Оракул с Уолл-стрит 6

Глава 20 Своя армия

Больница Святого Винсента встретила меня привычной суетой медицинского учреждения. Медсестры в крахмальных белых халатах спешили по коридорам, неся подносы с лекарствами и инструментами. Запах карболовой кислоты и эфира смешивался с ароматом кофе из ординаторской, создавая неповторимую атмосферу места, где боролись за человеческие жизни.

Доктор Александр Флеминг ждал меня в импровизированной лаборатории на третьем этаже. Шотландец средних лет с проницательными серыми глазами и добродушным лицом встал из-за рабочего стола, где были разложены чашки Петри, пробирки и химические колбы. Его белый халат был заляпан красноватыми пятнами, следами экспериментов с бактериальными культурами.

— Уильям! — воскликнул он, протягивая руку для рукопожатия. — Какая удача, что вы приехали именно сегодня. У нас прорыв, но одновременно и серьезная проблема.

— Рассказывайте, Александр, — я сел в потертое кожаное кресло рядом с его столом. — В чем дело?

Флеминг достал несколько фотографий и разложил их передо мной. На черно-белых снимках были видны бактериальные культуры в чашках Петри.

— Посмотрите на эти результаты. За последний месяц нам удалось увеличить концентрацию пенициллина в десять раз! Новые методы ферментации дают невероятные результаты.

Я внимательно изучил фотографии, видя четкие зоны, где бактерии не размножались вокруг зеленоватых пятен плесени.

— Поздравляю, доктор. Это действительно впечатляет. Но вы упомянули проблему?

Лицо Флеминга помрачнело:

— Да, и очень серьезную. Пенициллин крайне нестабилен. При комнатной температуре он разлагается в течение нескольких часов. В холодильнике максимум три дня. Это делает невозможным массовое производство.

Он подошел к холодильному шкафу и достал несколько пробирок с желтоватой жидкостью:

— Видите? Этот образец мы приготовили вчера. А этот сегодня утром. Разница в активности составляет пятьдесят процентов.

Я кивнул, понимая масштаб проблемы. Нестабильное лекарство практически бесполезно для клинического применения.

— Какие есть варианты решения? — спросил я.

— Несколько направлений, — Флеминг достал блокнот с записями. — Первое — найти способ стабилизации молекулы пенициллина. Возможно, химические добавки или особые условия хранения. Второе — разработать методы сублимационной сушки для создания порошковой формы. Третье — изучить возможность синтетического производства.

— Сколько времени и ресурсов потребуется?

— При нынешних темпах работы минимум два года только на стабилизацию. А для полного решения всех проблем… — он задумался, — возможно, пять-семь лет.

Слишком долго. Я знал, что в оригинальной истории массовое производство пенициллина началось только в 1942 году, во время войны. Но если ускорить процесс…

— Александр, что потребуется для кардинального ускорения исследований?

Глаза Флеминга загорелись:

— Отдельная лаборатория с современным оборудованием. Команда химиков-органиков, специализирующихся на ферментации. Доступ к новейшим методам анализа. И, конечно, значительное финансирование.

— Будьте конкретнее с цифрами.

Флеминг открыл толстую папку с расчетами:

— Создание полноценного исследовательского центра — двести тысяч долларов. Оборудование, включая новейшие спектрометры из Германии — еще сто пятьдесят тысяч. Зарплаты команде из пятнадцати специалистов — триста тысяч в год. Расходные материалы и реактивы — около ста тысяч ежегодно.

Я быстро подсчитал. Около восьмисот тысяч долларов на первый год. Серьезная сумма, но ничтожная по сравнению с потенциальной прибылью.

— А если привлечь лучших специалистов из Европы? — спросил я.

— Это изменило бы все! — воскликнул Флеминг. — В Германии есть выдающиеся химики, работающие с антибиотическими веществами. Во Франции — эксперты по ферментации. В Швейцарии — специалисты по фармацевтическим технологиям.

Он подошел к карте мира, висевшей на стене, и указал на несколько городов:

— Доктор Флори из Оксфорда, профессор Чейн из Берлина, мадам Гийо из Института Пастера в Париже. Если собрать их всех в одной лаборатории…

— Сколько это будет стоить?

— Перевозка, виза, жилье, удвоенные зарплаты для привлечения… — Флеминг задумался. — Добавьте еще полмиллиона к бюджету первого года.

Итого миллион триста тысяч долларов. Огромные деньги для 1930 года, но я понимал, что пенициллин стоил любых затрат.

— Александр, — сказал я, доставая чековую книжку, — вы получите все необходимое.

Флеминг едва не упал с кресла:

— Простите, что вы сказали?

— Полтора миллиона долларов на создание международного центра исследований пенициллина. Лучшие ученые, современное оборудование, неограниченные ресурсы.

Я начал выписывать чек, но Флеминг остановил меня:

— Уильям, подождите! Это фантастическая сумма, но есть одна проблема. Если мы создадим революционное лекарство, кто получит патенты? Кто будет контролировать производство?

Я отложил ручку и внимательно посмотрел на него:

— Александр, я предлагаю сделать пенициллин достоянием всего человечества. Никаких патентов, никаких монополий. Лекарство должно быть доступно каждому, кто в нем нуждается.

Лицо Флеминга просияло:

— Именно такого ответа я ждал! Медицина должна служить людям, а не прибыли, — а затем он внимательно посмотрел на меня. — Тем не менее, вы все равно как-то планируете заработать на инвестициях?

Я улыбнулся:

— Косвенными путями. Создадим фармацевтические компании для производства компонентов. Построим заводы по выпуску медицинского оборудования. Откроем сеть лабораторий. Патенты на пенициллин останутся открытыми, но все сопутствующие технологии принесут миллиардную прибыль.

Флеминг кивнул, понимая логику:

— Умно. Вы получите доходы от инфраструктуры, а человечество — доступ к лекарству.

— Именно. К тому же, — добавил я, — первая компания, наладившая массовое производство пенициллина, получит огромное конкурентное преимущество. Даже без патентной защиты.

Мы провели следующие два часа, обсуждая детали проекта. Флеминг составил список необходимых специалистов, я планировал логистику их привлечения. К вечеру у нас был готов план создания крупнейшего в мире центра антибиотических исследований.

— Когда можете начать? — спросил я, подписывая чек на очередное финансирование.

— Немедленно! — ответил Флеминг с энтузиазмом. — У меня уже есть контакты с большинством нужных специалистов. Через месяц первая группа может приехать в Нью-Йорк.

— Отлично. Я найму лучших архитекторов для проектирования лаборатории. Здание должно соответствовать масштабу задачи.

Когда я покидал больницу, за окнами уже наступили сумерки. Зимний вечер окутывал город фиолетовыми тенями, а редкие фонари зажигались один за другим. Я чувствовал удовлетворение от проделанной работы, сделана еще одна инвестиция в будущее человечества.

Патрик О’Мэлли ждал меня у автомобиля, но выражение его лица было мрачным:

— Босс, пока вы были внутри, пришли плохие новости. Ситуация с Синдикатом ухудшается. Лучиано и Мэдден требуют экстренной встречи.

Я сел в Packard, мысленно переключаясь с научных открытий на криминальные разборки:

— Что случилось?

— Марранцано объявил о «реорганизации» всех семей. Он собирается заменить казначея Синдиката своим человеком. А это означает…

— Что мои дни сочтены, — закончил я фразу. — Ладно, Патрик. Значит, пора переходить к активным действиям.

Автомобиль тронулся, увозя меня от мирной больничной атмосферы в мир, где за власть и деньги убивали без колебаний. Всего за два дня жизнь изменилась кардинально. Теперь я не просто финансист с Уолл-стрит, а человек, за которым охотятся сицилийские киллеры.

— Все готово, босс, — почтительно сказал О’Мэлли. — Вы хотели увидеть людей, которых я нанял? Сейчас самое время. Вы будете впечатлены.

Когда мы приехали домой и поднялись по мраморным ступенькам, массивная дубовая дверь открылась, не успел я достать ключ. Один из охранников Мэддена, здоровенный ирландец по имени Шон, окинул меня внимательным взглядом:

— Добрый вечер, мистер Стерлинг. Как дела на работе?

— Обычная суета, Шон. Все в порядке?

— Все хорошо, мистер Стерлинг. Только в пристройке… Там вас ждут.

Мы прошли через роскошную гостиную с персидскими коврами и картинами в золоченых рамах. Мебель красного дерева и хрустальные люстры создавали атмосферу респектабельности, которая теперь казалась хрупкой как стекло. Один снайперский выстрел, и весь этот лоск превратится в прах.

Боковая дверь вела в пристройку, которую я переоборудовал всего за пару дней. Раньше здесь размещалась прачечная и комнаты для прислуги. Теперь это походило на военную казарму.

Запах машинного масла и табака ударил в нос, как только я переступил порог. Керосиновые лампы отбрасывали неровные тени на стены, выкрашенные в тусклый серый цвет.

Звуки металла о металл — кто-то чистил оружие. Приглушенные голоса обсуждали планы патрулирования.

— Мистер Стерлинг! — О’Мэлли подвел меня к столу, заваленного картами и документами. — Добро пожаловать в штаб-квартиру вашей личной армии.

Я осмотрелся. Двадцать коек вдоль стен, личные шкафчики, импровизированная кухня в углу. Здесь могли постоянно жить двадцать человек, еще двадцать приходили на дежурство. Настоящая военная база в центре Манхэттена.

— Впечатляет, Патрик. Познакомь меня с командованием.

К нам подошли двое мужчин. Первый — худощавый, лет тридцати пяти, с острыми чертами лица и внимательными серыми глазами. Темные волосы аккуратно зачесаны назад, синий костюм отглажен до блеска. Двигался бесшумно, как кошка.

— Томми Маккарти, — представил его О’Мэлли. — Глава разведывательного отдела. Служил во Франции в семнадцатом-восемнадцатом. Специализация — военная разведка, слежка, добыча информации.

Маккарти протянул сухую ладонь:

— Мистер Стерлинг, честь познакомиться. Слышал о вас много хорошего.

— Взаимно, Томми. Патрик говорит, ты лучший в своем деле.

— Стараюсь оправдать доверие. Сто долларов в неделю плюс бонусы — отличная мотивация, — его голос звучал спокойно, но глаза внимательно изучали мое лицо.

Второй мужчина резко контрастировал с элегантным разведчиком. Массивное телосложение, широкие плечи, руки покрыты шрамами от осколков. Квадратная челюсть и пронзительные голубые глаза. Военная выправка чувствовалась в каждом движении. Размерами он ничуть не уступал О’Мэлли, даже превосходил его.

— Шон «Молот» Маллоу, — представился он густым баритоном. — Командир боевой группы. Бывший сержант морской пехоты, участник боев в Белло-Вуд. После войны работал в Чикаго, знаю специфику уличных боев.

Рукопожатие было крепким, как тиски.

— Рад видеть профессионала, Шон. Какие у нас силы?

— Двадцать пять человек основного состава, — Маллоу указал на группу мужчин, чистящих оружие. — Пятнадцать ирландцев из Адской кухни — боксеры, докеры, ребята с улицы. Знают Нью-Йорк как собственный карман. Десять ветеранов войны — пулеметчики, снайперы, саперы. Возраст от двадцати четырех до сорока лет. Все проверены лично.

Я прошелся между койками, разглядывая людей. Жилистые, с мозолистыми руками, настороженными глазами.

В каждом чувствовалась готовность к драке. Но важнее, что у них развита дисциплина. Никто не прерывал занятий, не пялился на босса. Настоящие профессионалы.

— А что с разведкой? — спросил я Маккарти.

— Я уже обсудил с Патриком. На данный момент мы располагаем следующей сетью. Сорок информаторов по всему городу, — он достал блокнот в кожаном переплете. — Двенадцать в доках — грузчики, клерки, охранники. Они следят за прибытием судов, особенно из Сицилии. Восемь в барах и ресторанах — бармены, официанты. Слышат все разговоры, знают, кто с кем встречается.

— А полиция?

— Шесть человек в разных участках. Два сержанта, четыре обычных копа. Мы платим им по двадцать долларов в неделю, получаю информацию о планируемых рейдах и арестах. Плюс пять человек в газетах — репортеры, наборщики. Они следят за публикациями, предупреждают о нежелательных статьях. Не считая Элизабет Кларк.

Маккарти перевернул страницу:

— Еще девять человек разного профиля. Таксисты знают, кто куда ездит. Телефонисты подслушивают разговоры. Уборщики в офисах находят интересные документы в мусорных корзинах.

— Впечатляет. Какая информация уже поступила?

— Сицилийцы Марранцано укрепились в трех местах. На складе в Бруклине, в ресторане в Бронксе и в частном доме в Квинсе. Всего около тридцати человек. Вооружены винтовками, пистолетами, холодным оружием. Предпочитают действовать небольшими группами, по три-четыре человека.

Маллоу кашлянул:

— Мистер Стерлинг, хотите посмотреть на вооружение?

Мы прошли в дальний угол пристройки, где стояли несколько деревянных ящиков. Маллоу поднял крышку первого, внутри лежали пистолеты Colt.45, аккуратно уложенные в войлок.

— Двадцать пять штук, — пояснил он. — Плюс пятнадцать револьверов Smith Wesson. Все в отличном состоянии, куплены через проверенных торговцев оружием в Джерси.

Второй ящик содержал более серьезное вооружение, пулеметы Thompson с круглыми магазинами на пятьдесят патронов. Их черная сталь зловеще поблескивала в свете керосиновых ламп.

— Восемь «Томми-ганов», — продолжал Маллоу. — Плюс десять винтовок Springfield, снайперские прицелы, две тысячи патронов различных калибров.

В третьем ящике лежало специальное снаряжение — панцирь из стальных пластин, радиопередатчики, мотки взрывчатого шнура.

— Откуда взрывчатка? — спросил я.

— У меня есть знакомый сапер, — ухмыльнулся Маллоу. — Работает на стройке, иногда «теряет» несколько зарядов динамита. На всякий случай.

О’Мэлли подвел меня к окну, выходящему во внутренний двор:

— А вот наш транспорт.

Во дворе стояли шесть автомобилей, три черных «Кадиллака», два «Паккарда» и один «Крайслер». Все машины имели усиленные бамперы и дополнительные стальные листы на дверях. Рядом с гаражом стояли три мотоцикла «Харлей-Дэвидсон».

— Машины бронированы? — уточнил я.

— Частично, — кивнул О’Мэлли. — Стальные пластины толщиной в четверть дюйма на дверях и заднем стекле. Не остановят винтовочную пулю, но защитят от пистолетного огня. Мотоциклы для связи и быстрого патрулирования.

Маккарти достал карту Манхэттена:

— Мистер Стерлинг, позвольте доложить о системе безопасности. Ваш особняк находится под круглосуточной охраной. Четыре человека в каждой смене, один на крыше, один у главного входа, двое патрулируют периметр.

— Как часто меняются посты?

— Каждые четыре часа. Дневная смена с шести утра до шести вечера. Ночная с шести вечера до шести утра. Маршруты патрулирования меняются каждые два дня, чтобы не создавать предсказуемых схем.

Маллоу указал на схему улиц:

— Мы проверили все маршруты от дома до вашего офиса. Выделили три основных пути, отметили опасные точки: переулки, где можно устроить засаду, здания с хорошим обзором для снайперов. Каждое утро и вечер машина идет разными дорогами.

— А если они попытаются взять меня на работе?

— Ваш офис на двадцать третьем этаже, — ответил Маккарти. — Снайперский выстрел практически невозможен. Единственная опасность — лифт и коридоры. Поэтому один из наших людей всегда будет дежурить в лобби здания под видом посетителя.

О’Мэлли развернул еще одну карту:

— Мистер Стерлинг, у нас есть план эвакуации на случай серьезной опасности. Три маршрута из города: через Бруклинский мост, тоннель под Гудзоном и паромом на Стейтен-Айленд. Заранее арендованы убежища в Коннектикуте и Нью-Джерси.

— Кодовые сигналы?

— Три уровня тревоги, — Маккарти показал цветные карточки. — Зеленый — обычная ситуация. Желтый — повышенная готовность, удваиваем охрану. Красный — немедленная эвакуация.

Я был впечатлен профессионализмом. За несколько дней О’Мэлли создал настоящую военную организацию. Но главное испытание еще впереди.

— Томми, — обратился я к разведчику, — какая последняя информация о сицилийцах?

— Они планируют что-то крупное, — Маккарти нахмурился. — Наш источник в ресторане «Неаполь» слышал разговор. Завтра вечером большая встреча всех главарей Марранцано. Обсуждают планы на следующую неделю.

— Место встречи?

— Частный дом в Квинсе. Адрес 47-я авеню, 123. Двухэтажное здание, небольшой двор, высокий забор. Охрана минимум восемь человек.

Я задумался. Это возможность нанести превентивный удар, но риск огромный. С другой стороны, дожидаться их атаки тоже не стоило.

— Шон, — обратился я к Маллоу, — сколько людей потребуется для наблюдения за этим домом?

— Четыре человека минимум. Двое в машине через дорогу, двое в соседних зданиях с биноклями. Можем установить, кто приезжает, сколько времени остается, какие меры безопасности принимают.

— Делай. Но только наблюдение, никаких активных действий. Мне нужна полная картина их сил и действий.

Маккарти записал приказ в блокнот:

— Будет исполнено, мистер Стерлинг. А что с информационной войной? Может, стоит распустить слухи о том, что у нас есть поддержка полиции?

— Хорошая идея. Но осторожно. Сицилийцы не должны знать наших настоящих возможностей.

Я прошелся по казарме еще раз, глядя на лица людей, готовых рисковать жизнью ради моей безопасности. Странное чувство, впервые в жизни я отвечал не только за собственную судьбу, но и за других. Если допущу ошибку, погибнут не только мои деньги, но и живые люди.

— Патрик, — сказал я О’Мэлли, — завтра утром хочу полный доклад о каждом бойце. Семейное положение, финансовые проблемы, мотивация. Если человек рискует жизнью, я должен знать, за что он это делает.

— Конечно, босс. Но скажу сразу, все парни проверены. У каждого есть причины ненавидеть сицилийцев. Кто-то потерял работу из-за их рэкета, кто-то лишился друзей. Это не просто наемники, это личная война.

Маллоу подошел к столу и развернул план здания:

— Мистер Стерлинг, еще один вопрос. Что делать, если они попытаются атаковать ваш офис на Уолл-стрит? Небоскреб это ловушка. Один взрыв в лифтовой шахте, и выбраться будет невозможно.

Я не подумал об этом. Действительно, двадцать третий этаж — идеальное место для засады.

— Какие варианты?

— Можем арендовать офис в соседнем здании, — предложил О’Мэлли. — Официально для расширения бизнеса, фактически как запасную штаб-квартиру. Плюс несколько человек постоянно дежурят на разных этажах вашего здания.

— Утверждаю. Найди подходящее помещение. Бюджет пять тысяч долларов на первоначальные расходы.

Маккарти поднял руку:

— Мистер Стерлинг, а что с вашими деловыми партнерами? Они ведь тоже под угрозой. Может, стоит координировать действия?

— Хороший вопрос. Пока полагаемся на их охрану, но собственная безопасность важнее. Если между ними начнется война, мы должны быть готовы действовать самостоятельно.

Я посмотрел на часы, половина десятого вечера. Время ужина прошло, но аппетит пропал. Слишком много информации, слишком много планов, слишком много рисков.

— Господа, — сказал я, обращаясь к Маккарти и Маллоу, — отличная работа. Завтра хочу видеть детальные планы операций. Томми, твоя разведка приоритет номер один. Шон, проверь готовность людей к боестолкновению. Может, стоит провести учения?

— Да, я уже запланировал, — кивнул Маллоу. — Завтра ночью на заброшенном складе в Джерси. Отработаем тактику уличного боя, защиту зданий, эвакуацию под огнем.

О’Мэлли проводил меня к двери:

— Мистер Стерлинг, как себя чувствуете? Понимаю, нелегко осознать, что теперь вы не просто финансист, а военный командир.

Я остановился на пороге, оглядываясь на казарму. Люди чистили оружие, изучали карты, готовились к войне. Все это ради того, чтобы защитить человека, которого большинство из них видело впервые. Ради денег? Частично. Но я чувствовал что-то большее. Преданность, готовность следовать за лидером.

— Патрик, — ответил я тихо, — в мире моих прежних знаний власть измерялась цифрами на банковских счетах. Здесь власть это ответственность за жизни людей. Странно, но это кажется более реальным.

— Добро пожаловать в реальный мир, босс. Здесь каждое решение имеет последствия.

Я вернулся в особняк, где меня ждал накрытый стол и бутылка шотландского виски. Но вместо ужина я налил себе двойную порцию алкоголя и сел у камина, размышляя о произошедших переменах.

Еще утром я считал себя финансовым гением, использующим знания из будущего для накопления богатства. Теперь я командующий частной армией, ведущий войну против сицилийской мафии. Цена безопасности оказалась выше, чем я думал. Но выбора не было.