Охотник на демонов

Глава 30

Глава 30

После смены, я вернулся в свою каморку в общежитии. Тишина и тусклый свет одинокой лампы давили на виски, усиливая гул мыслей в голове. Я рухнул на диван, даже не снимая ботинок, и уставился в потолок.

Слова Кайла звучали набатом, снова и снова: «Фанатики… Очищать огнем… Объявят одержимым…».

Каждая его фраза была пропитана здравым смыслом и искренней тревогой. Вот только был ли он действительно прав или ошибался? Церковь о демонах и борьбе с ними знает много, так и о том, что они несут. И мое проклятье как раз к такому и относилась.

Всю жизнь быть неполноценным, ущербным, зависящим от слабостей противника.

Что страшнее? Вероятная смерть от рук фанатиков или гарантированная жизнь отбросом?

Я посмотрел на коммуникатор. Хотя кое-кто обещал же помощь, и времени прошло изрядно. Тот, кто уже видел мое проклятье и был им заинтригован. Так почему бы прежде чем бежать к церковникам, не обратиться еще раз. Он обещал позвонить, как только найдет решение, но тишина затягивалась. Я не мог больше просто сидеть и ждать.

Я набрал номер клиники.

— Приемная, — ответил холодный, идеально поставленный мужской голос.

— Добрый день. Меня зовут Александр Зверев. Я был на приеме у князя…

— Одну минуту, господин Зверев. Меня переключили. Музыка, которую, наверное, написали специально для того, чтобы богатые клиенты не нервничали, пока ждут, лилась мне в ухо.

— Зверев? — голос в трубке сменился. Это был сам князь. Судя по тону, я оторвал его от чего-то важного.

— добрый день. Простите за беспокойство. Я звонил узнать, есть ли… есть ли какие-нибудь новости по моему случаю? На том конце провода тяжело вздохнули.

— А, да, Зверев. Ваш случай. Я как раз просматривал архивы.

Я затаил дыхание.

— И?

— И ничего, — ровно ответил он. — Я все еще разбираюсь. Понимаете, ваш… феномен весьма неоднозначный. То, что мы увидели, требует перекрестных ссылок с десятками древних текстов. Это дело не быстрое. Как только у меня будет хоть какая-то ясность, мой секретарь с вами свяжется.

— Но сколько…

— Всего доброго.

Гудки.

Я понял, что сильно надеяться на них не стоит. Для него я был не пациентом, которому нужна срочная помощь. Я был любопытной научной загадкой, которую он будет не спеша разгадывать в свободное от основной работы время.

Я рухнул вновь на кровать и лежал так, наверное, час, глядя в потолок и взвешивая на невидимых весах свою жизнь и свой шанс. Постепенно хаос в голове уступал место холодной, почти звенящей решимости. Кайл смотрит на ситуацию с точки зрения ответственного за жизнь своего бойца. Я же смотрел на нее изнутри своей клетки. Я всю жизнь жил с этим, чувстовал и ощущал себя ущербным, антимагия это конечного хорошо, но она не делает меня полноценным магом. Мой дефект никуда не делся. Лишь открылась одна из граней, при чем не самая плохая. А был уверен есть еще что-то, что мне наверняка не понравиться.

Кроме Кайла, был еще один человек, которому я мог, хоть и с натяжкой, доверять. Лиса. Она не была экспертом по церковникам, но она была умна, изворотлива и обладала связями в самых разных кругах. Она не станет меня отговаривать. Возможно, она посчитает меня психом, но, может быть, она сможет помочь.

Я резко сел на диван и достал коммуникатор. Пальцы сами нашли в контактах ее номер. Гудки тянулись мучительно долго.

— Зверев? — ее голос в трубке был немного удивленным, но теплым. — Решил позвать на свидание так скоро? Я даже соскучиться не успела.

— Лиса, мне нужно с тобой поговорить, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. — Это серьезно.

Пауза на том конце провода стала ощутимой. Ее игривый тон тут же испарился.

— Что-то случилось? Опять вляпался?

— Нет, все в порядке. Дело во мне. В моем… дефекте.

— Понятно, — ответила она после недолгого молчания. — Я только приехала домой. Можешь приехать ко мне? Думаю, это не телефонный разговор.

Она продиктовала адрес элитного жилого комплекса. Я и не сомневался, что она живет не в панельной многоэтажке на окраине.

Ее квартира находилась на двадцать пятом этаже и была полной противоположностью моей каморки в общежитии. Огромные панорамные окна открывали захватывающий вид на ночной город, который сверкал миллионами огней. Стильная мебель, идеальный порядок, легкий аромат каких-то дорогих духов в воздухе — все говорило о вкусе и достатке хозяйки.

Лиса встретила меня в простом домашнем шелковом халате, без боевого макияжа она выглядела как-то… мягче.

Она поставила передо мной бокал с вином.

— Ну, выкладывай, напугал ты меня, — сказала она, садясь в кресло напротив. Я сделал большой глоток терпкого, холодного вина, собираясь с мыслями. — Я говорил вчера с Кайлом, когда вас не было в кабинете. Спрашивал, есть ли еще способы избавиться от моей проблемы.

— И что сказал наш всезнающий капитан? — с легкой иронией поинтересовалась Лиса.

— Он сказал, что есть один вариант. Церковники.

Лиса замерла с бокалом на полпути к губам. Ее глаза, до этого спокойные, округлились от изумления, которое быстро сменилось тревогой.

— Зверев, скажи, что ты шутишь, — прошептала она.

— Я не шучу. Она с грохотом поставила бокал на стеклянный столик. — Ты с ума сошел? Ты хоть понимаешь, о ком говоришь? Это не милые священники! Ты хоть помнишь тех, что приехали в порт? Как они вели себя. Разве тебе Кайл не сказал, чем это может закончиться?

— Сказал. Что они могут попытаться очистить меня огнем!

— И после этого ты все равно хочешь к ним пойти⁈ — в ее голосе звенело откровенное негодование. — Саня, они тебя не вылечат! Они тебя убьют! Или, что еще хуже, запрут в своих подземельях и будут ставить свои жуткие эксперименты, пытаясь «изгнать скверну»! Ты для них — идеальный подопытный кролик!

— А какой у меня выбор? — я подался вперед, глядя ей прямо в глаза. — Жить всю жизнь короткобоем? Ближником? Я видел, что Воротынский сделал бы со мной, будь у него еще пара секунд на каст. Я не хочу всю жизнь полагаться только на скорость и удачу! Я хочу быть полноценным!

— Но не такой же ценой! — она вскочила и заходила по комнате. — Есть другие пути! Артефакты к примеру…

— Откуда у меня деньги на артефакты⁈ — я тоже повысил голос. — В «Яме» я тоже не смогу постоянно выигрывать. Вдруг попадется, какой уникум, и сможет противостать моей антимагии. Это мой шанс. Я должен хотя бы попытаться. Я хочу быть нормальным магом! Или во все без это заразы. Это тварь убила моих родителей, а мне в подарок оставила это!

Она остановилась и посмотрела на меня долгим, тяжелым взглядом. Она видела в моих глазах не глупое упрямство.

— Ты не передумаешь, да? — тихо спросила она.

— Нет, — ответил я ей прямым взглядом.

Лиса тяжело вздохнула и провела рукой по волосам.

— Проклятье. Я знала, что ты безбашенный, но не до такой же степени… Она снова села в кресло и залпом допила свое вино.

— Хорошо, — наконец произнесла она, и ее голос стал деловым и холодным. — Если ты твердо решил совершить самоубийство, то делать это нужно хотя бы с умом. Идти к ним с парадного входа — все равно что сунуть голову в пасть льву. Она взяла свой планшет. — Я не могу обещать тебе безопасный визит. Никто не может. Но я попробую узнать кое-что. У них ведь тоже есть своя иерархия. В том числе те, кто больше работает с архивами, знает и понимает больше простых боевиков. Возможно, я смогу выйти на кого-то из них. На того, кто увидит в тебе уникальный научный случай.

Она оторвалась от экрана и снова посмотрела на меня:

— Но Саня, я хочу, чтобы ты понял. Это безумно опасно. Один неверный шаг, одно неверное слово — и никто тебя больше не найдет. Я помогу тебе найти дверь. Но входить в нее ты будешь один. И я не уверена, что она не окажется путем в один конец.

Я молча кивнул, осознавая всю тяжесть ее слов.

Неделя после разговора с Лисой пролетела на удивление быстро. Жизнь, вопреки моим ожиданиям, не замерла в напряженном ожидании, а наоборот, закрутилась в калейдоскопе рутинных дел. Демоны затаились, и дежурства в отделе проходили спокойно. Чтобы не сойти с ума от мыслей, я с головой окунулся в обыденность.

И в этой обыденности была Света.

После того тяжелого разговора в моей комнате я наконец смог до нее дозвонить и поговорить расставив все точки на «и».

Я не стал врать или изворачиваться. Я честно сказал, что Лиса — мой товарищ по команде, напарник, которому я доверяю жизнь. Что после битвы на Сенной мы оба были на грани истощения, и я, как офицер, не мог позволить ей сесть за руль в таком состоянии, поэтому она осталась у меня. Что между нами ничего нет, кроме дружбы, скрепленной кровью.

Я не знаю, поверила ли она мне до конца, но она захотела поверить. Наш хрупкий мир восстановился.

Мы снова начали видеться. Сначала неловкие звонки, потом встречи. Мы гуляли по вечерним улицам, пили кофе в маленьких уютных кофейнях, говорили о всякой ерунде. Она смеялась, рассказывая что-то о своих подругах, и в эти моменты, глядя на ее улыбку, я почти забывал о том холодном узле, что завязался у меня внутри. Она даже оставалась у меня на ночь, и это было так по-домашнему, так нормально.

Но каждый раз, провожая ее до дома или просыпаясь утром в своей комнате, я возвращался в реальность. Мир Светы — мир учебы, свиданий и планов на выходные казался таким игрушечным. А мой мир совсем другим.

Однажды вечером, как раз после такой встречи, я сидел у себя и смотрел на ночной город. Коммуникатор, лежавший на столе, коротко звякнул, вырывая меня из раздумий. Сообщение от Лисы. В нем не было ни приветствий, ни объяснений. Всего три слова:

«Парк общаги. Сейчас».

Сердце ухнуло куда-то вниз. Легкость, оставшаяся после встречи со Светой, испарилась без следа. Я схватил куртку и через десять минут уже мчался был на месте.

Парк был почти пуст. У большого пустого фонтана, на скамейке в тени старого дуба сидела Лиса. Она была в простом темном пальто, волосы собраны в хвост. Ничего общего с той яркой хищницей, которую я привык видеть.

Я молча сел рядом. Она не повернула головы, продолжая смотреть на сухой бассейн фонтана.

— Нашла, — тихо сказала она, и от этого простого слова у меня по спине пробежал холодок.

— Это было непросто. Пришлось использовать старые методы: слухи, долги, услуги за услугу.

Она достала из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и протянула мне.

— Его зовут брат Матвей. Он не боевой священник. Официально он числится хранителем архива и библиотекарем в Покровском монастыре. Неофициально — он из главных специалист по «аномалиям». По всему, что не вписывается в их догмы: проклятиям, аномалиям, артефактам странного происхождения.

— Теоретик, как ты и говорила? — с надеждой спросил я.

— И да, и нет, — Лиса повернулась ко мне, и я увидел в ее глазах серьезное беспокойство. — Он ученый, это правда. Жажда знаний у него сильнее фанатизма. Говорят, он готов и с демоном поговорить, если тот расскажет ему что-то новое. Но не обманывайся, Сань. Он — плоть от плоти. Его преданность им абсолютна. Если он решит, что ты — угроза, или что твоя «аномалия» — это прямая демоническая скверна, которую нужно выжечь, он без колебаний отдаст тебя в руки палачам.

Я развернул листок. На нем был Покровского Монастыря, завтра в15:00. Ниже была приписка: Спросить в библиотеке монастыря отдел редких книг, а потом «Трактат о диссонансе души»'.

— Это пароль? — спросил я.

— Этой книги не существует. Но для него это значит, что пришел кто-то с действительно уникальной проблемой, кто-то, кто прошел через «фильтры» и знает, к кому обращаться.

Она положила свою холодную ладонь на мою руку.

— Саня, послушай меня. Ты пойдешь туда один. Я не смогу быть рядом. Когда будешь с ним говорить, ни слова лжи. Он чувствует ее, как волк чувствует запах крови. Не пытайся казаться сильнее или слабее, чем ты есть. Представь, что ты — редкий экспонат, который пришел к коллекционеру. Покажи ему свою уникальность, заинтересуй его. Но помни, что этот коллекционер в любой момент может решить, что тебя нужно не на полку поставить, а препарировать.

Мы посидели еще немного в молчании. Вечерний холод пробирал до костей, но я его почти не замечал. В руках у меня был билет. Билет в один конец, возможно. Но это был мой единственный билет.

— Спасибо, Лиса, — сказал я, поднимаясь. — Я твой должник.

— Просто вернись оттуда живым, Зверь, — ответила она, не поднимая на меня глаз. — Этого мне будет достаточно.

Я ушел, оставив ее сидеть на скамейке в пустеющем парке. На обратном пути я не гнал. Я ехал медленно, чувствуя холодный вес бумажного листка во внутреннем кармане. Завтра в три часа дня я должен буду войти в логово зверя.

Следующий день прошел как в тумане. Я взял увольнительную, сославшись на личные дела. Кайл лишь молча кивнул, но в его взгляде я снова уловил тень подозрения. Лиса и вовсе на меня не смотрела.

Ровно без четверти три я стоял на территории Покровского монастыря перед зданием старой Патриаршей библиотеки. Это было не величественное, а, скорее, давящее, приземистое строение из темного, почти черного камня, с узкими, похожими на бойницы, окнами. Оно казалось реликтом из другого времени, вросшим в землю под тяжестью собственных грехов и знаний.

Внутри пахло не просто пылью и бумагой, а густым, застарелым запахом ладана и воска. Высокие, до самого потолка, стеллажи уходили в полумрак, создавая лабиринт, а в огромном читальном зале царила почти церковная тишина.

Я подошел к стойке, за которой сидела пожилая седая женщина в темном платке.

— Здравствуйте, я ищу отдел редких книг. Она оторвалась от чтения и смерила меня взглядом поверх очков. — Вам назначено? Туда можно попасть только по предварительной записи.

— Да, — я постарался, чтобы голос не дрогнул. — Я хотел бы ознакомиться с «Трактатом о диссонансе души».

Название книги я произнес четко. Женщина на мгновение замерла. Ее взгляд стал более внимательным, изучающим. Она молча сняла с крючка связку старинных ключей и, не говоря ни слова, кивнула в сторону неприметной двери за своей спиной.

Дверь вела в узкий коридор, а затем по винтовой лестнице вниз, в подвальное помещение. Здесь воздух был еще гуще, а запах старины — сильнее. Это и был отдел редких книг. В центре стоял большой стол, заваленный рукописями и фолиантами. За столом, спиной ко мне, сидел человек в простой темной монашеской рясе. Он не обернулся на скрип моих шагов.

— Такой книги не существует, — произнес он. Голос был спокойный, ровный, почти безэмоциональный. — Это лишь аллегория, описывающая состояние, при котором душа не может найти гармонию с физической оболочкой…

Он медленно повернулся в кресле. Это был мужчина лет сорока, с худым, аскетичным лицом… Его взгляд. Это был не взгляд священника… В нем не было ни сочувствия, ни осуждения — только чистое, незамутненное любопытство.

— Меня зовут брат Матвей, — сказал он. Присаживайтесь. Рассказывайте. И не упускайте ни одной детали.

Я сел на стул напротив него. Лиса была права — лгать здесь равносильно самоубийству. Я рассказал ему все. Все то же, что и Волконскому на первом приеме, только добавил про антимагию.

Брат Матвей слушал, не перебивая. Его лицо не выражало никаких эмоций, но пальцы, сложенные на столе, едва заметно подрагивали от нетерпения. Когда я закончил, он несколько минут молчал.

— Интересно, — наконец произнес он, и это слово прозвучало как диагноз. — … Врожденный, природный диссонанс такого уровня… Вы — живая «черная дыра» для магии. Одних слов недостаточно. Чтобы понять природу вашей… особенности, мне нужно увидеть ее. Но здесь это невозможно. Прошу за мной.

Он поднялся и… нажал на неприметный кирпич в стене за полками. С тихим скрежетом весь книжный шкаф отъехал в сторону, открывая темный проход…

— Библиотека — лишь преддверие, — бросил Матвей через плечо. — Настоящие знания всегда хранятся глубже.

Мы спустились по длинной каменной лестнице еще на несколько уровней под землю. Коридор вывел нас в просторный, круглый зал… Стены были из гладкого черного камня, испещренного тускло светящимися серебряными знаками. В центре зала… стоял каменный стол, больше похожий на алтарь. У стен в неподвижных позах замерли двое монахов в глубоких капюшонах. Увидев нас, они беззвучно вышли в центр зала. Атмосфера из таинственно-академической мгновенно стала зловещей.

— Это Зал Усмирения, — пояснил Матвей, заметив мое напряжение. — Знаки на стенах подавляют любую магическую активность, позволяя проводить диагностику в «чистой» среде. Ложитесь на стол.

Его голос не терпел возражений. Я колебался лишь мгновение, но пути назад уже не было. Я лег на холодную, неприятно-гладкую поверхность камня. Один из монахов тут же закрепил мои запястья и лодыжки кожаными ремнями с вытесненными на них символами.

— Это всего лишь страховка, — все тем же ровным голосом произнес Матвей, подходя ко мне. В руках он держал небольшой глиняный флакон с темной жидкостью. — Процедура может вызвать… непредвиденные рефлексы. Эта настойка временно ослабит связь между вашим сознанием и телом. Она не причинит вреда, но сделает видимо то, что обычно скрыто. Выпейте. До дна.

Он поднес флакон к моим губам. Я сделал глубокий вдох и выпил горькую, обжигающую жидкость.

Первые несколько секунд не происходило ничего. А затем мир поплыл. Серебряные знаки на стенах зала вспыхнули ослепительно-ярким светом, а затем начали плясать и смазываться. Каменный стол подо мной казался то ледяным, то раскаленным. Я почувствовал, как моя антимагия, моя внутренняя пустота, яростно сопротивляется действию зелья и давящей ауре зала. Воздух затрещал от невидимых разрядов.

Я попытался дернуться, но ремни держали намертво. Тело пронзила судорогой, глаза заволокло темной пеленой.

Сознание угасало. Но сквозь рев в ушах и подступающую темноту я услышал, как изменился голос брата Матвея. Спокойный, исследовательский тон исчез, сменившись ледяным, торжествующим ужасом.

— Вот оно… Я так и думал!

А затем раздались крики других монахов. Искаженные, панические, они были последним, что я услышал, прежде чем провалиться в бездну.

— Цепи… Давай цепи! Это не дефект! Это печать! Он ДЕМОНОПОКЛОННИК! Держите!!!

Второй том уже здесь: https://author.today/reader/492700/4632280