Охотники. Серебро и полынь

Глава 09. Сан-Реано. V

Не угадала: хвост очереди в кабинет секретаря встретил нас ещё на первом этаже. Мы переглянулись и решили, что смысла ждать нет: часы приёма закончатся раньше, чем мы пройдем хотя бы половину пути в кабинет.

— Мы не успеваем попасть к Клементию, это вернуть вам? — я протянула талон с уже трехзначным номером дежурному.

Уставший дежурный зыркнул исподлобья:

— А зачем тогда брали талон? Только статистику портите, — и, всё же взяв бумажку, надорвал ее и отправил в корзину под стол, а в журнале перечеркнул наши фамилии.

На язык так и просилась какая-нибудь колкость — ведь он же знал объем очереди, и сам выдал талон — но я сдержалась. Уже было понятно, что логика в этом заведении не человеческая, а бюрократическая, и бороться с ней бесполезно.

— Хочешь зайти в храм? — поинтересовался Росс, когда мы обогнули административное крыло. — Всё равно на сегодня больше дел нет.

Я задумалась. Мы были пропахшие полынью, в пыли и наверняка не с самыми благодушными выражениями лиц — мне не казалось, что посещение храма будет уместно в таком виде.

Тейкер стряхнул пепел с рукава моей куртки — видимо, запачкала, пока собирала остатки.

— Прихожан уже почти нет, а Двуединому точно безразлично то, как мы выглядим. Надо же, в конце концов, отмолить наш уход из очереди.

Я фыркнула и улыбнулась: Росс сумел выдернуть меня из мрачного настроения, в которое сам же и вверг.

— Ты прав, с таким грехом жить опасно.

Внутри действительно оказалось довольно пусто. Я задрала голову так, что даже рот открылся, чтобы рассмотреть высокий потолок, по которому вилась концентрическая роспись. Цветочный орнамент перетекал в геометрический, создавая эффект, от которого могла пойти кругом голова.

Мы омыли руки и лицо водой из чаши на входе, и прошли дальше — к послушнику у прилавка.

Я мысленно присвистнула — да уж, цены здесь были не чета карбоновским. Я оплатила самую маленькую лампадку: послушник наполнил её маслом и дал мне поджечь.

Росс взял такую же лампадку и большую белую лилию.

В центре храма высилась статуя Двуединого — огромная, в два человеческих роста. Двуединый сидел, скрестив ноги. На лице, как всегда, застыло умиротворённое выражение, а рука замерла в благословляющем жесте перерождения.

Мы повторили круг ладонью в ответ.

У основания статуи располагался широкий многоступенчатый алтарь для подношений. Молча мы поставили свои лампадки и постояли — в этот момент полагалось думать о том, что тебя беспокоит, и молиться об избавлении от этих тягот, чтобы после смерти ты успешно прошел круг перерождения. Я посмотрела на Росса — тот действительно ушел в свои мысли, прижимая лилию к груди.

Отведя взгляд, я попыталась сконцентрироваться на собственных мыслях.

Давно я не ходила в храм.

Честно говоря, не видела смысла — после того, что я сделала, не было ни единого шанса, что светлое перерождение для меня возможно.

Так что могу только помолиться о том, что восстану из мёртвых таким же безобидным духом, как наш сегодняшний объект, и не стану причиной чьей-то гибели.

Огонёк в моей лампадке горел ровно и ярко, и я не заметила, как погрузилась в подобие магической медитации — первого, чему нас учили в школе. Поэтому, когда заметила внезапное движение слева, испуганно дёрнулась, — но это оказался всего лишь Росс, поставивший наконец свою лилию в одну из ваз у алтаря.

— Ого, — прокомментировал он. — Кажется, ты была близка к просветлению, если забыла о существовании людей вокруг.

Я рассеянно кивнула.

За статуей Двуединого и алтарем располагалось что-то вроде концертного зала — орган, возвышающаяся над полом сцена, много рядов длинных лавок. Судя по тому, как раскатывалось эхо от моих шагов — акустика здесь была действительно отменная. Жаль, что на службу с песнопением попасть не получится.

Когда мы покинули территорию храма, я обратилась к Россу:

— Кстати, не знаешь, есть здесь где-то толковый обувщик? Хочу поправить набойки, эти слишком громкие.

Росс покачал головой:

— Наверняка в районе рынка есть, но уже закрыты. Можем завтра заехать после сдачи отчёта.

— Спасибо, — кивнула я. — Тогда предлагаю сегодня лечь пораньше, чтобы попасть к Клементию одними из первых.

— Хотел предложить то же самое, — согласился Росс. — Домой?

О да. Домой. К горячей ванне и восхитительно мягкой перине.

Руфь встретила нас на пороге и бескомпромиссно заявила, что подаст ужин через полчаса — мы успели только ополоснуться и переодеться в домашнее. В этот раз поданные блюда действительно могли бы меня смутить: целиком запеченная индейка с яблоками, рагу, заливной несладкий пирог, пудинг с патокой…

— Руфь, ну зачем? — укоризненно посмотрел на няню Росс. — Наверняка ведь устала.

Нянюшка отмахнулась:

— Хоть поедите нормально! Вы с отцом вечно на бегу да всухомятку. И ладно бы сами, вон, и мисс за собой тянете — одни косточки!

Тейкер покачал головой.

— Тебе ноги нужно беречь, а не весь день на кухне стоять. Ещё ведь и на рынок с утра ходила, и наверняка не на извозчике?

Руфь воинственно уперла руки в бока:

— Всё хорошо у меня с ногами, спасибо вашей матушке за протекцию в доме милосердия, отмолили.

— Ну и слава Двуединому, — сдался Росс, и Руфь покинула столовую с видом победителя — пока Тейкер не нашел, к чему ещё прикопаться.

Проголодавшиеся за день, мы даже не стали поддерживать светскую беседу за столом, а просто накинулись на еду. Когда желудок наполнился, я с удовольствием — Руфь готовила действительно вкусно — откинулась на спинку и с ужасом сообразила, что не помню, придерживалась ли приличных манер. Впрочем, если Росс был столь же увлечен едой, как и я — вряд ли он за этим следил.

Я стала ждать, когда Росс тоже завершит трапезу, потягивая прохладный фруктовый отвар.

Однако вместо того, чтобы покинуть столовую вместе со мной, Росс неожиданно стал собирать тарелки со стола.

Руфь ворвалась в комнату, словно подслушивала за дверью и услышала звон фарфора.

— Мастер Росс, это что ещё такое? — она негодующе комкала в руках полотенце.

Тейкер невозмутимо собрал тарелки в стопку и направился к неприметной дверце, ведущей на кухню:

— Не обсуждается, нянюшка. Посуду ты сегодня точно не моешь.

— Да как же можно? — всплеснула она руками. Полотенце описало круг в воздухе, добавляя экспрессии её жесту.

— Точно так же, как провести весь день на ногах, когда я просил простой ужин, — непоколебимо отозвался Росс, бедром открывая дверь и просачиваясь в кухню со стопкой посуды в руках. Руфь последовала за ним.

Я, подумав секунду, подхватила чашки и приборы — и присоединилась к компании.

— Если тебе не хватает моей просьбы, а нужен прямой приказ — хорошо, ты прямо сейчас отправляешься в свою комнату и ложишься в кровать, нянюшка! — успела я услышать, прежде чем дверь закрылась. Повторив маневр с бедром, я вошла в кухню — чуть не столкнувшись с Руфь в проходе.

— Боевой! — возмущенно проронила она, но в ее голосе я различила тепло. — Доброй ночи, мисс Сильвия. Доброй ночи, мастер Росс.

— Доброй ночи, Руфь, — хором ответили мы с Россом и рассмеялись.

Я поставила свой груз на столик у раковины.

— И ты туда же? — укоризненно спросил Росс. — Дожили, в своём доме посуду помыть не дают.

— Да мой, сколько хочешь, — добродушно отмахнулась я. Охоты возиться в воде действительно не было. — Давай полотенце, я вытирать буду.

Росс улыбнулся и протянул полотенце, которое уже успел закинуть себе на плечо, и занялся тарелками.

Его руки двигались быстро и умело — я даже залюбовалась точными движениями. С удивлением я поняла, что мне приятно наблюдать в равной степени за любой работой, которая делается качественно — будь то разминка с лассо и грейвером, взлом двери гвоздодёром или же вот — мытьё посуды.

Действительно, здесь, на кухне, Росс никак не походил на бесполезного аристократа, а казался своим в доску парнем — выдавали только аристократичные, длинные пальцы, а не шахтёрские «грабли» вместо рук.

Я тряхнула головой так, что кудряшки подпрыгнули — тоже мне, нашла, на что пялиться, отвела взгляд — и с удвоенным усердием стала вытирать посуду, которую Тейкер мне подавал.

— Засыпаешь? — по-своему понял Росс.

— Немудрено после такого ужина, — не стала отнекиваться я. — Ничего, уже немного осталось.

Действительно, спустя пару минут с грязной посудой было покончено, оставшаяся еда — убрана в холодильную кладовую, и мы разошлись по комнатам, пожелав друг другу доброй ночи.

Спать мне на самом деле хотелось не так уж сильно, поэтому я решила ещё раз воспользоваться возможностью принять ванну.

Спустя время за шумом воды мне послышался странный звук — он будто доносился из комнат Росса, смежных с ванной.

Я перекрыла воду и прислушалась.

Из-за стены действительно доносилась гитарная мелодия.

Песня была мне незнакома, но ритм завораживал — то притворялся лиричной композицией, то взрывался рублеными драматичными нотами. Росс играл тихо, и мне казалось, что перебору струн не хватает стука по корпусу гитары, или хлопка в ладони, или хотя бы притопывания ногой.

Я поймала себя на мысли, что очень хотела бы увидеть руки Росса сейчас. Наверное, это тоже было красиво. Просто с эстетической точки зрения.

Мелодия оборвалась, будто Росс передумал играть. Я разобрала тихий стук — гитару просто поставили к стенке.

Глубоко вдохнув, я опустилась в ванну и нырнула под воду с головой. Как будто это могло помочь утопить ненужные, абсолютно точно лишние мысли.

Утром я проснулась от стука в дверь — и подскочила на кровати, прикрываясь одеялом.

— Да? — хрипло спросила я, не придумав, что ещё можно сказать. Потом вспомнила, что дверь на защелке с моей стороны, и сердце стало биться чуть спокойнее.

— Доброе утро, — заспанно протянул Росс с другой стороны. — Просто бужу, пора собираться к нашему другу Клементию.

— Спасибо, — ответила я, сползая на пол. За окном было ещё темно.

Оделась я быстро, но не согласна была выходить из дома без кружки кофе. Кажется, вчера я видела что-то подходящее на кухне — и решила быстро заварить себе чашку, не Руфь же просить это сделать.

На кухне я столкнулась с Россом — видимо, ему пришли в голову те же мысли.

— О, ты т… — Тейкер внезапно запнулся, — ты за кофе?

Я кивнула. Росс потянулся к ещё вчера запримеченной жестянке и кофейнику.

— Делай на свой вкус, — сообщил он, — я пока поставлю себе чайник.

— Не хочешь кофе? — недоуменно спросила я, насыпая ароматные — действительно, не чета салунным — зёрна в кофейник.

Росс неопределённо потряс головой и зевнул:

— У Руфь тут запасы очень вкусной мяты, отлично бодрит с утра.

Я пожала плечами. С утра — может быть, но, по моим меркам, на дворе откровенная ночь.

Росс расправился с травяным настоем быстрее меня и отправился на улицу. Я сполоснула кофейник и чашку, вернула жестянку на место — и поспешила за ним.

И не зря: он уже копался в румпеле фургона, выковыривая старый флюорит.

— Эй, вообще-то, это моя обязанность! — крикнула я с крыльца. Росс развернулся, застигнутый на месте преступления:

— Не доверяешь? — и подбросил флюорит на ладони. От такого обращения с энергетическим кристаллом я поёжилась. Нет, конечно, ему ничего не будет, даже если упадёт, но это всё равно, что с деньгами играться.

— Я уже уяснила, что ты лучший возница в мире и даже к замене кристалла меня не подпустишь, — отмахнулась я, подходя ближе. — Дай хоть гляну, сколько энергии в нём осталось.

— Держи, — Росс просто, грим побери, бросил кристалл мне.

Хвала Двуединому и занятиям по физической подготовке в школе — я поймала, сама не ожидая от себя такой ловкости с утра.

— Тейкер! — возмущенно крикнула я, вложив в его фамилию всё своё негодование — на большее красноречия пока не хватало. Закатив глаза, проверила уровень энергии — действительно, выбран почти подчистую. — Позволь спросить, что было в этом чае? Видимо, для такой бодрости мне тоже надо было выпить.

Росс хмыкнул и протянул мне руку. Я смерила её взглядом.

Одно из двух: либо это джентльменский жест и он хочет помочь мне взобраться на место возницы, либо…

Я порылась в поясном мешочке, выудила новый, полный энергии флюорит и припечатала кристалл ему на ладонь.

— Приемлемо, — констатировал Росс и приладил кристалл в румпель. На козлы я забралась самостоятельно.

Манёвр с ранним подъёмом удался настолько, что административный корпус был ещё закрыт, а перед дверьми собрались всего трое посетителей. Спустя пару минут явился сонный дежурный, открыл помещение и выдал всем жаворонкам по талончику с номером. Сам секретарь явился даже позже, когда за нами уже собралась приличная очередь человек в пятнадцать.

Повторив упражнение на скорость с записыванием номерка и времени визита — разве что значки охотников не пришлось вторично предъявлять, — секретарь взял наш отчет и просмотрел его. Воцарилась пауза.

Клементий поднял голову от бумаг и внимательно нас изучил, как будто впервые увидел. Взгляд его неожиданно оказался неприятно цепким.

— Это что такое, молодые люди?

— Отчёт? — Росс поднял бровь. Вопрос был явно риторическим: кажется, мы вступали во второй круг бюрократического лимба.

— Это вот так сейчас в форте Сильвер учат? — уточнил секретарь.

— Так точно, — Тейкер, видимо, решил нацепить маску недалёкого солдафона — чем меньше ты можешь, тем меньше с тебя и спрос.

Клементий поцокал языком, качая головой.

— Надо будет заняться этим вопросом, такая форма никуда не годится. Вот, смотрите, — он начал черкать прямо на бланке. — Во-первых, дата выполнения. Дата! — он укоризненно посмотрел на нас.

Я вытянула шею, заглянув в лист отчета. Да нет, всё правильно — вчера было четвёртое июня.

— А время? — не дождавшись от нас ответа, продолжил секретарь. — Во сколько прибыли, во сколько убыли, время выполнения заказа?

Я нахмурилась, прикидывая. Прибыли мы около полудня, выехали обратно ещё до темноты… Мы что с собой, часы носим, что ли?

— Дальше — совершенное безобразие касательно расхода материалов. Во-первых, вы на чём передвигаетесь, на своих двоих?

— На фургоне от школы.

— Вот именно! Где процент расхода энергии в кристалле? Как мне потом вам замену кристаллов визировать, на глазок?

— Но ведь мы не учитываем расход на каждый заказ, просто обмениваем пустые кристаллы на полные в магистрате, — подала голос я.

— «Просто»! — Клементий даже руки вверх воздёл. — Просто! Просто ваш гильдейский документооборот никуда не годится! Исправляйте, — секретарь дописал в бланке что-то ещё, а потом крупно надписал скоращение «повт. вне оч.» на талончике. — Повторный талон не брать, зайдёте без очереди с новым отчётом.

Не рискуя отходить далеко от очереди — того и гляди, обратно пропустят только с боем — мы пристроились с бланком прямо на подоконнике в конце коридора и склонились над ним, разглядывая пометки.

— «Дом был запеч. Как?» — вполголоса задался вопросом Росс, — Это, видимо, вопрос о способе проникновения в запечатанный дом.

Я кивнула и вчиталась:

— Состав и метод утилизации остатков благовоний? Оценка агрессивности духа по шкале от 1 до 10, серьёзно?

— Оценка уровня звуковых искажений? Время и процент энергии, потраченные на уничтожение духа? Кажется, нам забыли выдать часы с секундомером.

Я закатила глаза и протянула ладонь.

Росс без слов вложил в неё пишущую ручку.

Новый отчет занял куда больше времени: особенно часть с оценками. В итоге мы сошлись на троечке из десяти и, подгадав момент, просочились в кабинет между посетителями, преследуемые возмущенными взглядами.

Секретарь изучил отчёт, отложил его на стол перед нами и посмотрел на нас с таким сочувствием во взгляде, будто мы были слабоумными.

— В отчёте указано, что вы вскрыли дверь гвоздодёром. Напомните, пожалуйста, включен ли в перечень стандартной экипировки фургона охотников гвоздодёр?

— Не включен, — насторожился Росс. Запахло третьим кругом бюрократии.

— В таком случае, предположим, где бы вы могли его добыть?

— Теоретически? — сощурился Тейкер. Клементий кивнул.

— Теоретически, можно было бы одолжить его у соседей.

— В таком случае, необходимо приложить акт приёма-передачи инструмента, подписанный соседями. Это означает, что мне понадобилось бы ещё раз выделять на вас время, а между прочим, вы видели, какая за вами очередь.

Росс среагировал мгновенно — потянул бланк со стола к себе, едва не помяв его.

— Кажется, мы ошиблись. Я сбил доски лопатой из стандартной экипировки.

Клементий кивнул:

— Рад, что мы друг друга поняли. Теперь мисс, вы указали, что остатки благовоний оставили в камине. Вы понимаете, что это нарушает пожарные нормы?

Я удержала лицо:

— Камин выгорел много лет назад, там только пепел и камень. Оставить его там было гораздо безопаснее, чем в любом месте снаружи — на улице лето и полно сухой травы.

— Так укажите, — Клементий с силой ударил указательным пальцем по столу, будто восклицательный знак поставил, — это. Как и количество непрожженых до конца пирамидок, которые можно использовать вторично.

Я кивнула.

— И ещё, — секретарь кивнул в сторону бланка, который Росс всё ещё держал в руках, на всякий случай не опуская на стол. — Я смотрю, форт Сильвер не стремится следовать последним указаниям ордена Перерождения. Я пометил вам добавить графу «Предполагаемая причина возрождения» — но пометка «Неизвестно» вообще не может считаться ответом.

Я хотела было сказать, что точно установить в данном случае невозможно, но неожиданно саркастично ответил Росс:

— Полагаете, если мы напишем «неудовлетворенность условиями захоронения, произведенным орденом Перерождения» — это лучше повлияет на вашу статистику?

Клементий смутился.

— Вы правы, некоторые методики могут быть спорными. Но Сан-Реано — город с максимально спокойным магическим фоном, возрождение нежитью здесь — большая редкость, поэтому одно лишь недовольство не могло быть причиной. Мне казалось, охотников готовят, как специалистов широкого профиля, обращающих внимание на причины и следствие, а не дуболомов, способных только на уничтожение.

Я едва не фыркнула. Как же. Может, бойцов и готовят специалистами — как показал первый заказ, Росс действительно хорош не только как охотник, но и как следопыт. Но маги! Кастрированная пародия на магов, вот мы кто. Даже принципов зачарования сигилов нам не рассказывали, выдавая уже готовые; упор исключительно на точность и скорость исполнения заклинаний, а не на их суть. Ладно, ещё нас хорошо гоняли по видам нежити — но только для того, чтобы мы знали, какие сигилы или методики на неё применять. Сложная магия, к сожалению, так и осталась для меня недоступной — как бы я ни рыскала в школьной библиотеке, почерпнуть удалось только самые основы. С тем же успехом можно было называть магом человека, освоившего управление фургоном.

Росс тем временем откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, оставив бланк отчета в покое:

— Он умер в год неурожая. Может голод быть дополнительной причиной?

Я ляпнула прежде, чем успела подумать:

— Не вариант. У него была полная кладовая, от голода он точно не страдал.

И мысленно шлёпнула себя по губам: промолчала бы — сдали бы заказ и поехали дальше.

— Уверена? Мне она показалась пустоватой.

Что ж, отступать уже некуда.

— Да, я вполне помню, как выглядит по-настоящему пустая кладовая. К тому же, смерть от голода не укладывается в основную закономерность, это физическое мучение, а не душевное. Возродился бы ходячим мертвецом и прогрыз доски изнутри, если бы это было так.

Росс по-настоящему задумался — склонил голову, потёр подбородок и вообще ушёл в себя. Я попыталась проделать то же, но мешал сверлящий взгляд Клементия, возмущенного такой тратой его рабочего времени.

— То есть, если подытожить, он умер своей смертью, с полной кладовой, зная, что вокруг люди страдают от голода? — голос Росса прозвучал горько.

Клементий побарабанил пальцами по столу:

— Уже ближе к делу, хоть и слабовато.

— Так и активность у него была слабенькая, — вскинулась я на защиту гипотезы Тейкера.

— Ладно, освобождайте кабинет и сдавайте мне чистовой вариант, не тяните время, — кажется, секретарю уже настолько сильно хотелось от нас избавиться, что он готов был и пинка под зад отвесить, если мы задержимся ещё хоть на секунду.

Мы вылетели в коридор и заняли уже ставший родным подоконник.

Клементий определённо знал, что делает — крупной надписью «повт. вне оч.» на талончике пришлось помахать перед лицами нескольких особо активных посетителей, чтобы снова попасть внутрь.

Секретарь прочитал отчет и тягостно, душераздирающе вздохнул. Поднял глаза на Росса:

— Только из уважения к вашей фамилии, — и наконец поставил заветный штамп на оба отчета.

Мы вернули бланк с условиями заказа, получили свой экземпляр отчёта, формуляр на выдачу заряженных кристаллов взамен пустых, и наконец отправились за ними в хозяйственный блок.

С полным пониманием, почему в Сан-Реано нет постоянно проживающих охотников.

На обратном пути, попетляв в людской толпе, мы нашли лавку сапожника недалеко от центра рынка. Я зашла — но вылетела наружу через минуту.

— Договорились? — Росс бросил недоумевающий взгляд на мою обувь, которая явно не успела претерпеть никаких изменений.

— Слишком долго ждать, — отмахнулась я, — Очередь.

Не признаваться же, что обувщик в центре Сан-Реано зарядил за свою работу такой ценник, что я предпочту ходить не то что цокая набойками — а в принципе босиком.

— В другой раз, — покладисто согласился Росс. Дальше по маршруту у нас Грейт Спиндл. Может, там попадётся вариант пошустрее.

«Или подешевле», — мысленно продолжила я.

Руфь выдала нам припасов на неделю вперёд, высушенную и пахнущую чистотой одежду — среди которой к моему удивлению затесалась и оливковая рубашка с домашними штанами, которыми снабдил меня Тейкер. Я вопросительно предъявила её хозяину.

— Мне-то они зачем? — пожал плечами Росс. — Если хочешь, забирай, в пути запасная одежда не лишняя.

Я поблагодарила и запаковала обновки в багаж. Нужно будет всё-таки раздобыть оливковые нитки и перешить под себя.

Мы выехали даже раньше, чем солнце поднялось в зенит, и до вечернего привала успели покрыть миль шестьдесят, не меньше. Луна хоть и пошла на убыль, но небо было чистое, и мы решили не терять время ночью. По уже сложившейся традиции, Росс отправился спать в фургоне, отдав мне драгоценное управление. Когда едва начало светать, мы поменялись ролями.

Я снова попросила разбудить меня после полудня: по нашим подсчетам, в это время мы как раз будем подъезжать к Грейт Спиндл — городу на берегу Великого озера. Там для нас заказов не предусмотрено — своих охотников более чем достаточно. Быстро отметимся в магистрате, заменим очередной кристалл, и — через паром в Лейтон Крик, город на противоположном берегу.

«Кажется, наша поездка стала на налаженные рельсы не хуже локомотива», — было моей последней мыслью перед тем, как уснуть.