Отель "У ведьмы", или ведьмы замуж не выходят!

ГЛАВА 20

Основной проблемой была, собственно, сама подмена картины. Для решения этого вопроса пришлось привлечь близнецов. Им я доверяла как себе.

Правда с нами бы никогда не сняли эпичный фильм в стиле «Одиннадцать друзей Оушена», потому что мы едва не спалились на элементарном: магической сигнализации на самой картине. Ее в последний момент заметил Фандор, но снять не смог.

— Я — боевик, — с извиняющимися нотками проговорил он, изучая шедевр маэстро. — А тут работал хороший артефактор. Не моя специализация, госпожа Офа.

Он развел руками, и я мысленно чертыхнулась. Антик, оставленный за дверью в качестве дозорного, повторил мое ругательство, но сделал это более эмоционально. Я покосилась на Шандора. Тот смутился.

— Я вообще только по бытовой магии. Ну, хотите я сделаю так, чтобы рама картины заблестела от чистоты?

— Нет, спасибо. Но предложение, конечно, интересное.

Не зная, что делать, мы втроем потоптались на месте. Поддельный шедевр, написанный Тори, укоризненно смотрел на нас из угла комнаты, где мы его пока оставили.

— А вы сами, госпожа Офа? Можете нейтрализовать эту магию?

— Да, как насчет благословения или, может, проклятия?

Близнецы взглянули на меня с плохо скрываемым предвкушением. Я вздохнула и постаралась сосредоточиться. Я еще не привыкла к ведьминой силе и иногда и вовсе забывала о ней, поэтому предложение близнецов застало меня врасплох. Потребовалось не меньше десяти минут, чтобы я наконец нащупала нужную эмоцию и от души выдала:

— Да чтоб этой магической сигнализации! Пусть исчезнет!

Стоило этим словам сорваться с губ, как я с надеждой посмотрела на картину. По ней все так же бегали огоньки чужой магии. Лица близнецов разочарованно вытянулись.

— Э-э-э… А вы точно обратились к силе, да?

Ответить я не успела. Зеркало, висевшее на стене, вдруг пошло рябью и, прежде чем мы как-то отреагировали, в зеркальной глади появился Коул.

— Офа? — переспросил он. — Ты здесь?

«Опачки! Это что еще такое? Версия скайпа?»

— Да, — с опаской и недоумением проговорила я и после паузы добавила: — А ты чего… звонишь?

— Не знаю. У меня возникло странное чувство, что я должен это сделать, — Коул помолчал. Выглядел он уставшим и измотанным. Между бровей залегла глубокая складка. — Слушай, насчет вчерашнего…

— Я тут не одна! — торопливо выдала я и, подойдя к зеркалу, сняла его с крючка на стене, чтобы, как камеру, навести на близнецов. — Мы… мы…

Я растерянно взглянула на парней. Те, неловко помахав Коулу, застыли, будто тараканы ночью на кухне, когда неожиданно включили свет. Подсказки не последовало.

— …Воруем картину, — со вздохом закончила я. — Не спрашивай, долгая история.

Если Коул и удивился, то вида он не подал. Вместо этого он прищурился и уточнил:

— Вон ту картину с морским пейзажем известного классика?

Я кивнула, а затем спохватилась (Коул меня не видел) и сказала:

— Да, ее самую.

— На ней охранное заклинание.

Меня поразил его деловой тон. Вот это хладнокровие! А если бы он застал меня на месте убийства?

Если мы были в мультике, над моей головой бы в этот миг вспыхнула лампочка. Чуть севшим от волнения голосом я спросила:

— А можешь его убрать?

Коул поморщился так, будто его оскорбила моя вопросительная интонация и, пожав плечами, щелкнул пальцами.

— Вот это да! — с восхищением выдохнул Фандор и, подбежав к картине, осторожно дотронулся до нее пальцем. Воя сирен не последовало. — Вот это уровень!

— Благодарю, любовник номер один, — холодно проговорил Коул. — Офа, будь осторожна. Воровство не грех для ведьмы, но неумелое воровство — пятно на репутации. А теперь прошу меня простить. Дела.

Зеркало, мигнув, потухло. Я даже не успела попрощаться. Коул так быстро оборвал разговор, что благодарность в моей душе смешалась с растерянностью и легкой обидой. Ему что, совсем неинтересно, чем я занимаюсь?

«Ему, может быть, и нет, но у Розенфельда точно возникнуть вопросы!»

В смысле?

«В смысле, если не хочешь столкнуться с антикварщиком, нужно ускориться!»

Признав правоту Антика, я заторопилась. К счастью, спешка никак не сказалась на нашей удаче. Мы с близнецами водрузили копию на место оригинала, стоявшего на тумбочке, и, подхватив настоящий шедевр, быстро ретировались из комнаты Розенфельда. Нам повезло: ни в коридоре, ни на лестнице мы никого не встретили и, так никем и не замеченные, проскользнули в мою спальню.

Первый (подготовительный) этап прошел успешно, ура!

***

Эш толкнула двери, из-за которых доносился неясный шум голосов. При виде нас Розенфельд, стоявший в центре комнаты на небольшом возвышении, оборвал сам себя на полуслове. В его взгляде, до этого расслабленном, заплясали огоньки тревоги.

«Еще бы! Сразу четыре ведьмы посетили его сомнительное мероприятие».

— И ты предлагаешь провести поэтический вечер в этой зале? — Насупившись, спросила Эш и раздраженно бросила: — Да здесь слишком светло! Эти свечи портят всю атмосферу романтики!

«Хорошо отыгрывает! Даже я верю».

Я мысленно шикнула на Антика, выглядывающего из кармана моей юбки. Ремарки фамильяра сейчас больше отвлекали, чем помогали. Я сильно нервничала и боялась налажать.

— Да брось, Эш! Очень милая зала с очень милыми мужчинами, — добродушно проговорила Иви и сделала глоток из фляжки, которую крутила в руках. После чего градус воодушевления в голосе повысился еще больше. — И наверняка столь прекрасные джентльмены будут не против присоединиться к нашему вечеру, правда?

— Поэзия — язык любви, — мурлыкнула Моргана и задумчиво постучала кончиком сложенного веера по подбородку, чтобы затем спуститься к ложбинке между грудей, хорошо заметной в глубоком вырезе бархатного платья. Ближайший ко мне мужчина — предполагаемый участник торгов — громко и шумно сглотнул. — Вы ведь ничего не имеете против любви?

Мужчины (все семеро) яростно замотали головами.

Кажется, для того чтобы внести смуту, мне достаточно было привести одну Моргану. Я же перестраховалась и заручилась поддержкой сразу трех ведьм. К моему удивлению, ни одна из них не отказалась. Даже Эш, которая, не испытывала ко мне теплых чувств. Сразу после моего подробного письма с просьбой о помощи она ответила быстро (растрепанный голубь, принесший весточку, еще полчаса приходил в себя на подоконнике) и лаконично: «буду, жди».

— Госпожа ведьма, — без привычной уверенности начал Розенфельд, но заметив в свою сторону сразу четыре вопросительных взгляда, быстро поправился: — Госпожа Офа, могу я с вами поговорить?

— Конечно, — вежливо ответила я. — Выйдем в коридор?

Розенфельд кивнул и сошел с постамента. На нем осталась лишь картина, накрытая светлой плотной тканью.

— Только недолго! — крикнула нам в спину Эш. — Я пока тут постараюсь что-нибудь с атмосферой придумать…

Оказавшись по ту сторону дверей, Розенфельд раздраженно выпалил:

— Что происходит, госпожа Офа? Вы обещали присутствовать на моем аукционе, продемонстрировав тем самым свою лояльность ко мне.

«Вот жук! Можно я его укушу?!»

Я будто невзначай расправила юбку, и Антик упал на самое дно кармана. Послышалось недовольное сопение ежа.

Ну все же это лучше, чем драка в коридоре.

— Вы не правы, — с мягкой улыбкой ответила я. — Я пообещала просто присутствовать на аукционе. И что мы видим?

— Что?

— Я здесь. А чем именно я буду заниматься во время торгов — восхищаться стихами или вашим умением набивать цену — это уже мое дело. И в обещании об этом не было ни слова.

Терпение и выдержка оставили Розенфельда, и он искренне воскликнул:

— Но ведь сейчас все выглядит, будто вы собирались провести вечер в компании других ведьм! И ваше присутствие на аукционе — чистая случайность!

— Ну что вы, — я позволила себе дружески похлопать Розенфельда по плечу. — Вовсе не случайность, мы-то с вами об этом знаем.

Наверное, я, мечтая о реванше, немного переборщила. Подмигивать точно не стоило. Розенфельд как-то резко побледнел и отшатнулся.

«Просто до него только дошло, что ты, может быть, и иномирянка, но ведьма. И он зря скинул это со счетов».

Не сказав больше ни слова друг другу, мы вернулись в бальную залу. Та благодаря энтузиазму Эш преобразилась. Большая часть свечей была погашена, из-за чего в комнате царил даже не полумрак, а едва ли не кромешная темнота. Я на ощупь прокралась к ведьмам, по дороге наступив на хвост Маркизу. Тот возмущенно мяукнул и, кажется, даже выругался, правда себе под нос.

— Хорошо, что я своего фамильяра с рук не спускаю, — заметила Моргана, склонившись к моему уху. — Растопчут ведь. Ты за своим тоже следи.

— Эх, а завели бы шмеля и проблем бы не знали! — дружелюбно проговорила Иви и добавила: — Если что, рекомендую!

— Нет, чего-то не хватает… — пробормотала Эш с подсвечником в руке. В мерцании свечи черты ее лица заострились. — Точно, музыки!

— Музыки? — удивилась я.

— Да, на ее фоне поэзия заиграет новыми красками. — Эш нетерпеливо ткнула пальцем в одного из мужчин. Их лица я могла различить с трудом, потому что на их половине бальной залы свечей вообще не было. — Вот вы, милейший! Ага, вы. Играете на скрипке?

— Не-е-ет, госпожа ведьма.

— Ничего, заиграете, — отмахнулась Эш и вытащила из сумки, которую приволокла с собой, скрипку. — Что ж, прошу!

Несчастный явно не испытал прилива воодушевления, но ослушаться ведьму не посмел. Под сочувственные перешептывания он подошел к Эш и взял у нее музыкальный инструмент. Его руки затряслись, когда он попытался выжать из скрипки первые звуки.

— Отвратительно, — поморщилась Моргана. С ее губ слетело то ли проклятие, то ли благословение (я не расслышала) и визг скрипки превратился во что-то более мелодичное. — Так-то лучше.

— Ну, начнем, — угрожающе проговорила Эш. — Итак, сейчас я зачту вам отрывок из поэмы Эдины Великой «Что есть счастье и любовь».

— Твою ж!.. — вырвалось у Иви. — А может, поищем что-нибудь менее занудное? Эротические поэмы есть?

Я виновато посмотрела на Иви. Идея о клубе любительниц чтения стихов принадлежала мне, но, признаться, я не думала, что Эш подойдет к задаче настолько серьезно. Боже, да у нее же в руках том, больше похожий на огромный кирпич! На два кирпича, перевязанных ленточками!

Эш не удостоила ответом вопрос Иви. Вместо этого она с трудом раскрыла внушающий трепет том, откашлялась и, вручив подсвечник Маркизу, принялась декламировать отрывок:

— Что есть счастье, когда на улице ненастье? — патетично воскликнула она, взмахнув левой рукой. Правой она прижимала к груди книгу. — Счастье в пальцах, сжимающих твое запястье? Или счастье в безмолвном участии?

На лице Морганы промелькнуло откровенное страдание. Со стороны казалось, что ей вырвали зуб без анестезии. Иви держалась лучше. Возможно, благодаря фляжке с живительной настойкой. Иви присосалась к ней так, будто несколько дней брела по пустыне.

— Простите, — вмешался Розенфельд, — но я должен начать аукцион.

— Кто же вам мешает? — все тем же светским тоном поинтересовалась я. — Прошу вас, занимайтесь своими делами.

— Но…

Розенфельд, видимо, осознал тщетность своих попыток и даже не закончил фразу. Вместо этого он побрел к помосту, где снял с картины полотно. Я злорадно хмыкнула. В темноте было совершенно невозможно рассмотреть пейзаж именитого художника.

— Господин Розенфельд, помилуйте, как мы должны производить оценку картины?! — воскликнул один из потенциальных покупателей, вскочив со стула. — Тут же темно, как в пещере тролля!

Его вопрос перекрыло собой завывание вошедшей в раж Эш:

— Любовь — это кровь и не вскидывай тут бровь!

«Божечки, какая графомания! А кто присвоил этой Эдине статус Великой?»

Возможно, сама Эдина. Ну, знаешь, в жизни вообще все важные вещи приходится делать самостоятельно.

Розенфельд мудро не стал вступать в полемику. Он тяжело вздохнул и обернулся к картине.

— Перед вами работа не просто мастера, а гения! Все вы знаете его имя и…

— Нет, эти рифмы меня доконают, — вздохнула Моргана и взмахнула ладонью, будто подзывая официанта. — Играйте погромче, будьте добры.

Несчастный со скрипкой, обливаясь потом, шустро выполнил ее просьбу-приказ. Теперь голоса Розенфельда и вовсе почти не было слышно: то, что не могла перекричать Эш, заглушила надрывная трель скрипки.

Мы с Антиком, не сговариваясь, дали друг другу пять.

— Начальная цена лота… — во всю глотку надрывался Розенфельд.

— Любовь жестока как свекровь! — не отставала Эш.

— Свекровь — это и правда кошмар, — громко вставила Иви, оторвавшаяся от фляжки. — Вот поэтому ведьмы не выходят замуж!

— Слишком много обязательств, — согласилась с ней Моргана, поглаживая своего тарантула. — И ни одного любовника!

По зале пронеслось волнение, но ни Эш, ни Розенфельд не сдавались. Каждый из них тянул одеяло на себя.

— Кто хочет предложить больше?

— Любовь похожа на морковь!

Иви, подпрыгнув, принялась оглушительно аплодировать.

— Вот! Ну наконец-то фаллические символы!

Любители аукционов оказались людьми со слабой психикой и полным отсутствием терпения. А, возможно, они просто поняли, что сегодняшний вечер важно вовремя завершить. Во всяком случае мужчины один за другим стали исчезать за порогом. Кто-то делал это молча, кто-то — прощался с нами, ведьмами, а кто-то — бросал унижающие замечания в сторону Розенфельда и покидал собрание уже после этого.

В этот момент я подумала, что в принципе можно было бы и не создавать копию шедевра. Я бы справилась и без подобного рода подстраховки. Кто бы мог подумать, что ведьмы настолько готовы помогать своим?

«Каково это — ощущать себя частью команды?»

Волнительно. И очень непривычно…

Вскоре все потенциальные покупатели разбежались. Остался лишь один — тот самый тип со скрипкой. Он с облегчением отложил ее в сторону, стоило Эш торжественно закончить чтение. Моргана снова что-то шепнула, и в зале зажглись свечи. От яркого света тут же заслезились глаза, и я прищурилась.

— Ну что ж, — проговорила Эш. — На этом, пожалуй, все.

— Для начала неплохо, — заверила ее Иви. — Я под впечатлением.

— Я тоже, — согласилась Моргана. — Не думала, что поэзия может быть настолько увлекательной.

Я покосилась в сторону Розенфельда. Он, ссутулившись, стоял возле картины. Все в его позе кричало об усталости и отчаянии.

«Не обольщайся. Злости в нем тоже немало».

К антикварщику подошел тот самый тип. Уже без скрипки. Взгляд мужчины прошелся по картине.

— Я ее покупаю, — бросил он Розенфельду. — Я видел документы, подтверждающие, что это оригинал.

— Отлично, тогда…

— По той цене, что вы назвали изначально. Ставок ведь больше не было.

Розенфельд побледнел. На его скулах заиграли желваки.

— Продавайте, милейший, продавайте, — дружелюбно посоветовала Иви. — Ваш покупатель прав: аукцион должен быть завершен.

Розенфельд попытался сохранить лицо.

— Я оставляю за собой право не продавать по столь низкой цене.

Потенциальный покупатель лишь фыркнул.

— Я вас умоляю! Вы думаете, после сегодняшнего фиаско с вами хоть кто-нибудь захочет иметь серьезное дело? Вы прогневали ведьм и выставили себя на посмешище. На вашей репутации несмываемое черное пятно.

— Огромная клякса, — кивнула Эш, трепетно прижимая к себе книгу. — Едва ли вы сможете дорого продать эту картину.

Розенфельд скрипнул зубами. В течение нескольких долгих секунд он изучал паркет под ногами, а затем коротко кивнул.

— Хорошо. По рукам.

Завершение сделки прошло уже без нас. Мы с ведьмами неторопливо покинули залу.

— А неплохо повеселились! — с воодушевлением заметила Иви. — Мне понравилось!

— Да, было забавно, — с улыбкой призналась Моргана.

Эш лишь молча взглянула на меня из-под очков. Кажется, вполне благосклонно.

Радостное оживление оборвалось мгновенно. И причиной тому послужило появление Милохи и Данейки, вынырнувших из-за угла.

При виде них обычно добродушная Иви сделала стойку как борзая, учуявшая на охоте зайца. Стоит сказать, что и Данейка странно отреагировал. Он шарахнулся в сторону и попытался сбежать.

— А ну стоять! — рявкнула Иви и подкрепила свой приказ каким-то неясным проклятием.

В воздухе будто разорвалась петарда, мимо меня пронесся сноп искр. Я моргнула. Данейка застыл на месте, как изваяние. Его и без того большие карие глаза округлились еще больше. На их дне я отчетливо разглядела панику.

— Так-так-так, — зловеще проговорила Иви, подходя ближе к Данейке. — А кто у нас тут? Неужели тот воришка, которого я так долго искала?

— Воришка? — Эш досадливо поморщилась. — А что он хотел украсть?

— Молодильные яблоки! — Иви гневно раздула ноздри. Такой воинственной я прежде ее не видела. — Я их для настойки использую!

— Если он всерьез считал, что может повторить рецепт, то я разочарована, — лениво протянула Моргана и после паузы добавила: — Впрочем, он мог просто продать эти яблоки на черном рынке алхимикам. Те до сих пор пытаются повторить фокус Коула и превратить навоз в золото.

— А он так умеет? — искренне удивилась я. — Звучит, как фокус!

— На твоем месте, — Моргана подмигнула мне, — я бы интересовалась другими талантами Коула.

— Особенно в преддверии ритуала, — поддакнула Эш.

От упоминания имени Коула сердце снова болезненно сжалось, но я не успела упасть в пучину рефлексии и самобичевания. Окрик Иви вернул меня в реальность не хуже нашатыря.

— А вот и его подельник! — радостно оживилась Иви, заметив Милоху, пытающегося бочком миновать коридор. — Стой, жук! Попался!

Милоха, переменившись в лице, вдруг упал на колени и принялся биться лбом об пол.

— Госпожа ведьма! Простите! Темные боги попутали!

— Ну да, ну да, — не стала спорить Иви. — На богов вообще все удобно валить: они, как правило, не считают нужным отстаивать свою честь. А вот у ведьм противоположное мнение на этот счет…

Обездвиженный Данейка испуганно икнул. На его висках выступили капельки пота.

— Я даже в сад не пробрался, — заканючил Милоха. — Ничего не сделал, клянусь!

— Угу-угу, — поддакнула Иви. — Ты, конечно, прав. Яблоки воровал твой друг, а ты за забором стоял с пустым мешком. Технически ты ни при чем. Я даже лица твоего толком не видела.

Милоха мелко вздрогнул. Видимо, понял, что сам себя выдал. Если бы не его признания, Иви бы точно не знала: помощник вора перед ней или просто случайный прохожий.

Ошибка Милохи дошла не только до меня. Эш презрительно фыркнула. Маркиз за ее спиной демонстративно выпустил когти и полоснул ими по воздуху.

— Ловко ты тогда от меня ушел, — не без уважения сказала Иви, нарезая круги вокруг Данейки, как кот вокруг мыши. — Я еще неделю чихала от той гадости, что ты мне под нос сунул!

Ситуация накалялась все больше, поэтому я рискнула вмешаться:

— Иви, они мои постояльцы, — кашлянув, осторожно напомнила я. — Не уверена, что будет уместно, если ты…

— И как давно ты тут прячешься? — с интересом спросила Иви, даже не глядя на меня. — Как только смелости хватило в этот отель сунуться!

«Вообще-то, нужно признать, мысль схорониться именно в этом отеле была не такой уж безумной, — задумчиво заметил Антик. — Как говорится, хочешь что-то спрятать — положи на видное место! К тому же, в личине петуха этому Данейке ничего не угрожало. Скорее уж он ошибся, когда снова решил превратиться в человека».

Я невольно согласилась с Антиком. Уж не знаю, что там Данейка сделал Эффи и был ли он виноват в своем превращении в петуха, или дело все-таки в нраве старой ведьмы, о котором ходило множество слухов… В конце концов, другие ведьмы тоже не особо любили Эффи и отзывались о ней без восторга. Как бы там ни было, но проклятие Эффи сослужило Данейке хорошую службу. Мужчина просто не оценил столь своеобразный подарок судьбы. Будучи петухом, он легко мог уйти от возмездия Иви. Едва ли бы она узнала его в таком образе. Вот только… Что мы знаем о страхе человека, вынужденного жить в теле птицы? Наверное, желание снова стать собой перевесило все доводы разума.

Именно это желание и заставило Данейку, заручившись поддержкой товарища, разыграть то представление с несуществующим праздником. И все бы сошло ему с рук, если бы не мое проклятие. Помнится, я от души пожелала хитрым подельникам в этот раз не выйти сухими из воды. Что, собственно, и произошло…

— Ты, конечно, постоялец Офы, — продолжила между тем Иви. — И думаешь, что на ее территории тебе ничего не грозит. Вот только ты ошибся, милый. Лояльность ведьмы заканчивается ровно тогда, когда постоялец оказывается на мели. Офа, что с оплатой этих двух плутов?

Я чуть прищурилась, пытаясь по памяти восстановить записи большой амбарной книги, в которой вела учет. Сделать это не получилось, поэтому я лишь развела руками.

— Сейчас посмотрю, — пообещала я.

Все тем же странным составом (включая обездвиженного Данейку) мы переместились в холл, где я устремилась к стойке.

— Сегодня, — после долгой паузы проговорила я и взглянула на часы. — Буквально через пять минут.

«Судьба, однако!»

— Госпожа ведьма! — взмолился Милоха. — Прошу вас, позвольте остаться еще на денек! У меня нет денег, но… Я отработаю! Правда!

— Конечно, отработаешь, — согласилась Иви, к которой вернулась ее добродушие. — Но уже у меня!

Мне стало жалко Милоху с Данейкой. Они, конечно, воры и плуты, но пострадали, по сути, из-за меня.

«Не пострадали, — нравоучительно вставил Антик, — а получили по заслугам. Проклятие ведьмы — сильная вещь!»

Да, и, пожалуй, мне не стоит об этом забывать.

Все еще прокручивая эту мысль в голове, я проводила ведьм. Данейка и Милоха улетели вместе с Иви. Ее метла даже не прогнулась под тройным грузом и уверенно исчезла в темном небе.

Я немного постояла, любуясь желтой полной луной, и со вздохом вернулась в отель.

Тогда я не знала, что этой ночью у меня станет еще на двух постояльцев меньше.