Отель "У ведьмы", или ведьмы замуж не выходят!

ГЛАВА 11

Коул кивнул и первым зашагал в сторону выхода из парка. Кажется, стычка с шестью парнями совсем не утомила его. Наверное, если бы не мое проклятье, он бы и вовсе вышел из нее, даже не запылив плаща.

Я нагнала Коула и с любопытством поинтересовалась:

— А чем отличается твоя магия от силы ведьм?

Я давно хотела спросить, но все времени не было.

—У ведьмаков почти не бывает спонтанных проклятий, которыми грешат ведьмы —только сложные, с ограничивающим условием. Поэтому в древности люди боялись связываться с ведьмами и предпочитали сотрудничать с ведьмаками, считая их более надежными деловыми партнерами. Ну а еще нам доступен дар стихий, как магам. Мы можем ворожить по их формулам.

— Ого! — вырвалось у меня. — А почему ты не залечишь свою рану на скуле?

Коул досадливо дернул щекой и неохотно пояснил:

— Ведьмакам неподвластна лекарская магия в любой ее форме: ни в виде заклятий, как у магов, ни в виде травяных зелий, как у ведьм.

Ну что ж, значит, ахиллесова пята есть и у ведьмаков. Это немного успокаивает.

Задумавшись, я на автомате направилась в нужную сторону. Мы уже пересекли парк и вышли на оживленную улицу, когда моей руки коснулись пальцы Коула, посылая по коже волну мурашек.

— Непривычно видеть ведьму, нуждающуюся в защите. Я постараюсь впредь не забывать о том, как ты уязвима. Ты можешь на меня положиться.

Я судорожно сглотнула. Взгляд Коула — серьезный, внимательный и непривычно мягкий — завораживал. Наверное, любая другая ведьма на моем месте оскорбилась бы, ведь ее уличила в слабости. Но лично я ощутила облегчение и благодарность к человеку, решившему взять часть ответственности на себя.

Причем, вполне осознанно, что уже большая редкость.

— Спасибо, — просто сказала я.

Остаток пути мы проделали в молчании. Наверное, мы оба устали, потому что Коул не предпринял ни одной попытки обратить мое внимание на уличных крыс или бездомных котов. Возможно, он признал очевидное: сегодня мы вряд ли найдем фамильяра.

Мысленно прикидывая, как часто смогу выбираться в свой мир, ведь отель требовал моего присутствия, я достала из сумки ключ и вставила в замочную скважину. Замок провернулся, но не щелкнул. Я нахмурилась и постучала. Дверь почти тут же распахнулась.

— Офелия? — Папа радостно улыбнулся и смущенно поправил очки в круглой роговой оправе. — Ты так быстро смогла меня навестить? Я думал, у тебя полно работы на новом месте.

— Так и есть, — подтвердила я, — но мы с коллегой пробегали рядом по делам, и я решила заскочить домой. Кстати, знакомься, это тот самый коллега. Его зовут Коул.

Я опустила момент с фамилией. Иностранное имя папу не смутит. В конце концов, он сам назвал дочь Офелией.

— Вообще-то, я скорее начальник Офелии, чем коллега, — поправил меня Коул и протянул руку папе. — Приятно познакомиться.

Папа внимательно посмотрел на рану на скуле Коула, но тактично не стал задавать вопросов.

— Взаимно, молодой человек, взаимно, — проговорил папа и отступил, пропуская нас в квартиру. — Заходите, выпьем чаю. Кстати, Офелия на кухне у нас еще один гость.

— Да, мы сейчас. Только руки вымоем, — сказала я и, затолкнул Коула в ванную, запоздало поинтересовалась: — А что за гость? Кто-то из университета?

Папа работал преподавателем в университете. График у него был плавающий, иногда пары отменяли в последний момент, поэтому я не удивилась, застав его дома в разгар буднего дня. К тому же, у него вполне могли оказаться лекции у вечерников.

— Нет, милая, — ответил папа. — Алекс пришел, забрать свои вещи.

Папа улыбнулся мне и направился на кухню, видимо, не подозревая о том, какой удар нанес своими словами. Я же замерла и впервые пару мгновений, кажется, еще и не дышала. По ощущениям мне воткнули в спину нож и провернули его. Вот же черт!

Я прошмыгнула в ванну, где Коул уже разобрался с кранами (быстро он все схватывает!) и теперь смывал мыльную пену с рук. При виде меня он обернулся, скользнул беглым взглядом и тут же напрягся.

— Что случилось?

Я чуть подвинула его и тоже склонилась над раковиной.

— Ничего. А что?

— У тебя такой вид, будто в твою ногу вцепился аллигатор — та же смесь ужаса, паники и отвращения.

Я усмехнулась, невольно поразившись меткости сравнения. Плеснув в лицо холодной водой, я вытерлась полотенцем и только тогда встретилась взглядом с Коулом.

— Извини. Тут просто мой бывший, и я занервничала. Мы не очень хорошо расстались.

Гордость не позволила сказать, что меня цинично бросили. Вернее, сначала изменили, а потом бросили.

К горлу подкатил ком. Боль смешалась со злостью. Кончики пальцев закололо, будто иголками.

— Ты предпочла ему другого или он просто тебе надоел?

Я с трудом сдержала нервный смешок. Интересное у Коула видение возможных причин разрыва.

— Вообще-то, это он был инициатором нашего расставания, — неохотно призналась я и заглянула в шкафчик под раковиной. — О, перекись! Иди сюда, сейчас будем обрабатывать твою царапину.

Коул послушно замер, когда мои пальцы легли ему на щеку. Его взгляд — сосредоточенный и немного растерянный — не сходил с моих губ.

— Он что, сам тебя бросил?

Рука дернулась. Я неаккуратно мазнула по скуле Коула, и тот поморщился от боли, но даже не зашипел. Если бы столько перекиси попало на мою открытую рану, я бы уже захлебнулась криком.

— Угу, — неохотно подтвердила я. — А что?

— Он был в трезвом состоянии? Соображал, что делает?

— Думаю, да.

— Тогда он просто идиот. Мне его жаль.

Кончики пальцев снова дрогнули. Слова Коула прозвучали настолько убежденно и бескомпромиссно, что в груди разлилось томное тепло.

— Спасибо, никто прежде не делал мне столь лестных комплиментов.

— Это не комплимент, Офа. Простая констатация факта. Если человек добровольно отказался от возможности быть с такой женщиной, как ты, значит, с ним что-то не так.

Мы стояли близко, очень близко. Я втянула носом воздух, пытаясь восстановить душевное равновесие, но сделала лишь хуже: ноздрей коснулся аромат туалетной воды Коула, смешанной с теплым запахом его тела. Колени едва не подогнулись. Мне безумно захотелось утонуть в его объятии — наверняка крепком и надежном. Я торопливо отпрянула, будто молодая учительница от курящей девочки-старшеклассницы.

— Ладно, — голос дал петуха, поэтому пришлось прочистить горло. — Я, пожалуй, пойду. Ты дальше и сам справишься.

Всучив Коулу перекись и ватные диски, я ретировалась из ванны так быстро, словно за моей спиной взметалось ввысь пламя лесного пожара. В каком-то смысле, так оно и было.

Оказавшись в коридоре, я взглянула в зеркало и поморщилась: видок у меня был такой, будто я сбежала из ада, роняя тапки. Щеки окрасились румянцем, волосы растрепались, а глаза горели, как у той самой собаки Баскервилей. Я сделала глубокий вдох и постаралась привести в порядок хотя бы прическу, после чего толкнула дверь кухни и переступила порог с тем же достоинством, с которым, вероятно, короли всходили на гильотину.

За столом обнаружился Алекс. В его руках была зажата кружка с дымящимся чаем. Чуть подальше, возле шкафчика с посудой, нашелся и папа. Он варил кофе. Бодрящий аромат уже тянулся по всей квартире.

— Офелия, будешь кофе? — спросил папа, снимая турку с огня. — Только подоспел.

— Нет, спасибо, — мрачно ответила я и посмотрела на Алекса. — Привет. Какими судьбами?

Алекс нервным движением поправил длинную челку, падающую на высокий аристократичный лоб, и смущенно ответил:

— У тебя остались мои вещи. Я хотел бы их забрать.

Я пожала плечами, стараясь при этом смотреть в другую сторону. Но взгляд сам собой возвращался к лицу Алекса с пухлыми, хорошо очерченными губами.

Я помнила вкус поцелуев, которые дарят эти губы.

— Нет проблем, — нарочито безразлично сказала я. — Только я не помню, чтобы ты что-то оставлял у меня.

Это правда. Алекс ночевал у меня всего несколько раз. В большинстве случаев мы встречались на его территории. Не то чтобы так было удобнее, ведь Алекс жил с мамой, так же, как и я с отцом, но… Ладно, кому я лгу? Так было удобнее Алексу! Ведь если он ночевал у меня, ему приходилось вставать на полтора часа раньше, чтобы добраться до работы.

Мы обсуждали возможность съехаться, чтобы кому-то из нас не приходилось тратить лишнее время на дорогу, но все это осталось на уровне разговоров.

— Нет, я точно у тебя кое-что оставлял.

Я не стала спорить и молча кивнула в сторону спальни. Алекс неловко поднялся и, ссутулившись, засеменил в комнату. Он часто сутулился. Говорил, что в детстве стеснялся высокого роста, а потом это вошло в привычку. Худой, даже тощий, он казался немного томным, но меня это не смущало. Мне нравилась его творческая натура и некая изящность в движениях. А уж эти тонкие пальцы музыканта!

Пришлось притормозить череду обрушившихся на меня воспоминаний. Вернусь в отель и порыдаю от души! Получается, у меня совсем не было времени потосковать и свыкнуться с расставанием. Плохо. Эмоции следует проживать, а не гасить.

— Ну, забирай, если что забыл.

Я не глядя отодвинула ящик, который выделяла Алексу, когда тот ночевал у меня. К моему удивлению, Алекс покраснел и принялся неловко перерывать содержимое. При этом он совсем не смотрел на вещи, только на меня.

— Офелия, — пробормотал он, — мы с тобой так странно расстались…

— Вообще-то, — напомнила я и скрестила руки на груди, — это ты со мной расстался. А по ощущениям, даже не так. Со мной рассталась твоя новая девушка, а не ты.

— Ах, это! — Алекс поморщился. — Она для меня ничего не значит.

Я припомнила уверенный тон барышни, разговаривающей со мной, и уточнила:

— А она в курсе? Похоже, она считает совсем иначе.

Алекс явно занервничал и принялся мямлить, пытаясь нащупать наиболее тактичные слова.

— Ну, она для меня не так важна, как ты. И она… Словом, она совсем не понимает меня!

Я устало потерла виски. Мне не нравился тот оборот, что принял разговор. Это попытка вернуть меня или просто желание пожаловаться?

— Ты нашел, что искал? — сухо спросила я.

Алекс вспыхнул и, нащупав что-то, вытащил на свет старую зажигалку. Под моим скептическим взглядом он неловко буркнул:

— Это моя любимая зажигалка. Памятная вещица.

Я с сомнением оглядела пластиковую дешевую зажигалку, которую можно было купить в любом супермаркете, но спорить не стала. Вместо этого направилась к двери.

— Все? Тогда давай я тебя провожу.

Я вздрогнула, когда мне на плечо опустилась мужская рука.

— Погоди! — попросил Алекс, и я вынужденно обернулась. — Слушай, я был не прав! Возвращайся ко мне.

— Э-э-э…

Признаться, я опешила. На мгновение — всего на мгновение — я представила, как прощаю измену и снова схожусь с Алексом. Боль смешалась с облегчением и радостью: привычные сценарии нам всегда милее новых, но это не повлияло на мое решение. Впрочем, озвучить его я не успела.

Мне на талию легла другая мужская ладонь и властным движением привлекла к себе. Коул, неслышно возникший за спиной, заставил буквально прижаться к его груди. На фоне Алекса — высокого и худого — Коул смотрелся настоящим атлетом: широкие плечи, сильные руки, подтянутая спортивная фигура.

— Думаю, Офа вынуждена будет вам отказать, — холодно бросил он. — У нее теперь есть дела поинтереснее.

Алекс надулся, как ребенок, у которого отобрали конфетку, и раздраженно бросил:

— Простите, вы кто? Впервые вас вижу.

— Я — новый мужчина Офы.

Я закашляла, пытаясь скрыть волнение. Может, я неправильно поняла Коула? Мужчина Офы… Какое-то вежливое обращение ведьмы к ведьмаку ковена?

Мысли заметались, как испуганные птицы. Объятие Коула демонстрировало, что в моей версии есть существенная брешь в логике.

Тут, как в третьесортной комедии, из коридора донесся удивленный голос папы:

— А разве вы не ее начальник, молодой человек?

Коул и глазом не моргнул.

— Я два в одном. И ее начальник, и ее любовник.

На лице Алекса застыло недоверие, смешанное с подозрением. Кажется, ему и в голову не приходило, что ему могут быстро найти замену.

— Любовник? В смысле между вами только секс?

Папа поперхнулся кофе и тактично ретировался из коридора.

— Вафли! — с напускным энтузиазмом заорал он из кухни. — Кто хочет вафли?

Я снова ощутила странное покалывание в кончиках пальцах и напряглась. Сейчас-то что? Прежде я списала это чувство на любовное томление, но, кажется, я ошиблась.

Груди коснулось странное, непонятное предвкушение, смешанное с волнением.

— Не твое дело! — огрызнулась я и сжала ладонь, чтобы хоть немного снять зуд. — Мы…

— Нас связало провидение, — насмешливо откликнулся Коул и, противореча ироничной интонации, страстно прижал меня к себе. — Я бы сказал, это судьба.

Алекс побледнел до такой степени, что его светлая кожа будто бы приобрела немного зеленоватый оттенок. Кажется, его пробрало до печенок.

— Служебный роман? — свысока переспросил он. — Я думал ты, Офелия, умнее.

Угу, взаимно.

— Обожаю обманывать чужие ожидания, — меланхолично ответила я. — Это прям мое.

Серьезно. Я бы и футболку заказала с таким слоганом.

Алекс насупился и явно хотел что-то вставить, но его опередил Коул.

— Забавно, — вкрадчиво протянул он, и даже по моей спине пробежали мурашки, настолько явно в тоне сквозила угроза, пусть и наспех завуалированная, — почему мы так любим уличать людей в том, что свойственно нам самим?

Бинго. Так ненавязчиво обвинить человека в глупости умеет не каждый. Можно мне методичку? Я тоже хочу научиться.

В глазах Алекса вспыхнула ярость. Он стиснул зажигалку так, что чуть не сломал ее. Смерив Коула оценивающим взглядом, он открыл рот, но почти тут же его захлопнул. Опустив голову, Алекс выскочил коридор (для этого ему пришлось прижаться к стеночке, потому что Коул, стоящий на проходе, и не подумал подвинуться). Спустя пару секунд раздался звук захлопнувшейся с треском двери.

— Спасибо, — искренне сказала я. — Впервые кто-то позаботился о моей самооценке.

— Самооценка важна, Офа. И я хочу, чтобы у тебя она была адекватной.

Я усмехнулась. Мне совершенно не хотелось разрывать объятие, хотя с точки зрения логики уже можно было это сделать.

— Это какой же?

Коул растянул губы в абсолютно лисьей улыбке и пальцем указал в потолок.

— До самой луны. Твоя самооценка должна быть до самой луны, и даже тогда она не отразит степень твоей исключительности.

Я судорожно сглотнула. Слова Коула, сказанные мягким, бархатным баритоном, согрели, словно кто-то набросил на плечи теплый плед. Мне тут же захотелось закутаться, завернуться в эту теплоту. Я уставилась на Коула, не в силах что-либо ответить. Он полностью обезоружил меня и задел какие-то потаенные струнки души.

Мне всегда хотелось быть особенной. Не для всех, для кого-то одного.

Мне пришлось тряхнуть головой и напомнить себе, что это лишь комплимент, имеющий мало общего с истиной. Я не особенная. Я даже не ведьма.

У меня и волосы крашеные, если это имеет значение.

Как только я об этом подумала, весь момент — звенящий от напряжения, трогательный и искренний — был испорчен.

— Спасибо, — кашлянув ответила я и осторожно отступила. Руки Коула соскользнули с моей талии и упали вдоль его тела. — Пойдем выпьем чаю. Не будем разочаровывать папу.

Я самым трусливым образом сбежала на кухню. При виде папы, перекладывающего в вазочке вафли, я поняла, что неловко не мне одной.

— Пап, мы ненадолго! — бодро сказала я. — Мне уже на работу пора, так что ты не волнуйся…

«Больше конфузов не предвидится?»

Я вздрогнула и резко обернулась. Никого.

Мне что, послышалось?

— Офелия, ты меня вовсе не отвлекаешь, — папа махнул рукой и отодвинул стул, предлагая мне присесть. — Расскажи мне, как твоя новая работа? Тебе все нравится?

На кухню мрачной тенью заглянул Коул. Его папа тоже торжественно усадил за стол и всучил чашку с чаем. По невнимательности ту, из которой пил Алекс. На дне еще плескались остатки чая. Я вздохнула и забрала из рук невозмутимого Коула чужую чашку. К рассеянности папы я давно привыкла. Он запросто мог надеть носки разного цвета. Я даже порадовалась, что в какой-то момент это стало трендом. Думаю, многие папины студенты считают его невероятно продвинутым в моде человеком.

— Да, все отлично, — ловко солгала я. — Познакомилась с коллегами, они просто лапочки.

Коул хмыкнул, явно демонстрируя свое отношение к выбранным мною формулировкам, но ничего вставлять от себя не стал.

— А чем конкретно ты занимаешься? — поинтересовался папа и привычным жестом поправил очки, чуть съехавшие на нос. — Ты так и не объяснила. Все лишь в общих словах…

«Правильно. Меньше деталей, меньше вероятности попасться».

Я снова обернулась. Да что же это такое?

— У нас в комнате работает телевизор? — с легким напряжением спросила я.

Папа покачал головой. Коул внимательно посмотрел на меня.

— Все в порядке?

— Да, думаю, да.

Сознаваться в слуховых галлюцинациях не хотелось.

— Так в чем заключается твоя работа? — папа налил чаю в мою кружку и придвинул вазочку с вафлями. — Специфика все та же?

— Нет, другая, — рассеянно ответила я и откусила кусочек вафли. — Я теперь администратор отеля.

Папа удивленно вскинул брови.

— Правда? Наверное, это сложно?

— Непросто, — заметил Коул и, не дождавшись чаю, сам налил его себе. При этом на его лице не промелькнуло ни малейшего неудовольствия. — Но ваша дочь отлично справляется.

— Офелия такая, — с гордостью сказал папа. — Нет дела, которое ей не по плечу.

«Трогательно. Очень трогательно».

Услышав этот писклявый, раздражающий голос снова, я дернулась и чуть не упала со стула. Нет, с этим нужно разобраться!

— Пап, а ты один?

Он удивленно моргнул. Глаза за круглыми очками казались больше, чем были на самом деле.

— Конечно.

— Что случилось? — негромко спросил Коул. Его плечи напряглись, а во взгляде промелькнула настороженная готовность отразить любой удар. — Ты что-то чувствуешь?

Не ответив, я решительно поднялась со стула и направилась в комнату. Меня тянуло туда, словно магнитом. Странное, немного пугающее ощущение.

Я прошла мимо спальни и толкнула дверь зала. Тут же зуд усилился, и я, вертя головой, несмело перешагнула порог. Диван, стеллажи с книгами, шкаф-купе… Взгляд заметался из стороны в сторону, напряжение в груди все нарастало, в ушах застучали молоточки.

«А, так вот как ты выглядишь. Это из-за тебя два самца устроили словесную битву?»

Все краски померкли, звуки стали тише, шум доносился, словно как сквозь толщу воды. Я сглотнула и безошибочно нашла причину своего нервного возбуждения. На письменном столе стояла клетка. За ее прутьями чуть пофыркивал карликовый ежик.

— Не удивляйся, — донесся до меня голос папы. — Соседи попросили присмотреть за их зверушкой, пока они в отъезде.

Я судорожно сглотнула и, следуя порыву, шагнула к столу. Лязгнула дверца, когда я осторожно просунула руку в клетку. В тот миг, когда мокрый носик ежа коснулся моей ладони, мир вдруг вспыхнул фейерверком и заново обрел краски.

«Оу! Почему комната покачнулась? Мне в корм долили валерьянки?»

— Кажется, мы нашли фамильяра. Стоило догадаться, что искать его нужно рядом с твоим домом.

Я обернулась. На пороге застыл Коул. На его губах медленно расцветала довольная улыбка.