Олигарх из будущего. Часть 7. Операция "Цунами"

Глава 21

Разговор с Гельмутом, Оливейрой и Баркли получился содержательным. За полтора часа мы успели обсудить много важных вопросов. Штази уже начали прорабатывать возможные варианты нейтрализации Рокволда, выбрали место для переезда родных и близких. У Вольфа и Гельмута были хорошие связи с руководством руководящей Коммунистической партии Вьетнама, влиятельными членами Политбюро. Генерал-полковник Май Хоай Туай, возглавлявший министерство общественной безопасности, был приятелем Маркуса и близким другом Гельмута, В период провозглашенных экономических и политических реформ «Обновления», вьетнамское руководство охотно согласилось принять несколько сотен членов семей оставников штази и армии ГДР. Особенно после того, что немцы с моего согласия, предложили вложить два-три миллиона долларов в обустройство небольшого огороженного поселка на десяток многоквартирных домов, расположенного на побережье Южно-китайского моря. Раньше он принадлежал советским специалистам. Естественно, все переговоры велись в обстановке секретности, с обещанием помощи и поддержки вьетнамских спецслужб в Европе и других регионах мира. Озвученная сумма являлась инвестициями на первое время, с возможным дальнейшим расширением инфраструктуры и объемов вложений.

Вторую резервную базу для семей штази планировали открыть на Кубе. Гельмута и Вольфа связывало давнее успешное сотрудничество с военными, Управлением Разведки, её «отцом» Мануэлем Пиньейро. Они лично знали и приятельствовали с Команданте, Раулем Кастро и другими членами кубинского политбюро, чувствовали себя на «острове Свободы» комфортно и в относительной безопасности. Но как меня предупредили, использовать базу можно было только для проживания и отдыха семей военных и штази. Никаких дел на Кубе, выходящих за рамки жизни обычных обывателей быть не должно.

Наоборот, в Африке, если возникнет необходимость, можно было использовать личные отношения с кубинскими спецслужбами и военными. Штази, ДИ, спецназовцы с «острова Свободы» долгое время воевали плечом к плечу, проводили совместные операции вместе с советскими комитетчиками и местными последователями «Дзержинского», плодотворно сотрудничали против «южноафриканских 'коммандос», «диких гусей», местных вооруженных банд и западных разведок…

Последним вопросом, который мы обсудили на встрече, был готовящийся слив компромата на Бобкова. Пауль заверил: подготовка операции находится на завершающей стадии: журналисты подготовлены, на телевидение и во все известные СМИ, без подробностей, вброшена информация о грядущей сенсации. Известные европейские журналисты и телевизионщики заряжены и находятся на «низком старте». Как только пойдет волна разоблачительных публикаций её подхватят несколько ведущих газет и изданий в США. Через день-другой можем начинать…

На следующее утро в офис позвонил Оливер. Дворецкий вежливо поинтересовался, располагаю ли я свободным временем для посещения поместья мистера Рокволда. Я, конечно, располагал.

Как обычно, «континенталь» с Орловски и Тедом, остался за территорией поместья, припарковавшись, на площадке возле забора. На воротах стояли абсолютно новые люди. В руках автоматические винтовки, карабины и помповые ружья, на поясах открытые кобуры, с торчащими пистолетными рукоятями, в ушах — проводные наушники, идущие от раций, прикрепленных к ремням.

Машинально отметил: как только охранники услышали моё имя, подобрались, насторожились. У парочки руки непроизвольно легли на кобуры. Оливер, пришедший встретить меня у ворот, вежливо улыбался, но я сразу отметил некоторую отстраненность. Прежней сердечности не было.

— Мистер Елизаров, — очень вежливо обратился дворецкий. — Не сочтите за грубость или недоверие. Но прошу вас разрешить ребятам пройтись по вашей одежде металлоискателем.

— Зачем? — поинтересовался я. — Мне перестали доверять?

— Тех, кому мистер Рокволд не доверяет, сюда не приглашают, — дипломатично ответил дворецкий. — Время сегодня неспокойное. В городе происходит что-то непонятное, террор, атакуют и убивают бизнесменов. Поэтому новый начальник службы безопасности настоял на дополнительных мерах предосторожности: проверяют каждого посетителя. Если вы опасаетесь, что вам что-то подкинут, как тогда в ситуации с Моррисом, я буду стоять рядом и внимательно наблюдать за процессом.

— Хорошо, раз надо, проверяйте, — я поднял руки.

Когда процедура была завершена, мне вернули ключи. Коренастый крепыш с ручным металлоискателем отступил в сторону, освобождая проход в поместье. Я, разворачиваясь, краем глаза уловил, как переглянулись и одновременно нехорошо ухмыльнулись охранники, уверенные, что их не видят.

Накатившее чувство опасности, вбросило в кровь адреналин. Я крепко, до побелевших костяшек, на мгновение стиснул кулаки, чтобы себя не выдать. Сразу постарался расслабиться, нормализовать дыхание и сбросить мышечное напряжение. К счастью, Оливер шел спереди, а охранники сразу скрылись в помещении и моё секундное замешательство не видели.

— Почему я так срочно понадобился мистеру Рокволду? — спросил я.

— Не могу знать, сэр, — отозвался Оливер.

Тон его остался таким же, как и всегда, но я обострившимся до предела чутьем, уловил еле слышные прохладные нотки в голосе.

Рокволд ждал меня в своем кабинете. Когда я зашел, не вставая, хозяйским жестом, протянул сухую морщинистую лапку для рукопожатия и взглядом указал на стул напротив.

— Присаживайся.

— Я тоже рад вас видеть, мистер Рокволд, — с сарказмом ответил я, поудобнее устраиваясь на сиденье.

— Как там дела с базой данных по нефтяным заводам? — пронзительный взгляд олигарха сверлил моё лицо.

— Так, как и были, — пожал плечами я. — Информация собрана, на некоторых заводах налажены первые контакты. Ждем момента, когда их можно будет скупать, и начинаем действовать, как договаривались.

— Мне нужно увидеть твою базу, немедленно, — заявил банкир.

— Зачем? — удивился я. — Мы же с вами обо всем договорились. Сначала я приобретаю заводы, потом продаю вам, заодно и передаю базу. Не раньше. Или вы хотите переиграть наши договоренности?

— Мне поступили сведения, что ты меня обманываешь, — Рокволд, откинулся на спинку кресла. Немигающие холодные глаза олигарха напоминали рептилию, следящую за своей жертвой, перед смертоносной атакой.

— Интересно, от кого же они поступили? — криво усмехнулся я. — Кто этот неизвестный обвинитель, скажете?

— Тебе это знать незачем, — отрезал банкир. — Когда сможешь передать информацию?

— Передать информацию, вы проведете сделку без меня, а я останусь ни с чем? — поморщился я. — Мы так не договаривались.

— Никто тебя убирать из сделки не будет, — пообещал Рокволд. — Разумеется, если докажешь, что проделал всю работу, о которой говорил. Пока я слышал от тебя только одни слова, и больше никаких подтверждений. Тематику, признаю, ты изучил, некоторую поверхностную информацию по заводам собрал. Но мне нужны более весомые доказательства. И вообще учись деловому этикету: в наших кругах принято доверять слову партнеров.

— Сказала голодная акула маленькой рыбке и плотоядно ухмыльнулась, — хмыкнул я.

— Хорошая шутка, жизненная, — банкир улыбнулся одними губами, глаза остались холодными и колючими. — Ты уже далеко не маленькая рыбка, Елизаров. Как минимум, до средних размеров дорос. И потом, чего тебе бояться? Я не буду портить отношения с внучкой, чтобы тебя обмануть. Наоборот, хочу удостовериться, что ты играешь честно. Когда передашь мне информацию по нефтезаводам и досье на руководство?

— Для этого мне нужно вернуться в Москву, — сообщил я. — Все собранные сведения стекаются ко мне, и хранятся втайне от других партнеров. Сделка заключалась между нами, больше в неё никого не посвящал. Служба безопасности «Ники» и доверенные люди выполняли мой приказ, без подробностей и пояснения будущей сделки. Сейчас все материалы находятся у меня в надежном месте, забрать их могу только сам. После приезда в Москву понадобится ещё дня три-четыре, чтобы все систематизировать и разложить по полочкам.

— Хорошо, у тебя будет это время, но не больше, — кивнул Рокволд. — Как только рассортируешь свои бумаги, передашь их Дэвиду Джонсу, ты его должен помнить, он встречал Мадлен в аэропорту, и сопровождал по городу. Для этого достаточно позвонить в банк, договориться о встрече, подъехать и передать документы ему лично в руки.

— Ладно, — кивнул я. — Договорились. Я могу встретиться с Мадлен? Просто она куда-то пропала. Спрашивал в офисе, они ничего не знают.

— Встретиться можешь, конечно, — банкир усмехнулся и развел руками. — Кто я такой, чтобы запрещать молодым людям видеться? Но её в Нью-Йорке, и вообще в Америке нет. Она вылетела в Гонконг представлять свой бренд одежды, попутно выполнить несколько моих поручений и провести деловые встречи с партнерами. Прилетит через неделю-полторы, примерно.

— Меня уже здесь, скорее всего, не будет, — вздохнул я.

— Значит, увидитесь в следующий раз, — в глазах Рокволда промелькнула довольная искорка. — Вы — молодые, времени у вас много в отличие от нас, стариков…

Оливер проводил меня до ворот. Держался вежливо, но я ещё раз отчетливо ощутил пробежавший между нами холодок.

Уселся на мягкий диван «континенталя», бросил находившемуся за рулем Тэду.

— Обратно в офис.

Устало прикрыл глаза. Накатила мигрень, невыносимо заломило виски. Я потер их подушечками пальцев и замер, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Возникло впечатление, что начался обратный отчет — от жизни к смерти. «Тик-так», с мрачной обреченностью стучало в голове, уходили секунды, растворяясь, как вода в песке, с каждым мгновением незаметно уменьшая отведенное мне время.

«Врешь, гнида» — ярость неожиданно обожгла горячей волной. — «Ни черта у вас уродов, не выйдет. Я ещё побарахтаюсь».

* * *

В оставшиеся четыре дня моего пребывания в Нью-Йорке произошло множество событий. На следующий день, мне подвезли карты и фотографии с расположением африканской базы. Место мне понравилось, плато, почти полностью окруженное горами, узкий участок закрыт непроходимыми джунглями, чтобы продраться через густую растительность и связки лиан, нужно было использовать, минимум, экскаватор или танк, оснащенный огнеметом.

Пауль и Гельмут выбрали несколько замаскированных точек, на которых планировали посадить наблюдателей, с оружием, позволяющим похоронить любую попытку прорыва к нашему «месторождению». К нашей встрече Пауль вместе с Оливейрой, улучшили план Гельмута по созданию лагеря с большими складскими помещениями, где будут храниться переплавленные из руды «золотые кирпичики», бараками рабочих и другого персонала, ангарами для спецтехники и другими сооружениями. Решили создать показушные казармы охраны, а на самом деле, на ночь перемещать их в выкопанные под землей и залитые бетоном убежища. Естественно, посторонних в этом городке быть не должно. Большинство людей набирали штази и Оливейра, через своих многочисленных знакомых, участвовавших в войнах против латиноамериканских хунт и наркокартелей, и находившихся на полулегальном положении. Каждому предлагалось подписать контракт на год без возможности выезда и с пунктом о нераспространении информации, получить кругленькую авансовую сумму с полным расчетом по окончании операции. Оливейра и Пауль меня заверили: на прииске, после решения вопроса с местными коррумпированными чиновниками и подписания договора, будут работать только проверенные люди, отлично владеющие оружием.

Все предполагаемые подходы к африканской базе будут перекрыты замаскированными снайперскими парами в горах и на деревьях, бойцами с гранатометами, «стингерами» и «иглами». В уязвимых местах, где могут проникнуть одиночки, поставлены растяжки. Любое вторжение, воздушное или наземное, за исключением, высоко летящих истребителей, будет легко отбито, а нападающие — уничтожены. Если понадобится больше оружия и людей, Маркус готов задействовать свои кубинские связи среди руководства ДИ и военных, выделив на это определенный бюджет и небольшую долю, после завершения операции. Благо, кубинцы находятся рядом — в Анголе. Но использовать эту возможность, решили только в самом крайнем случае. План я одобрил, ещё раз мысленно восхитившись быстротой и основательностью работы штази. Даже предложил использовать ещё дополнительных два-три миллиона из резервного фонда, если в этом возникнет нужда.

«У дядюшки Отто», встретился с прилетевшим из Парижа Франсуа Шеро. Француза во избежание лишней засветки провели через служебный вход. Шеро произвел на меня отличное впечатление. Будущий директор хедж-фонда был стильно, дорого и со вкусом одет, обладал безупречными манерами. Внешне, несмотря на возраст, шагнувший за пятый десяток, он выглядел потрясающе: идеальная белоснежная улыбка плейбоя или довольного жизнью миллионера, длинная седая шевелюра, курчавящаяся на кончиках, аккуратно собрана в хвост, породистое аристократичное лицо — будто сошел со страниц гламурного журнала о богатых плейбоях. Начитанность и потрясающая эрудиция гармонично завершали образ. Шеро сыпал цитатами Платона, Сократа, выдающихся мыслителей и философов средневековья и современности, умел пошутить, остроумно отвечал. Общаясь с ним, я не заметил, как пролетел запланированный час. Разрешение на назначение француза директором будущего хэдж-фонда со звучным названием «Глобал капитал инвестмент», я дал сразу, впечатленный результатом беседы.

В понедельник вышла статья во французской «Либерасьон». С громким названием «За пригоршню грязных долларов — КГБ оптом и в розницу». Цитировались слова американского журналиста Марка Тернера, что генерал КГБ, возглавлявший Пятый отдел, с дозволения своего непосредственного начальника, продал журналистам эксклюзивную фотографию первого советского космонавта, которую не было ни в МИД СССР, ни в ведущих советских СМИ за семьдесят тысяч долларов. Редакция дала примечание: она располагает кассетой с записью откровений Тернера. Журналист в телефонном разговоре с сотрудниками «Либерасьон» под запись, подтвердил свои слова.

Приводились оперативные документы о взаимовыгодных контактах руководителя Пятого отдела с главами республик, после которых он в упор не видел, набиравшие силу сепаратистские течения, раздувание антисоветских настроений, поддержки местными властями диссидентов и лиц, проводивших подрывную работу среди населения. Публиковались доклады внутренних расследований о взятках и нецелевом расходовании оперативных средств. Имелась служебная записка Андропова с приказом прекратить все следственные действия по генералу Б.

Вишенкой на торте компромата был опубликованный разговор генерала с бывшим коллегой, а ныне главой одной из кавказских республик. Я его прослушал мельком, сконцентрировавшись на бумажных документах, а зря.

Оба хорошо выпили, и в выражениях не стеснялись. Генерал называл генерального секретаря Михаила Сергеевича Горбачева «Мишкой пустобрехом», утверждал, что Юрий Владимирович Андропов специально тянул эту пустышку в Москву, чтобы поставить в Политбюро ещё одну послушную марионетку. И окончательно похоронил себя, под смешки товарища, сравнив саму Раису Максимовну с мартышкой, от души поиздевавшись над рязанской физиономией, прическами, нарядами жены генсека и желанием походить на западные элиты.

На следующий день с громкими заголовками материал подхватили «Нью-Йорк Таймс», «Уолл Стрит Джорнел»«, 'Вашингтон пост», многие другие популярные СМИ. Газетные лотки на следующее утро после публикации в «Либерасьон» пестрили сенсационными обложками: «Откровения заместителя председателя КГБ: Горбачев пустобрех и марионетка», «Как в КГБ воруют деньги, берут взятки, и ругают руководителя государства». «КГБ: продажа советского космонавта и коммунистической идеологии, недорого». «Оборотни в комитетских погонах».

Я просто веселился от души, читая заголовки и рассматривая карикатуры, изображающие товарища генерала в самом неприглядном виде, с пачками долларов, в крючковатых загребущих пальцах.

На следующий день пресса сообщила, генерала позорно уволили, лишив всех званий, и открыли на него сразу несколько уголовных дел. Вечером, получивший свежую информацию от Белозерцева, Баркли, давя расплывающуюся на лице улыбку, рассказывал: Михаила Сергеевича особенно возмутила не продажа фотографии Гагарина, взятки, растраты и другие махинации генерала, а то, что он наговорил на него и обожаемую Раису Максимовну и опозорил их «на весь мир».

Обратно в Москву я летел в приподнятом настроении, регулярно листая приобретенные газеты и журналы со статьями и генерале-взяточнике, и, улыбаясь так, что на меня начали недоуменно поглядывать другие пассажиры авиалайнера.

Сергей, Саня, Ашот, Олег встречали меня в зале аэропорта. Я глянул на их насупленные мрачные лица, и веселое настроение моментально испарилось. В груди разлился ледяной холод, сердце замерло, сознание, за долю секунды проанализировав картинку, завыло пожарной сиреной в предчувствии катастрофы.

— Не стойте истуканами, — процедил я, — Что случилось?

— Миш, ты только не волнуйся, пожалуйста, да, — друг смотрел с таким сочувствием, что я чуть не загнул забористое ругательство. — Не нервничай, успокойся. Уже ничего не вернуть.

— Да что, черт возьми, произошло? — бешено рыкнул я. — Говорите!

— Влады больше нет, — грустно сообщил Сергей. — Погибла сегодня утром.

На меня будто с размаху обрушилась кувалда. В глазах на мгновение помутилось, пол под ногами дрогнул.

Я пошатнулся, схватил за плечо стоящего напротив Олега.

Друг чуть поморщился, но с места не сдвинулся. Оказавшийся рядом Саня заботливо подхватил под локоть. Я резко выдернул руку, прохрипел:

— Не трогай, я в порядке.

Нарастающий в горле ком, больно царапал глотку, но я сумел выдавить:

— Как это произошло?

Примечания:

ДИ — Управление разведки (Куба). Создана в 1961 году. Первый руководитель — один из лидеров кубинской революции Мануэль Пиньейро Посада. Основная деятельность — внешняя разведка.