Охотники. Серебро и полынь

Глава 07. Сан-Реано. III

Сон в мягкой постели действительно творит чудеса. Единственный минус — с утра вылезать из неё гораздо тяжелее, чем вставать с жесткого спальника.

Я быстро собралась, натянула свежую смену дорожной одежды — с сожалением проводила глазами оставшуюся на кровати нежную оливковую рубашку — и вышла во двор, не найдя Росса в холле. Не в комнаты же к нему ломиться, верно?

Расчёт оправдался: Росс нашелся у ворот, а если точнее — у скрипнувшей вчера петли с пузырьком масла.

— Ты разве таким занимаешься? — удивилась я, когда Росс оценивающе пошатал створку туда-сюда и удовлетворенно кивнул, не услышав скрипа.

— Доброе утро, — Тейкер кивнул мне и направился к хозяйственной постройке. — Каким — таким?

— Доброе, — запоздало поздоровалась я. — Домашним хозяйством. Ещё скажи, что дрова нарубил.

Росс на секунду скрылся за дверью, и вернулся уже с пустыми руками:

— Для дров не сезон, но если надо будет — нарублю. Почему ты постоянно воспринимаешь меня, как аристократа?

Я посмотрела на Росса. На величественное здание из светлого камня, которое он назвал своим домом. На Росса. На дорожку из желтого песка и цветущие юкки. Посмотрела бы на рояль в доме и фонтанчик во внутреннем саду, но, к сожалению, смотреть сквозь стены я не могла, поэтому просто снова посмотрела на Росса:

— Потому что ты аристократ?

Росс покачал головой и вздохнул:

— Ты готова? Давай обсудим по пути.

Вместо ответа я запрыгнула на козлы и повторила свой вчерашний манёвр в обратном порядке. Росс закрыл ворота — на этот раз разжившись ключом от них, — и ловко перехватил управление, едва соприкоснувшись со мной пальцами.

— Итак, — начал он, — очевидно, что некий достаток у моей семьи имеется.

Я хмыкнула.

— Ладно, ладно, выдающийся достаток. Но скажи честно, неужели я правда похож на ничего не стоящих аристократов, всё достоинство которых заключается исключительно в их капитале?

Мне стало неловко. Кажется, я задела Росса за больное.

— Нет, просто это так странно, — начала оправдываться я, — Временами ты ведешь себя совсем как обычный человек… Грим! Я имею в виду, с тобой можно общаться! А потом я внезапно чувствую себя, как на приёме у какой-нибудь правящей четы Старой Этерии!

Росс грустно усмехнулся.

— Постараюсь больше не доставлять тебе таких неудобств. Прости, что не плюю на пол.

— Росс… — я повернулась к нему всем телом, пытаясь понять, насколько он серьёзен или опять шутит. — Не надо, пожалуйста, плевать на пол. И мне было приятно, когда ты открыл мне дверь. Дело не в том, что мне не нравятся твои манеры, дело в том, что иногда я чувствую, что мне самой не место рядом с тобой, понимаешь? Как будто тебе должны были назначить в напарники кого-то другого, более подходящего по статусу. А тут — я.

Не знаю, что на меня нашло, но я неожиданно положила ладонь Россу на предплечье. От прикосновения меня прошибла лёгкая дрожь — конечно, через эту руку проходила магическая энергия от кристалла.

— И… извини, ладно? — я убрала руку.

Тейкер секунду изучал меня взглядом, а потом словно принял для себя какое-то решение.

— Ладно, — прежним беззаботным тоном откликнулся он, а затем пошарил свободной левой рукой в фургоне, выудил на свет мою шляпу и напялил мне на макушку. — Надеть забыла.

Я хихикнула и поправила шляпу так, чтоб хотя бы дорогу видеть.

— Не боишься, что усну?

— Я развлеку тебя разговором. Я уже понял, что беседы — не твой конёк. С книгами тебе действительно интереснее, чем с людьми?

— Не совсем, — подумав, ответила я. — В равной степени мне может быть интересно как читать, так и слушать. Но вот говорить — ты прав, проблемка.

— Приятно слышать, что я прав, повторяй это почаще, — Росса быстро вынесло на колею балагура. — Так вот, насчет меня и моей семьи. Тейкеры — род не правителей и не торговцев. Мы можем проследить родословную вплоть до зарождения Этерии — не Новой, а той, что сейчас называют Старой. То есть, когда мироустройства в привычном виде ещё и в проекте не было. Да, не спорю, со временем мы стали не только егерями…

— Егерями? — переспросила я. Звучало знакомо, но я не могла вспомнить, отчего.

Росс поморщился:

— Старое название охотников. Тейк-е-ер, — протянул он фамилию с ударением на непривычном слоге, — Тейк-е-гер, раньше было так, но язык и произношение с веками поменялись. Собственно, — воодушевленно вернулся он к основной теме, — как и род занятий. Будучи крупными феодалами, Тейкеры владели как военной мощью, так и средствами производства, — Росс покосился на меня, но канцеляритом меня было не пронять. — Разумеется, потом подключилась и торговля, и немалую часть своего состояния наш род приобрёл именно во время Великого переселения. Но! Главным предназначением мужчин в роду всегда считалась охота.

Я согласно кивнула. Пока ничего не противоречило тому, что я и так о нём знала. Росс выжидающе глянул на меня. Кажется, пора было задать какой-то вопрос?

Я запаниковала, как будто была на занятии, в конце которого преподаватель не опрашивает учеников, а предлагает задать вопросы по материалу, и совершенно неожиданно для себя выдала:

— А сам-то ты кем больше хотел быть? Именно охотником, или после отработки займешься чем-то другим?

Тейкер неожиданно улыбнулся так хищно, что я почти могла назвать это оскалом:

— Тут мне стоит поблагодарить кардинала Вимшоу за его прогрессивную политику касаемо охотников. Если бы не ссора с ним, отец ни за что бы не согласился видеть меня кем-то, кроме охотника, пока я в состоянии держать оружие. Были, конечно, варианты рассориться вдрызг и заниматься, чем хочется — но благодаря этой ситуации наш спор прошел почти, — Росс подавил смешок, — бескровно.

— Ты так говоришь, как будто вы на мечах это решали.

Тейкер сделал чересчур невинное лицо и отвёл глаза.

— Серьёзно? — риторически вопросила я. — Какие у вас близкие отношения.

Росс улыбнулся:

— Нет, на самом деле, близкие. Просто некоторые устои слишком тяжело ломать. В общем, мы сошлись на том, что я прохожу обучение в форте Сильвер, отбываю год распределения, а дальше решаю сам.

— И что ты решишь?

— Пока не знаю. У меня было крайне разностороннее образование, так что могу выбрать буквально что угодно. Но вот «настоящей жизни» нюхнуть, по мнению отца, обязан.

— Разностороннее образование касается в том числе смазывания дверных петель? — вернулась к теме я. Мы слишком близко — частично, по моей вине — подобрались к той зоне личных разговоров, после которых принято в ответ рассказывать не меньше информации о себе.

— Нет, как раз это, как и колка дров — часть подготовки к жизни охотника. Допустим, агрессивная нежить скрывается в заброшенном доме, и тебе нужно застать её в фазе покоя. Как ты думаешь, к кому может обратиться охотник, чтобы в этом доме смазали петли? Ну, так, на случай, если нежить не любит слышать скрип поутру?

— Про дрова можешь не продолжать, свои ошибки осознала, раскаиваюсь, — рассмеялась я.

Очень кстати мы вывернули на оживленные улицы, и разговор по душам продолжать стало неудобно.

Я думала, что большего бардака, чем в родном Карбоне, в магистрате не встречу, но Сан-Реано сумел удивить. Всего полчаса толкучки и бега по череде кабинетов с целью «нам только спросить» — и мы наконец удостоились пренебрежительного взгляда клерка, сообщившего, что вот уже два месяца как нужный нам отдел в магистрате расформирован и передан под управление ордена Перерождения.

Сказано это было с такой интонацией, будто мы искали в магистрате не отдел по вопросам гильдии охотников, а как минимум — булочную, как максимум — цирк с бородатыми женщинами.

Впрочем, насчёт цирка мы, возможно, не так бы и ошиблись.

Пришлось ехать в храм Перерождения — самый крупный во всей Новой Этерии, объединяющий в себе и место для служений, и резиденцию кардинала, и семинарию для будущих пасторов, и даже дом милосердия для скорбных телом или духом.

Оставалось только гадать, где в этом чуде света выделили уголок для скромной гильдии охотников.

Храм действительно поражал — сверкающий белым камнем в утреннем солнце, он состоял из множества строений, возведенных так близко друг к другу, что сливались в одно. Я не видела ни единой прямой стены — все линии формировали перетекающие друг в друга кольца, как символ знака перерождения — бесконечного круга.

Я зачарованно описала ладонью круг — краем глаза заметила, что Росс повторил то же самое.

По дорожкам из белого щебня уже сновали люди — посетители храма старались надеть на служение хоть одну светлую вещь, а лучше — нарядиться в белый полностью. За высаженными в форме колец белыми лилиями, приторно пахнущими даже с приличного расстояния, ухаживали послушники в черных одеждах. На шее каждого была колоратка — белая полоса ткани, перекрученная по центру, символизирующая единый и неразрывный круг Перерождения. Мы с Тейкером, в рабочих кожаных куртках, выглядели здесь коричневыми воронами.

Ожидая встретиться с бардаком не меньшим, чем в магистрате, мы без особой надежды подошли к ближайшему послушнику.

— Доброе утро! — обратился к нему Росс. — Подскажите, к кому нам здесь обратиться по вопросу гильдии охотников?

Послушник разогнулся, оперся на тяпку, а свободной рукой осенил нас кругом Перерождения.

— Доброе! — ответил он без приязни в голосе, но в рамках вежливости. — Это вам в административное крыло нужно. Вон там — не заходите с главного входа, а обойдите с левого края. Во дворе к ближайшей двери, а внутри вас направят.

Мы поспешили в указанном направлении. Действительно, сразу за дверью в небольшом холле за столом сидел ещё один послушник — с раскрытой огромной книгой, разлинованной на строки и графы.

— По какому вопросу? — мужчина даже не поднял головы от книги, в которой что-то записывал.

— По распределению от форта Сильвер, — столь же сухо ответил Росс.

Послушник глянул на нас и округлил глаза:

— Сюда?!

— Сами удивлены, — уже дружелюбнее отозвался Тейкер, — но в магистрате направили к вам. Нужно выполнить какой-то заказ и заменить энергокристаллы.

— А, так вы проездом? — явственно испытал облегчение дежурный. — Тогда вам к Клементию, минуту… — он заскрёб пером по бумаге, вписывая цель визита. — Имя, фамилия, личный номер охотника, пожалуйста.

Мы продиктовали. Мужчина вписал в журнал и это, глянул на большие настенные часы с маятником — и вписал время посещения.

— Вот, пожалуйста, — послушник написал что-то на небольшом листке бумаги и протянул нам. — Вам на третий этаж до конца коридора, секретарь Клементий.

Росс взял бумажку и уточнил:

— Это номер кабинета?

— Что? — нахмурился мужчина. — Нет, это ваш номер в очереди.

Я через плечо напарника заглянула в листок.

На нём было крупно написано: «28».

Хорошая новость: двадцати семи человек в очереди не насчиталось — видимо, часть посетителей уже осуществили визит.

Плохая новость: оставшиеся всё равно занимали ровно весь коридор, дверь нам могли бы и не указывать. Мы сверили номерки с посетителем перед нами, Росс на всякий случай уточнил у него и пары впередистоящих, все ли с визитом к Клементию — и мы, покорившись судьбе, разместились на лестничной площадке.

— Есть в этом что-то духовное, — шепнул мне на ухо Росс спустя полчаса, когда мы уже отсалютовали тройке новоприбывших номерком и синхронно ответили «Да, к Клементию». Что радовало — очередь не стояла на месте, и мы уже переместились в коридор. Правда, пришлось слегка уплотниться — посетителей за нами набежало ещё больше и все на лестничной площадке не помещались.

— Что? — шепнула я в ответ. Стояли мы так близко, что даже тянуться к нему не приходилось, только чуть поднять голову.

— Мы будто вышли в круг Перерождения, смотри. Бесконечный лимб, по которому скитаются души, пока не отринут всё мирское и не переродятся на земле вновь.

Очередной посетитель выпорхнул из кабинета дежурного секретаря, и, счастливый, направился вдоль очереди на свободу. Я завистливо проводила его взглядом.

— А кто тогда нежить? Те, кому Клементий откажет в обращении?

Тейкер тряхнул головой:

— Нет, Клементий — лишь воплощение Двуединого, единственный, преисполнившийся благости настолько, что душа его не потребовала изменений для перерождения. Он может влиять на порядок этой очереди, но не на суть в ней стоящих.

— Подожди, подожди, я поняла! Нежитью станут те, кто не смогут дождаться своего номера и уйдут из очереди!

Росс зажал рот ладонью, чтобы не засмеяться вголос. Сзади послышалось укоризненный женский голос:

— Молодые люди! Имейте приличия шушукаться, вы всё-таки в святом доме!

Теперь уже я закрыла лицо, изо всех сил стараясь удержать рвущийся изнутри смех: знала бы эта бабушка, о чём именно мы шушукались.

Росс убрал руку, но по плотно сжатым губам я видела: он тоже готов сползти по стеночке.

Осознание того, что по нашей теории, если нас выгонят из очереди за неприличное поведение, мы будем считаться нежитью, тоже легче ни разу не делало. Мне отчаянно захотелось сказать об этом Россу, но, судя по тому, как подёргивало от беззвучного смеха его, мы дошли до этой мысли одновременно.

На нас уже стали оборачиваться. Не выдержав, я отвернулась, чтобы не усугублять резонанс веселья, в который мы случайно вошли, и глубоко задышала, то и дело срываясь на беззвучный смешок. Живо вспомнились уроки в школе — не охотничьей, а обычной, в Карбоне, и то, как одна дурацкая шутка могла сорвать всё занятие. Лучше всего было бы пойти продышаться на улице — но вот засада, мысль о том, чтобы покинуть очередь, теперь провоцировала приступ смеха.

С горем пополам я обуздала свои чувства и осторожно покосилась на Тейкера — тот тоже, вроде, выглядел спокойным.

Разговор продолжать мы не рискнули.

Послушник Клементий оказался мужчиной в возрасте, с короткими русыми волосами, выдающимися залысинами и настолько розовым лицом, что невозможно было сказать, это последствия недавнего загара или слишком усердно затянутой колоратки.

— Номерок, — требовательно протянул руку он.

Вписав уже в свой журнал номер и время визита, Клементий затребовал не только назвать наши фамилии и номера охотников, но и потребовал их предъявления. Пришлось возиться с булавкой, что было крайне неловко под его нетерпеливым взглядом.

— Цель визита?

— Промежуточный пункт по пути в город распределения, — подхватил его манеру Росс. — Сдача разряженных энергокристаллов, получение заряженных, выполнение заказа от магистрата.

— Не от магистрата, а от Ордена, — недовольно поправил секретарь, строча в журнале под диктовку Тейкера. Затем энергично подскочил к шкафу с огромным количеством папок, промаркированных буквами алфавита, нашел нужную, вытащил, полистал, достал два листка бумаги. Придирчиво сверил их, один переложил себе в контейнер для бумаг, один — вручил Россу.

— Под вашу ответственность, утеря карается административными мерами. Подпись — тут и тут. Кристаллы — по завершению заказа. Номерок, — Клементий сверился с настенными часами куда меньше тех, что висели в холле, и подписал на нем время, — отдать дежурному. Всего доброго.

Ошеломленные, мы очнулись в коридоре.

— Да, Тиму до такого ещё далеко, — резюмировала я.

Росс хмыкнул и поднёс врученный лист к свету из окна. Взглянул на меня — и опустил пониже, чтобы и мне было удобно прочитать условия заказа.

Ничего необычного — неупокоенный дух в запечатанном доме. Хотя…

— Подожди, они что, три года не выдавали этот заказ?

— Скорее, не спешили искать исполнителей, — предположил Росс, сворачивая лист в трубочку. — Мало кто из охотников по доброй воле будет работать на Орден. А вот у нас, как у выпускников, выбора нет. Место здесь спокойное, все Родники далеко, с нежитью особых проблем нет — могут себе позволить даже Гильдию упразднить. Посмотрел бы я, как они где-нибудь во фронтире три года с призраком ничего не делают.

Да, будь призрак помощнее, давно продавил бы сдерживающие печати. А здесь, в Сан-Реано, нежить подпитывается лишь отголосками энергии от Родников, да и сам факт возрождения — редкость. Ещё немного, и этого духа могут занести в список городских достопримечательностей и водить к нему экскурсии.

При выходе Росс протянул дежурному наш номерок. Послушник отработанным движением насадил его на железный штырёк со стопкой таких же пронзенных бумажек и попрощался:

— Светлого Перерождения!

Мы переглянулись и едва не выбежали наружу. Понадобилось несколько минут, чтобы наконец отсмеяться как следует.

Если бы сделавшая замечание бабулька нас услышала, то точно выгнала бы из очереди.