Олигарх из будущего. Часть 7. Операция "Цунами"

Глава 8

Каликов судорожно вздохнул, приходя в себя. Дернулся к стоящему неподалеку графину с водой и стаканам. Подрагивающей рукой снял крышку, налил воды, залпом выпил.

Дмитрий Федорович молча наблюдал за первым секретарем.

— И что вы хотите от меня? — наконец выдохнул Василий Кириллович.

— Подождите, я хочу, чтобы вы лучше понимали ситуацию, — невозмутимо пояснил полковник. — Ознакомьтесь ещё с одними документами.

Из портфеля появилась вторая, более тощая бумажная папочка.

Каликов открыл, вгляделся в текст. Лицо секретаря моментально поменяло цвет, из бледного стало мертвенно белым. Он сразу постарел на несколько лет: морщины обозначились резче, бульдожьи складки на щеках ещё больше обвисли.

— Это как понимать? — прошептал он. — Давно меня пасете? Кому-то из Москвы жить мешаю?

— Ошибаетесь, Василий Кириллович, вас никто не пасет, — усмехнулся Дмитрий Федорович. — По-крайней мере из нашей конторы. Эта папочка была изъята из портфеля начальника ГУВД, он уже почти сбежал с кабинета, и тут его прихватили наши сотрудники. Обратите внимание, там имеется оперативная информация, как вашим компаниям «Вега-К», и «Альтарир», открытым на младшего брата, бандиты помогали решить вопрос с поставками и конкурентами. Имеются показания пострадавших и свидетелей, до суда полковник дело не довел, развалил, но документы, как компромат сохранил, и даже свои материалы добавил. Там в конце вкладыш посмотрите, много интересного найдете: фотографии с вашей встречи с Чибисом и Пахомом в загородном пансионате, кассеты с записью разговоров. В том числе в кабинете директора БРАЗа, там вы давили Ромова, чтобы он отказался от контрактов с «Никой», обещали, что все вопросы решите.

— Вы хотите сказать, что Евдокимов сам это сделал, без вашей помощи? — скривился первый секретарь горкома. — Как?

— Именно это и хотим сказать, — весело подтвердил полковник. — Тут никакого секрета нет. Евдокимов, несмотря на продажность старый матерый опер. Он на таких комбинациях собаку съел. Чтобы писать ваши разговоры он для этих целей заказал два миниатюрных диктофона «Сони». У него давние связи среди контрабандистов во Владивостоке имеются. В пансионате диктофон спрятали под столом, где вы ужинали, и в бильярдной. На заводе им была завербована секретарша, она прикрепила диктофон в кабинете под шкафом. Аппаратура высокочувствительная, разработанная специально для прессы, поэтому все разговоры записались отлично. Что касается фото, их делали тоже зарубежным фотоаппаратом оперативник, один из доверенных людей начальника ГУВД. Он собирал на вас компромат, чтобы задействовать, если прижмут. Не успел.

— Ладно, — секретарь горкома тяжело с надрывом вздохнул. — Раз вы ко мне приехали, а не люди из прокуратуры, значит, хотите что-то предложить. Что?

— Прежде всего, — начал Дмитрий Федорович, но я остановил его движением ладони.

— Позвольте, я скажу?

Комитетчик недовольно глянул на меня, поморщился, чуть поколебался, но всё же неохотно кивнул.

— Меня, вы, наверняка, знаете, Василий Кириллович, — я холодно улыбнулся. — На тех пленках, вы разговариваете с Борисом Сергеевичем, нажимаете на него, чтобы он аккуратно выдавливал «Нику» из «БРАЗа». Убеждаете, если находить объективные причины отказа заключения договоров будущих поставок алюминия, например, загруженность государственными заказами, никто ничего не сможет сделать. Как вы убедились, интриговать и действовать против нас — ваш большой просчёт.

— Убедился, Михаил Дмитриевич, — сухо подтвердил секретарь горкома. — На собственной шкуре. Дальше то что?

— Предложение у нас простое, — усмехнулся я. — Ваши местечковые разборки нас не интересуют, у нас планы глобальнее. Поэтому если хотите досидеть некоторое время на своей должности и уйти без скандала, выполняете несколько простых условий. С товарищем Громовым, у нас тоже хорошие отношения. Но в отличие от вас, мы с ним вместе столько лет не работали, в том числе и на БРАЗе и не связаны крепкой дружбой, как бывшие коллеги. В ближайшее время, идёте к директору и каетесь, мол, ошибался в отношении «Ники» и Елизарова, пусть работают. Да и вообще им лучше дать зеленый свет по всем контрактам, настолько, насколько это возможно. Люди солидные, ты же видел, что с бандитами произошло, которые на них прыгнули? Поэтому им надо всячески помогать и поддерживать.

— Допустим, — сухо согласился Каликов. — Это всё?

— Нет, конечно. Дальше в регион заходит наша охранная фирма «Бастион». Будет сопровождать грузы, работать. Ваша задача сделать им режим наибольшего благоприятствования, закрепиться ещё на парочке перспективных предприятий.

Дмитрий Федорович остро глянул, нахмурился, чуть поджал губы, но промолчал.

— Никакого криминала, — добавил я. — Только охрана и коммерческие отношения, прописанные в документах. Это фирма будет работать на полностью официальной основе, с теми, кто захочет иметь с ней договора. Руководить «Бастионом» будет Герман Лайтнер — бывший офицер-афганец, мой друг и компаньон. Есть вопросы?

— Есть, — первый секретарь поморщился. — Вы же умный человек, Михаил Дмитриевич, понимаете, что Пахом не сам по себе. Его воры на район поставили. Неужели думаете, они всё так оставят?

— Вы, главное, Пахому не помогайте, — надавил я. — А с бандитами разберутся те, кому положено этим заниматься. Мы этот вопрос держим на контроле. Правда, Дмитрий Федорович?

Полковник чуть помедлил, но кивнул.

— Что касается того, кто придет на смену Пахому, меня вполне устроит, если мою компанию и завод доморощенные гангстеры трогать не будут. Если в районе и городе будет тихо и спокойно, кооператоры смогут развиваться, зарабатывать, не переживая, что у них отнимут всё, потому что так захотелось бандитам, то я никуда вмешиваться не буду, — добавил веско. — Думаю, и вы такого человека поддержите.

Первый секретарь скривился, помолчал и спустя несколько секунд выдавил:

— Поддержу, конечно.

— Вот и отлично, — я встал и протянул руку. — Тогда всего доброго, Василий Кириллович, не будем у вас забирать время. Совсем скоро в Братск приедет Герман Лайтнер, там и обговорите все технические моменты и возникающие вопросы. Договорились?

— Договорились, — вздохнул Каликов, вяло пожимая ладонь.

— Всего доброго.

Когда мы уже садились в машину, подал голос полковник.

— Мы так не договаривались, — сухо напомнил он. — Если вы хотели привести сюда охранную фирму и своего друга, об этом надо было говорить заранее.

— Дмитрий Федорович, мы вообще не договаривались, — моментально откликнулся я. — Вы сказали, будете сами вести беседу, мое мнение узнать не удосужились. Поймите одну простую вещь, я не ваш подчиненный, а как минимум буду в скором времени начальником, поскольку компании принадлежат мне. Это первое. Второе, вам лично генерал дал указания, повторю его слова, поскольку сам их слышал: «помогать мне решить вопрос с бандитами и чиновниками». Огромное вам спасибо, с Пахомом и главментом отлично сработали, папочку с компроматом на первого секретаря раздобыли. И я первое время, действительно, не вмешивался в беседу с Каликовым. Но у меня и моих компаний есть свои интересы в Братске и районе. Как минимум, я не хочу, чтобы подобное когда-нибудь повторилось и из-за проблем с поставками, потерять репутацию у партнеров и деньги, не говоря уже о разборках с очередными уголовниками. Сегодня вы доблестные работники спецслужб, завтра пенсионеры или новое начальство придет и обстановка поменяется, а мне нужны многолетние гарантии бизнеса. Поэтому мои люди начинают заходить в город и район, будут приобретать влияние. И ещё один момент: признавая все ваши заслуги, переговоры с чиновниками и коммерсантами я всё-таки веду лучше и добиваюсь от них то, чего мне, моим компаниям нужно. Надеюсь, я ясно объяснил, почему влез в разговор с первым секретарем?

— Предельно ясно, — буркнул недовольный чекист. — Но я все равно всё доложу генералу.

— Докладывайте, — охотно согласился я…

По настоянию, комитетчика, мы поселились в отдельном крыле гостинице «Брянск», построенной ещё в начале семидесятых годов. Северянин договорился с администрацией и нам предоставили шесть номеров. Сотрудникам следственной группы оплатило апартаменты ведомство. Я снял три номера — два «полулюкса» и один «люкс» на два этажа выше.

Как только приехали в гостиницу, я попрощался с хмурым чекистом и сразу пошел к Сергею.

— Ну как съездили? — сразу спросил бывший опер, как только открыл дверь.

— Нормально, — усмехнулся я. — Пойдем, перекусим.

— Пойдем, — согласился он. — Только парочку парней с собою возьмем, на всякий случай.

— Как скажешь, — пожал плечами я.

В коридоре, на выходе из номера, я быстро осмотрелся. Пусто. Дождался, когда Сергей закроет дверь. Придвинулся и шепотом уточнил:

— Герман с ребятами и Джек на месте?

— Герман в Ленинграде, его ребята сюда едут. Завтра должны прибыть в Иркутск, — сообщил Сергей. — У меня есть контакт нашего парня, «афганца», он их встретит, и расселит. Как только дадим добро, командир прыгнет в самолет, и через несколько часов будет в городе. Джек сняли номера в каком-то санатории области. Сидят, ждут отмашки, когда московские чекисты и прокуроры отсюда уедут, чтобы подобрать остатки братвы Пахома. Санины и мои ребята окажут им поддержку.

— Отлично, — улыбнулся я. — Значит, маякни всем, пусть будут наготове. Завтра следственная бригада вместе с арестованными уезжает из области, а послезавтра могут начинать работать в Братске. Герман может напрямую общаться с первым секретарем. Он окажет твоему командиру и «Бастиону», всю возможную поддержку.

— Документы убедили? — хмыкнул бывший опер.

— Ещё бы, — я усмехнулся. — Такие бумаги любого убедят. Как там говорил Аль Капоне? Добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего, чем просто добрым словом.

— Святая истина, — улыбнулся Сергей. — Я это ещё когда опером работал, понял.

— Ладно, — я дружески хлопнул начальника СБ по плечу. — Пошли, перекусим в ресторане. Я голодный как волк. Все эти переговоры с утра только аппетит разжигают.

Среди остатков братвы, кооператоров, работников правоохранительных органов царили шок и растерянность. Силовое задержание прочно укрепившегося в районе и городе, казавшегося неуязвимым Пахома, было подобно неожиданному удару молнию посреди ясного неба.

Последующие аресты руководителя ГУВД, начальника УГРО вогнали местную власть, кооператоров и деловых в ступор. ГУВД сотрясали обыски и допросы руководителей отделов, замов, дознавателей, оперов и всех сотрудников, замеченных в деловых или дружеских отношениях с местной братвой. Неизвестно откуда всплыли горы компромата на местных бандитов и милицейское начальство. Руководство милиции подозревало — это сделал кто-то из оперов. Только они имели доступ к материалам, знали наиболее вопиющие факты сокрытия серьезных преступлений, понимали, где нужно копать. Многие обоснованно подозревали внезапно уволившегося и выехавшего из города капитана Заварова, но доказательств и уверенности ни у кого не было. Полковника Евдокимова, начальника братского угро увезли в Иркутск. Оттуда самолетом этапировали в Москву. Руководителем ГУВД стал подполковник Артём Алексеевич Торский, работавший до этого начальником Иркутского УГРО — человек старой закалки, волевой, жесткий, но главное, не берущий никаких взяток и ненавидящий уголовников. Начальником УГРО он поставил Сергея Владимировича Борисенкова — своего ученика и воспитанника, несколько лет проработавшего опером на земле Иркутска. Для начала Торский провел консультации с начальниками отделов, посмотрел статистику раскрытия преступлений, задал вопросы по вскрывшимся фактам коррупции и сотрудничестве с братвой. Нагоняи и предупреждения о жесткой реакции на должностные преступления получили все. Затем волна раздачи «кнутов без пряников» пошла обратно, от начальников к подчиненным. Дошло до того, что патрульные боялись брать даже мелкие взятки у цыган и жуликов на вокзале, действуя строго по должностной инструкции. ППС и прочие службы начали сильно дрессировать на предмет знания нормативных акций, обращения с оружием и стрельбы, рукопашного боя. Более мягкое отношение было к операм и дознавателям, показывающим хорошие результаты.

Завод тоже лихорадило. Сначала Бориса Семеновича Ромова, директора БРАЗа посетил первый секретарь братского горкома. Разговор в кабинете начался на повышенных тонах. Затем багровый от злости директор, выпроводил удивленную секретаршу из приемной, забрал у неё ключи, буркнул, чтобы сходила в столовую пообедала, и ближайший час здесь не появлялась. Напоследок забрал у девушки ключ от помещения. Обалдевшая секретарша невольно вздрогнула от похожего на взрыв хлопка дверью и стояла оцепеневшая, пока громко щелкал закрываемый замок.

На следующий день к директору приехали москвичи, директор «Ники» Елизаров с начальником службы безопасности. Ромов, крепкий и властный мужчина, заслуженный металлург и рационализатор, награжденный орденом Трудового Красного Знамени, лично встретил их у бюро пропусков. Директор, известный своей суровой манерой общения улыбался и лебезил перед гостями так, что заводчане, видевшие это шоу, не могли поверить своим глазам.

На следующий день после отъезда москвичей, в кабинет директора были вызваны бухгалтер, машинистка, сотрудница отдела кадров, завхоз и буфетчица. Ромов велел им в течение месяца завершить дела и подать заявления об увольнении по собственному желанию. Если этого не сделают, их начнут давить милиция и прокуратура на предмет передачи конфиденциальных сведений: реквизитов московской фирмы, объемов продаж, отгрузок и информирования бандитов о приезде кооператоров. Начавшие было возражать и возмущаться сотрудники притихли. После трехминутных переговоров все вызванные на ковер работники завода дружно решили уволиться без скандала и общения с сотрудниками правоохранительных органов.

В тот же день в бухгалтерию из приемной поступил новый договор, в котором «Ника» обязалась в течение двух месяцев докупить двести сорок тонн алюминиевых чушек, в дополнение к уже имеющимся поставкам. После обеда к директору на прием пришли возмущенные дополнительной нагрузкой заместитель и начальник цеха. Возражения производственников были проигнорированы, а они в грубой форме отправлены работать и обеспечивать необходимые объемы.

Пока в Братске действовала следственная бригада и приданные им для силового прикрытия комитетчики, коммерсанты вздохнули с облегчением. Все поборы, претензии, попытки вымогательства исчезли, будто их и не было. Остатки братвы, не попавшие под раздачу, не высовывались, часть просто выехала из города и района в неизвестном направлении.

Когда чекисты, товарищи из инспекции по кадрам и прокурорские покинули город, события завертелись с новой силой. Выползшие из нор авторитеты и их пристяжь, собрались на большую сходку на базе отдыха, принадлежавшей лесообрабатывающему заводу. Прямо к избушкам на берегу залива Братского водохранилища, накрытому столу и авторитетам, приготовившимся обсуждать, как жить дальше, приехали гости. Пять машин остановились на поляне, из них вылезло два десятка крепких угрюмых парней. За расстегнутыми куртками на поясах у некоторых проглядывались рукояти пистолетов. Парочка оставшихся у машин, демонстративно положили руки на ремни АК-74-у, с развернутыми прикладами. После такого внушительного начала все мысли авторитетов о сопротивлении испарились. К насупившимся местным бандитам выдвинулся, высокий мужчина лет сорока пяти с породистым волевым лицом. Черное, явно пошитое на заказ пальто, ладно облегало крепкую фигуру с развернутыми плечами. Чуть позади высокого мужчины вразвалочку шел мамонтообразный качок весом далеко за сотню.

Мужчина в пальто обвел взглядом насупившихся и настороженных бандитов, сел за стул, угодливо подставленный качком.

— Чего надо? — угрюмо буркнул, злобно зыркнувший на гостей Калган.

— Приветствую, всех присутствующих уважаемых людей, — холодно улыбнулся мужчина. — Мое погоняло — Джек. В Москве я и мои люди известны как бригада «смоленских». Хочу предупредить: город и район теперь наш. Вы его просрали своим беспределом и отсутствием мозгов. Если есть несогласные, прошу не терять времени и сразу высказывать претензии.