Олигарх из будущего. Часть 7. Операция "Цунами"

Глава 30

— Это шантаж, — нервно выкрикнул Пол Аллен.

— Нет, — невозмутимо возразил Франсуа. — Это выполнение своих обязательств перед клиентами фонда. В договорах все сказано, мы должны управлять активами так, чтобы увеличить прибыль инвесторов и акционеров. Хэдж-фонд, и я, как его директор и владелец, действуем в полностью законном поле, в соответствии с правами и возможностями, которые дает механизм акционирования.

Аллен тяжело вдохнул, и не нашелся, что ответить.

Гейтс поджал губы и молча изучал переданные бумаги.

— Да, всё верно, — с усилием проскрипел он. — У вас блокирующий пакет. Формально, вы можете это сделать.

Немного помолчал, и тихо, выделяя каждое слово, процедил:

— Вы же понимаете, формальная возможность иногда не означает, что это реально. У вас ничего не получится. Мы этого так не оставим.

— Это угроза? — спокойно осведомился Шеро.

— Констатация факта, — криво усмехнулся президент «Майрософт». — Мы найдем возможности противостоять вашему шантажу.

— Ещё раз, — надавил голосом Франсуа. — Это не шантаж, а отстаивание прав своих клиентов.

— Мы вас услышали, — сухо ответил Гейтс. — Оставляем за собой право действовать по собственному усмотрению. Вы донесли до нас свое предложение, нам нужно его обсудить, а вас мы больше не задерживаем.

— Всего доброго, — Франсуа неторопливо встал, собрал бумаги, уложил листы в папку, и двинулся к выходу. Взгляды директоров злобно сверлили спину, но Шеро даже не обернулся.

С гордо расправленными плечами и каменным выражением лица он вышел в коридор, не забыв закрыть за собой дверь.

* * *

Два дня спустя. Нью-Йорк. Трамп-плаза. Офис хэдж-фонда «Глобал капитал инвестмент». Кабинет директора

— Шеф, — ожило переговорное устройство. — К вам на прием просится мистер Эдвард Стоун, адвокат юридической компании «Маккензи Бейкер». Он представляет интересы фирм «Эппл», «Оракл» и «Майкрософт». Говорит, встреча с ним в ваших интересах.

— Бэтти, он в приемной? — уточнил француз.

— Нет, я попросила его подождать выставила в коридор и закрыла дверь. Действовала, согласно вашим инструкциям.

— Отлично, проведи наших гостей-юристов, через актовый зал в тайную комнату, смежную с моим кабинетом. Ту, что всегда закрыта, — распорядился Шеро. — Так, чтобы Стоун ничего не заподозрил.

— Сейчас сделаю, шеф, — откликнулась секретарша.

Через пару минут в динамиках снова зазвучал голос Бетти.

— Сделала. Гости уже там. Запускать адвоката?

— Минутку, — Франсуа открыл верхний ящик стола. Достал профессиональный диктофон, щелкнул кнопкой, включая запись, поместил его в специальную полость-тайник под ободом горшка, где раскинуло ветви и листья карликовое дерево, подсоединил шнур и микрофон, грамотно спрятав его в толще листьев и стеблей. Затем бросил документы в ящик и закрыл. И только потом нажал кнопку переговорного устройства и распорядился:

— Пусть Стоун заходит.

Через десять секунд дверь открылась. В кабинет проскользнул высокий худой мужчина в строгом черном костюме. В правой руке он держал кожаный портфель.

— Ничего у вас так, просторно, — протянул он, с интересом обозревая помещение. Особенно его впечатлил аквариум почти на всю стену. В стеклянной поверхности, наполненной голубой океанской водой, на фоне, кораллов, ракушек, водорослей и подводных гротов, плавали стайки диковинных разноцветных рыбок. В действительности за аквариумом и рыбками была ещё одна комната. Сейчас в ней сидели два респектабельных джентльмена, наблюдающие за всем происходящим в кабинете и отчетливо слышащие каждое произнесенное слово.

— Вы зашли обстановку посмотреть или по делу? — холодно осведомился Шеро.

— Конечно, по делу, — улыбнулся Стоун, шагнул вперед, остановился напротив большого стола француза, показал глазами на ряд стульев, выстроившихся вдоль огромного стола для совещаний, за которым сидел президент фонда и спросил:

— Позвольте присесть?

Франсуа кивнул и ладонью указал на стул, рядом с собой.

Эдвард медленно опустился на сиденье.

— Чем обязан? — Шеро изучал глазами адвоката.

— «Оракл», «Майрософт», «Эппл» заключили контракт с «Маккензи Бейкер». Они поручили нашей юридической компании представлять их совокупные интересы. Мои боссы считают, корпоративные войны и суды, являются крайними мерами. Разумные люди всегда могут договориться к взаимной выгоде. Мы приняли решение предварительно переговорить с вами и попытаться решить вопрос миром, прежде чем предпринимать какие-либо действия. Ваши условия категорически неприемлемы.

— К сожалению, я вынужден на них настоять, — сухо ответил Шеро. — Вы ещё что-то хотите добавить?

— Да, — кивнул адвокат. — Мы хотели решить по-хорошему, но придется действовать по-плохому — сами напросились. Боюсь, вы не отдаете отчета, что делаете и кому ставите условия. Вы всего лишь один из выскочек, пена на гребне волны, которая, когда она спадет, медленно растечется по песку и исчезнет. Корпорации с многомиллионными и миллиардными оборотами, могут легко растереть вас и ваш фонд по асфальту, как надоедливого мелкого таракана. Вас могут банально уничтожить, как финансово, так и физически. Все возможности для этого есть. Можно даже законодательство подправить, в свою пользу, хоть это займет время.

— То есть, вы угрожаете мне физическим уничтожением? — вкрадчиво поинтересовался Шеро, подаваясь вперед всем телом.

— Не угрожаю, — усмехнулся адвокат. — Предупреждаю. Там где крутятся огромные деньги, человеческая жизнь и законы ничего не стоят.

— И как вы собираетесь изменять законодательство? — с интересом спросил француз. — Дадите взятки нескольким знакомым конгрессменам?

— Даже если и так, — самодовольно улыбнулся Стоун. — Вы же понимаете, в каких кругах вращаются ваши оппоненты? Если им будет нужно, они эти законы сами разработают и проследят, чтобы за них проголосовали. Например, поднимут блокирующий пакет, с двадцати пяти до тридцати трех, и тогда все ваши акции ничего не будут решать. Или проведут постановление, что для дополнительной эмиссии акций будет достаточно решения трех самых крупных акционеров, а не всего Совета директоров. Только не вздумайте публично утверждать, что я такое говорил. Моя компания и клиенты будут всё отрицать. Мы с вами общаемся тет-а-тет, и если вы скажете хоть слово, в суде я заставлю вас раскошелиться и принести официальные извинения за клевету.

— Пока что, я слышу общие слова, — заметил француз. — Не факт, что вас поддержат конкретные политики в конгрессе, как в сенате, так и в палате представителей.

— Наша компания в дружеских отношениях с республиканцем Элом Донателло, контролирующем штат Нью-Йорк, — тонко улыбнулся юрист. — Он, кстати, бывший адвокат, и наша компания периодически сотрудничала с ним по разным делам. Ещё мы дружим с сенатором, представителем Западной Вирджинии, Реймондом Беллом, Саймоном Полом, Дэйвом Брауном и другими влиятельными политиками из «демократического» и «республиканского» лагеря. Уверен, они легко пойдут нам навстречу, чтобы приспустить с небес на землю и уменьшить амбиции одного мелкого, но слишком наглого коммерсанта-лягушатника.

— Что же, мне всё понятно, — нехорошо усмехнулся Шеро, — Подождите минутку, мистер Стоун.

Он повернулся к переговорному устройству, нажал на кнопку.

— Бетти, пожалуйста, позови сюда мистеров Грея и Вайнштейна. Хватит им сидеть в соседнем кабинете.

— Это случайно не Марк Вайнштейн? — улыбка сползла с лица Эдварда.

— Именно, Марк Вайнштейн, специалист по корпоративному праву, сенсационно выигравший несколько громких дел против компаний-гигантов, — довольно подтвердил Шеро. — А Дик Грей, один из младших партнеров, вашего конкурента, самой преуспевающей юридической компании США и мира, «Эллис и Киркленд». В отличие от вашей фирмы, занявшей клиентскую нишу изготовителей программного обеспечения и компьютеров, они работают с нефтяными магнатами, всемирно известными брендами-мультимиллиардерами. Вы в сравнении с «Эллис и Кирклэнд», как пигмей перед двухметровым зулусом. Впрочем, зачем я это вам рассказываю? Сами должны это знать.

Побледневший Стоун, хватал ртом воздух. Приподнялся, сел обратно, опять встал.

Дверь открылась, в кабинет зашли два джентльмена в дорогих костюмах. Высокий сухопарый мужчина с вытянутым суровым лицом, и полный маленький итальянец с живыми глазами, чем-то напоминающий актера Дэнни Де Вито.

— Слышал, нас уже представили, — кивнул сухопарый джентльмен. — Что не было непонимания, Дик Грей, младший партнер — «Эллис и Киркленд» — это я.

— Соответственно, я — Марк Вайнштейн, — толстячок злорадно оскалился, и сходство с голливудским актёром полностью исчезло. На юриста «Маккензи Беккер» смотрели прищуренные холодные глаза профессионального убийцы, ожидающего команды на ликвидацию.

— Э-эдвард Стоун, — растеряно проблеял мужчина в черном костюме. — «Маккензи Бейкер», адвокат.

— Мы уже знаем, — кровожадно усмехнулся Вайнштейн. — За стеной всё было прекрасно слышно. Не хотите повторить свои угрозы ещё раз, уже при нас, для наглядности?

Стоун то краснел, то бледнел. Даже судорожно схватился за лацканы пиджака, чтобы успокоить подрагивающие пальцы.

— Вам никто не поверит, — наконец выдавил он. — Вы лица заинтересованные.

— Мы дадим показания под присягой, — бесстрастно сообщил Грей. — Думаю, этого будет достаточно.

— А если не будет, — с усмешкой добавил Шеро. — У меня есть запись нашего разговора.

Он встал, достал из тайника диктофон, продемонстрировал закрытый растительностью шнур микрофона и небольшую головку, направленную как раз на стол.

Нажал клавишу воспроизведения.

Беседу все трое слушали молча. Вайнштейн — с торжествующей улыбкой голодного хищника, загнавшего жирную добычу в угол, Дик — с по-прежнему невозмутимым выражением лица. Стоун изо всех сил старался сохранять спокойствие. Пальцы, впившиеся в отвороты пиджака, побелели. Нижнее веко юриста «Маккензи Бейкер» начало нервно подергиваться.

— Мы уничтожим вашу контору, и испортим деловую репутацию тех, кто вас послал, — дружелюбно сообщил Вайнштейн. — И никакие конгрессмены вам не помогут. Наоборот, теперь они сделают всё возможное, чтобы их имена не связывали, ни с вашей компанией, ни нанявшими вас людьми, а все сказанное вами считалось гнусной клеветой на добропорядочных политиков. Хотите?

— Не хочу, — выдавил багровый Стоун.

— Вот и отлично, — вступил в разговор Шеро. — Но у меня к счастью, есть предложение по решению вашей проблемы. Вы покупаете у меня часть пакета. Я готов продать, скажем, процентов пятнадцать, по цене в два с половиной раза больше номинала. Таким образом, «Глобал капитал» лишается блокирующего пакета, а я не смогу больше влиять на распределение прибыли и другие решения Совета директоров. Но у меня есть одно условие. Остальным акционерам, вы выплачиваете, не двадцать процентов от прибыли, как собирались, и не восемьдесят, как предлагал я, а золотую середину — пятьдесят. Это должно быть официально объявлено во всех СМИ, на телевидении и в официальных письмах, рассылаемых акционерам. Остальное можете вкладывать, куда вам хочется, в развитие технологий, открытие филиалов или в строительства синагог в Иерусалиме. Как вам такое предложение?

— Переплатить в два с половиной раза больше текущего курса? — раздраженно забрызгал слюной юрист «Маккензи Беккер», — Это, это… просто наглое вымогательство!

— Ни в коем случае, — спокойно ответил Франсуа. — Чистая коммерция. Я просто озвучил условия, на которых готов отказаться от блокирующих пакетов и своих требований. Заодно и ваша проблема решится.

— Директора будут в ярости, — скривился Эдвард.

— Это их проблемы, — пожал плечами Шеро. — Я предлагаю вам абсолютно законную сделку. Не хотите платить восемьдесят процентов от годовой прибыли, окей. Тогда купите у нашего фонда пятнадцать процентов акций, хозяева, доверившие мне их в управление, оценивают их именно в такую цену. И заплатите всем держателям акций больше, чем собирались. Не хотите, как хотите, это бизнес. Тогда готовьтесь платить восемьдесят. Или к блокировке всех ваших управленческих решений.

— Вы же понимаете, это огромные деньги, — с надрывом воскликнул юрист «Маккензи». — Директорам придется растрясти свои кубышки, возможно, залезть в банковские кредиты.

— Повторю ещё раз, это не мои проблемы, — с каменным лицом заявил Шеро. — Моё дело — сделать предложение, ваше — принять его или отказаться.

— А если попытаетесь продолжать махинации или попытки задним числом что-то изменить с помощью лоббистов в конгрессе, мы раздуем такой скандал, что чертям в аду тошно станет, — злорадно добавил Вайнштейн. — Надеюсь, вы не сомневаетесь в моих талантах и компетенции партнеров из «Эллис и Киркленд».

— Не сомневаюсь, — угрюмо буркнул Стоун, отводя глаза. — Я передам руководству ваши условия.

— Вот и отлично, — холодно улыбнулся Шеро. — Тогда не будем больше терять времени. До свидания, мистер Стоун. Жду от вас ответа в течение двух-трех дней.

Эдвард молча встал. Когда он был у самой двери, француз его окликнул:

— Мистер Стоун!

Эдвард обернулся.

— Сейчас я продемонстрировал вам свои возможности. Рекомендую принять мое предложение или отказаться от него, но больше не хитрить, не пытаться обмануть меня и моих клиентов. Все контрходы на каждую возможную махинацию с вашей стороны уже продуманы. Любые попытки изменить правила игры, сплутовать или перевернуть доску, не говоря уже о криминальных способах воздействия, на которых вы намекали, и последствия для деловой репутации вашей компании будут разрушительными, не говоря уже о нанявших вас людях.

— Я вас прекрасно понял, мистер Шеро, — процедил Стоун. — Всего доброго.

* * *

Пять месяцев спустя. Март 1991 года.

Процессы распада Союза тем временем набирали силу. Первого ноября указ новоизбранного президента СССР Горбачева зафиксировал курс рубля 1,8 за доллар, на следующий день начались вооруженные столкновения в Дубоссарах и Бендерах. Тихо переименовывались московские станции метро: «Дзержинская» стала «Лубянкой», «Площадь Свердлова» — «Театральной», «Кировская» — «Чистыми прудами».

Раскручивалась спираль инфляции, рубль стремительно обесценивался, полки продуктовых магазинов пустели, народ начал недовольно бурчать.

В январе девяносто первого началась Павловская реформа. Наши компании хорошо к ней подготовились. Большая часть наличных была переведена в валюту,золото, платину, и драгоценные камни, осела на зарубежных счетах. Остатки пятидесяти- и сторублевых купюр, собранных в сумму чуть больше четверти миллиона, Елена Петровна и Тамара Аркадьевна успешно поменяли, предоставив все необходимые документы.

Тем временем в Персидском заливе началась «Буря в Пустыне», цена на нефть продолжала откатываться назад. Я улыбался, когда читал финансовые сводки. В тот памятный день на торговле нефтяными фьючерсами хэдж-фонд Шеро за один день заработал около двадцати миллионов долларов. Даже наша скромная компания, закупившая, посредством Макконела фьючерсов на двести тысяч, выплатив все налоги, получила солидную прибыль, намного превышавшую сумму первоначальной инвестиции.

После торгов на бирже, сенсационной продажи акций и выбивания из больших боссовкомпьютерных корпораций сорока пяти процентов прибыли (пять пришлось уступить в процессе жестких торгов) Шеро стал настоящим героем Америки. Заголовки популярнейших газет и журналов пестрели яркими названиями: «Финансовый гений переиграл корпорации», «Волшебник творит чудеса», «Новый мессия рынка инвестиций: владельцам самых крупных компаний придется поделиться прибылями», «Шеро смог добиться грандиозных выплат акционерам 'Майкрософт», «Эппл» и «Оракл»!

Стремительно ворвавшегося в списки самых богатых и влиятельных людей Америки француза готовы были носить на руках сотни тысяч акционеров. Журналисты выстраивались в очереди, чтобы взять у него интервью, телевизионщики засыпали предложениями поучаствовать в различных шоу и программах. Хорошо подыграла Франсуа Мадлен Рокволд. Сначала папарацци и журналисты, караулящие вход в офис «Глобал капитал инвестмент», зафиксировали приезд миллиардерши и наследницы могущественного банкира, потом сфотографировали, когда она вышла обратно, беседуя с провожавшим владельцем хэдж-фонда. Снимки были быстро опубликованы в СМИ, и вышли на первых полосах «Нью-Йорк Таймс», «Уолл-Стрит Джорнел», других известных газет и журналов. Приглашенная в популярную программу «60 минут» телеканала CBS, Мадлен рассыпалась в комплиментах к Шеро, отметив его предприимчивость, деловое чутье и способность зарабатывать для инвесторов по-настоящему большие деньги. Подобное интервью она дала и в «Уолл-Стрит Джорнэл».

После этого, деньги в хэдж-фонд потекли нескончаемым потоком. Так продолжалось до весны, пока деловые круги не всколыхнуло сенсационное интервью, геолога с мировым именем, специализирующегося на исследовании месторождений полезных ископаемых, — профессора Отто фон Вальбека. И полноводная река инвестиций превратилась в настоящий океан…

Примечания:

Некоторые названия компаний, имена и фамилии американских политиков намеренно изменены автором.