Оракул с Уолл-стрит 6

Глава 25 Первый удар

Я покинул библиотеку финансового клуба в половине девятого утра, сжимая в руке список клиентов Manhattan Commercial Bank. Холодный зимний ветер с реки Гудзон пронизывал до костей, но адреналин от предстоящей операции согревал лучше любого пальто.

Первая цель находилась всего в четырех кварталах отсюда. Офисы Atlantic Shipping Company на Саут-стрит, где пахло рыбой, дегтем и большими деньгами.

О’Мэлли шел рядом, внимательно осматривая прохожих. За нами на приличном расстоянии следовали двое моих людей, один в сером костюме, другой в коричневом пиджаке, оба неотличимые от обычных клерков, но с настороженными глазами профессиональных охранников.

— Босс, — тихо сказал О’Мэлли, когда мы поворачивали к складским районам, — Президент Atlantic Shipping действительно недоволен процентной ставкой Manhattan Commercial. Двенадцать процентов за кредитную линию в четыреста тысяч долларов.

— Прекрасно, — усмехнулся я. — Шесть процентов против двенадцати, предложение, от которого трудно отказаться.

Atlantic Shipping Company занимала трехэтажное кирпичное здание с видом на доки. Через высокие окна первого этажа виднелись ряды письменных столов, где клерки в нарукавниках склонялись над грузовыми манифестами и накладными. Запах табака, кофе и корабельного дегтя создавал неповторимую атмосферу морской торговли.

Секретарша, полная женщина в темно-синем платье с белым воротничком, подняла голову от пишущей машинки:

— Мистер Томас Маллоу ожидает вас в кабинете, мистер Стерлинг.

Президент Atlantic Shipping встретил меня у дверей. Маллоу, мужчина лет пятидесяти с седеющими висками и загорелым лицом моряка, крепко пожал руку и указал на кресло у окна с видом на порт.

— Мистер Стерлинг, — сказал он, садясь за массивный дубовый стол, заваленный чертежами кораблей и страховыми полисами, — ваш звонок заинтриговал меня. Насколько я знаю, Merchants Farmers Bank не специализируется на морских перевозках.

— Пока не специализировался, — поправил я, доставая из портфеля аккуратно переплетенную папку. — Но времена меняются, мистер Маллоу. Мы изучили специфику судоходной отрасли и готовы предложить условия, которые Manhattan Commercial просто не может себе позволить.

Маллоу прищурился, его внимательный взгляд оценивал меня как потенциального партнера или конкурента.

— Какие именно условия?

— Кредитная линия в шестьсот тысяч долларов под шесть процентов годовых, — сказал я, наблюдая, как его брови поползли вверх. — Плюс льготное валютное обслуживание для операций с британскими фунтами и голландскими гульденами. Комиссия за международные переводы — полпроцента вместо стандартных двух.

Маллоу откинулся в кресле, явно пораженный масштабом предложения:

— Мистер Стерлинг, это в два раза больше текущей кредитной линии и в два раза дешевле. В чем подвох?

— Никакого подвоха, — улыбнулся я. — Просто мы понимаем, что судоходная отрасль — основа нью-йоркской торговли. Вкладывая в Atlantic Shipping, мы вкладываем в будущее порта.

Достал из папки детальный анализ финансового состояния компании, подготовленный Бейкером. Графики доходности, прогнозы грузооборота, сравнительная таблица фрахтовых ставок, все выглядело профессионально и убедительно.

— Мы изучили отчеты Atlantic Shipping за последние пять лет, — продолжил я. — Стабильная прибыльность, надежная клиентская база, современный флот. Именно с такими компаниями мы хотим строить долгосрочные отношения.

Маллоу внимательно изучал документы, время от времени качая головой:

— Невероятно детальный анализ. Manhattan Commercial никогда не утруждал себя подобными исследованиями.

— У нас другой подход к банковскому делу, — объяснил я. — Мы не просто даем деньги в долг. Мы становимся финансовыми партнерами наших клиентов.

Через полчаса Маллоу подписал предварительное соглашение о переводе всех банковских операций Atlantic Shipping в Merchants Farmers Bank. Кредитная линия в шестьсот тысяч долларов, депозиты на общую сумму четыреста пятьдесят тысяч, валютные операции, все переходило под наше обслуживание.

— Мистер Стерлинг, — сказал Маллоу, провожая меня к выходу, — если ваш банк действительно выполнит обещанное, Atlantic Shipping порекомендует вас другим судоходным компаниям.

— Рассчитывайте на это, мистер Маллоу, — заверил я его.

Следующая цель — офисы кофейного консорциума на Фронт-стрит. Здание из красного кирпича источало ароматы кофейных зерен и специй, создавая атмосферу международной торговли. В просторном холле стояли образцы кофейных мешков из Бразилии, Колумбии и Ямайки.

Хосе Мендес, представитель консорциума южноамериканских импортеров, встретил меня в конференц-зале с видом на склады. Смуглый мужчина лет сорока с аккуратными усиками и внимательными темными глазами, он говорил с легким испанским акцентом.

— Сеньор Стерлинг, — сказал он, указывая на кресло у длинного стола из красного дерева, — мы наслышаны о успехах вашего банка. Но наш бизнес требует специфических финансовых инструментов.

— Именно поэтому я здесь, сеньор Мендес, — ответил я, раскладывая на столе документы. — Мы предлагаем комплексное обслуживание кофейного импорта: гарантированные аккредитивы, валютное хеджирование, складские расписки под залог товара.

Глаза Мендеса загорелись интересом:

— Валютное хеджирование? Manhattan Commercial даже не знает, что это такое.

— А мы знаем, — уверенно сказал я. — Курс бразильского мильрейса к доллару колебался в последний год от восьми до двенадцати. Мы можем зафиксировать обменный курс на три месяца вперед, защитив вас от валютных рисков.

За следующие сорок минут я подробно объяснил все преимущества современных финансовых инструментов. Консорциум импортировал кофе на сумму около миллиона долларов в год, и каждая операция требовала сложных международных расчетов.

— Сеньор Стерлинг, — наконец сказал Мендес, — если вы действительно можете организовать такое обслуживание, мы готовы перевести все операции в ваш банк. Двести пятьдесят тысяч долларов депозитов плюс все валютные операции.

— Считайте это решенным, сеньор Мендес.

К полудню я находился уже в элегантных офисах Union Docks Corporation на Бродвее. Роскошная приемная с мраморными колоннами и персидскими коврами говорила о масштабах компании, контролирующей значительную часть портовых операций.

Ричард Стэнтон, исполнительный директор, встретил меня с некоторой настороженностью. Высокий мужчина в дорогом костюме из английской шерсти с золотыми запонками явно привык к высокому уровню банковского обслуживания.

— Мистер Стерлинг, — сказал он, усаживаясь в кресло за массивным письменным столом, — семья Вандербильт действительно рекомендовала ваш банк. Но Union Docks Corporation крупная компания с международными операциями.

— Именно поэтому мы подготовили специальное предложение, — ответил я, доставая папку с логотипом Vanderbilt Holdings. — Уильям Вандербильт лично заверил меня, что Merchants Farmers Bank способен обслуживать компании любого масштаба.

Имя Вандербильта подействовало магически. Стэнтон выпрямился в кресле и внимательно выслушал мое предложение о комплексном банковском обслуживании с привлечением европейских корреспондентов.

— Мистер Стерлинг, — сказал он через полчаса, — если Вандербильты доверяют вашему банку, значит, и мы можем доверить. Union Docks переводит основной корпоративный счет в Merchants Farmers Bank.

Вернувшись в банк к трем часам дня, я ощущал удовлетворение от успешно проведенной утренней кампании. За четыре часа переговоров мы переманили клиентов Manhattan Commercial на общую сумму более полутора миллионов долларов депозитов и кредитных линий. Но это был только первый этап операции «Гарпун».

В моем кабинете меня ожидали Бейкер с новыми документами и О’Мэлли с шифровкой от наших европейских контактов. Секретарша уже подготовила свежий кофе и разложила на столе карты банковских связей между Нью-Йорком, Лондоном и Цюрихом.

— Босс, — доложил Бейкер, — Atlantic Shipping официально уведомила Manhattan Commercial о расторжении кредитного договора. Консорциум кофейных импортеров сделает то же самое завтра утром. Union Docks Corporation ждет окончания текущего месяца.

— Отлично, Чарльз, — кивнул я, изучая финансовые отчеты. — А европейская часть операции?

О’Мэлли развернул шифровку на фирменном бланке Credit Suisse:

— Патрик Маколи, наш человек в Цюрихе, связался с руководством трех лондонских банков. London County Bank, Deutsche Bank и Credit Lyonnais получили «конфиденциальную информацию» о возможных проблемах Manhattan Commercial с американскими регуляторами.

— Какую именно информацию? — уточнил я.

— Намеки на связь с контрабандными операциями и возможное давление со стороны казначейства США, — объяснил О’Мэлли. — Ничего конкретного, но достаточно, чтобы заставить европейских банкиров нервничать.

Я подошел к окну, выходящему на Стоун-стрит. Внизу спешили клерки и брокеры, но скоро финансовый район узнает о первых серьезных проблемах Manhattan Commercial Bank.

— Джентльмены, — сказал я, поворачиваясь к сотрудникам, — активируем вторую фазу операции. Бейкер, свяжись с нашими контактами в Barclays Bank. Передай, что «осведомленные источники» в Нью-Йорке выражают озабоченность финансовой устойчивостью Manhattan Commercial.

— Конкретные претензии? — спросил Бейкер, приготовившись записывать.

— Скрытые убытки по кредитам, связь с сомнительными операциями, возможные проблемы с регуляторами, — перечислил я. — Ничего прямых обвинений, только «озабоченность» и «осторожность».

О’Мэлли кивнул:

— Европейские банки крайне чувствительны к репутационным рискам. После недавних проблем с германскими кредитами они предпочтут перестраховаться.

Я сел за стол и начал составлять детальный план координации атаки на ликвидность Manhattan Commercial. Три лондонских банка предоставили им краткосрочные кредиты на общую сумму один миллион долларов. Если все три потребуют досрочного погашения одновременно, это создаст критическую нехватку наличности.

— Чарльз, — обратился я к Бейкеру, — какие у Manhattan Commercial источники долларовой наличности в критической ситуации?

Бейкер полистал документы:

— Корреспондентские отношения с Chase Manhattan и First National Bank. Но оба банка предоставляют кредиты только под высокие проценты и солидное обеспечение.

— Прекрасно, — усмехнулся я. — Тогда организуем искусственный дефицит наличности. О’Мэлли, активируй наших людей в банках-корреспондентах. Пусть случайно выяснится, что Manhattan Commercial испытывает временные трудности.

— Понятно, босс. Слухи это наше оружие.

Следующие два часа я координировал операцию из кабинета, используя закрытые телефонные линии и шифрованные телеграммы. Маколи в Цюрихе связывался с London County Bank, намекая на «осложнения» с американским клиентом. Наш человек в Deutsche Bank передавал «конфиденциальные опасения» о связях Manhattan Commercial с подозрительными операциями. Credit Lyonnais получил информацию о возможном давлении федеральных органов.

К вечеру начали поступать первые результаты. Бейкер получил телеграмму из Лондона:

— Босс, London County Bank запросил у Manhattan Commercial дополнительные гарантии по кредитной линии в пятьсот тысяч долларов. Срок предоставления документов три дня.

— Deutsche Bank потребовал досрочного погашения займа в триста тысяч долларов, — добавил О’Мэлли, изучая вторую шифровку. — Мотивировка — изменение кредитной политики в отношении американских заемщиков.

Я почувствовал, как операция набирает обороты. Европейские банки, напуганные слухами о проблемах Manhattan Commercial, начали требовать возврата денег. А без европейского финансирования наш конкурент окажется в критическом положении.

— Credit Lyonnais пока колеблется, — сообщил Бейкер. — Но если Deutsche Bank и London County Bank действительно отзовут кредиты, французы тоже последуют их примеру.

— Тогда завтра Manhattan Commercial столкнется с требованием досрочного погашения восьмисот тысяч долларов, — подсчитал я. — При текущих проблемах с ликвидностью это поставит их в крайне затруднительное положение.

О’Мэлли посмотрел на часы:

— Босс, еще один элемент операции. Мистер Прескотт организовал скупку крупных партий долларовых банкнот через посредников. Если Manhattan Commercial попытается занять наличность для погашения европейских кредитов, они столкнутся с искусственным дефицитом.

— Гениально, — одобрил я. — Пусть платят восемнадцать процентов годовых за краткосрочные займы.

К семи вечера картина складывалась следующая: Manhattan Commercial Bank терял крупнейших клиентов, сталкивался с требованиями досрочного погашения европейских кредитов и вынужден был искать дорогостоящие источники финансирования. За один день мы нанесли по конкуренту серию точных ударов, каждый из которых по отдельности не критичен, но в совокупности создавал системный кризис ликвидности.

— Джентльмены, — сказал я, убирая документы в сейф, — завтра Manhattan Commercial Bank проснется в совершенно новой реальности. А послезавтра финансовый район Нью-Йорка узнает о первых серьезных проблемах нашего конкурента.

Операция «Гарпун» входила в решающую фазу. Но это еще не все. Надо нанести последний, точный удар.

Редакция «New York World» размещалась в импозантном десятиэтажном здании из желтого кирпича на Парк-роу, неподалеку от Бруклинского моста. Я поднимался по знакомой лестнице с чугунными перилами к кабинету Элизабет, чувствуя странную смесь предвкушения и тревоги.

Коридор третьего этажа гудел от печатных машинок и телефонных звонков. Репортеры в помятых рубашках с закатанными рукавами спешили к редакторским столам с горячими новостями. Запах типографской краски, табака и крепкого кофе создавал неповторимую атмосферу американской журналистики.

— Уильям! — Элизабет поднялась из-за стола, заваленного рукописями и телеграммами. Ее темные волосы были аккуратно заколоты, а строгий серый костюм с белой блузкой подчеркивал деловитость. Но в карих глазах читалась та же теплота, что и месяц назад, когда мы помирились после ссоры по поводу публикации о Continental Trust.

— Элизабет, — я крепко обнял ее, вдыхая аромат французских духов. — Готова к большой охоте?

— Более чем готова, — она указала на папку с документами. — Материал получился даже лучше, чем я ожидала. Manhattan Commercial Bank настоящий клубок скандалов.

Мы прошли в ее небольшой кабинет с окном, выходящим на мост. На стенах висели дипломы Рэдклиффского колледжа и фотографии с известными политиками. За письменным столом из темного ореха стояли две чашки дымящегося кофе.

— Покажи, что у тебя есть, — попросил я, садясь в кресло напротив.

Элизабет развернула рукопись статьи. Ее четкий почерк покрывал страницы желтой бумаги, а на полях красовались заметки красными чернилами.

— «Банк-марионетка: кто стоит за Manhattan Commercial?» — прочитала она заголовок. — Начинаю с финансовых связей между Manhattan Commercial и Continental Trust. Роберт Кембридж в совете директоров, перекрестное владение акциями, общие крупные клиенты.

— Отлично, — кивнул я. — А контрабандные операции?

— Отдельный раздел, — Элизабет перелистнула страницы. — «Промышленный спирт» из Канады, фиктивные химические предприятия, комиссии за «консультационные услуги». Плюс личные долги руководства в подпольных казино.

Я внимательно изучал текст. Элизабет мастерски балансировала между фактами и намеками, создавая убедительную картину без прямых обвинений, которые могли привести к судебному иску.

— Здесь есть цитата банковского инспектора, — заметил я, указывая на абзац. — Откуда?

— Анонимный источник в комитете штата, — усмехнулась Элизабет. — Тот же человек, который предоставил данные о скрытых убытках. За пятьдесят долларов он готов рассказать многое о «процедурных нарушениях» Manhattan Commercial.

Следующие полчаса мы обсуждали детали публикации. Статья выйдет завтра утром на первой полосе, именно когда European banks будут требовать досрочного погашения займов. Синхронность удара должна создать максимальный эффект.

— Уильям, — сказала Элизабет, отложив рукопись, — после публикации Continental Trust попытается нанести ответный удар. Ты готов к последствиям?

— Готов, — уверенно ответил я. — А ты?

— Я журналист, дорогой. Скандалы моя стихия.

Солнце за окном клонилось к закату, окрашивая небо над Ист-ривер в оранжевые тона. Силуэт Бруклинского моста вырисовывался четко и величественно.

— Знаешь, — тихо сказала Элизабет, внимательно глядя на меня, — иногда мне кажется, что ты ведешь какую-то очень большую игру. Больше, чем просто банковская конкуренция.

Я подошел к ней и обнял за плечи:

— Может быть. Но пока что это наша игра.

Она подняла голову, и я увидел в ее глазах знакомую смесь любопытства и беспокойства. Наши губы встретились в долгом поцелуе, но внезапно мое сердце сжалось от необъяснимого предчувствия. Что-то подсказывало мне, что Continental Trust не простит ей эту публикацию.

— Элизабет, — сказал я, не отпуская ее, — будь осторожна. Очень осторожна.

— Обещаю, — прошептала она.

На следующее утро «New York World» вышла с сенсационным материалом на первой полосе. Крупный заголовок «Банк-марионетка: кто стоит за Manhattan Commercial?» сопровождался фотографиями здания банка и портретами руководства. Элизабет мастерски изложила всю информацию о связях с Continental Trust, сомнительных операциях и скрытых убытках.

Реакция не заставила себя ждать. К полудню у входа в Manhattan Commercial Bank на Уолл-стрит выстроилась очередь обеспокоенных вкладчиков. Мужчины в потертых костюмах и женщины с детьми требовали немедленного возврата депозитов. Полиция установила барьеры, чтобы поддерживать порядок.

Я наблюдал за происходящим из окна соседнего здания, где размещался офис одной из наших компаний-прикрытий. Бейкер стоял рядом с биноклем и блокнотом, фиксируя каждую деталь разворачивающейся драмы.

— Босс, — доложил он, — за первые два часа банк выдал наличными около четырехсот тысяч долларов. Кассиры работают на пределе, но очередь не уменьшается.

— А руководство?

— Артур Стэнфорд появился полчаса назад, пытался успокоить клиентов. Но выглядел крайне растерянно. Вице-президент Уэбстер вообще не показывался.

К концу дня Manhattan Commercial Bank потерял более миллиона долларов депозитов. Завтра ситуация только ухудшится, когда европейские банки официально потребуют возврата займов. А послезавтра банк столкнется с критической нехваткой ликвидности.

Звонок поступил на следующий день в половине десятого утра. Я сидел в кабинете, изучая утренние сводки о состоянии Manhattan Commercial Bank, когда секретарша доложила о срочном разговоре.

— Мистер Стерлинг? — голос в трубке звучал натянуто и устало. — Говорит Артур Стэнфорд, президент Manhattan Commercial Bank. Не могли бы мы встретиться сегодня? У меня есть деловое предложение.

— Конечно, мистер Стэнфорд, — ответил я, стараясь не выдать торжества. — Располагайте временем и местом.

— Через час в моем кабинете, если возможно. Ситуация требует оперативного решения.

Офис Manhattan Commercial Bank встретил меня атмосферой плохо скрываемой паники. В главном зале по-прежнему стояла очередь из вкладчиков, требующих возврата депозитов. Кассиры работали с напряженными лицами, а охранники внимательно следили за настроениями толпы. Телефоны звонили не переставая.

Артур Стэнфорд поднялся из-за стола, когда секретарша провела меня в его кабинет на втором этаже. Мужчина лет пятидесяти пяти с седеющими волосами и измученным лицом протянул руку для рукопожатия. Его серый костюм выглядел помятым, а глаза были красными от бессонной ночи.

— Мистер Стерлинг, благодарю, что нашли время, — сказал он, указывая на кресло у письменного стола. — Как вы, вероятно, знаете, наш банк переживает временные трудности.

— Читал утренние газеты, — нейтрально ответил я. — Сочувствую сложной ситуации.

Стэнфорд нервно потер лицо ладонями:

— Мистер Стерлинг, давайте говорить откровенно. Вчерашняя публикация в «New York World» была последней каплей. Европейские банки требуют немедленного возврата займов, клиенты изымают депозиты, ликвидность на исходе.

Я внимательно слушал, наблюдая, как гордый банкир признается в поражении. На столе лежали стопки документов, телеграммы из Лондона и Берлина, финансовые отчеты с красными цифрами убытков.

— Что именно вы предлагаете, мистер Стэнфорд? — спросил я.

— Продажу банка, — прямо сказал он. — Merchants Farmers Bank приобретает Manhattan Commercial как дочернее учреждение. Мы готовы к переговорам о справедливой цене.

— Справедливой для кого? — уточнил я.

Стэнфорд достал папку с балансовыми отчетами:

— Балансовая стоимость банка два миллиона восемьсот тысяч долларов. Учитывая текущие обстоятельства, мы готовы рассмотреть предложение в размере одного миллиона долларов.

Я изучил документы, делая вид, что внимательно анализирую цифры. В действительности план приобретения был готов еще неделю назад.

— Мистер Стэнфорд, — сказал я после паузы, — ваше предложение интересно, но требует серьезных оговорок. Merchants Farmers Bank готов принять депозитные обязательства Manhattan Commercial, но не проблемные кредиты.

Лицо Стэнфорда вытянулось:

— Что вы имеете в виду?

— Просроченная задолженность в один миллион двести тысяч долларов, спекулятивные операции с недвижимостью, сомнительные займы связанным лицам, — перечислил я. — Все это остается на балансе старых акционеров.

— Но тогда цена приобретения должна быть значительно ниже, — возразил Стэнфорд.

— Семьсот пятьдесят тысяч долларов, — назвал я цифру. — И это с учетом того, что мы берем на себя все депозитные обязательства перед клиентами.

Стэнфорд долго молчал, изучая документы. Наконец он поднял голову:

— Мистер Стерлинг, у нас нет выбора. Если мы не заключим сделку сегодня, завтра банк объявит о неплатежеспособности.

— Тогда мы договорились, — сказал я, протягивая руку. — Семьсот пятьдесят тысяч долларов за Manhattan Commercial Bank без проблемных активов.

Через два часа предварительное соглашение было подписано. Merchants Farmers Bank приобретал конкурента за четверть балансовой стоимости, получая клиентскую базу, корреспондентские отношения и стратегическое присутствие в портовой торговле.

Покидая офис Manhattan Commercial Bank, я чувствовал удовлетворение от успешно проведенной операции. За одну неделю мы переманили ключевых клиентов, спровоцировали кризис ликвидности и приобрели банк по бросовой цене. Операция «Гарпун» завершилась полным успехом.

Continental Trust потеряла важный инструмент влияния в банковской сфере, а Merchants Farmers Bank сделал решающий шаг к доминированию в финансовом обслуживании Нью-Йоркского порта.

Оформление сделки заняло весь день. Я вернулся в свой кабинет в половине пятого, чувствуя сладкий вкус победы.

Семьсот пятьдесят тысяч долларов за банк стоимостью два миллиона восемьсот тысяч — сделка века. На столе уже лежали поздравительные телеграммы от Роквуда и Вандербильта, а Бейкер подготовил детальный план интеграции Manhattan Commercial в нашу банковскую группу.

Я налил виски из хрустального графина и подошел к окну, выходящему на Стоун-стрит. Внизу спешили клерки и брокеры, но для меня этот вечер означал новую эру. Merchants Farmers Bank становился серьезной силой в финансовом мире Нью-Йорка.

— Босс, — раздался голос О’Мэлли за спиной. Я обернулся с улыбкой, готовый разделить триумф с верным помощником.

Но выражение лица О’Мэлли заставило мою улыбку померкнуть. Обычно невозмутимый ирландец выглядел потрясенным. Его темно-синий костюм был помят, а в руках он сжимал вечернюю газету.

— Патрик, что случилось? — спросил я, ставя стакан на стол.

О’Мэлли молча протянул мне газету. На третьей странице крупными буквами был набран заголовок: «Трагическая смерть известной журналистки». Мое сердце екнуло.

— Элизабет Кларк, журналистка финансового отдела газеты «New York World», найдена мертвой в своей квартире на Восточной 73-й улице, — читал я дрожащим голосом. — По предварительному заключению полиции, мисс Кларк погибла от отравления угарным газом. Газовый водонагреватель в ванной комнате дал утечку…

Строки расплывались перед глазами.

— Босс, — тихо сказал О’Мэлли, — я проверил через наших людей. Соседи вызвали полицию, когда почувствовали запах газа в коридоре. Элизабет нашли в гостиной, будто она заснула за письменным столом.

— Газовый водонагреватель? — хрипло переспросил я. — Но у Элизабет в квартире современная электрическая система. Она гордилась этим, говорила, что газовые приборы — пережиток прошлого. Она почти не использовала газ.

О’Мэлли кивнул с мрачным выражением лица:

— Именно поэтому я послал Маккарти проверить. Оказывается, газовый водонагреватель ремонтировали всего три дня назад.

— Ей никогда не нужен был ремонт, — прошептал я, опускаясь в кресло. — Элизабет не использовала газ, я же говорю.

— Маккарти не смог найти рабочего, который устанавливал прибор, — продолжил О’Мэлли. — Неизвестно, кто получил заказ.

Я скомкал газету в руках. Гнев, жгучий и всепоглощающий, заменил шок. Continental Trust убили Элизабет за статью о Manhattan Commercial Bank. За нашу операцию «Гарпун». За меня.

— Босс, подождите, — О’Мэлли положил руку мне на плечо. — Если мы начнем войну сейчас, Continental Trust уничтожит нас. У них больше ресурсов, больше связей. Нужен план.

Я посмотрел на него, борясь с желанием немедленно отправить волков Синдиката к офисам Continental Trust и устроить там кровавую баню. Но О’Мэлли прав. Элизабет погибла не для того, чтобы я погиб следом за ней в приступе ярости.

— Газовый водонагреватель был намеренно поврежден, — продолжил О’Мэлли. — Клапан безопасности заблокирован, вентиляция перекрыта. Кто-то хотел, чтобы это выглядело как несчастный случай.

— Полиция? — спросил я.

— Дежурный детектив даже не осматривал прибор толком. Получил взятку или приказ сверху. Дело уже закрыто как несчастный случай.

Воспоминания хлынули потоком: Элизабет в первый вечер нашего знакомства, ее смех во время ужина в маленьком итальянском ресторанчике, вчерашний поцелуй в редакции и мое странное предчувствие беды.

— Они объявили войну, Патрик, — сказал я. — Но теперь я покажу им, что такое настоящая война.

— Босс, мне очень жаль, — тихо добавил О’Мэлли. — Я знаю, что вы… что она много значила для вас.

Я посмотрел на вечерний Нью-Йорк за окном. Огни в окнах контор и банков постепенно гасли, но финансовый район никогда не спал по-настоящему.

— Найди всех, кто причастен к этому, — произнес я сквозь зубы. — Всех. От рабочего, который ремонтировал водонагреватель, до того, кто отдал приказ.

Вкус победы над Manhattan Commercial Bank стал горьким, как полынь. Элизабет заплатила жизнью за нашу финансовую операцию, и я поклялся, что Continental Trust ответит за каждую минуту ее агонии в той квартире, заполняющейся смертельным газом.