Орден хрустального черепа

Глава 11. Что-то грядет

Навьюченные коробками под завязку мы вернулись во дворец уже под вечер. Почтовик в комнате громко пиликал, оповещая о новом послании.

— Боги, хоть бы не очередной прием, — вздохнула я, сваливая покупки на кровать и кидаясь к ларцу.

В кои-то веки вечные жители небесных чертогов не занимались ничем важным, а потому вняли моей просьбе. Присланное письмо оказалось от Криса.

Барон Карье в верной себе манере сообщал, что получил приглашение на бал-маскарад. Однако прибыть заранее не успевает, а потому явится непосредственно на торжество. Кроме того, возвращаться он планирует в одиночестве, оставляя Намирэлию на попечение семьи и лично своей матушки — леди Катарины. Которая заявила, что как будущая жена барона, Нами должна еще многому научиться.

— И нестрашно ему невесту одну с матушкой оставлять? — почесал рога чертяка после того, как я продекламировала письмо.

— Он пишет, что попросил деда приглядывать за ними обеими и, в случае необходимости, сдерживать неуемный характер баронессы, — усмехнулась я, представив, как по возвращении домой Крис обнаруживает, что по усадьбе сломя голову носится леди Катарина, а старый барон с невесткой засели в окопе и ушли в глухую оборону.

Новость о скором возвращении друга отчасти вернула мне душевное равновесие, и я с энтузиазмом принялась распаковывать свои покупки. Десятки метров прозрачного переливающегося черного газа услали практически весь пол спальни, сделав его похожим на какую-то таинственную волшебную реку.

— Я до сих пор не понимаю зачем тебе нужно, да еще и в таком количестве? — растеряно озираясь по сторонам, уточнил фамильяр.

— Решила внять твоему совету. Голой я, естественно, не пойду, но одна особая портниха сошьет для меня особенное платье, — я загадочно улыбнулась. — А вот, кстати, и она.

В комнату тихо вполз паук Тасилий.

— Чего это вы тут делаете? — недоуменно уставился он на нас. — А я к вам с новостями, между прочим.

— Какими? — я взяла маленького шпиона на руки и удобно устроила у себя на коленях.

— Только что к леди Камилле приходила личная камеристка и отчиталась, что все поручения в городе выполнены. Хозяйка строго спросила: «Я могу быть уверена, что ни одна белошвейка не обслужит эту выскочку?», а служанка ей ответила: «Точно так, мэм. Ни одна из них не сошьет ей платье!» — тоненьким смешным голоском продекламировал он. — А вчера еще к ней приходил какой-то старик и передал небольшой мешочек со словами: «Здесь то, о чем с тобой говорили».

— Как таинственно, — проворчал чертяка. — Ну про ее фокусы со швеями мы уже и сами знаем. А вот дед с мешочком это что-то новенькое.

— Этим вопросом мы займемся на досуге, пока что у нас есть более животрепещущий вопрос, — я подняла паучка повыше и, заглянув в глаза попросила. — Тасилий, ты сошьешь мне бальное платье?

И мы с ним принялись горячо обсуждать как претворить мою задумку в жизнь.

На самом деле леди Трени оказала мне неоценимую услугу, предупредив заранее об интриге с белошвейками. Это очень сэкономило нам время и силы, поскольку мы не стали искать того, кто все же согласится и сделали все сами. Наряд оказался готовым точно в срок и был именно таким, как я и задумывала. Даже чертяка, обычно не слишком щедрый на комплименты другим, искренне восхитился проделанной работе.

За несколько часов до начала торжества ко мне пришла горничная Агата, чтобы помочь собрать мой туалет. Расчесывая и завивая мне волосы, она то и дело бросала взгляд на кровать, где черным маревом расстелилось одеяние.

— Думаете слишком смело? — заметив ее интерес, спросила я. Хотя ее мнение не слишком-то меня волновало.

— Нет… Не знаю… — наверное впервые Агата слегка растерялась и не сразу нашлась с ответом. — Просто я никогда не видела, чтобы кто-то во дворце надевал подобное.

— Неужели? — в притворном изумлении застыла я, затем удовлетворенно улыбнулась. — Ну и отлично, значит буду первой.

В назначенное время за мной явился Рэд, чтобы сопроводить в бальный зал. Я ощутила его приближение еще до того, как он постучал. Приятное тепло разлилось по моей спине, концентрируясь в районе правой лопатки, где выведенная золотыми чернилами, красовалась под кожей оставленная паладином брачная метка. Будучи кровным потомком древних могучих существ — грифонов, он выбирал себе пару следуя давнему родовому обычаю, отдавая перо со своего крыла и ставя «гриф» на тело возлюбленной. Такой обряд совершался для того, чтобы уберечь супругу от опасности и сообщить остальным собратьям, что эта конкретная дама уже занята.

Распахнув дверь, Рэд застыл прямо на пороге с выражением крайнего изумления на лице.

— Ну, как я выгляжу? — мои губы растянулись в лукавой усмешке.

— Я… ты… мы… идти… — мужчина, казалось, потерял способность связно мыслить и смирившись просто затих.

Я вспомнила старую поговорку о том, что если мужчина влюблен в женщину по-настоящему, то он ведет себя как овца8. А Тэтчерд сейчас был как никогда близок к этому состоянию. Решив, так сказать, закрепить результат я покружилась вокруг своей оси, показывая великолепие наряда во всей красе. Паладин икнул, крякнул и грузно опустился на ближайший стул.

— Ты ошеломлен моей неземной красотой, — подсказала я, медленно подбираясь к нему и останавливаясь напротив.

Рэд поднял голову, чтобы взглянуть мне в глаза и молча кивнул.

— А сейчас ты встанешь, предложишь мне руку и сопроводишь на бал-маскарад, — продолжила я декламировать руководство к действию.

Однако у моего нареченного, кажется, были другие планы. Потому что он вдруг покачал головой, усмехнулся каким-то своим мыслям, а затем ласково, но твердо сказал:

— Не угадала. Сейчас ты разворачиваешься и ищешь в своем шкафу другое платье.

— А если нет? — тут же взбрыкнула я.

— Тогда это дает мне возможность воспользоваться вторым вариантом. Мы не идем в тронный зал, а отправляемся сразу же в мои покои и приступаем к первой брачной ночи, — тут же ответил он.

— Без церемонии бракосочетания? — усмехнулась я.

— Найдем какого-нибудь священника по дороге, — отмахнулся мужчина. — Так или иначе, в этом наряде ты на бал не пойдешь.

— Либо так, либо никак, — скрестила руки на груди. — Да и что ты на него так взъелся, неужели ты меня стыдишься?

— При чем тут стыд?! — возмущенно вскочил Тэтчерд. — Я боюсь, что стоит тебе показаться в этом костюме на балу и у меня появится с десяток конкурентов, желающих немедленно уложить тебя в постель!

— С чего бы им этого хотеть? — изумилась я, а затем попыталась его успокоить. — Не волнуйся, моя честь в самых надежных руках.

— Это в каких же? — прищурился Рэд.

Вообще-то я имела в виду свои собственные, но сказать об этом не успела, поскольку в наш разговор наглейшим образом встрял чертяка.

— Вот в этих вот самых, — важно сообщил Шнырь, подсовывая свои лапы Тэтчерду прямо под нос.

Рэд с сомнением покосился на дрожащие от алкогольного тремора меховые культяпки моего фамильяра. Чертяка в ответ тоже уставился на свое конечности, будто видел их впервые.

— Да, не мытые. Да, дрожат. Но ведь надежные же, — резюмировал он после обзора.

— Ну вот видишь, моей благодетели совсем ничего не угрожает, — беспечно улыбнулась я, подхватывая все еще сомневающегося мужчину под локоть. — Пойдем скорее, а то опоздаем.

Зал уже был полон, когда мы появились на вершине широкой лестницы, плавно уходящей вниз. Разряженные в пух и прах гости, словно диковинные мотыльки, кружились по залу под переливы чарующих мелодий. Разноцветные маски всяческих форм и размеров то и дело мелькали перед глазами. Рэд подал наши пригласительные конверты стоящему рядом с дверью церемониймейстеру и тот, подняв большой медный рупор, громко огласил:

— Мисс Кирсана Кирстон и Азриэль Вирэ!

Многие гости повернули головы и по толпе тут же прокатилась волна шепотков. Кто-то восхищался, кто-то был возмущен, но равнодушных не осталось. Еще бы, ведь в их скромную человеческую обитель пожаловали два божества!

Рэд облачился в строго кроя белоснежный наряд, отороченный узкой золотистой каймой. Густые кудри темных каштановых волос венчала золотая диадема, спускающаяся острым мыском прямо к носу и имитирующая клюв хищной птицы. На белоснежном плаще за плечами золотыми нитями вышиты огромные крылья. Глаза прикрыты узкой золотой полосой. Его костюм в точности повторял изображение древнего крылатого бога Ксаара — повелителя неба и защитника странствующих. Нужно сказать, что образ этого благородного и почитаемого небожителя очень подходил характеру самого Тэтчерда.

Я же, не в пример ему, выбрала для подражания существо диаметрально противоположное. Волны невесомого прозрачного черного газа окутывали мое тело от груди и до самого пола. Телесного цвета узкий корсет и обтягивающие чулки до самых бедер создавали впечатление, что под платьем ничего нет, но при этом не открывали больше, чем я готова была обнажить. Серебристым кракелюром сверкала тонкая вязь паутины, которую старательно выплел для меня Тасилий. Мои длинные рыжие волосы, уложенные в два причудливо изогнутых рога, отливали раскаленным огнем. Сегодня я не обычная заурядная ведьма, но гневная богиня, владычица подземного царства, темная Ллос. Изящное кружево черной маски скрывало довольный блеск моих глаз.

Проходя мимо столпившихся придворных, с чувством глубокого удовлетворения я отметила леди Бувье, стоящую невдалеке и шокировано взирающую на нас. По ее выражению лица я поняла, что этот раунд оказался за мной. Однако до полной победы было еще далеко.

— Пойдем, хочу тебя познакомить со своими друзьями, — шепнул мне Рэд и увлек за собой в сторону балюстрады, где обособленной группкой стояло несколько мужчин.

Увидев Тэтчерда, они приветственно закивали ему, а затем с интересом уставились на меня.

— Кира, разреши представить тебе остальных паладинов его величества и, по совместительству, мох друзей, — широко обводя рукой присутствующих, сказал Тэтчерд.

— Рад, наконец, познакомиться с той, кому удалось невозможное — затащить под венец самого убежденного холостяка королевства, — смеясь отозвался один из них, снимая маску. — Этьен Этертон.

У него оказались соломенного цвета волосы, ярко-зеленые глаза и теплая обаятельная улыбка. Он протянул мне раскрытую ладонь и смело вложила в нее свою. Склонившись для приветственного поцелуя, Этьен подмигнул мне и заговорщицки прошептал:

— Если таланты Вирэ на супружеском ложе не придутся вам по вкусу, готов предложить свою кандидатуру в качестве замены!

— Похоже у Этертона напрочь отсутствует инстинкт самосохранения, раз он предлагает невесте стать ее любовником прямо на глазах у жениха, — рассмеялся рядом стоящий мужчина и тоже снял маску.

— Сэм Распейл, — жгучий брюнет с идеально зализанными волосами, пронзительными голубыми глазами и хищными чертами лица так же склонился в почтительном поцелуе.

Я благосклонно кивнула и тепло улыбнулась в ответ. Фамилии этих двух молодых людей были мне хорошо известны, впрочем, как и любому, кто продолжительное время находился при дворе. Этьен — один из самых завидных женихов этого сезона. Единственный сын графа Этертона и единственный наследник его огромного состояния, известный столичный повеса и душа любой компании. Он часто оказывался в пикантных переделках на пару с младшим братом Рэда, Габриэлем, а потому был весьма известен в женских кругах.

Сэмюэль Распейл — чуть менее богат, но столь же родовит и знатен, как и его товарищ. Оттого и так же желанен в качестве спутника жизни у любой из девушек.

Последний же из присутствующих оказался мне совершенно не знаком. Он держался довольно обособленно. Стоял в стороне и не делал попытки подойти ближе и вступить в разговор.

— Максимилиан Леран, — представил Рэд, когда стало понятно, что сам он представляться не собирается.

Паладин окинул меня внимательным взглядом, однако маски снимать не стал и руки не протянул. Лишь слегка кивнул в знак приветствия и тут же отвернулся, глядя куда-то в даль.

— Не обращайте на него внимания, дорогая. Макс у нас не слишком компанейский, — участливо заметил Этьен и, поймав разносящего напитки слугу, тут же поднял свой бокал. — За будущую герцогиню Вирэ!

Мы еще немного постояли у балюстрады, слушая оркестр и обмениваясь дворцовыми сплетнями, а затем к нам подошел посыльный и сообщил, что королю требуется помощь его паладинов и мужчины тут же поспешили к нему.

— Мне не хочется оставлять тебя одну, — разочарованно прошептал Рэд, целуя меня в щеку. — Габриэль сейчас на дальней заставе и Карье еще вернулся. За тобой некому присмотреть…

— Не волнуйся, я не буду скучать. К тому же Крис должен появиться с минуты на минуту, — заверила его и добавила. — А я пока пойду найду своего фамильяра. Надеюсь, он еще не успел свести Билльмонта с ума…

Как выяснилось буквально несколько минут спустя, решение проверить как идут дела у этой парочки пришло ко мне очень своевременно. Одного взгляда на королевского церемониймейстера было достаточно, чтобы понять, что сдерживается он уже из последних сил. И только безупречно вышколенные манеры не дают ему со всего размаху от души съездить по чертячьей физиономии. Хотя я бы на его месте уже давно именно так и поступила.

Оба одетые в сине-золотые ливреи, с пышными жабо на груди (Билльмонт проявил инициативу и недюжинное великодушие, пошив для чертяки точную копию собственного наряда), они стояли поодаль от танцующих и пристально наблюдали за происходящим в зале. При этом Шнырь ежеминутно дергал несчастного распорядителя за рукав, заставляя нагибаться, и что-то шептал на ухо при этом неприлично тыкая лапкой в кого-то из гостей.

Завидев меня, Билльмонт испустил громкий вздох облегчения и принял вид человека, только что благословленного всем божественным пантеоном.

— Мисс Кира! — громко приветствовал он, чуть ли не подпрыгивая от радости. — Как вы вовремя! Меня только что срочно вызвал к себе его величество, не могли бы вы забрать своего фамильяра обратно?

— Я э-э-э… да, конечно, — растерянно закивала я и не успела опомниться, как церемониймейстера уже и след простыл.

— Слабак, — хмыкнул Шнырь, глядя вслед улепетывающему мужчине.

— Чем это ты его так довел? — уточнила я, строго глядя на своего фамильяра. — Опять всякие пакости придумывал?

— И ничего не пакости! — возмущенно воскликнул тот. — Я только указывал на недостатки организации мероприятия. Вот из меня бы вышел распорядитель хоть куда!

— Ага, могу себе представить, — язвительно усмехнулась в ответ. — Если бы этот бал правил ты, то все гости уже бы давно на полу валялись опоенные очередной твоей алкогольной гадостью.

— Ничего ты не понимаешь, первак — это напиток богов, — парировал Шнырь, а потом пожаловался. — Так этот вредный Билль даже выслушать меня не захотел. Назвал неучем! Все твердил про королевский протокол. Даже талмуд какой-то приволок и велел прочесть от корки до корки. Как будто мне делать больше нечего…

Чувствуя, что у меня от душного зала и беспрестанных жалоб фамильяра начинает кружиться голова, я поспешила выйти на свежий воздух, волоча за собой чертяку.

Найти уединенную скамейку в кишащем гостями королевском саду было то еще задание, однако мы с ним отлично справились. В тени лавровых зарослей притаилась одна, почти что свободная скамеечка. На которой сиротливо пристроилась чья-то пожилая матрона.

Завидев ее, Шнырь живо подбежал к старушке и самым учтивым голосом произнес:

— Пердон, бабуся! А не ваша ли подопечная там вовсю лобызается с каким-то церемониймейстером? Молоденькая такая… А он-то, наглец, что вытворяет?! И это на глазах почтенной публики! — тут чертяка картинно закатил глаза, изображая близкий обморок. — Так что если не хотите пробздеть ее девичью честь, советую вам поскорее поднять свой жомапель и устремиться в сторону стола с закусками! Я видел, они там!

Матрона была настолько встревожена и ошарашена этими страстными речами, что даже не смогла выдавить из себя ни слова. Лишь кивнула Шнырю в знак сомнительной благодарности и тут же, не раздумывая, старческим галопом поскакала в указанном направлении.

— Ну и зачем ты про него наврал? — спросила я, усаживаясь на освободившуюся скамью.

— Месть сладка, — довольно потянулся Шнырь, плюхаясь рядом со мной. — А враки еще никому вреда не приносили.