу прошла дрожь, я застонала и придвинулась к Коулу еще ближе, мечтая слиться с ним воедино.

Поцелуй был желаннее глотка воды в жаркий, изматывающий день. Лучше морского бриза, ласкающего обнаженную кожу. Прекраснее аромата цветущего весеннего сада. Внутри меня будто вспыхнул фейерверк, все предметы стали ярче, а чувства — ярче. Мир заиграл новыми красками, прежде недоступными моему восприятию.

Кончики пальцев потеплели, кожу закололо жаром. Спустя мгновение с нее сорвались лучи света.

— Плетение, Офа! — напомнила Равена. В ее голосе больше не слышалось паники. — Не забывай о плетении!

Я с трудом оторвалась от Коула и сосредоточилась на том, что от меня требовалось. Лучи складывались в причудливое плетение и сливались в общий рисунок. Воронка, почти вырвавшаяся на свободу, принялась снова опускаться в недра земли.

Краем глаза я поймала восхищенный взгляд Коула и улыбнулась. Душу затопило ощущение безграничного спокойствия и уверенности. Все происходит так, как должно.

«Офа, еще немного! Ты справишься!»

— Сестры, поторопимся! Давайте!

По ковену прошло волнение. Считав это возбуждение, я тоже заспешила. Плетение становилось все сложнее, узелки на нем — туже. По ощущениям это длилось вечность, но на деле, наверное, пару минут. Плетение, окутавшее черную воронку, как ловушка дикое животное, сжалось. Воронка схлопнулась, разлетевшись черной жижей. Она испачкала мое лицо, и я чисто рефлекторно вытерла ее со щек.

— Получилось, — прошептала Равена и добавила уже громче: — Благодарим, прародительница!

Ей принялись вторить другие женские голоса. Я же открыла глаза. Реальность обрушилась птичьем гомоном, шумом крон деревьев и слепящим солнцем. Я втянула чистый, не загрязненной липкой тьмой воздух, и улыбнулась. Я стояла в кругу ведьм, обе мои руки крепко сжимали. С одной стороны — Равена, с другой — Коул.

Наши с ним взгляды встретились. В его плескалась неприкрытая тревога.

— Офа, — выдохнул он. — Ты как?

— Отлично, — уверенно заверила я. — Никогда прежде не чувствовала себя так хорошо.

В этот момент голову заволокло странным туманом, и… Я рухнула в обморок — в блаженную темноту, вкусно пахнущую туалетной водой Коула.