Олигарх из будущего. Часть 7. Операция "Цунами"

Глава 12

Аслан глянул на меня. Синие глаза смотрели холодно, с безразличной отрешенностью умирающего человека.

— Подойди сюда, один, — хриплый голос прозвучал вороньим карканьем.

Чеченец затрясся в приступе кашля, поморщился. Высоченный мужик, стоящий за инвалидной коляской, похожий на перекормленного бройлера, шагнул навстречу, прогудел густым басом:

— Резких движений не делать, ничего из карманов не доставать.

— Успокойся, Сёма. Это нормальные люди. Левон отвечает, — проскрипел чеченец. — Они — мои гости.

Мужик молча кивнул, отступил обратно.

Я подошел, запрыгнул на площадку из поддонов, в два шага оказался рядом с Асланом. Чеченец внимательно разглядывал меня.

— Вот ты какой, Михаил Елизаров, — прохрипел он, — Слышал о тебе.

— Надеюсь, только хорошее? — поднял бровь я.

— Разное, — уклончиво ответил Аслан. — Людей будешь вывозить или возьмешь под себя прииски?

— Конечно, под себя возьму, — пожал плечами я. — Зачем добру пропадать? Пусть люди работают, как раньше. А я вопросы решу с Саввой и Тарановым, чтобы им ничего не мешало.

— Вытянешь? — синие глаза прищурились, пытаясь что-то прочесть на моем лице.

— Должен, — спокойно ответил я. — Если обо мне слышал, знаешь, и не такие проблемы решал.

— Знаю, — Гиноев кивнул, опять закашлялся, взял лежащую на столе салфетку, вытер мокрые губы. Отдышался немного, вдохнул воздуха, на пару секунд прикрыл глаза, затем резко выдал:

— Учти, легко тебе не будет.

— Знаю, — я чуть улыбнулся краешками губ. — Трудности для того и созданы, чтобы их преодолевать.

— Тогда давай приступим. Чего зря время терять?

— Как скажешь, Аслан, — согласился я.

— Садись рядом со Степаном, — чеченец указал глазами на стулья и табуретки рядом. — И парней своих пригласи. Разговаривать с народом будем.

Степан сел по правую руку Аслана, я пристроился возле него. За мной расселись парни: Олег, Ашот, Саня, Сергей и Денис, последний с краю. Остальные стали возле импровизированной трибуны, смешавшись с людьми чеченца и старателями.

Чеченец схватился за подлокотники. Кончики пальцев побелели, по бледному лбу потекла капелька пота.

— Аслан, помочь? — дернулся вперед Сема.

— Сам, — прорычал Гиноев. Со стоном, стиснув зубы, оттолкнулся вверх, и сразу оперся ладонями на столешницу, чтобы не упасть. Шум, как по мановению волшебной палочки, затих. Лица старателей повернулись к чеченцу.

— Вы знаете, мне осталось не долго, — неожиданно громко сказал Аслан. — Когда умру, вас попробуют подмять под себя Серый и Савва. Их методы известны. Кто не согласен, и не успеет сбежать, исчезнут. Тайга большая, десятком трупов больше, десятком меньше — роли не сыграет, земля всех примет. Кто согласится, будет работать на них. Оставшихся начнут штрафовать, грабить самыми разными способами. Оставят чуть на кармане, чтобы желание работать совсем не отбить, остальное себе загребут. Бомжи и бичи у Серого вообще за жратву работают. Вы, в отличие от старателей Саввы и Аслана, люди не подневольные, долгами не опутанные, свободные и с деньгами.Но отстоять себя не сможете. Они лучше вооружены, организованы и их много. Нас не тронули только потому, что я пока жив и ещё есть серьезные люди, способные за меня предъявить. Когда сыграю в ящик, лафа закончится.

Аслан замолчал, пошатнулся, закрыл глаза, приходя в себя. По влажному виску потекла капля пота. Выпирающий кадык на морщинистой шее судорожно дернулся. Гиноев чуть наклонился, ещё сильнее уперся ладонями в столешницу, так что на спине под теплым свитером крыльями выдвинулись острые лопатки.

— Мне недолго осталось, — тяжело выдохнул он. — Я каждого знаю, со многими годами работаю и оставлять всё Серому, не хочу, принципиально. Мой старый друг дал ребят, которые возьмут вас под своё крыло. С ними вы сможете спокойно мыть золото, как и раньше. Народ, я передаю им прииски и тех, кто хочет заниматься золотом дальше.

— Аслан, а можно этих ребят послушать? — выкрикнули из толпы. — Интересно, что предлагать будут, вопросы от коллектива задать.

— Можно, — тяжело выдохнул чеченец. — Дойдем и до ваших вопросов, подожди немного.

Аслан глянул на меня, махнул рукой.

— Говори.

Аслану помогли аккуратно сесть в коляску. Я встал, оказавшись под прицелом десятков внимательных глаз.

— Меня зовут Михаил, — вежливо представился старателям. — Аслана вы уже слышали. Знаю, вы отстегиваете ему двадцать процентов, за работу на приисках и защиту. Меня это вполне устраивает. Так же он обеспечивает вас едой, инструментами, всем необходимым для работы и жизни. За это платите отдельно. Это тоже останется без изменений.

Я в курсе, что желающие продавали Аслану золото по двадцать рублей за грамм. Это лучшие условия на здешних приисках. Можно было оставить золотишко себе на будущее. Оно же есть не просит, правильно?

В толпе раздались смешки.

— Те кто, хотели получить цену повыше, могли попробовать реализовать песок и слитки по двадцать два — двадцать пять, — продолжил я. — В крупных городах, например. Но Аслан такое не приветствовал, старался, чтобы вы подобной хренью не страдали. Во-первых, можно легко запалиться и подставить под ментовский и комитетский пресс всех. Во-вторых, это невероятно сложно, купить такое золото могут люди, имеющие надежные контакты среди ювелиров и стоматологов или являющиеся ими. Но эта публика очень осторожна и подозрительна, с левыми продавцами сотрудничать побоится. Верно?

— Верно, — выкрикнул из толпы высокий худой парень. — Ты хочешь что-то другое предложить?

— Хочу, — громко заявил я. — Предложение простое и для вас очень выгодное. Мы будем покупать у вас золото гораздо дороже. Абсолютно всё, что добываете. Вам не нужно будет бегать, искать на него покупателей. Всё что намоете, добудете, заберем мы.

— Насколько дороже? — не унимался высокий парень.

— С восемьдесят пятого года официальная цена грамма золота пятьсот восемьдесят третьей пробы сорок три рубля. В зависимости от ювелирного изделия стоимость может доходить до пятидесяти рублей в самом крайнем случае. Вы добываете чистое золото, но «по черному». Это автоматически сильно сбивает цену, а вас подводит под статью. Если удается продать за двадцать пять, это уже невероятная удача. Я предлагаю сразу забирать у вас всё, минимум, за тридцать, в зависимости от качества. По-моему, лучшего предложения вам уже никто не сделает.

Толпа возбужденно загомонила.

— Не врешь? — возбужденно крикнул низкий мужичок лет сорока пяти, с залихватски заломленной набок кепкой.

— А смысл? — пожал плечами я. — Дождетесь первой оплаты, сами всё увидите.

— Да какая, нахрен оплата, — заорал кряжистый полный мужик в ватнике. — Что ты несешь, хлыщ городской? Думаешь, тебе позволят здесь остаться? Тебя и твою шоблу Савва в ближайшем болоте похоронит.

— Пятка, тебя никто не держит, — выкрикнул Степан. — Не хочешь, забирай свои манатки, и вали с богом. А мы останемся тут и будем дальше работать.

«Пятка», — я с интересом глянул на одного из людей Саввы. — «Так вот ты какой».

— Народ, Пятка дело говорит, — выкрикнул стоящий с ним рядом длинный нескладный мужчина с крупным носом-клювом, — Этот хлыщ вам головы дурит. Сами подумайте, кто такое бабло платить за левое золото будет? Я слыхал, с Хабаровска команда мутных заехала, они уже ребят с Ангарской сопки на бабло кинули, сейчас новых лохов ищут, райские кущи сулят. Это не вы, случайно, будете, господа нехорошие⁈

— Худой, ты можешь с Пяткой вещи собирать, — гаркнул дядя Ашота. — Вас никто не держит'!

«Вот ещё и Худой нарисовался», — отметил я. — «Осталось Клеща, Бурика, Каму услышать, и вся пятерка в сборе будет»,

У Сергея запищала рация. Он тихонько извинился, встал, спрыгнул с поддонов, и отошел в сторону за деревья.

— Аслан уже на последнем издыхании находится. Ещё день, другой и к предкам отойдет, — вступил в разговор третий, чернявый и вертлявый, будто на иглах стоит. — У него боли адские, адекватно мыслить не может. Вот ему всякие жулики голову задурили. А Степан, походу, с ними в доле.

— Молчать! — ладонь чеченца стукнула по столу. Сил у Аслана уже не было, поэтому хлопок вышел не особо громкий. Но толпа на мгновение замолчала.

— Кама, ты слишком много на себя берешь. Я пока не в гробу, а тут сижу.

Договорить Аслан не успел, за деревьями замелькали тени, и на поляну, обтекая толпу с двух сторон, выбежало человек двадцать. Справа в первых рядах, я заметил оставленного в машине, Матвея. Недавний пленник злобно скалился, в глазах светилось торжество, в правой руке угрожающе блестел обрезок стальной трубы.

Слева возглавлял бандитов крепкий мужик с широким лицом, раскосыми глазами якута, губами-блинами, сверкающий на солнце до блеска выбритой макушкой. На здоровенном кулаке, многообещающе покачивался железный кастет.

«Вылитый Фантомас, понятно о ком Матвей говорил», — машинально отметил я. — «Шустрые ребята. Этого урода быстро нашли и освободили».

Сема, широкоплечий паренек и жилистый мужик с колючим злым взглядом, загородили телами коляску с чеченцем, расстегнули куртки.

Загремели отодвинутые и отброшенные в сторону стулья и табуреты. Вся наша компания моментально оказалась на ногах.

— Аслан, мы тебя и твоих людей трогать не будем, — процедил лысый. — Заключенный договор соблюдаем. Людей, за тебя вписавшихся, уважаем. Но гостей твоих проучим, чтобы на чужой каравай рот не развевали. Не вмешивайся, иначе попадешь под раздачу. Всех остальных это тоже касается.

— Не указывай, что мне делать, Фантомас, — ощерился Аслан. Захотел привстать, скривился от боли, упал в коляску, скорчился, прижав ладони к животу. Глаза чеченца закатились, на трясущемся лице мелко дрожали капельки пота.

— У Аслана приступ. Уносим его отсюда, быстро, — скомандовал Сема. Он подхватил коляску сзади за сиденье, двое остальных охранников — за поручни и колеса. И вся троица чуть ли не бегом, понесла стонущего чеченца в сторону, к деревьям.

— Гаси пришлых, — заорал лысый. Лица бандитов перекосили злобные оскалы, глаза засверкали в предвкушении бойни, и вся толпа саввиных бойцов с дикими криками бросилась на нас.

В запрыгивающих на поддоны отморозков полетел брошенный меткой Саниной рукой стул.

Могучая лапа десантника ухватила меня за воротник куртки и отодвинула назад.

— Давай, — заорал Олег, и они вместе с Саней и Ашотом, подхватили стол и броском снесли с площадки первых нападающих. Денис метнулся навстречу Фантомасу, начавшему отводить руку с кастетом, взвился в красивом прыжке. Нога афганца пущенным копьем, пробила в грудь, вскочившему на доски главарю бандитов. Глухой стук удара на мгновение перекрыл поднявшийся шум. Фантомас всей массой обрушился в набегающую толпу, раскидывая нападающих в стороны.

Саня с размаху разбил стул, от набежавшего сбоку огромного толстяка. Скрутившегося и инстинктивно закрывшего голову руками бандита, добил я, от души всадив кулаком по открытой печени. Перед моим носом мелькнул обрезок трубы, я увидел оскаленную рожу Матвея и сразу ушедшую в сторону, разбрызгивая пузырьки слюны, челюсть, в которую влетел кулак, страховавшего меня Олега.

Отрывисто грохнул пистолетный выстрел. Затем ещё один, и ещё.

Трое бандитов, вскочивших на деревянную площадку, свалились на доски, бросая ножи и палки. Здоровый бугай с аккуратно подстриженной бородкой, корчился, ухватившись за расплывающееся кровавое пятно на бедре, сухой мужичок качался и подвывал, держась обеими ладонями за лодыжку, возле которой расплывалась карминовая лужа, третий небритый дядька, похожий на медведя, глухо матерился, держась за раненое плечо.

Бандиты рванули в рассыпную, пытаясь удрать лесом. На площадке остались только раненные и две нокаутированные тушки, Матвея и ещё одного урки с разбитой башкой.

Наперехват уголовникам метнулись, отделившиеся от деревьев силуэты бойцов Германа с «калашниковыми» и пистолетами. Пророкотала автоматная очередь.

— Лежать суки, руки за голову! Нянчиться с вами никто не будет! — командирский рык Лайтнера эхом прокатился по лесу. Отморозки начали послушно плюхаться на землю.

— Зачем спектакль разыграли и до драки довели? Надо было раньше все заканчивать, — недовольно буркнул подошедший Степан. На щеке у дяди Ашота алела ссадина.

— Дали бы очередь в воздух, на этом все бы закончилось.

— Неправильно мыслите, Степан-джан, — усмехнулся я. — Во-первых, мы не знали, произойдет сегодня что-то во время собрания или нет, но на всякий случай были наготове. Во-вторых, очередь в воздух никого бы не напугала, по большому счёту. Понятно, после этого на рожон бы не полезли. Но в следующий раз, подготовились бы лучше. А тут мы дали им наброситься, и сразу стали стрелять. Двойной эффект получили. Старатели увидели: мы сможем и будем их защищать, урки поняли — крови не боимся, шутки с ними шутить не будем. Всё, как, спланировали наши безопасники.

Я кивнул на подошедших Сергея и Германа.

— Герман, твои ребята готовы к рейду в Теремок?

— Готовы, — кивнул он.

— Степан, есть куда пленных и раненных загнать?

— Тут немного дальше, ближе к прииску, землянка стоит, как столовка и временный ночлег, для мужиков, которые там остаются. В землянке, сделали отдельный погреб для хранения продуктов. Он не большой, но глубокий. Свяжем этих придурков, вниз опустим, лестницу поднимем, засовом люк закроем, сундуком тяжелым подопрем на всякий случай. Им тесно там будет, ничего потерпят. Никто не вылезет. Туда перегоним тех, кто более-менее в нормально состоянии. Раненых Док перевяжет, посмотрит, их в городке нашем подержим, места имеются. Но день-два, не больше. Надеюсь, их вы валить не собираетесь?

— Ментам не расскажут? — уточнил я.

— Не расскажут, вот те крест, — Степан истово перекрестился, достал из-под свитера серебряный крестик, поцеловал. — Тут же большинство с ходками. Воров уважают, законы чтут. Те, кто не сидел, молодые, с рождения о блатной жизни слышат. Зон полно, зеков бывших — тоже. Для них к мусорам обратиться — зафоршмачиться по полной. Так что не бери грех на душу, этих не трогай. Фантомас — урод ещё тот, но если Савва загнется, рыпаться не будет.

— Странный ты человек, дядя Степан. То разговариваешь, как потомственный интеллигент, то крестишься, как крестьянин крепостной, — усмехнулся я.

— Я почти треть века здесь работаю, — усмехнулся армянин. — Пословицу знаешь? «С кем поведешься, от того и наберешься». А старатели народ верующий.

Степан помолчал и добавил, кивнув на скромно стоящего неподалеку Ашота.

— В свое время, я, его отец, вся наша родня хорошее образование получила. Ерванд в детстве даже в музыкальную школу ходил, на скрипке играл.

— Папа? — у Барсамяна-младшего изумленно поползли вверх брови. — Он мне об этом не говорил.

— Он тебе много чего не говорил, — усмехнулся Степан. — Будет время, я расскажу.

Пока разговаривали, Герман и Сергей занимались пленными бандитами. Раненных осмотрел и перевязал один из старателей, высокий мужчина лет сорока пяти. По спокойному взгляду и уверенным движениям, угадывался профессиональный врач. Остальных согнали в кучу, и заставили сидеть на земле, сложив руки на затылке. Среди отобранного холодняка, ножей, кастетов, железных прутов и деревянных дубин, нашелся пистолет-зажигалка и допотопный наган, со следами ржавчины.

— Вот клоуны, — хмыкнул я, увидев «огнестрельное оружие».

Джалакян извинился, подошел к здоровяку Семе, вернувшемуся на поляну. Аслан так и не появился. Видимо, был совсем плох. После короткого разговора, к которому присоединился Сергей, раненых в ноги, старатели уложили на носилки и унесли. Мужик с простреленным плечом двинулся следом, под конвоем наших бойцов из службы безопасности.

Я вместе с Саней и Олегом направился, к Герману, деловито отдающему команды своим людям.

— Бросай всё нахрен, займись Саввой и Серым, — попросил я. — Надо с остальными разобраться, пока они ждут известий от Фантомаса и не ожидают нападения. Мы взяли мелочь, а самые матерые со стволами там сидят. Бери своих парней, идите к Теремку, как договаривались. Степан покажет дорогу. Мы тут сами управимся, людей хватает, Сережа и Олег присмотрят, чтобы всё было в порядке.

Герман кивнул и повернулся к дяде Ашота.

— Идти, придется пешком по тропкам, как я понял?

Степан неуверенно кивнул.

— Другого пути, более быстрого, нет? — уточнил командир «афганцев». — Любые природные препятствия, водные преграды преодолеем, соответствующее снаряжение имеется.

Степан заколебался.

— Есть путь, севернее, — признался он. — Там болото, водоем, и гора, небольшая, но с крутым спуском. Можно вашими машинами большую часть пути проехать, а потом кого-то одного оставить, чтобы за ними присмотрел. С этой стороны Савва и Серый точно никого ждать не будут. Минут через сорок-сорок пять там будем.

— Отлично, — усмехнулся Герман. — Если стрелять начнем, люди не набегут, шухер не поднимут?

— Тайга же, — усмехнулся Степан. — Какие посторонние? Две деревни на отшибе и всё. Тропы, которыми проведу, не каждый знает. Слава у Теремка и его обитателей, дурная. Местные его десятой дорогой обходят, на всякий случай. Будет что-то гореть и взрываться, никто нос даже не сунет, от греха подальше.

— Тогда не будем терять времени.

Герман повернулся к своим замам и бойцам, стоявшим недалеко от пленных. Бросил взгляд на циферблат «Командирских».

— Воха, Тоха, собирайте наших. Рассаживаетесь по машинам, начинаем выдвижение к объекту. У вас минута времени — отчёт пошел.