Оракул с Уолл-стрит 6

Глава 4 Полезные связи

Вечером того же дня, когда федеральные инспекторы покинули банк, я сидел в кабинете особняка, обдумывая следующие шаги. За окнами мерцали огни Манхэттена, но мысли мои были заняты поиском союзников в этой неравной борьбе.

Телефон зазвонил около девяти вечера. Золоченый аппарат на письменном столе издавал мелодичные трели, прерывая тишину кабинета. Эта связь защищена от прослушивания, проведена специально для таких случаев.

— Стерлинг слушает.

— Уильям, это Дэвид Роквуд, — голос нефтяного магната звучал встревоженно. — Только что говорил с Генри Фоксом из Morgan Bank. Он сообщил тревожные новости о вашей ситуации.

Я откинулся в кожаном кресле, понимая, что новости о проверке банка уже разошлись по финансовым кругам.

— Дэвид, не буду скрывать, ситуация серьезная. Мои противники используют федеральные органы для устранения конкуренции.

— Именно об этом я и хотел поговорить, — в голосе Роквуда прозвучала решимость. — У меня есть связи в Бюро расследований. Заместитель директора Клайд Толсон давний знакомый семьи. Мы сотрудничаем по вопросам промышленной безопасности.

Бюро расследований Министерства юстиции, так тогда называлось ФБР до реорганизации 1935 года. Дэвид Эдгар Гувер возглавлял организацию с 1924 года, а Толсон был его правой рукой и ближайшим доверенным лицом.

— Какого рода сотрудничество? — уточнил я.

— Нефтяная отрасль привлекает внимание радикальных элементов и иностранных агентов, — объяснил Роквуд. — Саботаж на буровых, промышленный шпионаж, попытки профсоюзов установить контроль над стратегически важными месторождениями. Бюро регулярно консультируется с нами по этим вопросам.

Я понял направление мысли Роквуда. В конце 1920-х годов федеральные власти были крайне обеспокоены ростом влияния коммунистов и анархистов среди рабочих. Красная угроза казалась реальной.

— Дэвид, вы считаете, что атака конкурентов может иметь политический подтекст?

— Более того, — его голос понизился до шепота. — Мне известно, что твои противники имеет тесные связи с европейскими банками. Это же те самые люди, которых мы опасались? В частности, они связаны с немецкими финансовыми домами, которые могут быть заинтересованы в дестабилизации американской экономики.

Это отличный выход. Экономический национализм процветал в Америке конца 1920-х, а любые намеки на иностранное влияние в финансовой сфере воспринимались крайне негативно.

— Что вы предлагаете?

— Завтра утром встреча в моем загородном клубе в Лонг-Айленде. Я попрошу Толсона приехать для обсуждения вопросов безопасности нефтяных месторождений. Вы присоединитесь как мой деловой партнер и консультант по финансовым рынкам.

Загородный клуб Роквуда в Лонг-Айленде идеальное место для конспиративной встречи. Частная территория, никаких посторонних, атмосфера неформального общения.

— А как представить мою ситуацию?

— Как угрозу национальной безопасности, — без колебаний ответил Роквуд. — Молодой талантливый финансист пытается помочь простым американцам пережить кризис, а его атакуют силы, возможно связанные с иностранными интересами. Толсон оценит такую постановку вопроса.

Мы договорились встретиться в клубе в одиннадцать утра. Роквуд обещал подготовить почву, представив дело как часть более широкой угрозы американской финансовой системе.

Напоследок в трубке воцарилась тишина. Я думал, что разговор окончен. Но через несколько секунд магнат продолжил.

— Уильям, — голос Роквуда звучал серьезнее. — Прежде чем мы встретимся с Толсоном, я должен задать прямой вопрос. Есть ли доля правды в обвинениях о ваших связях с… организованными элементами?

Я сжал трубку сильнее. Роквуд был слишком проницательным бизнесменом, чтобы идти на встречу с федералами вслепую. Ему нужна была уверенность, что он не подставляет собственную репутацию.

— Дэвид, — начал я осторожно, — после краха многие представители деловых кругов оказались в отчаянном положении. Некоторые обратились к нетрадиционным источникам финансирования.

— Продолжайте.

— Ко мне действительно обращались люди, желавшие легализовать капиталы сомнительного происхождения. Я встречался с ними исключительно для того, чтобы объяснить невозможность подобного сотрудничества.

— Понимаю, — Роквуд помолчал. — Уильям, позвольте быть откровенным. Вчера вечером я долго беседовал с отцом. Вы знаете, даже несмотря на возраст, он сохранил удивительную ясность ума и понимание сути вещей.

Дэвид Роквуд-старший, основатель нефтяной империи, легендарная фигура американского бизнеса. Его мнение могло повлиять на решения в самых высоких кругах.

— И к какому выводу он пришел?

— Отец сказал буквально следующее: «В тяжелые времена приходится иметь дело с дьяволом, если это поможет спасти страну. Главное, чтобы дьявол в итоге остался в проигрыше». Он считает, что ваш талант и знание рынков важнее любых компромиссов с сомнительными союзниками.

В голосе Роквуда звучало понимание. Он не верил моей версии, но готов был ее принять.

— Дэвид, я ценю доверие вашей семьи.

— Уильям, мы живем в эпоху перемен. Старые правила больше не работают. Важно не то, с кем вы встречались, а то, что вы делаете для Америки. Ваш банк помогает простым людям, фабрика дает работу сотням семей. Это имеет значение.

— Значит, завтрашняя встреча состоится?

— Безусловно. Более того, отец считает, что ваши особые связи могут оказаться полезными для понимания теневых финансовых потоков. Толсон оценит такого информатора.

Роквуд-старший оказался еще проницательнее, чем я предполагал. Он не только принял реальность моих связей с мафией, но и увидел в этом стратегическое преимущество.

— Благодарю за понимание, Дэвид.

— Мы с вами создаем будущее американской экономики, Уильям. И готовы использовать любые доступные инструменты для достижения этой цели.

На следующий день Nassau Country Club в Лонг-Айленде встретил меня атмосферой старых денег и аристократической солидности. Викторианское здание из красного кирпича с белыми колоннами и ухоженными лужайками напоминало английское поместье. Швейцар в ливрее с золотыми галунами почтительно поклонился, узнав меня как гостя мистера Роквуда.

Я прибыл на десять минут раньше назначенного времени, чтобы осмотреться и подготовиться к важнейшему разговору. В холле клуба висели портреты отцов-основателей и промышленных магнатов XIX века. Кожаные кресла, персидские ковры, запах табака и старых книг создавали атмосферу респектабельности.

Роквуд ждал меня в малой библиотеке, уютной комнате с книжными полками до потолка, камином из каррарского мрамора и окнами, выходящими на поле для гольфа. Он сидел в кресле из зеленой кожи, листая последний номер «Harper’s Magazine».

— Уильям, превосходно, что пунктуален, — он поднялся, протягивая руку. — Толсон приедет через несколько минут. Он человек дела, ценит точность.

Роквуд выглядел непривычно серьезным. Его обычная деловая уверенность сменилась сосредоточенностью человека, готовящегося к деликатным переговорам.

— Дэвид, как лучше представить ситуацию?

— Осторожно и постепенно, — он указал на кресло напротив своего. — Толсон подозрителен по натуре, но патриот до мозга костей. Любые намеки на угрозу американским интересам привлекут его внимание.

В этот момент дворецкий клуба провел в библиотеку третьего участника встречи. Клайд Толсон оказался мужчиной средних лет, около сорока, невысокого роста, но крепкого телосложения.

Его темные волосы были тщательно зачесаны назад, а строгий серый костюм подчеркивал официальный статус. Наиболее примечательными были глаза, холодные, внимательные, оценивающие каждую деталь.

— Клайд, благодарю, что нашли время, — Роквуд поднялся для приветствия. — Позвольте представить Уильяма Стерлинга, моего партнера по нефтяным проектам и одного из самых перспективных финансистов Уолл-стрит.

Толсон протянул руку для рукопожатия. Его ладонь была сухой и холодной, хватка — крепкой и короткой.

— Мистер Стерлинг, — произнес он официальным тоном. — Дэвид упоминал, что у вас есть информация, которая может заинтересовать Бюро.

Дворецкий принес кофе в тонких фарфоровых чашках и бесшумно удалился. Мы расположились в креслах у камина, где потрескивали дубовые поленья.

— Клайд, — начал Роквуд, — Уильям столкнулся с весьма странной ситуацией. Его банк, который проводит прогрессивную социальную политику, внезапно оказался под федеральной проверкой по сомнительным обвинениям.

Толсон отпил кофе, его лицо оставалось непроницаемым.

— Банковские нарушения — компетенция Министерства финансов, а не Бюро расследований.

— Безусловно, — согласился я. — Но обстоятельства наводят на размышления. Проверку инициировала организация под названием Continental Trust, которая пыталась купить мой банк и получила отказ.

— Конкуренция в бизнесе — обычное дело, — заметил Толсон.

— Не совсем обычное, — вмешался Роквуд. — Мои источники сообщают, что Continental Trust имеет тесные связи с европейскими, в частности немецкими, финансовыми кругами.

Это привлекло внимание Толсона. Он наклонился вперед, поставив чашку на столик из красного дерева.

— Какие именно связи?

— Совместные инвестиционные проекты, переводы крупных сумм через берлинские банки, возможно, попытки влиять на американскую экономическую политику, — осторожно ответил Роквуд.

Я решил добавить собственную информацию:

— Мистер Толсон, в ходе моей деятельности я регулярно встречаюсь с различными представителями деловых кругов, включая тех, кто имеет неоднозначную репутацию. В последнее время замечаю растущий интерес организованной преступности к легализации капиталов через банковскую систему.

Толсон внимательно посмотрел на меня:

— Какого рода интерес?

— Попытки принуждения банкиров к сотрудничеству, предложения «партнерства», угрозы в случае отказа. Возможно, существует связь между криминальными группировками и теми, кто атакует честных финансистов.

— Это серьезные обвинения, — произнес Толсон после паузы. — У вас есть конкретные доказательства?

— Пока только наблюдения и подозрения, — осторожно ответил я. — Но если Бюро заинтересовано, я готов поделиться всей доступной информацией.

Роквуд поддержал:

— Клайд, мы не просим о вмешательстве в банковские дела. Просто хотим, чтобы Бюро знало о возможных угрозах национальной безопасности.

Толсон встал и подошел к окну, за которым виднелись заснеженные поля для гольфа. Несколько минут он молчал, обдумывая услышанное.

— Мистер Стерлинг, — произнес он, не оборачиваясь, — позвольте говорить откровенно. Бюро давно интересуется финансовыми операциями организованной преступности. Мы знаем, что после краха многие влиятельные люди ищут способы легализации капиталов.

Я почувствовал, как участился пульс. Толсон явно знал больше, чем показывал.

— Что именно вам известно? — осторожно спросил я.

Толсон повернулся ко мне, в его глазах читался профессиональный интерес следователя:

— Достаточно, чтобы понимать, ваше положение уникально. Немногие честные бизнесмены имеют доступ к информации о внутренних операциях Синдиката.

Роквуд напрягся в кресле, но промолчал.

— Мистер Толсон, если вы намекаете на что-то конкретное…

— Я намекаю на возможности, — перебил он. — Бюро нужны люди, способные проникнуть в финансовые структуры организованной преступности изнутри. Люди с безупречной репутацией, которым доверяют обе стороны.

Несколько минут он молчал, давая мне время осмыслить предложение.

— Понимаете, мистер Стерлинг, ваша ситуация с банком может быть решена довольно быстро, если Бюро получит взаимовыгодное сотрудничество. Мы защищаем наших информаторов всеми доступными средствами.

— А что требуется взамен?

— Информация о движении денег, планах инвестиций, новых схемах отмывания капиталов. Ничего, что могло бы поставить вас в прямую опасность, — Толсон вернулся к креслу. — Просто регулярные отчеты о том, что вы и так видите в ходе деловых встреч.

Роквуд понимающе кивнул:

— Клайд, это разумное предложение. Уильям получает защиту, а Бюро ценную информацию.

Я промолчал, а Толсон сел и перевел взгляд с Роквуда на меня.

— Джентльмены, — сказал он наконец, — ситуация действительно заслуживает внимания. Я не буду ходить вокруг да около. Мистер Стерлинг, готовы ли вы к неформальному сотрудничеству с Бюро?

— Я думаю, что готов, — осторожно ответил я. — Считаю это гражданским долгом.

Толсон вернулся к креслу и достал из внутреннего кармана пиджака визитную карточку:

— Это прямая линия связи со мной. Если ситуация с банком примет угрожающий характер или появится информация о серьезных нарушениях, звоните немедленно.

Роквуд удовлетворенно кивнул:

— Клайд, а что можно сделать относительно текущей проверки банка? Если она основана на ложных обвинениях…

— Бюро может запросить у Министерства финансов материалы дела для ознакомления, — медленно произнес Толсон. — Если обнаружатся признаки коррупции или давления со стороны третьих лиц, мы обязаны провести собственное расследование.

Это именно то, на что я рассчитывал. Толсон фактически предложил защиту в обмен на сотрудничество.

— Благодарю за понимание, — сказал я. — Буду держать вас в курсе.

Мы провели еще полчаса за обсуждением общих вопросов экономической безопасности. Толсон интересовался влиянием организованной преступности на финансовые рынки, а я осторожно делился наблюдениями, не раскрывая деталей собственного сотрудничества с Синдикатом.

Когда представитель Бюро уехал, Роквуд с удовлетворением откинулся в кресле:

— Отличная работа, Уильям. Толсон заинтересован. Теперь у вас есть прямая линия связи с федеральными властями.

— Дэвид, благодарю за помощь. Этот контакт может оказаться решающим.

— А теперь о наших нефтяных проектах, — Роквуд достал папку с документами. — Пока вы решаете банковские проблемы, я подготовил детальные планы венесуэльской экспедиции. Время не ждет.

Мы провели остаток дня, обсуждая технические детали будущих нефтяных проектов. Но в глубине души я понимал, что сегодняшняя встреча заложила основу для гораздо более важного партнерства, союза с федеральными властями, который поможет не только защитить банк, но и создать надежное прикрытие для будущих операций.

О’Мэлли сидел за стойкой ирландского паба «Shamrock» в Нижнем Ист-Сайде, медленно потягивая виски и наблюдая за посетителями. Заведение было типичным для района, темное, с низкими потолками, пропахшее табачным дымом и пролитым пивом. За соседними столами сидели грузчики из порта, железнодорожники и мелкие клерки, заливая горе после тяжелого трудового дня.

Босс дал ему задание найти слабое звено в Continental Trust, и ирландец методично изучал всех сотрудников этой организации. Последние три дня он провел, наблюдая за зданием их офиса на Мэдисон-авеню, запоминая лица, привычки, маршруты служащих.

Артур Вестфилд появился в пабе около половины седьмого вечера, как и в предыдущие два дня. Молодой юрист выглядел измученным. Помятый костюм, растрепанные светлые волосы, красные глаза человека, который плохо спал. Он прошел прямо к стойке и заказал двойной виски, даже не глядя на бармена.

О’Мэлли изучил досье Вестфилда, подготовленное информаторами Синдиката. Двадцать восемь лет, выпускник юридического факультета Гарварда, работает в одной из дочерних организаций Continental Trust уже три года.

Жена Мэри беременна вторым ребенком, живут в скромной квартире в Квинсе. Главная проблема — пристрастие к азартным играм и долг в восемь тысяч долларов букмекерам из Бронкса.

— Тяжелый день? — спросил О’Мэлли, пересаживаясь на соседний табурет.

Вестфилд поднял взгляд от стакана. Его голубые глаза выражали усталость и отчаяние.

— Как и все остальные, — буркнул он, делая большой глоток виски.

— Патрик О’Мэлли, — представился ирландец, протягивая руку. — А вы, судя по акценту, тоже не местный.

— Артур Вестфилд. Из Бостона, — молодой юрист пожал протянутую руку. — А вы откуда?

— Корк, графство Корк. Приехал пять лет назад в поисках лучшей доли, — О’Мэлли заказал еще один виски и кивнул барману налить его собеседнику. — За ирландскую солидарность.

Они чокнулись стаканами. Вестфилд с благодарностью принял бесплатную выпивку.

— В Америке все должно быть проще, говорили дома, — с горечью произнес он. — Работай честно, и будешь вознагражден. Только забыли упомянуть, что честная работа не всегда приносит честные деньги.

— Проблемы с работой? — участливо спросил О’Мэлли.

— Не с работой, а с начальством, — Вестфилд опустил голову. — Пашешь как проклятый, готовишь документы для крупных сделок, а потом старшие партнеры получают все премии. Мне перепадают крохи.

— А что за фирма?

— Юридический отдел инвестиционной компании. Название вам ни о чем не скажет, — уклончиво ответил Вестфилд.

О’Мэлли заказал третий бокал. Алкоголь развязывал язык молодому юристу.

— Понимаю. Сам работаю на богатеев, — солгал ирландец. — Частный шофер у одного миллионера. Вожу его по делам, слушаю разговоры о миллионах, а сам получаю пятнадцать долларов в неделю.

— Пятнадцать долларов? — Вестфилд горько усмехнулся. — Мне платят тридцать пять, но все уходит на квартиру, еду, врача для жены. А тут еще… другие расходы.

— Какие другие?

Вестфилд колебался, но виски и потребность выговориться взяли верх:

— Играю в карты. Не могу остановиться. Думаю, что отыграюсь, а только глубже зарываюсь.

— Сколько должен?

— Восемь тысяч, — прошептал юрист. — Букмекеры дали месяц на возврат. Если не найду деньги, могут забрать последние штаны.

О’Мэлли сочувственно покачал головой:

— Святой Патрик! Восемь тысяч, это же состояние для таких, как мы.

— Мэри ничего не знает. Думает, что я работаю допоздна, а я сижу в подпольных казино, проигрывая последние центы.

— А начальство не может помочь? Премия, повышение?

— Эти сукины дети? — Вестфилд выпил залпом. — Они считают каждый пенни. На прошлой неделе заключили сделку на полмиллиона долларов. Я три недели готовил документы, проверял каждую запятую. Знаете, сколько мне дали премии? Пятьдесят долларов!

— А что за сделка на полмиллиона?

— Покупка банка в Бруклине. Хотели прибрать к рукам, но какой-то молодой выскочка их опередил, — Вестфилд заказал четвертый виски. — Теперь пытаются его дискредитировать через федералов.

О’Мэлли напрягся, но сохранил равнодушное выражение лица:

— Жестокий мир большого бизнеса.

— Еще какой жестокий. Этот банкир, видимо, хороший человек, помогает простым людям, дает дешевые кредиты. А мои боссы решили его уничтожить за то, что он не продался.

— И как собираются уничтожать?

— Подкупили инспекторов, подделали документы, наняли частных детективов, — Вестфилд был уже основательно пьян. — Классическая схема. Если не можешь купить конкурента, клевещи на него.

О’Мэлли сочувственно покачал головой:

— Артур, а не хочешь отвлечься от проблем? Знаю одно местечко в Челси, где играют в покер. Ставки небольшие, компания приличная.

Глаза юриста загорелись нездоровым блеском:

— Покер? Давно не играл… может, действительно стоит попробовать отыграться?

— Вот и славно. Пошли, прогуляемся. Свежий воздух тоже не помешает.

Они покинули паб и направились по узким улочкам к подпольному игорному дому. О’Мэлли знал это заведение, оно принадлежало одному из партнеров Синдиката, а значит, игра могла идти по нужному сценарию.

Игорный дом располагался в подвале итальянского ресторана. Тускло освещенное помещение с низкими потолками, несколько столов, покрытых зеленым сукном, запах сигарного дыма и напряжение азарта. За столами сидели мужчины разного возраста, от молодых клерков до пожилых торговцев.

О’Мэлли провел Вестфилда к столу, где играли в покер на умеренные ставки. Первые полчаса юрист выигрывал, его настроение заметно улучшилось. Но затем карты стали приходить хуже, а ставки — расти.

— Не везет сегодня, — сочувственно заметил О’Мэлли, когда Вестфилд проиграл очередную крупную сумму банку.

— Ничего, отыграюсь, — упрямо ответил юрист, доставая последние деньги из бумажника.

Через час Вестфилд потерял все наличные, около восьмидесяти долларов. Он сидел с мрачным лицом, глядя на пустой бумажник.

— Проклятье, — прошептал он. — Это же деньги на продукты.

— Артур, не расстраивайся, — О’Мэлли похлопал его по плечу. — Могу одолжить сотню долларов. Отыграешься и вернешь.

— Правда? — юрист поднял голову с надеждой. — Ты спасешь меня!

О’Мэлли достал пачку купюр и отсчитал сто долларов:

— Конечно. Мы же земляки, должны поддерживать друг друга.

Но и эти деньги Вестфилд проиграл за полчаса. Теперь он был должен О’Мэлли сто долларов сверх восьми тысяч, которые требовали букмекеры.

— Боже мой, что я наделал, — юрист держался за голову. — Теперь я должен еще и тебе.

— Не переживай, — успокаивал О’Мэлли, выводя его из игорного дома. — Деньги не главное. Главное — дружба.

На улице холодный декабрьский воздух немного отрезвил Вестфилда. Они медленно шли обратно к пабу.

— Патрик, я не знаю, как тебе отдать. Зарплаты едва хватает на жизнь, а тут еще долги…

— Артур, а что если бы появилась возможность заработать приличные деньги? — О’Мэлли заговорил мягко, почти дружески. — Мой работодатель иногда нуждается в консультациях по юридическим вопросам.

— Какого рода консультациях? — юрист остановился, внимательно глядя на ирландца.

— Ничего преступного. Просто нужен человек, разбирающийся в документах. За одну консультацию может заплатить от пяти до десяти тысяч долларов.

— Так много? — Вестфилд не поверил собственным ушам. — За что?

— За копию документа. Мой работодатель хочет понять, как его конкуренты ведут дела. Простая деловая разведка.

Вестфилд долго молчал, размышляя над предложением. Отчаяние боролось с остатками совести.

— Какого документа? — спросил он наконец тихим голосом.

— Переписки твоей фирмы с федеральными органами. Особенно все, что касается недавних банковских проверок.

— Это… это может повредить моим работодателям.

— Артур, они же тебя не ценят. Пятьдесят долларов премии за месяц работы над полумиллионной сделкой! А тут несколько тысяч за час работы.

Юрист остановился под фонарем, его лицо выражало внутреннюю борьбу.

— Если я соглашусь… никто не узнает?

— Никто. Ты просто скопируешь несколько писем во время обеденного перерыва. Обычная канцелярская работа.

— А деньги?

— Часть вперед, остальное после выполнения задания, — О’Мэлли достал конверт. — Здесь две с половиной тысячи. Этого хватит расплатиться с твоими долгами, еще останется на подарок жене и сыну.

Вестфилд взял конверт дрожащими руками и спрятал во внутренний карман.

— Хорошо, — прошептал он. — Я согласен.