О носах и замка́х

Часть II. Глава 2. Инкогнито.

Глава 2. Инкогнито.

Вокзальные констебли Хоппер и Бэнкс решили взяться за ум. Они все обсудили и сошлись на том, что хватит с них рискованных затей и авантюр, да и терпение господина сержанта совсем не резиновое. Как бы им ни хотелось наплевать на приказы и пуститься во все тяжкие, они понимали, что добром для них это не кончится. Ослушаться сержанта Гоббина, который велел им намертво прирасти к их сигнальной тумбе и не отходить от нее ни на шаг? Нет уж, не такие они дураки.

Нынешнее положение, хоть и весьма шаткое, но по крайней мере стабильное, было всяко лучше каких-либо гипотетических благ, ради которых еще предстояло как следует расстараться. Вот они и замерли на посту, как самые благонадежные и исполнительные служители закона, и их никуда оттуда было не сдвинуть вплоть до самого конца смены. Видимо, внушение господина сержанта не прошло зря, поскольку оба констебля не позволили себе даже шелохнуться – а что уж говорить о том, чтобы расслабиться, присесть на скамеечку, раскрыть газету или побаловать себя чайком. Нет – сегодня к ним придраться было попросту невозможно – и куда только делась их известная на весь Тремпл-Толл лень. И это притом, что время на посту тянулось неимоверно медленно, а скука оплетала Бэнкса и Хоппера, словно паутина.

Жизнь на вокзале шла своим чередом. На платформу «Дурчинс» подошел поезд из Хомстеда, а по громкоговорителям объявили, что с платформы «Корябб» отходит поезд на Керруотер. Залы ожидания на втором этаже здания вокзала заполнились людьми, в кафе было не протолкнуться, а в очереди за билетами у кого-то прихватило сердце, и он осел на парочку чемоданов. Рутина…

На констеблей никто не обращал внимания. Никто, кроме маленького мальчика, которого держала за руку взволнованная дама с чемоданом – они, судя по всему, искали свою платформу да к тому же опаздывали на поезд. Мальчик тыкал пальцем в надутых от собственной важности полицейских и радостно восклицал: «Смотри, мама! Смотри!». Женщина велела сыну вести себя прилично и утянула его прочь. Констеблям у тумбы потребовалось все их самообладание, чтобы не отреагировать в привычной для них манере, разразившись экспрессивной жестикуляцией и бурными ругательствами. Или, быть может, они попросту ничего не заметили.

А в это время в паре кварталов от Чемоданной площади, у аптеки Медоуза, появились два господина – с виду обычные прохожие, ничем не выделяющиеся среди прочих на оживленном перекрестке Бромвью и Харт.

Подошли к главному входу в аптеку они практически одновременно, оба при этом слишком явно старались не озираться по сторонам. Первый – весьма упитанный джентльмен в коричневом костюме в тонкую черную полоску что-то насвистывал, вглядываясь в лица спешащих по своим делам людей; его широкое лицо раскраснелось, а глаза навыкате оценивали встречных нагло и бесцеремонно. Другой – высокий и массивный обладатель серого пальто, нервно озирал прохожих и, казалось, не совсем понимал, что делает и где находится; его прямоугольные плечи были будто бы заправлены в футляр, темно-серый котелок был ему мал.

В какой-то момент взгляды обоих встретились. Толстяк усмехнулся, а здоровяк облегченно вздохнул. Они подошли друг к другу и пожали руки.

- Недурно,- придирчиво оглядев мужчину в сером, выдал носитель коричневого костюма.

- Весьма недурно,- ответил другой.- Ты придумал себе имя?- Он боялся, что только он придумал себе имя, и не хотел выглядеть болваном.

- Разумеется, придумал,- развенчал его страхи толстяк.- Мы же выступаем ин-ког-ни-то.- Последнее слово он произнес классическим заговорщическим шепотом, не забыв присовокупить ладонь, приставленную к губам.- Конечно же, нам нужны новые имена. Личности без имен, как плешивые – без волос.

Его собеседник задумался было, а существуют ли плешивые с волосами, после чего, решив отложить этот сложный философский вопрос на потом, поинтересовался:

- И как тебя теперь зовут?

- Монтгомери Мо, разрешите представиться.

- Где-то я уже слышал это имя…- здоровяк в сером костюме попытался вспомнить, но на ум ничего не шло.

- Взял со старой афиши,- отмахнулся толстяк.- А тебя как звать-величать?

Громила набрал в легкие побольше воздуха и горделиво представился:

- Кенгуриан Бёрджес.

- Что?- Судя по осунувшемуся в презрении лицу собеседника, тот не оценил.- Что за глупое имя?

- Ничего не глупое!- возмутился здоровяк.- И ничуть не хуже Монтгомери Мо!

- Кенгуриан? Такого имени вообще нет!

- А вот и есть!

- А вот и нет!

Спорить дальше не имело смысла, и об этом мистеру Мо и мистеру Бёрджесу своеобразно намекнули часы на столбе – они отбили полдень.

Мистер Бёрджес явно был оскорблен до глубины души, и не спешил первым идти на примирение.

- Ну да ладно,- сказал мистер Мо.- Кенгуриан так Кенгуриан. Будем спорить, или уже пойдем?

Здоровяк все еще обиженно кивнул.

- Куда сначала?

- Нужно проверить наши новые личности… кхм… на пригодность. Ну и заодно перекусим.

- Ничего не имею против перекусить.

Они двинулись вниз по Бромвью, влившись в людской поток. Идти на своих двоих обоим было все еще не слишком привычно – обычно они не очень много расхаживали пешком.

Мистер Мо при этом подозрительно оглядывал спутника – тот так и не расстался со своим отвратительным колючим шарфом, который связала ему сестра. И это, по его мнению, было весьма неуместно.

- Ты все сделал?- спросил он.

- Ну да. А ты?

Толстяк продемонстрировал бурый кожаный портфельчик.

- Все внутри. Не в руках же таскать. Взял портфель у соседа, старого мистера Кленси, он был клерком в какой-то занудной счетной компании. Портфель подходит к образу, к тому же люди с пустыми руками вызывают больше подозрений и привлекают к себе ненужное внимание.

- Я как раз так и подумал,- сказал мистер Бёрджес, хотя было очевидно, что ни о чем подобном он и не думал.

У него в руках был холщовый мешок, не слишком-то сочетавшийся с его костюмом. В глазах мистера Мо серый обывательский костюм Бёрджеса с этим вот мешком выглядел так же органично, как выглядел бы крокодил на велосипеде.

- Что внутри?- спросил толстяк.

- Сеть,- признался Бёрджес.- Нам же нужно как-то его поймать.

- Что за бредни?! Ты что, серьезно думаешь, будто он попадется в сеть? Он же не рыба какая-то!

- Уверен, сеть пригодится,- упрямо проговорил здоровяк.

- Нет! Это полнейшая глупость! Ты болван!

- Ничего я не болван! И вообще, надоело, что тебе не угодишь. Имя ему не нравится, потом сеть. Мне вообще-то не с руки – вернее не с ноги – блуждать там и сям.

- Ладно, не ворчи. Мы уже пришли.

«Пирожковая Патти Пи» на улице Бромвью представляла собой небольшую кухоньку с окошком-прилавком и аркой вывески над ним. Пирожки здесь пекли отменные – отравиться можно было не чаще десятка раз из сотни, что по меркам Тремпл-Толл значило – никогда.

Из широко раскрытого окошка «Пирожковой Патти Пи» шел пар, как обычно в это время у лавки толпилась очередь. Кенгуриан Бёрджес решительно двинулся было через нее, уже открыв рот для того, чтобы привычно разогнать столпотворение, но Монтгомери Мо его придержал.

- Ин-ког-ни-то,- прошипел он спутнику на ухо, и тот недовольно встал в конец очереди.

Это было действительно мучительно – люди у окошка никуда торопиться не желали – казалось, у них вся жизнь впереди, в то время как у Бёрджеса и Мо не было времени стареть в очереди. И тем не менее, они терпеливо стояли и ждали даже когда какая-то старуха почти пятнадцать минут пыталась придумать, какой же пирожок ей взять – и перенюхала едва ли не все имевшиеся в лавке.

Наконец старуха убралась восвояси, а очередь дошла и до них.

- Два пирожка с рыбой,- любезно улыбаясь, сказал Мо, и Бёрджес добавил слово, которое он пару раз в жизни слышал, но никогда до сих пор не произносил вслух:

- Пожалуйста.- Он не совсем был уверен в том, правильно ли его вспомнил. Но доброжелательная улыбка, как любила говорить его сестра, исправит любую неловкость, и он улыбнулся настолько доброжелательно, насколько мог.

Лавочник бросил на них испуганный взгляд, и оба напряглись. Неужели ничего не вышло? Маскировка не сработала? Но лавочник не узнал их – его просто сбили с толку угрожающие оскалы этих двух типов. И все же он давно привык – кого только не приносит к его окошку.

- Два пирожка с рыбой,- проговорил он, заворачивая дымящиеся пирожки каждый по отдельности в коричневую бумагу, а после складывая оба в бумажный пакет.- С вас два фунта.

Громила Бёрджес не выдержал. Еще и платить? После того, как их заставили сперва топтаться в очереди, а после выговаривать различные недостойные их слова?

- Что?- возмущенно начал он.- Да как ты…

- Два фунта! Держите!- перебил толстый Мо и протянул лавочнику деньги, после чего взял пакет и утянул спутника прочь от окна.

- Ты что, забыл?- процедил он, когда они отошли на достаточное расстояние, а лавочник уже занялся следующими покупателями.- Ин-ког-ни-то. А это значит, нужно платить по счетам, как все.

- Мне не нравится такая процедура,- хмуро проговорил Бёрджес.- Она требует слишком больших жертв. Обычная процедура лучше.

- В нашем случае она невозможна,- напомнил Мо,- или ты хочешь отвечать перед… какое там у него кодовое имя?

- «Приятный Малый».

- Да уж, с меня хватило нагоняев от Приятного Малого за глаза. Сперва эта старуха с ее кошками, потом Граймль, а потом и незаслуженное наказание. Это уж чересчур. Так что у нас нет выбора – если мы хотим заполучить миллион, то его нужно сперва отыскать, а сейчас мы его можем отыскать только… при помощи чего?

- Ин-ког-ни-то,- надувшись, сказал Бёрджес.

- Вот именно.

Обед в виде пахучих пирожков с рыбой несколько унял дурное настроение мистера Бёрджеса. Правда, есть на ходу он не любил – к тому же его сестра постоянно говорила, что от этого тупеют. Но сейчас выбора не было – Мо, который умял свой пирожок буквально за два укуса, терять время не хотел.

Они вернулись на угол Бромвью и Харт и двинулись на восток по Харт, в сторону Бремроук.

Поедая свой пирожок, Бёрджес тем временем запричитал о том, как тяжело ему было объяснить сестре все происходящее, на что его спутник лишь безразлично ухмылялся. Он считал, что придуманный им план – просто лучший план, и едва ли не раздувался от гордости за него. Немного досаждало лишь то, что некоторые детали в план внес Бёрджес. И они, эти самые детали, вызывали у него сомнения – в частности, тот фарс, который Бёрджес устроил у полицейского поста на вокзале. О чем он уже не в первый раз сообщил своему спутнику:

- И что, ты думаешь, никто не заметит разницы?

- Нет. А если все удастся, то плевать.

Сейчас на вокзале, у полицейского поста, констеблей Бэнкса и Хоппера заменяли весьма похожие на них мешки с соломой, одетые в полицейскую форму и шлемы. У них были даже нарисованные краской лица, отдаленно смахивающие на лица констеблей. По задумке Бёрджеса они должны были сыграть роль своих «оригиналов» возле тумбы и тем самым развязать им руки. И все же, несмотря на то, что Мо сомневался в успешности данной инсценировки, как ни странно, до сих пор никто подмены не заметил. Люди старались не таращиться, проходя мимо тумбы, они опускали глаза в землю и пытались проскочить как можно быстрее.

- С Дилби не было проблем?- спросил Бёрджес, когда они вышли к самой широкой в Тремпл-Толл улице – Бремроук. Семафоры горели красным, мимо с грохотом проехал трамвай.

- Разумеется, нет. Это же Дилби,- отвечал Мо, ухмыляясь.

И то верно: младший констебль Дилби не мог ослушаться приказа старшего коллеги и вынес тому из Дома-с-синей-крышей папку, в которой были собраны все материалы по делу ограбления банка «Ригсберг». О возможном нагоняе для Дилби от начальства за подобный проступок Мо не переживал – ему попросту было плевать.

- Так когда? Когда мы уже изучим бумаги?- нетерпеливо приговаривал Бёрджес.

- Уже скоро.- Мо кивнул на загоревшийся синим семафор, и они шагнули на мостовую,- нужно сперва кое-куда дойти и кое с кем встретиться.

- С кем? Ты посвятишь меня в свой план до конца?

- Осталось совсем немного. Терпение.

Они пересекли Бремроук, намеренно прошли поближе к посту усача Доббина, чья тумба стояла на перекрестке. Тот окинул их подозрительным взглядом, но явно не узнал.

- Нам сюда.- Мо кивнул на обветшалый пятиэтажный дом, чей хмурый фасад выходил на Харт.

Дом этот, занимавший собой весь квартал, когда-то принадлежал господину Хиксу, успешному в одно время игроку на бирже и держателю акций многочисленных компаний и предприятий. Однажды удача отвернулась от него, он разорился и окончил свои дни в долговой тюрьме Браммл. Дом перешел другим владельцам, но с тех пор он и поныне зовется домом Хикса или просто «Хикс».

У подъезда № 14, прячущегося в тени кованого козырька, Бёрджес и Мо остановились, и Мо достал из кармана пальто побитый ржавчиной портсигар, извлек на свет синюю папиретку и закурил. В воздух поднялись облачка темно-синего дыма.

- Ты думаешь, умно курить сейчас «Моржа»?- недовольно спросил Бёрджес.- Полицейский табак может нас выдать…

- Прошу тебя, его курят все кто ни попадя,- отмахнулся толстяк.- Грузчики, боксеры из портов, рабочие из Гари. К тому же, это знак.

И тут Бёрджес догадался. И честно говоря, был не слишком рад собственному открытию.

- Ты подключил Шнырра?

- Конечно, я подключил Шнырра.

- Но ты ведь ему не рассказал…

- Конечно, нет. Не тупи.

Шнырр Шнорринг вскоре появился из темного подъезда крадущейся тенью. Он уставился на Бёрджеса и Мо (его сбил с толку их непривычный внешний вид), сперва не поверил своим глазам, после – поверил, а затем широко улыбнулся.

- О, господа хорошие,- заскулил он въедливым подобострастным голоском, от которого хотелось плеваться.

О, что это была за личность! Не душа – душонка! Представьте себе самого гадкого человека, с которым вы когда-либо говорили. А затем представьте, что у него есть брат. И это был бы Шнырр Шнорринг в своем облезлом пальто, засаленном шарфе и котелке, покрытом отвратительными пятнами.

Парочка вокзальных констеблей нередко пользовалась услугами Шнырра в качестве осведомителя. А он рад стараться – получал жалованье за «любопытные известия». При этом его презирали и ненавидели едва ли не все в Саквояжне. С Шнырром и вовсе предпочитали лишний раз не заводить разговор, поскольку ему в любой момент могло что-нибудь не понравиться, и тогда он непременно нажаловался бы своим синемундирным покровителям. А те уж не особо стали бы разбираться и отделять клевету от правдивых сведений.

- Непривычно видеть вас… в… эээ… ну, в таком виде,- признался Шнырр Шнорринг.- Поди, и не узнал бы, если бы не условный знак.

- Бёрджес и Мо,- коротко представил обоих громила, хмуря брови и почесывая свой квадратный подбородок.- Не подавай виду и не строй изумление. А то все испортишь.

- Конечно-конечно!

Шнырр выглядел так, будто ему пришлось хорошенько побегать: опухшее лицо все блестит от пота, руки трясутся, дыхание сбито.

- Я достал, господа хорошие, достал! Но вы уверены, что вам нужно именно это?

- Мы уверены, Шнырр.

Доносчика покорежило от собственного прозвища, которое он ненавидел, и он поспешил передать переодетым констеблям два продолговатых коричневых футляра.

- Гарпунные ружья!- сообщил он шепотом, воровато оглядываясь по сторонам.- Достал их у Герриксона из «Морсс и Тюлленс». С ними выходят на облачных китов. Позволю себе поинтересоваться, вы что, собрались на охоту?

- Да уж,- кивнул Мо.- На одного скользкого кита, шныряющего по облакам.

- Да-да!- отвратительный человечек облизнулся – казалось, он понял, что именно задумали Бёрджес и Мо, но на деле он явно понял что-то не верно.- Уверен, охота обещает быть… эээ… занимательной. Могу я рассчитывать на кусочек подбрюшья или хотя бы на плавник?

Мо прервал Шнырра Шнорринга:

- Ты начал искать?

- Конечно, господа хорошие. Я запустил слух, что разыскиваются наглые коротышки. Но… вы уверены, что это не какая-то шутка?

- Шутка? Мы что, похожи на шутников?

- Совсем нет, господа хорошие. Совсем нет. Но вы сказали: гремлины.

- Именно так мы и сказали,- подтвердил Бёрджес, косясь на Мо и пытаясь понять, как много он сообщил этому презренному человеку.- Что не ясно? Никогда про гремлинов не слышал?

- Конечно слышал, но никогда не думал, что…

- Так!- прервал его Мо.- Это очень важно, Шнырр. И если ты справишься, то получишь прибавку – неплохой кусочек, помимо обычного жалованья. Но если ты нам не поможешь, пеняй на себя.

От этих слов Шнырр Шнорринг затрясся.

- Я… эээ… конечно… самым наискорейшим образом… хе-хе…

- Все, свободен.

Бёрджес и Мо напоследок огляделись по сторонам и зашли в подъезд. Шнырр остался на улице. Стоило его нанимателям отвернуться, как почтительное выражение на лице доносчика изменилось: теперь оно выражало лишь отвращение и злобу. Зашептав что-то вслед констеблям – явно проклятия и пожелания подавиться земляными червями, он припустил вдоль по улице. Работы у него было много.

А мистер Мо меж тем вел мистера Бёрджеса по темной лестнице все выше и выше. Вот они преодолели третий этаж, вот и четвертый, следом – последний, пятый. Здоровяк с мешком недоумевал: куда же они идут?

Толкнув дверь в чернеющем вонючем тупичке на пятом этаже, Мо вышел на крышу. Бёрджес, ничего не понимая, проследовал за ним.

Птичники и прочие сколоченные из досок сооружения выстраивали здесь небольшой городок. Грубые будки громоздились одна на другой, между ними были переброшены мостки. На крышу, словно в обычный проулок, выходило множество дверей – из-за них раздавались возгласы, ругань, кто-то кого-то наказывал, ныли дети. Из дымоходов поднимались струйки дыма. Возле одной из труб со своей печуркой расположилось бесформенное существо, и нельзя было сходу понять, мужчина это, или женщина. Существо готовило что-то зловонное. Из птичников доносились протяжные рваные крики птиц, в то время как щипачи сдирали с них перья, чтобы потом продать их набивщикам перин. Несколько окровавленных лысых птиц бродило там и сям. Парочка сновала прямо под ногами, гортанно крича…

Бёрджес и Мо пробирались в лабиринте из труб. Они шли уже довольно долго. Пару раз переодетые констебли преодолели темнеющие под ногами переулки по узким хлипким мосткам – Бёрджесу казалось, что они уже значительно отдалились от Харт, но понять, где именно они находятся, ему никак не удавалось. Мо сообщил спутнику лишь о том, что их ждет некий человек.

- Напомни мне, кто это такой и откуда ты его знаешь,- пробурчал Бёрджес.

- С Тумзом я столкнулся еще когда только начинал службу констеблем. Моим напарником тогда был старый Патни Грэбберс. В городе похитили маленькую девочку. Многие были отправлены на поиски, но на след вышли мы с Грэбберсом. Все указывало на Тумза. Тумз удрал от нас на воздушном шаре, мы отправились в погоню на полицейском «Уилмуте», тогда на нем еще было безопасно летать. В общем, мы нагнали Тумза, но он открыл люк в дне корзины и сбросил похищенную девочку вниз. Ее так и не нашли, но, учитывая, что мы летели на высоте полутора миль, вряд ли от нее что-то осталось, кроме кровавого пятна на мостовой или на какой-нибудь крыше. В общем, мы с Грэбберсом схватили Тумза, но арестовывать его не стали – у Грэбберса были на него планы, он мог быть полезен для его нелегальной транспортировки выпивки в Гарь. Грэбберс давно вышел в отставку, и с тех пор Тумза я не видел. Говорят, он до сих пор промышляет…

- Похищением детей?- с отвращением предположил Бёрджес.

- Контрабандой выпивки.

- Просто замечательно. Прямо, как несварение.

На краю очередной крыши стояло странное сооружение, которое Бёрджес сперва принял за одну из местных будок. Как ни странно, Мо уверенно направлялся прямо к нему, и вскоре стало ясно, что это был причаленный воздушный шар. При одном взгляде на него здоровяка замутило – он позеленел и ощутил, как в ушах начали стучать барабаны.

- Нет, нет и еще раз нет.- Он уже догадался, чего от него хочет напарник, и был категорически с этим не согласен.

- А вот и да,- безжалостно ответил Мо.

- Ты же знаешь, как я боюсь летать!- яростно воскликнул Бёрджес.

- А я еще раз говорю тебе, что это глупость. И все это из-за Лиззи.

- Причем здесь Лиззи?- невнятно пробормотал здоровяк.

- А притом, что она только при мне раз сто рассуждала о том, как, мол, опасно летать, о том, что люди – это якобы не птицы, чтобы парить по воздуху, и о том, что дирижабли и прочие аэростаты изобрели для того, чтобы мучить простой народ.

- Но это же сущая правда!

- Это все вранье и чепуха!

- Но зато я все еще жив,- убежденно ответил Бёрджес.

Мо презрительно поморщился.

- Сейчас мы должны туда залезть,- твердо сказал он.- Потому что Фиш летает по воздуху на своих этих крыльях. И у нас должно быть преимущество. Или, как минимум, нужно уравновесить шансы.

- Признайся! Именно поэтому ты не говорил, куда мы идем?

Толстяк хмыкнул, и все стало очевидно: он знал, что если заранее предупредит напарника о том, что ему предстоит сделать, тот ни за что не поднимется на крышу.

- Не будь тряпкой!- раздраженно бросил Мо.- Отступать поздно! Дело того стоит, ты не забыл?

- Ничего я не забыл.

- А потом похвастаешься Лиззи, какой ты смелый, и она погладит тебя по головке – прямо как мамочка.

Бёрджес тяжело вздохнул – он боялся, что Лиззи ни за что не погладит его по головке, а настучит по ней скалкой или поварешкой. Его младшая сестра была очень строгой натурой, и всегда очень за него переживала…

Но Мо это нисколько не заботило, и они неумолимо приближались к воздушному шару.

Еще издалека Бёрджес различил, что в корзине, среди рычагов и поршней, суетится невысокий сильно сгорбленный человечек. Локти его торчали в стороны, словно у насекомого, и он так быстро перемещал конечности между ручками, тумблерами и какими-то катушками, что действительно казалось, будто их у него минимум четыре. Одежда этого человека идеально соответствовала неказистости его летательного средства. Грязное вязаное пальто, перчатки-митенки, целый ворох полосатых шарфов, очевидно, использовавшихся так же в качестве носового платка. На голову горбун натянул старенький лётный шлем, кожа которого была неотличима от сморщенной кожи его лица. Большие лётные очки с мутными стеклышками скрывали его глаза.

- Ну здравствуй, Тумз,- сказал Мо, когда они подошли.

- О, мистер Бэнкс!- Широко осклабился горбун, повернувшись к Бёрджесу и Мо. Его рот оказался пуст – ни одного зуба.

- Узнал, значит.

- С флика можно снять форму, но полицию из него не вытравить.

- Надеюсь, не все такие глазастые, как ты. Мы сейчас, знаешь ли, действуем ин-ког-ни-то.

- Не знаю, что это такое,- почесал щетинистый подбородок Тумз.- Охотитесь за пирожными?

- Действуем тайно, болван. И сейчас меня зовут Мо. Монгомери Мо. А это,- он кивнул на спутника,- Кенгуриан Бёрджес.

- Кенгуриан?- хмыкнул горбун.- А что, есть такое имя?

- Очевидно, есть,- прорычал Бёрджес.- Раз меня так зовут. Ты уверен, Мо, что эта штука надежная?

- Конечно, уверен!- отвечал толстяк.- Тумз ведь на ней постоянно летает, верно, Тумз?

- Верно-верно!- поддакнул горбун.

Это не слишком-то убедило Бёрджеса. Аэростат действительно выглядел так, словно всю неделю провел в пабе, не просыхая, после чего его вышвырнули в ближайшую канаву. Осунувшаяся и потертая оболочка когда-то, вероятно, была клетчатой, но сейчас – просто различных оттенков серого, она выцвела и стала жертвой, вероятно тысячи дождей. Из-за натянутой на нее сети казалось, что шар изловили, словно какую-то рыбу-ёж. Корзина выглядела трухлявой. Поскрипывающие стропы были натянуты будто жилы каторжника, казалось, они вот-вот надорвутся. Да и топка пыхтела как-то нездорово – скорее кашляла, выплевывая из выхлопных труб дым толчками.

- Пошевеливайтесь, мистер Бёрджес!- велел Мо, кивнув на узкий проем в невысоком борту.- Мы и так потеряли много времени.

- Не хотелось бы, чтобы подо мной внезапно открылся люк.

- На нем замок висит, почтенный!- сообщил с неизменной отвратной улыбкой горбун.- Внезапно он не откроется.

- Слышал? Замок. Шевелись!

Скрипя зубами, здоровяк был вынужден ступить с крыши на пугающее дно корзины. Мо шагнул за ним, закрыл дверцу в борту и перекинул засовы.

- Все на борту, Тумз!- прогудел он.- Отчаливаем!

Горбун хрипло рассмеялся.

- Хей-хо! Отчаливаем!

Тумз зажег горелку, после чего со всей силы толкнул вперед один из рычагов, и в тот же миг где-то за бортом отстегнулись крепления-сцепки, и воздушный шар покачнулся. Он медленно взмыл.

- Уууу…- провыл Бёрджес.

- Как в старые времена, да, Тумз?- усмехнулся Мо.

- Хе-хе,- хохотнул горбун и потянул на себя какую-то рукоятку на цепи, свисающую из-под оболочки. Горелка пыхнула жарче, и шар стал набирать высоту быстрее.

И в этот момент произошло то, чего так боялся Бёрджес. Один из стропов не выдержал рывка и с громким треском разорвался, а корзина дернулась и покачнулась. Громила-констебль заорал и вцепился в борт.

- Все в порядке, в порядке!- прошамкал горбун.- Такое бывает…

И верно: спустя пару секунд шар выровнялся. Мо расхохотался.

- Можешь больше не жмуриться! Мы не умерли.

Бёрджес неуверенно открыл сперва один глаз, потом другой и так и замер, глядя вниз. Габен, а с ним и Тремпл-Толл все отдалялись. А старый горбун-аэронавт за рычагами чему-то безумно смеялся. Ничем хорошим этот полет обернуться просто не мог.

«Нет, Лиззи это точно не понравится»,- подумал Кенгуриан Бёрджес.

***

- Ну да, прямо, как в сундуке,- заметила Полли Трикк, оглядывая флигель своей тетушки.- Странно, что он не запер тебя в чулане.

- Чулан у него занят кое-чем другим,- ответила экономка доктора Доу, и ее племянница не сразу поняла, шутит она, или нет.

Во флигеле ютились две комнатушки, а та, что миссис Трикк выделила для Полли, больше походила на бельевой комод. Стен не было видно за десятками разномастных ящичков, под окном стояла гладильная доска с паровым утюжным механизмом, а за ширмой расположилась старенькая ванна. Что касается кровати Полли, то она уместилась на шкафу, в котором квартировали коробки с кофе, консервы, специи, приправы и постельное белье.

- Ты хранишь острые специи рядом с наволочками?- удивилась Полли.- Если бы я тебя не знала, то решила бы, что ты состоишь в гильдии Вредителей – они тоже любят вызывать у людей чихоту.

- Не говори ерунды,- проворчала тетушка.- Ни доктор, ни мастер Джаспер ничего не имеют против.

На деле из их спален по ночам то и дело раздавалось громкое «Аапчхи!» и «Почему это, спрашивается, одеяло пахнет кардамоном?». Возможно, они и были бы против, будь они в курсе происходящего, разумеется.

- К тому же,- продолжила миссис Трикк,- в Габене нет гильдии Вредителей. Это сугубо Льотомнская причуда. Здесь люди вредят друг другу просто так.

- Да я уж заметила. Ты уверена, что не мстишь мне за что-то?- Полли с прискорбием оглядывала свое будущее жилище.

Тетушка ничего на это не ответила и принялась гладить. Зазвенели механизмы, утюги поползли по доске, а комнатка наполнилась молочным паром.

- Или, может быть, моей маме…

Даже густые клубы пара не смогли скрыть раздраженный взгляд тетушки, когда она повернула голову и поглядела на племянницу.

Тетушка реагировала абсолютно так же, как реагировала мама Полли, когда речь заходила о сестре. Мама Полли и ее сестра Евфалия много лет не общались, предпочитая каждая в отдельности делать вид, что никакой сестры у нее нет. При этом ни одна из них никогда не признавалась, что стало причиной их ссоры, как бы Полли ни выпытывала.

Племянница поспешила успокоить раздраженную тетушку:

- Ладно-ладно! Я шучу! Ты хочешь, чтобы я остановилась здесь, а не в какой-нибудь гостинице, потому что это как-то связано с тем твоим тайным делом?

- Если ты будешь кричать еще громче, оно быстро перестанет быть тайным.- Миссис Трикк нахмурилась и поспешила затворить форточку.- Соседям только дай повод подслушать. У них своей жизни совсем нет – живут соседскими новостями.

- Прямо, как у нас в Кэттли,- усмехнулась Полли.

- И не напоминай.

- Так ты расскажешь мне, наконец, что у тебя стряслось? Письма в эти месяцы были очень странными. А последнее меня вообще напугало. Особенно та настойчивость, с которой ты просила меня приехать как можно скорее.

- Но ты ведь и так собиралась сбежать из Льотомна?

- Сбежать – слишком громкое слово!

- Громкое? А какое, по-твоему, было бы уместно тихим?

- Ну… А что это за коробки?- спросила вдруг Полли, указывая на несколько продолговатых картонных коробок и бумажных пакетов, стоявших перед лесенкой, которая вела к ее кровати. Было ясно, что она хочет перевести тему, но тетушка не обратила на это никакого внимания.

- О! Чуть не забыла!- воскликнула она.- Это одежда для тебя! Платье, пальто, пара шляпок.

- Ты купила мне одежду?- удивилась Полли.

- Я, разумеется, знала, что твой гардероб не подходит для этого города. И вряд ли у тебя в этом твоем крошечном ридикюле,- она уничижительным взглядом окинула саквояж племянницы,- могло поместиться что-то на смену этому всему… светлому.

- Ты купила мне одежду?- повторила свой вопрос Полли.

- Зашла в лавку «Фиффани» в пассаже Грюммлера. Уверена, тебе понравится.

- Но мне нравится и моя одежда!- попыталась было спорить Полли, но тетушка ее прервала:

- Ты бы еще нацепила на голову семафор и в таком виде прогулялась бы по Саквояжному району. Это тебе не Соуэр с его бульварами, театрами и парками, милочка.

- Да я уж заметила!- проворчала Полли.- И ты решила меня превратить в какую-то хмурость и серость?

- Ты сперва открой. Я ведь знаю, как ты любишь синий, и выбирала то, что тебе должно непременно понравиться.

Полли со страхом откинула крышку одной из коробок и достала оттуда сложенное пальто. Фасон его был грубее, чем у ее голубого пальто – женщина, которая его надела бы, непременно должна была бы тут же впасть в предтраурное состояние: давящий, угрюмый крой. Да и цвет оставлял желать лучшего.

- Это никакой не синий,- грустно сказала девушка.

Евфалия Трикк словно не услышала – гладильная машина как раз выпустила из прорезей утюгов несколько шипящих струй пара. Само собой, экономка доктора Доу знала, что это никакой не синий, а темно-серый, но ближе к синему в лавке «Фиффани» ничего не было.

- Это,- продолжила Полли,- цвет грозовых туч…

- Хм.

- Твой вкус сильно изменился за то время, что мы не виделись…

Тетушка строго поглядела на Полли:

- Полагаю, твой тон означает, что тебе нравится мой подарок и ты сильно-пресильно мне благодарна.

- Ну да.

Тетушка удовлетворенно кивнула и отвернулась.

На самом деле тон Полли значил, что могло быть куда как хуже. Она глядела на Евфалию Трикк и с грустью осознавала, что этот мрачный город оставил на тетушке свой отпечаток. Она словно вросла в него, стала его частью и покрылась пылью. Серая одежда, чинный фартук, строгая прическа – это была отнюдь не та тетушка Евфалия, которую Полли помнила с самого детства. Она усохла, постарела. Подумать только, а какой живой, энергичной она когда-то была! У нее были красные волосы и зеленые глаза, которые ярко-ярко светились неудержимым задором и жаждой жизни. Она никогда не была такой угрюмой и ворчливой. Наверное, все дело, предположила Полли, не столько в городе, сколько в этом человеке, у которого она работает.

- Он какой-то злой гений?- спросила девушка.

- Что?- Тетушка вздрогнула и резко обернулась.

- Ну, мне сразу показалось, что с ним что-то не так. И с мальчиком. Но особенно с ним – от него просто разит зловещестью.

- А, ты о докторе,- Евфалия Трикк заметно успокоилась и продолжила глажку.

- Ну да,- недоуменно ответила Полли.- А ты о ком подумала?

Тетушка пожала плечами и отработанными до автоматизма движениями стремительно сложила рубашку. После чего принялась гладить черные как смоль штаны. Она заправила штанину между двумя катками-барабанами, подбавила пару и толкнула какой-то рычаг. Катки начали медленно вращаться – они стали потихоньку словно бы поедать штаны.

- Ну, я не знаю, кого ты могла иметь в виду,- сказала меж тем Евфалия Трикк.- Этот город просто кишит злыми гениями. Они могут быть за любой из дверей, может, даже прямо сейчас наблюдают за тобой из какого-нибудь окна. Кто знает, где они прячутся. Любители темных углов, крутых лестниц и потайных кабинетов. Слушают, подглядывают, выжидают. И маскируются. Под молочника, под серого клерка-счетовода, под твоего друга, под твоего дальнего родственника. Да, мастерство растворяться в толпе у них развито так же сильно, как мастерство растворять своих врагов в кислоте. А у них есть враги. Заклятые и не очень. Все дело в списках, понимаешь? Бумага все же имеет свои ограничения – ты просто не можешь вписать слишком много имен в первую строчку, и тогда ты расставляешь приоритеты – выбираешь, кто из врагов более заклятый. А еще у них всегда есть план. На то ведь они и гении, верно? Очень сложный, хитроумный план, состоящий из множества частей, в которых задействовано множество людей и событий. И живя в этом городе, ты ни за что не можешь знать, не являешься ли ты сама частью чьего-то плана. И вот – странностей вокруг тебя обнаруживается все больше, а слово «совпадение» становится одним из твоих самых часто используемых слов. И в итоге ты уже не можешь отличить собственные решения от чьей-то чужой недоброй воли. Поднимаешь голову, оглядываешься, а ты в тупике, замурована в глухом колодце, и никуда из него не выбраться.

- Тетушка, о чем ты вообще говоришь?- испуганно спросила Полли.

Тетушка поглядела на племянницу и будто очнулась от сна.

- Это из книжки, которую я сейчас читаю,- просто сказала она и кивнула на столик.

Полли подошла и взяла в руки черную книгу, на обложке которой выцветшими буквами было выведено: «Как победить злого гения. Справочник и инструкция».

- Что за угрюмость?- удивилась девушка, пролистывая странички и выцепляя для себя отдельные моменты. Судя по тому, что она прочла, вывод напрашивался очевидный: автор был сумасшедшим. Чего только стоили пространные рассуждения на тему нужно ли закрывать окно. С одной стороны окно стоило закрыть, чтобы не быть подслушанным и для того, чтобы усложнить для врага дальний выстрел или проникновение в комнату, но с другой – закрытие окна могло преспокойно оказаться частью плана злого гения, который хочет, чтобы вы угорели в запертом пространстве.- Зачем ты вообще это читаешь? Это же сплошная паранойность!

- Это выдуманное слово.

- Все слова выдуманные! Так зачем это тебе?

- Ну, ты не можешь знать, когда встретишь злого гения…

Полли закусила губу. Все это было до невозможности странным, а тетушка вела себя очень подозрительно. Все те мелочи в ее поведении, на которые Полли обратила внимание по прибытии, стали постепенно обретать смысл. Пристальные испытывающие взгляды, брошенные часто исподтишка, провокационные вопросы, которыми Евфалия Трикк засыпала племянницу после чая. Она как будто допытывалась и пыталась подловить Полли на лжи или противоречиях – разве что не требовала сообщить пароль, чтобы убедиться, что это действительно она, Полли Трикк, дочь ее сестры. Также Полли не могла не заметить, как тетушка напряжена. Спина будто прошита железными скобами, а шея замкнута в узкую трубу. Сперва Полли списала это на манерность и следование этикету идеальной экономки, но постепенно она поняла: тетушка будто ожидает чего-то, постоянно вслушивается в окружающие звуки, словно бы ждет нападения. Девушка не удивилась бы, узнав, что у нее под передником спрятаны бинокль и револьвер.

Было слишком рано делать какие-то выводы, но рядом с тетушкой Полли не отпускало тягучее, ноющее предчувствие. Такое случается, когда в человеке, который живет с вами в одном доме и который всегда вел себя исключительно нормально, вдруг проявляются первые симптомы, и вы еще не до конца уверены, но уже откуда-то точно знаете, что этот близкий вам человек сошел с ума. Вот и тетушкой Евфалией, как Полли на миг показалось, что-то завладело, некое помешательство, и племянница искренне надеялась, что это всего лишь легкое временное помутнение.

Предчувствие, что с тетушкой что-то не так, началось еще с ее писем. Где-то два месяца назад они изменились. Полли не сразу придала этому значения, но постепенно она стала замечать, что в них появился сумбур, фразы стали лаконичными и рваными, даже сам почерк немного изменился – стал мелким, резким, быстрым. И если прежде тетушка писала о различных курьезах, которые случались с жильцами этого дома, ее подругами да и просто знакомыми, то в последнее время в ее письмах поселилось сплошное беспокойство и недоверие. Она перестала делиться своими мыслями, чувствами и переживаниями, вместо этого она стала делиться… подозрениями.

И вот теперь Полли глядела на нее и боялась даже мысленно оформить эти два опасных слова. «Мания преследования»… Если бы у тревоги и страха был свой запах, то Полли незамедлительно потребовалась бы прищепка на нос – так сильно тетушка ими пропахла.

Полли хотела зайти издалека, но голос дрогнул, и ее слова сорвались резко – они царапанули по ушам даже ее саму:

- Мне кажется, тетушка, ты чего-то не договариваешь.- Ох, не это она собиралась сказать.

- Разумеется!- воскликнула Евфалия Трикк. Кажется, сейчас, будучи скрыта клубами пара, она чувствовала себя уверенно.- Я многого недоговариваю. Не могу же я вот прямо сейчас тебе все рассказать…

- Почему нет?

- Всему свое время.

«Таинственность и замкнутость – один из симптомов»,- с горечью подумала Полли.

- Нет уж!- возмущенно воскликнула она.- Нельзя вот так сначала напустить туману, заразить любопытством, а потом скрытничать. Это как-то связано с этим твоим доктором?

- В определенной мере. Послушай,- тон тетушки смягчился, но при этом стал вкрадчивым, осторожным,- ты ведь и так собиралась на время оставить Льотомн, верно? Почему бы не провести это самое время здесь, в Габене? Ты можешь поездить по городу, посмотреть все те места, которые так хотела увидеть. Старый центр, Пыльное море. Устрой себе небольшие каникулы. Я все тебе непременно расскажу. Но чуть позже. Я очень рада, что ты приехала. Это значит, что мне будет легче сделать то, что я должна.

Прозвучало это так мертвенно холодно, так механично и при этом так угрожающе, что Полли на мгновение кольнуло отчаяние. Забывшись, она сильно вонзила зубы в губу, и слегка прокусила ее.

Полли покачала головой – кажется, она просто слишком устала с дороги. Вот и мнится ей всякое. И вдруг поймала себя на мысли: «А может, это не у тетушки мания преследования, а у вас самой, мисс Трикк? Учитывая все, что случилось в Льотомне? К тому же,- поспешила она себя утешить,- даже если тетушка и страдает излишней подозрительностью, ко мне, ее любимой племяннице, это никоим образом не относится. В здравом уме никто не поверил бы, что я – подосланный агент».

Тетушка, будто подслушала ее мысли, обернулась и пристально поглядела на нее.

- Так говоришь, поезд задержался из-за какой-то поломки?- спросила она.- И поэтому ты пересела в Дарлингтоне на дирижабль? Странно-странно…

***

Полли неотступно следовала за ползущим в экипажной толчее кэбом. Колесики под ее ногами шуршали по мощеному плиткой тротуару, спицы превратились в сверкающие пятна, разбрызгивающие по сторонам солнечных зайчиков. Судя по всему, в этом негостеприимном месте солнечных зайчиков не слишком-то жаловали, поскольку прохожие щурились, хмурились и недовольно косились на нарушительницу спокойствия.

Попадавшиеся на пути люди напоминали Полли отгоревшие спички – разной длины и степени обугленности, но при этом все будто бы отслужившие свое и прекрасно об этом осведомленные. Они волочили груз собственной бессмысленности, двигались скованно, совсем не глядели по сторонам, а когда и поднимали взгляд, то оставляли голову при этом опущенной, из-за чего все казались злыми и раздраженными.

- Еще не проснулась?!

- Ну что за нелепая?!

- Смотри, куда прешь!

- Разъездились тут всякие…

Чего только не бросали ей вслед эти грубые люди, но она не замечала. Всем ее вниманием владели пассажиры кэба, чьи бледные лица порой показывались в незашторенном окошке.

Вот показалось мальчишеское лицо, живое и взбудораженное. Вот на мгновение промелькнул бледный высокомерный профиль доктора. Они ее не замечали…

Еще двадцать минут назад все было спокойнее некуда, ничто не предвещало того, что Полли выбросит в чужой незнакомый город, словно жертву кораблекрушения на берег странных туземцев. Тетушка отправилась в лавки делать заказы на неделю, а после в гости к миссис Баттери, своей подруге, о которой она так много писала племяннице. Сама же Полли была оставлена во флигеле, как сказала тетушка, «располагаться».

Саквояж Полли разбора не требовал. Она переоделась в новое (которое в сравнении с ее костюмом казалось парадоксально устаревшим на полвека) и заскучала.

У Полли Уиннифред Трикк была некая особенность. Ее настроение, да и сам характер могли поменяться кардинальным образом в зависимости от того, что на ней было надето. Избавившись от своего небесно-голубого платья, девушка будто сняла с себя легкость и воздушность, с которыми она прибыла в Габен. А стоило ей надеть платье, купленное тетушкой Евфалией, как ее заволокли уныние и давящая задумчивость предгрозового неба. То воодушевление, с каким она сошла с поезда, выветрилось, и осталась лишь едкая неудовлетворенность тетушкиной скрытностью и крепнущими в душе подозрениями.

Пытаясь понять, что же сестра ее матери недоговаривает, и злясь от того, что та не хочет все ей рассказать, Полли покинула флигель, зашла в кухню и уже намеревалась было толкнуть дверь, ведущую в гостиную дома № 7, когда раздавшиеся из-за нее слова, заставили ее замереть на месте.

- Но ты же сам говорил, что это смертельно опасно!

Голос принадлежал этому мальчишке, Джасперу.

В общем и целом, Джаспер ей понравился. Он был умным и забавным ребенком, а его непосредственность и простота ей очень импонировали. Но о чем таком странном он сейчас говорил?

Полли приставила ухо к двери и услышала холодный методичный голос доктора. Этот человек, в отличие от мальчика, ей совершенно не нравился. Тетушка в своих письмах описывала доктора, как крайне воспитанного и интеллигентного джентльмена, а еще того, кто никогда не дает ее настроению в этом городе испортиться окончательно. Мол, это был тот, благодаря кому она глядит в будущее с надеждой. Тот, чьи искренность и прямолинейность не дают ей окончательно возненавидеть людей. И это было просто невероятно, поскольку Полли доктор Доу показался человеком грубым, жестоким, крайне циничным и весьма мрачным. Если бы ее попросили с чем-нибудь его сравнить, она сравнила бы его с плохим днем, когда просыпаешься уже уставшая, чулки рвутся и омлет подгорел, а все выбоины в брусчатке так и просятся под ноги, при этом идет дождь, а ты без зонтика, и, кажется, начинается, простуда. Так что, если бы не ее безоблачное платье, которое было на ней в момент знакомства, настроение ее было бы безнадежно испорчено. Да, она была готова к тому, что этот человек ненавидит людей, но не ее же! Полли Трикк полагала, что доктор немного не в своем уме, и то, что она услышала сейчас, подтверждало ее предположение: какой здравомыслящий взрослый будет обсуждать с ребенком подобные вещи?

- Верно, это смертельно опасно.

- Может, тогда лучше взять оружие?- спросил Джаспер.

Полли за дверью даже раскрыла рот от удивления. Она не понимала, что здесь творилось, но это было явно что-то нездоровое, неправильное и очень таинственное.

- Нет,- ответил доктор Доу.- Ты ведь знаешь, как я к нему отношусь, да и к людям, которые его применяют. В любом случае, оно не слишком-то нам помогло бы. Нужно действовать очень осторожно и обдуманно, Джаспер. Никаких тайных вылазок в одиночку. Чтоб не было, как в прошлый раз. Ты понял меня?

- Да, я понял, дядюшка.

- Хорошо. Поскольку тогда полицейские не схватили тебя лишь чудом.

Полли вздрогнула: что?! Полицейские? Схватили?

- Не хотелось бы, чтобы с тобой произошло то, что постигло нашего пациента в кабинете наверху.

- Ну уж нет!- воскликнул мальчик и неизвестно чему рассмеялся.

Тут с улицы раздались гудки: протяжный, два быстрых и завершающий – «Тууу-ту-ту-туу, тууу-ту-ту-туу».

- Наш кэб приехал. Ты готов, Джаспер?- спросил доктор.

- Да, я готов.

- Замечательно.

Решение созрело в голове Полли за какое-то мгновение, словно по щелчку. Она ринулась обратно во флигель, схватила свой саквояж и стремительно раскрыла его. Из его глубин она достала некий механизм. Сжала его крепко обеими руками – послышался щелчок, – после чего странная штуковина разделилась на две, и обе ее половинки начали шевелиться и звенеть, раскладываясь. Выдвинулись колеса – по пять на каждой половинке, пружины и тугие ременные передачи встали на свои места под изящными платформами для ног.

Полли поставила свои роликовые коньки на пол, встала на платформы и застегнула ремешки. Она надавила каблуком на рычажок на левой ноге, проделала то же и с правой, после чего послышалось жужжание, и причудливое средство передвижения буквально понесло девушку прочь из флигеля. Она едва успела подхватить пальто и шляпку…

Город Габен. По дороге с вокзала к дому, где живет тетушка, Полли его не особо успела рассмотреть. Так, зачерпнула краешком ладошки. Особых отличий от Льотомна она сходу не увидела. Разумеется, здесь колесили экипажи незнакомых ей марок и моделей, а еще на перекрестках стояли уличные двухламповые семафоры: красный – стоять, и синий – вперед, в то время, как в Льотомне использовались автоматоны-регулировщики с рыжей лампой-моноглазом: лампа загорается, позволяя движение, и гаснет, когда следует стоять. Помимо этого, на первый скорый взгляд все казалось примерно таким же, как и дома. Но вот теперь…

Тетушка предупреждала ее в письмах, чтобы она не ждала здесь Льотомн. Предупреждала, что Тремпл-Толл – весьма неблагополучный район, и сейчас, когда Полли следовала за ползущим впереди кэбом доктора Доу, все те сугубо габенские признаки, все отличия бросались ей в глаза, словно соринки, и их было не вытащить.

В отличие от Льотомна, где механизмы в равной степени работали при помощи пара и пружинного завода, здесь в основном были в ходу лишь паровые машины, из-за чего город был задымлен и тонул в смоге, в стены домов за годы вросла сажа и угольная пыль, а зола ощущалась во рту и, казалось, даже скрипела на зубах. Здесь было много тех, кого Полли назвала про себя «уличными людьми» – их лица и кисти рук были смуглы из-за постоянного нахождения под открытым небом. Они были словно частью улиц – мало чем отличались от ржавых фонарных столбов, тумб гидрантов и мусорных бачков. Им некуда было торопиться, и они двигались в людском потоке медленно, вальяжно, методично выискивая тех, за чей счет можно поживиться.

Не лучше их были и обычные прохожие. Целеустремленно поспешные и вечно опаздывающие. В костюмах преимущественно темных цветов, в соответствующих им головных уборах, которые практически ничего не могли сказать о своих обладателях, кроме того, что носить что-то отличающееся и выделяющееся здесь не принято. Отдельного упоминания стоили дети. Они в Тремпл-Толл не играли и не веселились, даже не улыбались. Все были чем-то заняты, носили столь же мрачную, как и у их взрослых, одежду. А их маленькие лица с нахмуренными бровками и поджатыми губками, их сосредоточенные взгляды мгновенно уверили Полли, что детьми эти существа являются лишь номинально.

И хоть Полли Трикк сейчас было не до того, чтобы с головой погружаться в этот город, она не могла не ощутить, как казавшееся ей прежде «похожее» с каждой минутой и с каждым кварталом становится все более «странным», «незнакомым», «чужим».

Как только темно-серый кэб и сама Полли покинули сонные улочки, среди которых затерялся дом доктора Доу, и выехали на Чемоданную площадь (она узнала здание вокзала) уличное движение стало заметно оживленнее. Мимо прогрохотал трамвай. Он был громоздок и неповоротлив, в решетчатых прямоугольных ставнях не было видно пассажиров – лишь очертания фигур, какие-то тени. Сидел вагон очень низко, и казалось, что он не просто едет по рельсам, а медленно пожирает их, втягивает в себя, словно длинные макаронины.

Из-за него Полли едва не потеряла докторский кэб. На мостовой было слишком много неотличимых друг от друга частных экипажей, кэбов, крытых трициклов. Она попыталась запомнить докторского извозчика – грубого с виду человека в бесформенном пальто, здоровенных штурманских очках и с курительной трубкой в зубах. Из трубки поднимался причудливый зеленоватый дым.

Кэб влился в экипажный поток и, преодолев площадь, покатил по улочке Ржавых Велоциклов, следуя за забитым людьми омнибусом. Полли двигалась в некотором отдалении, намеренно чуть отставая. Людей стало значительно больше, но при этом, как ни странно, на нее стали намного меньше обращать внимания.

«Интересно, куда же они едут?»- спросила себя девушка, когда в окошке кэба в очередной раз показалось лицо Джаспера. И тут Полли вдруг поймала себя на мысли: «А куда ты сама направляешься?». И верно: зачем она все это делает? Что она надеется обнаружить? Зачем она вообще решила влезть в чужие тайны? Как будто ей и без того мало непонятностей и загадочностей. Она ведь только приехала, не отдохнула как следует с дороги – так зачем она сейчас пробирается через этот неприятный давящий город?

И тут она просто представила себе себя саму, молчаливо сидящую на краю кровати во флигеле, в одиночестве и тишине, наедине со своими мыслями и нехорошими воспоминаниями о последних днях. И все сомнения развеялись.

Полли осознавала, что ее любопытство несколько болезненно, но, считала, что прекрасно сможет от него вылечиться, стоит ей захотеть. Пока что она этого не хотела. «Странные, опасные тайны под самым носом? И просто проигнорировать их? Нет уж!!!» И она продолжала свое преследование, а то, что она пока что ничего не понимает, и еще то, что она находится при этом в чужом городе, где никого не знает, придавало всему происходящему некоторую перчинку.

Но тут уж главное не переперчить.

Кто-то следовал и за самой Полли. Поняла она это не сразу – ее больше заботило происходящее впереди, но в какой-то момент ее посетило странное чувство, словно чей-то взгляд прикрепился к ней, как крюк гарпуна, и кто-то повис на другом конце каната. Она обернулась и увидела в некотором отдалении девушку в твидовом платье и клетчатом коричневом пальто. В руках у нее были какие-то коробочки. Удивительнее всего было то, что девушка так же продвигалась по тротуару на роликовых коньках. Но ее ролики были очень странными – у них были выхлопные трубки, из которых вокруг нее распространялись струйки красноватого дыма. «Паровые ролики?»- удивилась Полли. Но сейчас у нее не было особой возможности задумываться об этой странности, и она продолжила следовать за доктором и его племянником.

А чувство беспокойства все не оставляло ее. От него не получалось отмахнуться, потому что сейчас ей, мол, не до того. И она украдкой обернулась пару раз. Девушка в твидовом платье была там – и на площади, и на улочке, возле ряда ржавых фонарных столбов, и у жаровни невероятно толстого продавца жареных каштанов. Когда преследовательница вынырнула уже из-за пятого по счету угла, двигаясь за ней и повторяя ее маршрут точь-в-точь, словно ступая по ее следам, сомнений не оставалось.

- Ну что ты прицепилась!- под нос себе буркнула Полли.- Что тебе нужно?

Мысли завертелись в голове, как осенние листья, подхваченные ветром, а потом она вдруг кое-что поняла и похолодела.

«Как они так быстро меня нашли?»

Она закусила губу и еще раз быстро обернулась. Преследовательница была там.

«Они следовали за мной из Льотомна? Или у него здесь свои люди?»

Стало страшно. Тот груз, от которого она вроде как избавилась за последние пару дней, вернулся в виде мрачной улыбчивой фигуры, вопрошающей в ее голове: «Что, не ждала?». Действительно: не ждала. Она искренне полагала, что избавилась от преследования и что здесь, так далеко от дома, ее не отыщут. Отыскали.

«Что же делать?»

У Полли вдруг возникла идея. По приезду в Габен она уже несколько раз видела эти странные даже по меркам жительницы Льотомна сооружения – невысокие синие тумбы с торчащими из них трубами. На каждой тумбе значилось: «Полицейский пост», – там же был и номер самого поста; возле каждой тумбы неизменно дежурил констебль. Как избавиться от преследования? Нет ничего проще! Нужно просто обратиться за помощью к тому, чья работа защищать простых людей.

Пользуясь тем, что кэб доктора Доу как раз встал у очередного семафора, ожидая, пока его лампы переключатся, Полли уверенно покатила к полицейскому посту. Обернувшись на мгновение, она отметила, что лицо девушки в твидовом платье исказилось от страха. «А что ты думала, милочка?» - промелькнула злорадная мысль.

Констебль, что стоял у тумбы, был низкорослым, плечистым, с выдающимся вперед подбородком и приплюснутым носом. Он унылым взглядом провожал экипажи на мостовой, время от времени почесывал щетинистую щеку.

- Сэр!- Полли замерла перед представителем закона и поглядела на него с мольбой.- Помогите, прошу вас! Я попала в затруднительное положение!

Констебль, который до того, как она к нему обратилась, пребывал глубоко в своих грезах, поглядел на нее пристально и подозрительно.

- Это что, шутка?- весьма грубо поинтересовался он.

Полли даже опешила.

- Шутка?

Констебль нахмурился и прищурился. Крепко сжал зубы.

- Нет, сэр,- продолжила девушка,- меня преследуют! Я боюсь, что у этого человека недобрые намерения. Вы должны помочь мне!

- Что? Должен? С какого это перепугу?

Тут уж сама Полли подумала, что это какая-то шутка. Она привыкла, что констебли в Льотомне не просто так стоят на перекрестках – это их работа помогать горожанам. Полли обернулась и успела увидеть, как девушка в твидовом платье заехала за толстую афишную тумбу. Преследовательница из-за нее так и не показалась, и Полли подумала, что, вероятно, та решила затаиться и пересидеть.

- Незнакомка следует за мной по пятам от самого здания вокзала!

- Все ясно,- хмуро прокомментировал констебль, пристально оглядывая Полли с головы до ног. Особого внимания удостоились ее роликовые коньки. Ему явно открылось что-то, что мгновенно для него все объяснило, но при этом благодушием он так и не разжился.- Приезжая, значит.- Прозвучало это как: «Драная кошка, значит».- Некогда полиции возиться со всякими приезжими. Ишь, чего захотели! Еще время и силы на них тратить! Нет у полиции желания бегать на побегушках у всяких чужаков. Лучше вам удалиться, мэ-эм, прежде, чем ваша собственная личность не заинтересовала полицию.

У Полли все слова застряли где-то в горле. Подобного отношения она не ожидала и уж тем более не заслуживала. Но при этом она прекрасно уяснила, что здесь ей не помогут.

Мисс Трикк бросила на полицейского осуждающий взгляд и покатила прочь. Спустя какое-то время из-за афишной тумбы вынырнуло любопытное лицо девушки в твидовом платье. Немного выждав, она двинулась следом…

На одной из улиц что-то стряслось.

После неудачного разговора с констеблем прошло не больше десяти минут. Экипаж доктора Доу пересек мост через мелкую балку, застроенную неказистыми домишками-клоповниками, свернул у дома, на углу которого висела вывеска «Чайноботтам» (что бы это ни значило), вынырнул на улицу под названием, если верить бронзовой табличке, «Ламповая», проехал несколько ярдов и встал.

Отовсюду раздавались звонки пожарной сирены. Улицу заволокло дымом. Черным, нездоровым дымом. Дымом марки «Беда. Только худшие обстоятельства». Поперек дороги в сотне ярдов впереди на боку лежал экипаж, коптящий, словно керосинка с выкрученным на полную фитилем. Стекла окон были выбиты, из фонарей вытекало топливо, а машинные поршни стучали, приводя в движение валы, за которыми о брусчатку бились сорванные цепи.

Образовался затор. Экипажники клаксонировали. Досужие прохожие толпились. К месту происшествия торопились несколько констеблей в синей форме. Из хмурого неба, направив вниз лучи прожекторов, медленно опускался багровый пожарный дирижабль, в открытых люках гондолы которого виднелись сплошь усатые лица членов пожарной команды. Огнеборцы опустили на глаза защитные очки, каждый являлся обладателем горбатой бронзовой каски и бордового мундира.

Зеваки не могли не приняться обсуждать произошедшее. Кто-то в толпе бросил:

- Уже не горит! А как славно полыхнуло!

- Да, меня чуть не задело. Вы слышали взрыв?

- Да где ж его тут услышишь, в этом грохоте!

- Говорят, котел взорвался.

- Ну да, это же химрастопка «Труффель»! Нужно было использовать «Вейнмар».

- Никакой это не «Труффель»! А «Чиллиз»!

- А я говорю, что «Труффель»! Вонь сугубо труффелевская. Сюда доносится. Нос прочисть!

И так далее… Полли не стала слушать. Судя по тому, как вели себя люди, катастрофа не стала чем-то из ряда вон выходящим – на этих улочках подобное, очевидно, не редкость.

Кэб доктора Доу был заперт. Сзади его подперли другие экипажи, спереди проезд был перегорожен. Затор быстро не расчистится – это понятно. Разумеется, доктор и Джаспер в любой момент могли покинуть кэб и дальше отправиться пешком, но сейчас… что ж, слежка за ними для мисс Трикк отступала на второе место. Как бы ни хотела Полли выяснить, что они задумали и куда направлялись, ее дело было важнее.

После разговора с констеблем она все пыталась придумать, как избавиться от преследования и постепенно все сильнее убеждалась в том, что никак ей не сбежать: если они ее уже вычислили, то даже скройся она сейчас, ее все равно отыщут после.

Пользуясь тем, что доктор застрял в заторе, Полли решилась на опасный и рискованный ход. Бросив быстрый взгляд через плечо и убедившись, что девушка в твидовом платье на дымных роликовых коньках по-прежнему следует за ней, она нырнула в ближайшую подворотню. Это был старенький двор-колодец, вверх уходили этажи и ряды подслеповатых окон. Квадратный клочок неба порой пересекали жужжащие мухи аэро-экипажей и ленивые пухлые стрекозы дирижаблей – появлялись, гудели и исчезали.

Во дворе никого не было – Полли бросила быстрый взгляд на окна – кажется, у них никто не стоял. Девушка притаилась среди натянутых поперек двора бельевых веревок и сушащихся на них клетчатых простыней, панталон и рубашек. Любой другой на ее месте обратил бы внимание на висящие на одной из веревок три черных костюма и три бархатные жуликовские маски (кто-то явно попал под дождь), но Полли сейчас не глядела по сторонам. Она стала ждать.

Преследовательница вскоре появилась – зашуршали колесики, послышалось фырканье дыма из выхлопных трубок. Незнакомка осторожно заехала в подворотню. Вытягивая шею и вертя головой по сторонам, она принялась выглядывать Полли.

- Эй! Что тебе нужно?!- отчаянно воскликнула Полли, дрожащей рукой достав из кармана пальто крошечный механизм, отдаленно походящий одновременно и на миниатюрный пистолет, и на странное насекомое.

- Вы здесь?- спросила незнакомка.

Полли выглянула из-за простыни и пристально поглядела на нее. Девушка на паровых роликах была младше самой Полли, она являлась обладательницей узкого лица и больших часто моргающих глаз. Прическа скромнее некуда: вьющиеся русые волосы собраны в пучок на затылке, небольшая шляпка на булавке. Незнакомка была явно не слишком состоятельной – пальтишко, хоть и чистое, но сильно поношено, на твидовом платье заплаты. Никакого оружия при девушке вроде бы не было – она прижимала к себе лишь несколько небольших коробок, обернутых упаковочной бумагой и перетянутых бечевкой. Ничего с виду угрожающего в незнакомке не было, но Полли прекрасно знала, как обманчивы могут быть первые впечатления. Ее горький опыт тому доказательство. После того, что с ней сделали, она просто неспособна верить своему глупому и наивному восприятию людей.

- Как он меня нашел?!- выкрикнула из своего укрытия Полли.

- Кто?- удивилась девушка, все еще выглядывая ее среди вывешенного белья.

- Ридли! Ведь это он вас послал! Как он обнаружил меня так быстро?

- Простите, я не знаю никакого Ридли.

- Вы лжете!

Незнакомка, наконец, наткнулась на пронзительный и подозрительный взгляд. Она попыталась улыбнуться, чтобы смягчить ситуацию, но это не могло ни подкупить, ни запутать Полли. Девушка на паровых роликах попыталась было подъехать чуть ближе, но Полли отпрянула, и она замерла на месте.

- Не бойтесь!- воскликнула незнакомка.- Я не знаю никакого Ридли.

- Тогда почему вы шпионили за мной? Преследовали меня от самого вокзала?!

Девушка заморгала еще чаще, опустила взгляд и обильно порозовела.

- Это может показаться очень глупым,- начала она.- Мне даже неловко…

- А следить за мной вам не было неловко?

- Вы правы,- незнакомка кивнула.- Я прошу прощения. Я совсем не хотела вас напугать, это было очень грубо с моей стороны. Просто я не знала, как с вами заговорить.

- Что?- Полли все еще ничего не понимала, но здесь происходило явно не то, что она предполагала, – вряд ли эта девушка имела какое-то отношение к Ридли или же к истории, в которую была замешана некая мисс Трикк из Льотомна.

- Зачем вам со мной говорить?- удивилась Полли.- Ведь я вам, вроде бы, ничего не сделала! И дел у нас с вами никаких быть не может, поскольку я только этим утром прибыла в город.

- Разумеется, нет. Все дело… эммм… в ваших роликовых коньках.

- Простите, что?- Полли машинально глянула на свои ролики.

- Ваши роликовые коньки,- пояснила незнакомка.- Вы можете заметить, мои сильно отличаются. Я… я восхищена! Прежде я никогда не видела таких чудесных роликовых коньков! Куда девается дым?

- Здесь нет никакого дыма,- машинально ответила Полли.- Они полностью механические.

- Как это механические?- удивилась девушка.

- Пружина заводится, а потом ролики сами толкают меня вперед. Постойте!- Полли оборвала этот нелепый разговор. Подозрительность все не отступала. Она крепко сжала пистолет.- Вы пытаетесь меня запутать? Отвлечь?

- Что вы?!- предсказуемо возмутилась незнакомка.

Полли направила на нее узкое дуло своего «Москита» через простыню, за которой она по-прежнему пряталась.

- Вы, и правда, не знаете Ридли? А что вы скажете, если я назову вам настоящее имя того, кого все знают под прозвищем «Энигман»?

Девушка в твидовом платье собрала губы в комочек, сдвинула этот комочек набок и изогнула бровь.

«Судя по всему, так в этом городе иллюстрируется недоумение,- решила Полли.- Значит, она действительно ничего не знает. Иначе реакция последовала бы незамедлительно».

- Неважно,- заключила Полли вслух.

Девушку в твидовом платье, очевидно, на самом деле интересовали в первую очередь роликовые коньки Полли Трикк – она буквально не сводила с них взгляд.

- Но ведь у пружины очень быстро заканчивается завод,- недоуменно проговорила она.- Чухх! И она раскрылась!

- Это верно, но здесь стоят очень выносливые пружины. Это не самые лучшие – у нас продаются куда как более мощные, но даже на этих без дополнительного завода можно проехать два-три квартала. И заводить их при этом не очень-то долго – всего лишь надавить каблуком на рычажок, а потом на другой рычажок – и вот ты уже едешь.

- Вы сказали «у нас»,- заметила девушка в твидовом платье.- Это где, в Старом центре? Нет!- прервала она сама себя.- Не говорите! На Набережных!

- Нет – это ролики из лавки «Ползуны мисс Рулетт» из Соуэр.

- Соуэр?

- Это в Льотомне.

- Ах, в Льотомне. Тогда все ясно.

Незнакомка о чем-то задумалась. Полли все не могла отойти от вызванного девушкой удивления. Она спрятала свое оружие обратно в карман пальто, но избавиться от нахлынувшей на нее тревоги с подобной легкостью ей не удалось.

- Вы действительно следовали за мной через половину города только из-за того, что вас заинтересовали мои роликовые коньки?

Незнакомка покивала.

- Как вы можете заметить, я поклонник данного вида транспорта,- призналась она,- и езжу на роликах почти всю свою жизнь. Я просто не могла не заметить ваши. И я не простила бы себе, если бы не догнала вас и не поинтересовалась.

- Что ж, понятно.

Полли выехала из своего укрытия и все еще неуверенно приблизилась к незнакомке. Та не выказывала угрозы, скорее сплошную растерянность.

- Я сперва решила, что у вас на уме что-то недоброе,- призналась Полли.- И подумала, что у вас в коробках,- она на миг замолчала,- какие-нибудь бомбы.

Мисс Трикк поняла, как нелепа сама мысль о подобном. Теперь, когда страх и подозрительность отступили, стало ясно, что Полли встретилось очень наивное существо – подлинный ребенок из породы тех детей, которые могут простоять весь день у витрины лавки игрушек, мечтая о замечательном алом паровозе, или способны преодолеть полгорода, только бы разузнать что-то о невиданных роликовых коньках.

Полли поймала себя на мысли, что в ее подозрительности виновны эти угрюмые улочки, неприятные люди кругом, но особенно – ее разговор с тетушкой. Прошло совсем немного времени с ее приезда в Габен, а Габен уже словно бы приготовил подушку и зашел в ее комнату с намерением придушить в ней все доброе и хорошее. Но она ему не позволит – он просто пока не знает, с кем связался. Это она, скорее, отлупит его этой самой подушкой.

- Бомбы?!- искренне изумилась тем временем девушка в твидовом платье.- Нет, здесь просто пирожные. Я доставляю пирожные. Служу посыльной в нескольких кондитерских лавках.

- Правда? А я ведь тоже доставляю посылки у себя в городе. Какое совпадение!

- И верно – совпадение.

- Моя тетушка,- призналась Полли,- тут же заподозрила бы что-то неладное. Она очень подозрительная и меня заразила. Лучше бы вы сразу подъехали и все рассказали.

- Я еще раз прошу прощения. Я по-настоящему испугалась, когда вы обратились к констеблю.

- Напрасно. Грубиян, подлец и равнодушная скотина! Меня зовут Полли. Полли Трикк.

- Китти Браун,- представилась девушка и вдруг вздернула брови.- Ой, а вы ведь куда-то торопились!

- Да,- огорчилась Полли.- Кажется, я бесконечно опоздала. Я кое за кем следовала, и, кажется, они ускользнули.

- Обидно.

- Да уж.

Девушки покинули двор и выехали на улицу. И каково же было удивление Полли, когда она обнаружила, что кэб доктора Доу по-прежнему стоит в заторе, а пожарный дирижабль медленно поднимается в воздух, оттаскивая за собой изувеченный экипаж на длинных тросах. Судя по всему, доктор Доу и его племянник решили дождаться освобождения улицы.

- Не может быть…- пробубнила себе под нос Полли Трикк.- Еще не все потеряно…

Докторский экипаж тронулся, и Полли решила возобновить свою слежку. Китти Браун, судя по всему, вознамерилась ее сопровождать.

- Можно мне с вами? Ну, пожалуйста! Пожалуйста! Я не буду вам мешать. Просто посмотрю еще немного на ваши чудесные ролики в движении!

- А как же ваши пирожные?- удивилась Полли.- Вам не нужно их доставить?

- О!- Китти махнула рукой.- Это пирожные второй черствости. До третьей им еще далеко.

Полли недоуменно на нее поглядела, и Китти пояснила:

- Свежие пирожные стоят дорого в Тремпл-Толл. Здесь почти все заказывают второй, а еще чаще третьей черствости – степени черствости измеряются в сутках после их выпечки.

Все это показалось мисс Трикк очень странным, но при этом, она признавала, нисколько не выбивалось из характера этого неприятного города. Полли приняла компанию Китти – местная, которая знает здесь все и вся может быть полезной. Как минимум она не позволит ей заблудиться.

- Вам не любопытно, мисс Браун, за кем я следую?- спросила Полли.

- Очень любопытно,- ответила девушка на паровых роликах,- но я боюсь, что вы меня прогоните, если я стану спрашивать.

- Вот еще! На самом деле меня интересуют пассажиры вон того кэба,- Полли указала на докторский экипаж.- Это подозрительные типы из клуба Подозрительных типов, которые ведут себя…

- Дайте угадаю: подозрительно?

- Более чем. И я хочу узнать, что они затеяли.- Полли проследила за реакцией своей новой знакомой. Та округлила глаза и даже удивленно приоткрыла рот. Мисс Трикк усмехнулась.- На самом деле, все не так драматично. Просто я только что приехала, и оставаться дома было скучно. Вот я и решила занять себя чем-то. В том кэбе никакие не подозрительные типы из клуба Подозрительных типов, а уважаемый доктор и его племянник, у которых я остановилась.

- Вот как!- будто бы даже огорчилась мисс Браун.- А я уж подумала, что у вас тут целое приключение… таинственное и интересное…

- Ну, кто знает, чем оно все обернется…

Экипаж доктора тем временем вырулил на большую – раза в два больше чем Чемоданная – площадь, и девушек поглотили грохот и чад. Здесь экипажей было столько, что двигались они еле-еле, медленно пробираясь в клубах дыма из труб. Зловонный смог вызвал у Полли судорожный кашель, а привычная Китти даже не поморщилась. В черно-бурой пелене горели сотни огней – экипажные фонари, семафоры, навигационные сигналы. В центре площади, напоминая тусклое созвездие, рыжело скопление пары дюжин огней – там стояло нечто действительно громадное, и по гладким очертаниям Полли поняла, что огни принадлежат причаленному дирижаблю.

Мисс Трикк даже пришлось громче думать, чтобы слышать свои мысли, – так здесь было шумно. Что-то гудели громкоговорители на домах, экипажники жали груши клаксонов, с дальнего конца площади донесся пронзительный звон трамвайного сигнала. Помимо этого, ворчала толпа. Кто-то беседовал со своим спутником, кто-то жаловался «на этот проклятый город», кто-то досадовал на погоду, торговцы зычно расхваливали свой товар, а один господин в пальто с меховой оторочкой подгонял слугу-автоматона, волочащего за ним следом две тяжеленные с виду сумки.

В небе над площадью было ничуть не менее «захламлено», чем внизу – там серыми брызгами зависли аэро-бакены, к которым были прикреплены рекламные щиты: «“Ворчинс”. Стиральный порошок, который отстирает пятна даже на совести», «“Гришем и Томм”. Адвокаты», «“Эр-фрэ”. Запас чистого воздуха с разными вкусами» и, разумеется, «“Ригсберг”. Ваши деньги здесь». Также меж туч проглядывали темные оболочки высотных семафоров, то там, то здесь, виднелись пришвартованные к аэро-бакенам воздушные шары. С одного из них, кажется, даже блеснули стеклянные линзы биноклей.

Полли вдруг почувствовала себя весьма неуютно, она даже поежилась от неприятного ощущения, какое бывает, когда понимаешь, что тебя осматривают с ног до головы.

- Неми-Дрё!- возвестила тем временем Китти.- Это главная площадь в Саквояжном районе.

- Почему Саквояжном?

Китти задорно подмигнула:

- Здесь ведь вокзал, и много приезжих, мисс приезжая.

- И верно!

На площади кэб доктора Доу остановился неподалеку от станции паротрамвая. Пассажиры покинули экипаж и, пробираясь поперек основного потока прохожих, двинулись к серо-бежевому зданию с окнами, расположенными так кучно и хаотично, что практически нельзя было понять, сколько у этого здания этажей. Вскоре доктор Доу и его племянник исчезли в подъезде, рядом с распахнутым настежь окном, прямо из которого мужчины в рабочих фартуках и пыльных кепках собирали кипы каких-то бумаг и укладывали их в самоходную тележку.

- Кхм,- Китти описала на своих роликах круг вокруг недоуменной Полли.- Жаль, что мы не знали, куда они едут, можно было опередить их и дожидаться там.

- Но это ведь суть слежки!- ответила Полли.- Ты не знаешь, куда придет человек, за которым ты следишь, иначе это была бы уже не слежка, а, я не знаю, поджидание.

- Ха-ха-ха!- Китти решила, что это шутка.

- Что это за место?

- О! Это мастерская по созданию прикладных врак и распухших ушей, здесь производят шепот, это узловая станция слухов. Ну или попросту – редакция газеты «Сплетня». Не верьте людям, которые там работают – это бессовестные вруны на жаловании.

- Как бы туда попасть?- пробормотала Полли и закусила губу.

- Нет ничего проще! Мы просто заедем в гости. У меня скопилась в карманах парочка слухов. Уверена, им понравится.

Полли бросила взгляд на улыбчивую и часто-часто моргающую, словно у нее нервный тик, Китти. Было в этой девушке что-то, что странным образом выбивалось из картины нормальности в контексте этого города. Полли ничуть бы не удивилась, живи эта мисс Браун в каком-нибудь Кэттли или том же Соуэр в Льотомне. Но здесь… А может быть, все было намного проще, и Китти Браун была просто местной чудачкой? Кто знает…