Охотник на демонов

Глава 10

Глава 10

«Так, спокойно, Саня, — сказал я сам себе. — У тебя в комнате двести тысяч. В ведомственной общаге. Где у каждого второго соседа обостренное чувство справедливости и длинный нос».

Деньги нужно было спрятать. Немедленно.

Первая мысль, самая банальная и потому самая идиотская, — матрас. Я приподнял его. Пусто. Слишком очевидно.

Вторая мысль — бачок унитаза. Я зашел в крохотный санузел и снял крышку. Идея утопить свое новенькое состояние в воде показалась еще хуже.

Вентиляция. Я задрал голову. Прямоугольная решетка под потолком, покрытая слоем пыли. Классика шпионских фильмов. Я притащил стул, открутил два винта. В нос ударил запах застоявшегося воздуха и гнили. Внутри — только густая паутина и мрак, ведущий в общую шахту. Мне показалось не очень надежно.

И тут мой взгляд упал на дно платяного шкафа. Дешевая плита ДСП, прибитая мелкими гвоздиками. Я подцепил ее ногтем. Один край поддался. Я просунул пальцы и с тихим треском оторвал ее. За ней была пустота — сантиметров пять до бетонного пола. Не сейф, конечно, но лучше, чем ничего.

Аккуратно, пачка за пачкой, я уложил свое кровавое состояние на холодный бетон и прибил дощечку обратно. Тайник был паршивый, но на первый взгляд незаметный.

Выпрямившись, я обвел комнату взглядом. В углу была свалена моя одежда. Грязная, рваная, с бурыми пятнами запекшейся крови и черными потеками от ихора на штанине.

Вот они. Две стороны моей новой жизни.

Нужно было приводить себя в порядок. И начать стоило со стирки. Я с отвращением поднял пропахшую одежду.

Подвальная прачечная встретила меня запахом сырости, хлорки и чужого пота. Гудели и вибрировали старые стиральные машины. Я закинул свою одежду в барабан, щедро засыпал дешевым порошком. Машина недовольно крякнула и нехотя принялась за работу.

Я сел на жесткую скамейку, наблюдая, как в мутной воде иллюминатора крутятся темные тряпки. Мелькнула идиотская мысль: интересно, есть ли в инструкции для стирки пункт «отстирывание крови демонов и ихора»? Наверное, нет.

В голове всплыла другая мысль, более здравая. С двумя сотнями тысяч в тайнике я мог бы просто пойти и купить себе новую одежду, а эту — сжечь. Но привычка из приюта — штопать, стирать, беречь — сидела глубже, чем здравый смысл. Деньги были не для этого. Они для другого.

Закончив со стиркой и сушкой, я, вспомнив наставление Лисы, отправился в ближайший травмпункт. Это было унылое казенное заведение с выцветшими плакатами о вреде самолечения. В очереди передо мной сидело пару человек, один баюкал руку, а второй не мог наступить на ногу.

Меня принял пожилой уставший врач, который, казалось, видел все возможные травмы этого мира.

— Жалобы? — буркнул он, не отрываясь от экрана компьютера.

— Ребра, — коротко ответил я.

Он оторвал от меня взгляд, посмотрел в паспорт.

— Сам-то где живешь? И где получил травму?

— В седьмой общаге, на дежурстве, — коротко ответил он.

— А-а-а, так бы сразу и сказал, — враз поскучнел доктор и принялся заполнять бумаги.

Обычный врач, откуда здесь в травме взяться настоящему целителю, они явно не будут работать за простую зарплату.

— На рентген иди, — выдал он мне направление.

Вернулся я через десять минут, держа в руках снимок, который доктор внимательно осмотрел.

— Ушиб сильный. Пара микротрещин. Жить будешь. В аптеке купишь мазь от ушибов и повязку тугую наложишь. Не геройствовать. Следующий!

Именно в этот момент, на выходе из травмпункта, меня накрыло. Я представил Кайла и Ворона. Их сейчас латали лучшие целители рода Волконских, используя заклинания и артефакты, каждый из которых стоил больше, чем моя месячная зарплата. Их не просто «чинили». Их восстанавливали. Полностью.

И я окончательно понял. Деньги, которые теперь лежали в моем тайнике под полом, — это не роскошь. Это не новая одежда или дорогая выпивка в баре. Это разница между банкой мази и шансом выжить. Между «заживет как-нибудь» и «будешь как новый».

Мой выбор перестал быть просто нарушением устава. Он стал необходимостью. Единственным способом получить в этой игре больше шансов выжить и убить как можно больше демонов.

Разобравшись с последствиями для тела, я решил, что пришло время заняться кошельком. Необходимо было посетить отделение Императорского банка для получения справки о наличии счета, а потом в бухгалтерию его отдать. А то без зарплаты останусь. Бюрократия была таким же неизменным злом, как и демоны, только куда более скучным.

Отделение Императорского банка было похоже не на финансовое учреждение, а на храм. Высокие сводчатые потолки, отполированный до зеркального блеска мраморный пол, на котором шаги отдавались гулким эхом, и массивные колонны, украшенные гербами с двуглавыми орлами. Воздух был прохладным и пах дорогим парфюмом и деньгами. Я, в своей простой куртке и с ноющими ребрами, чувствовал себя здесь чужеродным элементом, грязным пятном на стерильной поверхности.

Я взял талончик в электронную очередь и уселся на жесткую скамью, ожидая, когда мой номер загорится на табло. Вокруг сновали люди в дорогих костюмах, дамы с идеальными прическами, а за стойками из темного дерева сидели клерки в безупречной форме — бесстрастные жрецы этого храма денег.

— Номер сто двенадцать, окно номер три. — Безжизненный голос вырвал меня из размышлений.

Я подошел к стойке. Молодая девушка с холодными глазами молча взяла мои документы, сверилась с базой, протянула бланк и прикованную цепочкой ручку. Я заполнил бумаги, поставил подпись. Она несколько раз ударила по столу тяжелой печатью и протянула мне справку. Вся процедура заняла не больше пяти минут. Для империи я был лишь строчкой в реестре. Номером счета.

Вернувшись в свою комнату, я провернул ключ в замке, и щелчок показался мне самым приятным звуком за весь день. Я прислонился спиной к двери, закрыв глаза. Все. Миссия «стать нормальным сотрудником» была выполнена. Великий подвиг. Сразился с очередью в банке и победил бюрократическую гидру о трех головах: «Заявление», «Справка» и «Печать».

Оставшийся день я провел в ничегонеделании, отъедался и спал, ведь с утра начнется новое дежурство.

Ровно в восемь утра я стоял перед дверью нашего кабинета. Ночь прошла в тяжелом, беспокойном сне, но мазь, кажется, помогла.

Я толкнул дверь. И замер на пороге.

Вся команда была в сборе.

Они стояли плотной группой у стола Кайла, вполголоса, но оживленно что-то обсуждая и указывая на разложенную на столе карту. В воздухе висела атмосфера не уныния, а сосредоточенной, деловой подготовки. Но не это меня поразило.

Меня поразили Кайл и Ворон.

На них не было ни единого бинта, раны или синяка.

Кайл стоял прямо, не хромая, и его левая рука, еще вчера безвольно висевшая вдоль тела, теперь уверенно лежала на столешнице. На лице не было и намека на вчерашнюю серую усталость. Ворон стоял рядом с ним — не бледная тень, а все тот же собранный, цепкий стрелок с острым, внимательным взглядом. Никаких признаков того, что меньше суток назад этот человек лежал без сознания в собственной крови.

Я смотрел на них, и в голове не укладывалась эта картина.

'Сутки. Прошли всего лишь одни сутки, — пронеслось в голове. — Еще вчера эти двое были готовы к отправке в морг. А сейчас стоят, как будто вернулись не с того света, а с элитного курорта. Вот что значит «Целительский центр Волконских». Нет, я, конечно, знал, что опытные целители творят чудеса, но одно дело знать или слышать, а другое — видеть.

Мое ошеломленное молчание в дверях, видимо, стало слишком очевидным. Первой меня заметила Лиса — на ее губах промелькнула тень понимающей улыбки. Гром коротко кивнул, а Кайл оторвался от карты и впился в меня своим обычным пронзительным взглядом. В нем читалось одобрение.

— Заходи, Зверев, чего застыл? — бросил Кайл, возвращаясь к обсуждению.

— Привет, не опоздал? — улыбнулся я.

— Здоров, — раздалось в ответ.

Я шагнул внутрь, закрывая за собой дверь. И в этот момент Ворон отделился от группы и направился прямо ко мне.

— Саня. — Его голос был ровным, без эмоций. — Мне рассказали, что произошло в пещере, после того как я отключился. Спасибо, что прикрыл спину. Мою и капитана.

— Я делал свою работу, да и не один был, — только и смог ответить я, чувствуя, как к ушам приливает кровь.

— Хорошая работа, — коротко заключил он и вернулся к столу.

— Саня, иди сюда, — поманил меня Кайл. — Лиса сдала отчет. Согласно ему, мы наткнулись на двух демонов, ликвидировали, понесли потери. Все чисто, вопросов у начальства нет.

На что я просто кивнул, и Кайл продолжил:

— Хватит бегать в гражданке, пора становиться полноценной боевой единицей. Твоя задача на сегодня, пока у нас затишье, — проходишь психолога, кабинет 305. Потом с его заключением — к полковнику Захарову, заму по личному составу, за подписью. Как получишь все допуски — в оружейную. Получишь форму и табельное. Вопросы?

— Никак нет, капитан, — отчеканил я.

— Тогда выполнять, — кивнул он и снова повернулся к карте.

Получив приказ, я молча кивнул и вышел из кабинета. Путь в кабинет 305 лежал на третий этаж, в административное крыло. Здесь гулкие коридоры были тише, полы покрывал ковролин, а из-за дверей пахло только бумагами и скукой.

Пока шел по коридору, в голове бегали мысли.

Терпеть не могу этих душекопателей. Я всегда считал их занятие бесполезным и даже в чем-то оскорбительным. Они берут твою жизнь и пытаются запихнуть все это в аккуратные графы отчета: «посттравматический синдром», «контролируемая агрессия», «уровень стрессоустойчивости». Для них ты не живой человек, а набор стандартных реакций, которые нужно классифицировать. Необходимая, но унизительная процедура.

Раздражение во мне медленно закипало.

Хотя…

Я мысленно одернул себя. Есть кое-что и похуже штатных мозгоправов. Гораздо хуже.

В академии нас пугали ими на лекциях по внутренней безопасности. Сотрудники особых отделов, маги-менталисты. «мозгокруты», как их презрительно называли за спиной. Эти не сидят в уютных кабинетах и не просят тебя рассказать о детстве. Они работают в комнатах без окон. Они не задают вопросов — просто входят в твое сознание и берут то, что им нужно. Вскрывают твой череп невидимым скальпелем и вычерпывают воспоминания, страхи, тайны. А если у них дрогнет рука, то могут после себя оставить пустую, слюнявую оболочку.

На фоне этой перспективы визит к обычному психологу выглядел не так уж и страшно. Так что да, час дурацких вопросов о моих чувствах и снах — это не просто меньшее из зол. По сравнению с альтернативой это почти что благословение.

Я остановился перед ничем не примечательной казенной дверью. Блеклая табличка гласила: «Кабинет 305. Психолог. А. В. Осадчук».

В голове тут же нарисовался образ какой-нибудь Анны Васильевны — строгой дамы в летах, с туго стянутым пучком седых волос и взглядом, способным прожечь в тебе дыру. Или, что еще хуже, седовласого, сухенького старичка, который будет задавать вопросы с отеческой укоризной. Я мысленно приготовился к худшему.

Собравшись с духом, коротко и резко постучал.

— Войдите, — донеслось из-за двери.

Я замер. Голос был совершенно не таким, как я ожидал. Никакого старческого дребезжания или властного рыка. Чистый, спокойный и неожиданно мелодичный женский тон. На секунду я растерялся.

Я взялся за ручку и открыл дверь.

Вместо ожидаемого стерильного кабинета с кушеткой и казенной мебелью я попал в совершенно другое пространство. Здесь пахло не хлоркой и пыльными архивами, а хорошим кофе, старыми книгами и едва уловимым, дорогим парфюмом. Мягкий свет от настольной лампы с зеленым абажуром падал на массивный стол из темного дерева. Вдоль стен тянулись высокие книжные шкафы, а у окна стояли два глубоких кожаных кресла. Обстановка была уютной, располагающей к откровенности. И от этого становилось только тревожнее.

У окна спиной ко мне стояла девушка. Она неторопливо поливала цветок в горшке. Высокая, стройная фигура, облаченная в идеально отглаженную белую блузку и строгую черную юбку-карандаш, которая идеально подчеркивала ее формы.

Она поставила лейку на подоконник и плавно повернулась на звук открывшейся двери.

И я окончательно потерял дар речи.

Это была молодая девушка, лет двадцати пяти на вид. Светлые волосы были собраны в элегантный, но строгий узел. Правильные черты лица, спокойный, внимательный взгляд голубых глаз, который она направила на меня поверх тонкой оправы стильных очков. Она выглядела как угодно: как топ-менеджер из Имперского банка, как наследница одного из богатых родов, да хоть как элитная эскортница. Но только не как ведомственный психолог, обязанный выслушивать истории о службе в органах.

Она молча смотрела на меня, ожидая, а мой мозг лихорадочно пытался сопоставить образ суровой «Анны Васильевны» с этой девушкой. Ничего не получалось.

«Черт побери. А в ту ли я дверь зашел?» — была единственная мысль, пронесшаяся в моей голове.