О носах и замка́х

Часть IV. Глава 4. Дружелюбие и коварство.

Глава 4. Дружелюбие и коварство.

Доктор влетел в свой кабинет и первым делом направился к шкафу с лекарствами. При этом ему хватило лишь одного короткого взгляда на пустующий хирургический стол, чтобы поморщиться мысленно и наяву – ну разумеется, Фиша здесь нет: этот коварный интриган, должно быть, прямо сейчас воплощает свой план. Конечно же, приступ и последующее его состояние без сознания были разыграны. А у него и без злодейского Фиша есть, чем заняться…

Мисс Полли стало хуже. По пути домой она потеряла сознание – хорошо, что он озаботился заранее и спрятал в рельс-мобилере свой саквояж. Ее привели в чувство, но нужных лекарств у него с собой не было.

Когда они прибыли, доктор оставил мисс Полли на попечение Джаспера и миссис Трикк, которая тут же принялась хлопотать вокруг своей племянницы, не забывая при этом трагично охать и мелодраматично ахать. Когда ей сообщили, что Полли похитили и пытали, она тут же в сердцах воскликнула:

- Это всё этот ужасный человек! Он ее похитил!

- Да, это мистер Портер,- сказал Джаспер.- Он еще поплатится за то, что сделал с нашей Полли!

Но миссис Трикк словно не услышала. Она продолжала возмущаться:

- Это всё его козни! Я его раскусила: он пытается злодействовать против меня! Добрался до моей племянницы!

Доктора всегда раздражало мельтешение и причитание миссис Трикк и он сказал: «Вряд ли экономки такие уж важные птицы, чтобы устраивать против них козни», – и под возмущенные восклицания женщины отправился в свой кабинет…

Доктор замер перед шкафом в раздумьях, какое из лекарственных средств выбрать для мисс Полли, и тут он кое-что заметил – две пустые прогалины между стройными рядами флаконов. Его лекарства пропали! Снова! Всего две бутылочки… но две бутылочки все с той же полки редких и устаревших лекарств. Подлец! Прохвост!

- Кислотные пилюли «Триттон и пациенты» и сердечные «Капли “Коппс” доктора О». Зачем они вам понадобились?!

Намереваясь проверить свои записи в тетради и кое-что в них уточнить, доктор шагнул к столу, и скрипнул зубами от досады. На столе лежал конверт, подписанный: «Доктору Доу».

Предчувствуя, что обнаружит в письме, Натаниэль Доу развернул его и прочитал:

«Доктор Доу! Мой добрый друг и помощник!

Начну со слов благодарности. Вы придумали для меня просто великолепный план! Использовать крысоловов… Ну надо же! Отдаю должное вашей изобретательности.

Уверен, что вы выбрались из дома Портера. И если вы читаете это письмо, значит, вы пребываете в живых и надеюсь в добром здравии… Благодаря вам я получил, что хотел – то, за чем прибыл в Габен. Удача на моей стороне! Теперь Моркоу и Клю ничего не смогут предпринять против меня! О моих ограблениях узнают все-все-все! Не за горами тот радостный день, когда я стану самым известным грабителем в истории! Одно-два ограблений века, ну вы понимаете…

Счастлив сообщить, что мои дела в этом мерзком городе завершены. И все же я должен отдать должное Габену: здесь я нашел то, чего никогда не нашел бы в Льотомне.

Спасибо вам за гостеприимство, мой хмурый доктор, и до встречи! Пока вы читаете это письмо, я уже в пути. Льотомн ждет…

Да, чуть не забыл! Сообщаю вам, что вы выполнили свою часть договоренности, и я выполню свою – сохраню вашу тайну. Я ведь все-таки джентльмен.

Поблагодарите миссис Трикк за ее восхитительные коврижки. И передайте Джасперу от меня мое почтение.

Ваш добрый друг, Фредерик Фиш.

По эпилогу: не держите на меня зла. Люди, которые держат зло на других, раньше стареют.

Фиш»

Доктор скомкал письмо.

- Джентльмен, тоже мне!

После чего расправил его и перечитал:

- «Здесь я нашел то, чего никогда не нашел бы в Льотомне». Ну, конечно!

Он схватил тетрадь и перечитал свои заметки об украденных гремлином лекарствах.

- Как я мог быть так слеп!

Что есть только в Габене? Чего не найти нигде, кроме как здесь? Гигантские блохи, Пыльное море и…

Доктор Доу швырнул тетрадь на стол и бросился к шкафу, схватил лекарство для мисс Полли и выбежал из кабинета.

Миссис Трикк все еще что-то вещала о заговоре против нее, о коварных интригах злых гениев, которые пытаются портить жизнь честным экономкам, но он проигнорировал ее сетования, как делал обычно.

- Миссис Трикк! Это средство дадите мисс Полли в первую очередь!- Он протянул экономке склянку.- Три капли с теплым молоком. Вот это дадите, если первое не подействует.

Вторую склянку он поставил на журнальный столик и направился в прихожую.

- Что? А как же вы?

- У меня срочное дело…

Экономка всплеснула руками.

- Какое может быть срочное дело, когда девочке плохо? Бессердечный вы сухарь!

Доктор не слушал ее. Он склонился над столиком у трубы пневмопочты. Начал поспешно писать записку.

- Нет, ну вы видели такое?!- продолжала возмущаться миссис Трикк.- Все правильно говорила о вас миссис Баттори! У вас просто нет сердца, доктор!

Джаспер прервал ее излияния:

- Миссис Трикк, подогрейте молоко! Поскорее!

Экономка отправилась на кухню:

- Как будто у меня нет теплого молока!- воскликнула она.- Да у меня на кухне всегда есть теплое молоко!

Мальчик отпустил дрожащую руку Полли и подошел к доктору.

- Дядюшка?

Доктор Доу тем временем дописал записку, засунул ее в капсулу. Написав на ярлычке «Дом-с-синей-крышей. Чрезвычайная срочность», он прикрепил его к капсуле. С легким хлопком труба проглотила капсулу.

- Фиш уходит,- сказал доктор.- Мы должны его остановить.

- Но он может быть где угодно…

- Нет, я точно знаю, где он.

- Но как же Полли?

Доктор Доу бросил на девушку быстрый взгляд.

- Она в хороших руках,- сказал он, и даже Джаспер сейчас не смог понять, то ли он безоговорочно верит в силу своих снадобий, то ли ему действительно плевать.- С ней все будет в порядке.

Полли проговорила, борясь с болью:

- Идите. Я… Тетушка мне поможет…

Доктор Доу подошел к девушке и заглянул ей в глаза. Достал что-то из кармана сюртука и сказал:

- Есть одно средство. Экспериментальное… Я его изобрел сам. «Обезболиватель доктора Доу», я его так назвал.

- Какое длинное и… и неудобное название,- вымученно улыбнулась Полли, но ее губы непроизвольно сложились в гримасу боли.

- Я еще раздумываю над названием,- сказал доктор, не уловив иронии.- И выбираю между «Обезболивателем доктора Доу» и «Лишателем болей и ноцицепций доктора Доу». В любом случае, это средство не совсем подходит в вашем случае, но от него может стать чуточку легче, пока,- он повысил голос, чтобы его слова долетели до кухни: - миссис Трикк возится с молоком!

Полли кивнула.

- Откройте рот,- велел доктор, откупоривая крошечную склянку, и когда Полли послушно открыла рот, положил туда полосатую черно-белую пилюлю. Девушка ее проглотила.

- Поспешите же!- выдохнула Полли, поморщившись – докторская таблетка была на вкус такой же, как и характер самого доктора.- Иначе он уйдет… Вы должны поймать Фиша!

Натаниэль Доу кивнул и направился в прихожую. Джаспер нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ожидая его.

- Кэб?- спросил мальчик.

- Нет времени.

Доктор открыл дверь чулана и исчез в каморке. Джаспер сказал:

- Мы скоро вернемся, Полли…

И скрылся в чулане следом за доктором Доу.

***

Рельс-мобилер несся по тоннелю, и Джаспер зажал уши руками. Он и не предполагал, что эта штуковина способна так быстро ездить.

Ветер бил в лицо и разметывал волосы. Племянник доктора Доу был прикреплен к креслу ремнями, а на глазах у него были штурманские очки, и все равно ему казалось, что его вот-вот вырвет из экипажа прямо на ходу.

Дядюшка же был само спокойствие, и Джаспер все порывался предостеречь его: мальчик боялся, что путь где-то впереди обрывается, ему все казалось, будто они вывернут из-за какого-нибудь поворота, а тоннель окажется либо затоплен, либо завален, но Натаниэль Френсис Доу даже не думал замедлять рельс-мобилер, и Джаспер как мог убеждал себя, что дядюшка знает, что делает…

Колеса стучали о стыки между рельсами, лучи фонарей прорезали темноту подземных тоннелей и на короткое мгновение заливали светом ответвляющиеся от них коридоры. Экипаж рычал и пыхтел, выплевывая из труб облака удушливого дыма. За всю дорогу дядюшка не произнес ни слова.

Доктор Доу сейчас был не очень-то настроен делиться с племянником хоть какими-то сведениями. Как только они спустились под землю и уселись в экипаж, он сказал лишь: «Это недалеко» и «Пристегнись как следует», – после чего натянул перчатки для вождения и плотно облегающие лицо очки, зажег фонари и усилил огонь в топке. С того момента, как доктор толкнул рычаг и они тронулись с места, мальчик ничего от него не услышал.

Конец пути наступил очень неожиданно. Джаспер поначалу даже не заметил, как экипаж замедлился, и вот тормозные колодки уже жутко скрипят, а рельс-мобилер замедляет свой ход…

Окончательно встал экипаж возле вмонтированных в стену скоб уходящей вверх лестницы. Подле нее висела табличка: «Ул. Слив/мост Ржавых Скрепок».

Оставив рельс-мобилер, доктор Доу без лишних пояснений принялся карабкаться по лестнице. Мальчик последовал за ним, и при этом он волочил дядюшкин саквояж, в то время как взбираться по скользким ступеням с ним вместе было очень неудобно. Наконец, дядюшка открыл крышку люка, и они выбрались на улицу прямо посреди города. Рядом располагалась трамвайная станция, и скучавшие на ней люди повернули к ним головы.

Сейчас доктору не было дела до соблюдения таинственности. Дождавшись, когда Джаспер вылезет из люка, он задвинул крышку обратно и пошагал вдоль по улице. Племянник бросился за ним.

Доктор шел очень быстро, и Джаспер едва поспевал.

- Куда мы идем? Ты объяснишь мне, наконец?

Дядюшка неожиданно остановился у двери под вывеской: «Горькая Пилюля Лемони».

- Мы пришли.

В пыльных витринах стояли ряды мутных склянок и флаконов с нечитаемыми этикетками, рядом, на тротуаре, со своей шляпой примостился уличный музыкант. Он играл на гармошке и что-то бубнил, подпевая ей.

Дядюшка толкнул дверь и под звон колокольчика вошел в аптеку. Дневной свет практически не проникал внутрь, не в силах преодолеть пыль на стеклах; лампы в помещении не горели.

За стойкой стоял невысокий мужчина в переднике, с унынием на раскрасневшемся лице. В дальнем углу на стульчике с очень длинными ножками разместилась старуха с газетой. Она походила на птицу на насесте, оглядывающую аптеку презрительным и злобным взглядом.

Посетителей не было.

Аптекарь будто очнулся от сна, увидев, кто переступил порог.

- Доктор Доу? Но ведь сейчас не конец месяца, ваш заказ еще…

Доктор перебил его:

-Он еще здесь? Фиш еще здесь?

- Что? Я… эээ…- Аптекарь покосился на дверь, ведущую в задние помещения, и доктор, не тратя лишнего времени и не спрашивая дозволения, направился прямиком к ней.

Старуха заверещала:

- Что происходит? Происходит что?! Лемюэль, не пускай их!

Доктор проигнорировал и прошел в дверь, Джаспер – за ним. А следом уж и сбитый с толку аптекарь.

Провизорская была заполнена паром. Горелки все еще были зажжены, а в перегонных кубах оседала, лопаясь пузырьками вишневая пена. Доктор сразу все понял: здесь только что производился процесс создания лекарства. Судя по витающему в помещении букету ароматов, в эксперименте участвовали лекарства из его шкафа.

- Доктор Доу, вы не должны…- залепетал аптекарь.

Доктор бросил на него яростный взгляд.

- Молчите, Лемони! Вы помогали ему! Вы рассказали ему о моих коллекционных лекарствах!

Аптекарь весь осунулся под таким напором.

- Я вижу, вы злитесь, но…

- О, да! Я очень зол, Лемони! От вас я подобного не ожидал! Что вы сделали для него? Впрочем, неважно… Где он? Говорите, Лемони!

Конспиратор из аптекаря был очень плохой – его нечаянный быстрый взгляд в потолок все выдал.

- За мной, Джаспер!

Доктор бросился к узкой лестнице в дальнем конце провизорской.

Аптекарь засеменил следом…

- Доктор, стойте! Вы не должны…

- Полиция уже в пути, Лемони. И не думайте меня задерживать.

- По… полиция?

Каблуки докторских туфель застучали по деревянным ступеням.

- Что вам обещал Блохх?

- Кто?

- Не стройте сумасшествие, Лемони! Только не сейчас!

На втором этаже никого не оказалось, как и на третьем.

Дверь на крышу была открыта и…

И они не успели. Полосатый экипаж – что-то среднее между аэро-кэбом и крошечным дирижаблем – оторвался от швартовочной площадки. В смотровом окне рубки было видно гремлина. Каркин переключил какие-то рычаги и взялся за штурвал. Рули, похожие на рыбьи плавники, повернулись. Пропеллеры и направляющие винты громко жужжали. Махина поворачивалась в воздухе…

Люк-дверь в борту был открыт. В нем, держась рукой за поручень, стоял Фиш, собственной наглой сбегающей персоной. Когда доктор и Джаспер подбежали, летательный экипаж уже отплыл от края крыши на несколько футов.

- Вы опоздали, доктор!- воскликнул Фиш.- Я провел вас! Хитрый, ловкий я!

- Полиция схватит вас, Фиш! У них есть летающие экипажи!

- Им за мной ни за что не угнаться!

- Вы прибыли сюда не за Машиной!- воскликнул доктор разгневанно.- Вам нужно было какое-то лекарственное средство! Побочные эффекты у лекарств! Они есть только в Габене!

- Не только!- со смехом отозвался Фиш.- Много где есть побочные эффекты, но именно такие – только здесь. И не стоит недооценивать мое стремление вернуть Машину! Мне еще вызволять дедушку из психушки! Но вы правы по поводу средства! Спасибо мистеру Лемони: он смешал для меня эту сыворотку!- Фиш продемонстрировал доктору и мальчику небольшую продолговатую склянку с поблескивающим вишневым раствором.- Удача! То, чего мне так недоставало последнее время! Сыворотка концентрированной удачи! Теперь Моркоу и Клю мне не помеха! Только представьте, доктор, сколько всего мне еще предстоит украсть! Меня не остановить!

- Вы негодяй, Фиш!

- И горжусь этим!

Со стороны улицы Слив раздался тревожный колокольный звон. Полицейские фургоны приближались. Но служителям Дома-с-синей-крышей ни за что было не схватить Фиша. И, понимая это, он расхохотался.

Джаспер воскликнул:

- А миллион! Мистер Фиш! На что вы потратите миллион?!

- Ни на что, Джаспер! Он все еще в Габене! Это мой подарок вам! Моя последняя шутка, моя последняя загадка! Миллион всегда был у вас на виду, но вы не можете его разглядеть за грязными пятнами! Подлые адвокаты скрывают его от вас! Крадут у вас из-под носа, прямо как чистый воздух!

Фиш снова заговорил какой-то тарабарщиной, и Джаспер прикусил губу.

- Это ваши деньги, доктор!- добавил хитрый авантюрист.- Если найдете их! Они все здесь!

- Где «здесь»?- Джаспер стал озираться по сторонам.- Где? В дымоходе? В водостоке? В аптеке?!

- Это мой подарок в виде извинения вам, доктор!- продолжил Фиш, пытаясь перекричать шум ветра и гул винтов.- Надеюсь, вы не поступите, как дурак, и не вернете их этим толстосумам! Миллион ваш!

- Где он?- отчаянно воскликнул мальчик.- Куда вы его спрятали?

Фиш с хитрым видом улыбнулся и крикнул:

- Еще увидимся! Я вернусь! Здесь есть еще много чего, что я мог бы украсть! До встречи, доктор! До встречи, Джаспер!

- Куда вы его спрятали?!- завопил Джаспер.

Но Фиш не ответил. Он приподнял цилиндр, помахал им, после чего закрыл люк.

Доктор и его племянник глядели вслед удаляющемуся аэро-экипажу, и вскоре тот скрылся в облаках. Ловкий авантюрист и грабитель, но джентльмен до корней отсутствующих волос, Фредерик Фиш покинул Габен.

- Я ничего… ничего не сделал плохого,- испуганно залепетал аптекарь.

Доктор хмуро поглядел на него.

- Вы меня очень разочаровали, Лемони,- сказал он.- И если не хотите отправиться на Полицейскую площадь в кандалах, лучше бы вам все мне рассказать. О вашей работе для Фиша. О том, как вы стали пособником грабителя банков.

- Гра… грабителя банков?- пораженно прошептал мистер Лемони.- Но я думал…

Доктор раздраженно дернул щекой и двинулся к лестнице.

***

Мистер Портер стоял у большого круглого окна в своем кабинете и глядел на задымленную площадь Неми-Дрё. В смоге, вздымающемся до уровня второго этажа, тонули прохожие и экипажи, а раздутый и дряхлый «Воблиш» жутко скрипел, словно выражая свой протест против этого гадкого и грязного города, – отзвуки от его скрипа долетали даже до господина управляющего.

Один из ящиков стола мистера Портера был выдвинут, и располагавшаяся в нем система связи работала без передышки уже довольно продолжительное время. Небольшой тумблер, приводимый в движение пружиной и подписанный «Отдел по особо важным делам», раз за разом переключаясь щелкал, взводился заново, и снова щелкал.

Мистер Портер был в ярости. Его лицо побелело, ноздри непроизвольно раздувались. Он и вовсе забыл, что значит моргать. Он вызывал мистера Ратца уже полчаса, но тот до сих пор не явился, хотя господин управляющий банка был уверен, что он сейчас в здании.

Губы мистера Портера чуть шевельнулись, выдавая:

- Проклятый Фиш…

Подлый грабитель банка вторгся к нему в дом и обокрал его. Он не только провернул свою авантюру и подменил Машину, он еще и поиздевался над ним. Внутри разломанной шоколадной копии Машины обнаружился футляр с запиской: «По крайней мере, у вас остался шоколад. Только смотрите, не съешьте все сразу. Быть толстяком вам не пойдет. С любовью, ваш Фредерик Фиш».

Мистер Портер сжал кулаки. Ничего… еще ничего не кончено. Сейчас Ратц поднимается к нему, и вместе они скоординируют дальнейшие действия. И пусть Фиш сбежал из города, они отправятся в погоню и вернут Машину. И тогда никакой пощады Фиша не ждет – он лично, своими же руками, придушит этого мерзавца, стерев его самодовольную улыбку с губ. Еще не все кончено, и он ничего не упустит, не забудет никого из причастных. В этом деле определенно задействованы доктор Доу, крысоловы и кое-кто еще. Эта женщина, которая живет у доктора Доу, – якобы племянница его экономки. Можно начать с нее, ведь недаром Фиш ее похитил, когда влез к нему в особняк – она важна для него. Она скажет, где его искать. Мистер Ратц добудет нужные сведения, а он сам поприсутствует – с удовольствием поглядит, как ей вырвут ногти или заставят проглотить жгучего червя. А когда он достанет Фиша, заберет Машину и узнает, где хранится украденный миллион, он не вернет деньги в банк – он оставит их себе: это справедливая оплата за нервное потрясение, которое он пережил, когда понял, что Машина, которую он так долго искал и которую, наконец, заполучил, сделана из проклятого, гадкого, будь он трижды проклят, шоколада.

- Где же Ратц?- Мистер Портер подошел к столу, выключил систему связи и захлопнул ящик.

Он направился к двери, чтобы лично отыскать старшего агента банка, как тут за спиной звякнул колокольчик. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять, какой именно.

- Только не сейчас,- прорычал господин управляющий.- Сейчас не до тебя, сумасшедшая дрянь!

Но яростно затрезвонивший колокольчик уверял: «Именно сейчас! Немедленно!».

Решив сперва разобраться с Вивьен Ригсберг, мистер Портер покинул кабинет и двинулся к лифту. Спустя минуту он уже стоял перед дверью мансарды. Почтительная улыбка все не цеплялась к губам – она то и дело съезжала, словно клей давно высох.

«Нужно выиграть время, немного времени…- думал мистер Портер.- Задурить ей голову, возвести немного приторной лжи, добавить чуть-чуть остроумия – все, как она любит. Нужно поскорее с ней разобраться и заняться действительно важными делами. Пока Фиш ушел не так далеко».

Мистер Портер толкнул дверь и вошел в зал совета банка.

Мадам Ригсберг была здесь не одна. И речь сейчас идет вовсе не о ее неизменных спутниках: жутких автоматонах-телохранителях и плешивой рыбе Ладлоу.

Увиденное настолько шокировало мистера Портера, что он недоуменно замер в дверях и распахнул рот.

Мистер Ратц был здесь – стоял, молчаливый и хмурый, в тени, опираясь на трость. Ранение в доме мистера Портера имело свои последствия: прибывший из больницы доктор сообщил, что с тростью старший агент банка теперь будет неразлучен. Рыжий свет ламп поблескивал на пенсне мистера Ратца. Он не мигая глядел на господина управляющего, и тот не смог прочесть в его взгляде ни одной эмоции.

Мистер Портер сжал зубы. Предчувствие, которое его никогда не подводило, уверяло: что-то грядет. И мерзкие звуки, которые раздавались в мансарде, лишь усугубили это предчувствие.

Дымное облако, в глубине которого сидела Вивьен Ригсберг, сотрясалось от смеха – заливистого, радостного, счастливого смеха, а рядом с ней, в ближайшем кресле, сидел… Натаниэль Френсис Доу.

Мистер Портер не поверил своим глазам. Начать с того, что приближаться к мадам было запрещено даже ее родственникам, а во-вторых, место, на котором сидел доктор, принадлежало дяде Вивьен, да и в целом места за столом были строго закреплены за их хозяевами – лично он, Корнелиус Ф. Портер никогда здесь не сидел. Но хуже всего было то, как вела себя мадам Ригсберг. Казалось, что же доктор такого сказал? Что же он такого сделал, что эта холодная, злющая особа ведет себя так? Доктор Доу, очевидно, пришелся этой мегере весьма по душе.

- Портер!- раздалось из глубины пурпурного облака.- Вот и вы! На этот раз почти даже не заставили себя ждать!

- Да, мадам! Я торопился как мог и…

- Не стоит, Портер! Это излишне!

- Мадам, могу я поинтересоваться, что здесь делает… почтенный доктор Доу?

- Натаниэль…- мурлыкнула Вивьен Ригсберг,- я ведь могу вас так называть?- Доктор коротко кивнул, и она продолжила: - Так вот, Натаниэль здесь для того, чтобы в меру своих сил облегчить мне жизнь, Портер.

- Прошу прощения, мадам?- Господин управляющий почувствовал, что жилетка и галстук стали вдруг слишком тесными.

- Он все мне рассказал, Портер.- Та любезность, с которой мадам Ригсберг обращалась к доктору, на подчиненного не распространялась: она превратилась буквально в акулью злобу.- Как вы думаете, Портер, что именно он мне рассказал?

Мистер Портер прищурился. Он едва сдержал себя, чтобы не бросить взгляд на мистера Ратца.

- Я теряюсь в догадках, мадам.

Разумеется, что бы он ни говорил, он все понимал. Более того, он все понял, как только переступил этот порог. Его игра, длиною в жизнь, закончилась. Вряд ли доктор знает настоящую историю мистера Корнелиуса Ф. Портера, но сейчас будет достаточно и истории с Машиной.

- Натаниэль раскрыл мне все. Вы знали, что он все это время работал с полицией?- Доктор кашлянул, и она исправилась: - Прошу прощения, параллельно с полицией. Он рассказал мне, как именно было совершено ограбление, кто за ним стоит. Но главное… он рассказал мне кое-что любопытное о вас, Портер. Да-да, о вас – вы не ослышались. О том, что вы играли с нашим доверием, Портер! Он рассказал мне все о Машине, Портер! И о том, что грабитель вторгся сюда в поисках именно этой Машины, а мои деньги прихватил просто заодно – по принципу «А почему бы и нет, если я все равно уже здесь!». Насколько я помню, вы должны были уничтожить эту Машину, Портер, как и велел вам мой любезный батюшка. Но вы не сделали этого, вы решили оставить ее для себя, и теперь вы можете наблюдать последствия.

- Мадам, вы ведь знаете, что всю свою жизнь я только и думал, что…

- Не нужно зефирить, Портер,- перебила мадам Ригсберг.- Мистер Ратц все подтвердил. Вы не только воспользовались нашим доверием, но и пытались проворачивать у нас под носом свои делишки. Прилучая к этому ресурсы банка и людей мистера Ратца! Подумать только!

Мистер Портер почувствовал, что его лицо вот-вот треснет от давящей изнутри ярости. Подобное лицемерие от той, кто сам использует Ратца в роли собачонки, он едва ли мог вынести.

Вивьен продолжила:

- Вы лгали мне, Портер!

- Мадам, я…

- Мол-чать! Вы должны благодарить Натаниэля, Портер.

- Неужели?- не выдержав, рявкнул пока еще господин управляющий банка. Вороненые головы автоматонов повернулись к нему единым движением. Мистер Ратц заметно напрягся.

Но Вивьен Ригсберг его ответ нисколько не смутил:

- Именно,- надменно сказала она.- Только лишь благодаря заступничеству доктора Доу вы не отправитесь в долговую тюрьму Браммл из-за того, что потеряли мои деньги. И знаете, мой добрый друг, судья Сомм, запроторил бы вас туда лет на пятьсот, даже не пудря свой парик. Но доктор Доу… Натаниэль… сказал, что все это не требуется, так как он знает, где находится похищенный миллион. Он как раз собирался сообщить мне, когда вы появились.

- Что?- потрясенно проговорил мистер Портер.- Он знает?..

Доктор Доу поднялся из-за стола.

- Именно так, мистер Портер,- сказал он, галантно протянул руку, и – Портер не поверил своим глазам! – дымная туча изрыгнула тонкую женскую руку в длинной бархатной перчатке, принимая его приглашение.

«И как он смог очаровать эту бестию?! Это же невозможно!»

Доктор и хозяйка банка подошли к окну, а мистер Ладлоу перемкнул рычаг в стене. В тот же миг заработал механизм, запустивший спрятанный за портьерой барабан, наматывая на него шнур. Тяжелые бархатные шторы разъехались в стороны, впуская в мансарду серый утренний свет.

- Где же… Где же мои деньги, Натаниэль?- нетерпеливо проговорила Вивьен Ригсберг.- Они видны отсюда? Я их не вижу!

- Они здесь, мадам.- Доктор ткнул рукой, указывая на что-то вдали, и мистер Портер не в силах сдержать любопытство, подошел к окну, провожаемый пристальными взглядами железных телохранителей.- Они все это время были там. Фиш напоследок загадал еще одну загадку. «Миллион всегда был у вас на виду, но вы не можете его разглядеть за грязными пятнами!- сказал он.- Подлые адвокаты скрывают его от вас! Крадут у вас из-под носа, прямо как чистый воздух!»

Господин управляющий подошел. Стоило перед его глазами раскинуться площади Неми-Дрё, как он сразу все понял. Рекламные щиты над площадью… «“Ворчинс”. Стиральный порошок, который отстирает пятна даже на совести», «“Гришем и Томм”. Адвокаты», «“Эр-фрэ”. Запас чистого воздуха с разными вкусами» и, разумеется…

- Не может быть!- воскликнула Вивьен Ригсберг.- Это же… это же…

- Дерзко, нагло и весьма в духе Фредерика Фиша,- кивнул доктор.- Он просто не мог упустить подобную возможность.

Мистер Портер был на грани обморока. И его можно было понять. Он не моргая глядел на зависший в небе над площадью на аэро-бакене рекламный щит с надписью «“Ригсберг”. Ваши деньги здесь» и до сих пор не мог поверить, что подобный обман в принципе возможен.

- Он там,- сказал доктор.- Весь миллион. В балластных ящиках, полагаю.

- Неслыханный наглец!- с неприкрытым восхищением (но явно не к загадочнику, а к тому, кто разгадал его послание) воскликнула Вивьен Ригсберг и обратилась к старшему агенту банка: - Мои деньги все это время были здесь, Ратц! Под самым вашим носом!

- Виноват, мадам,- отчеканил мистер Ратц, опустив голову.- И я готов понести любое наказание, которое вы…

- Ой, оставьте! Лучше займитесь возвращением денег в хранилище.

- Слушаюсь, мадам.

Мистер Ратц, прихрамывая, удалился.

- Теперь вы, Портер.- Судя по голосу, Вивьен намеревалась его освежевать. Но он предвосхитил ее слова:

- Вы не можете меня уволить,- разъяренно проговорил пока еще господин управляющий.- Я всю свою жизнь отдал этому банку. Я сконструировал все его механизмы, создал все его отделы. Именно я нанял мистера Ратца, изобрел «Грабий список», продумал систему ссуд и первым во всем городе стал применять горемычный порошок! Без меня здесь все развалится! Я и есть этот банк!

Вивьен впервые его не перебила, но как только он договорил, облако, в котором она жила, угрожающе качнулось в его сторону, и даже дым, из которого оно было соткано, словно бы стал гуще.

- Вы и есть этот банк, говорите?- прошипела мадам.- Быть может, этот банк называется «Портер-банк»? Быть может, ворон с золотой монетой в клюве – это ваш семейный герб? Нет, Портер. Это все еще «Ригсберг-банк», а я – Ригсберг. В то время как вы – ничего не стоите, вы – жалкая никчемность, которой было позволено присутствовать при особах, пока в вас была надобность. Надобность в вас отпала.

Портер поглядел на нее с ненавистью:

- Только не говорите, что вы намерены лично заниматься всеми ежедневными делами банка, госпожа…- он презрительно скривился,- Ригсберг!

- Разумеется, нет! Не говорите глупости, Портер. Мы уже нашли вам подходящую замену. Все бумаги подписаны.

- И кто же это? Муни? Выдри? Да они и месяц не протянут! Уж помяните мое слово…

Вивьен Ригсберг рассмеялась.

- «Уж помяните мое слово»,- перекривила мистера Портера хозяйка банка.- Я знаю, что значат подобные выпады. Вы уже, небось, вовсю думаете, как выслужиться перед нашими конкурентами? Но секреты Ригсбергов останутся в семье, вам ясно, Портер? Если вы пойдете к Скряггсу, ваша – уже ваша! – папка будет передана мистеру Ратцу. Вы поняли? Надеюсь, в самое ближайшее время вы соберете ваши вещи и покинете это здание.

- Вы не можете…

- О, я могу… И Портер. Доктор Доу – теперь друг нашего банка. Вы понимаете, что любые попытки мести ему или его близким с вашей стороны, приведут к еще большим проблемам для вас? Это все, что я собиралась вам сказать. А теперь официальное уведомление: Портер, вы уволены! Вон!

Мистер Портер застыл. В его лице не было ни кровинки. Из приоткрытого рта вырвался беззвучный хрип.

- Зря ты это сделала, дрянь,- едва слышно проговорил он, развернулся на каблуках и двинулся к выходу из мансарды.

Спустя двадцать минут мистер Портер уже спускался в лифте «Отисмайер» – в самый последний раз. При нем был его портфель с кое-какими бумагами и рабочей тетрадью, а рядом на тележке с ручкой стоял глиняный горшок с растением, сонно покачивающимся по ходу мерного движения лифта.

Напоследок бывшему господину управляющему невероятно хотелось плюнуть в портрет старика и этой безумной мрази, но он подумал, что это слишком просто и мелочно и, хуже того, было бы в стиле мистера Швали. Которым он давно не является. Но нет, ему нельзя тонуть в злобе и отчаянии. Он должен быть хладнокровным, рассудительным – таким, каким он был в тот памятный день, когда снял с себя костюм мистера Швали. Скряггс?! Нет уж! К Скряггсу он и не думал идти. Зачем идти к конкуренту, когда можно отомстить Вивьен Ригсберг намного более изощренно, сделать ей так больно, что она уже не оправится. Он пойдет к ее кузену Сеймуру, который давненько мечтает занять ее место. Секреты Ригсбергов останутся в семье – все как она и хотела…

А этот мерзкий доктор… нет, пока что стоит отложить его на потом. И без него есть чем заняться. В первую очередь нужно вернуть свое положение и показать этой твари, что она напрасно вышвырнула его, как собачонку. Он не успокоится, пока Вивьен Ригсберг, которая двадцать лет шпыняла его, третировала, унижала и оскорбляла, не отправится туда, где ей самое место – в «Эрринхаус». Все еще далеко не кончено…

«Я остановлюсь только, когда увижу ее в смирительной рубашке, воющую и грызущую мягкие стены,- думал мистер Портер.- И мы добьемся этого. Мне помогут… Мисс Кэрри́ди поможет разобраться с безумной Вивьен. Вместе мы добьемся своего!»

Лифт опустился на первый этаж, раздался звонок, дверцы разошлись, и мистер Портер едва не столкнулся ни с кем иным, как с мисс Кэрри́ди.

Старшая клерк-мадам банка держала в руках картонную коробку, доверху наполненную бумагами. Судя по всему, она собиралась наверх – должно быть, ее вызвали, чтобы выдать новые инструкции и представить его замену.

И тут мистер Портер увидел кое-что в зале. За столом мисс Кэрри́ди, еще не привыкнув к новому месту, сидела ее бывшая заместительница, мисс Паттнерс.

Его посетила пугающая мысль: «Ее тоже хотят уволить? Эта тварь решила обезопасить себя и избавиться от верной помощницы бывшего управляющего?».

И все же он не был бы собой, если бы не догадался. Чтобы понять, что именно происходит, ему потребовалось всего мгновение. Он глянул на свою бывшую помощницу, и та улыбнулась. Незнакомой торжествующей улыбкой.

- «Мы уже нашли вам подходящую замену»,- сказал он пересохшими губами, припомнив слова хозяйки банка.- Это не Муни и не Выдри. Это вы…

Во взгляде мисс Кэрри́ди читалось самодовольство. Кажется, ее коварство просто не знало себе равных. Она воспользовалась моментом и подсидела его в то время, как он и в страшном сне не мог представить себе, что она нацелена занять его место. На самом деле она никогда не была на его стороне. Она все время играла против него, исподволь подталкивая его к опрометчивым шагам, подталкивая его к выходу.

- Госпожа управляющая банка,- разъяренно проговорил мистер Портер.

- Звучит превосходно, не так ли?- усмехнулась она.

- Как вам это удалось?

- Вас подвело то, что вы ожидали удара от одного из этих двух хорьков, Муни и Выдри. Вы ведь сами мне говорили, мистер Портер, что здесь не может быть друзей или каких-либо теплых отношений. Я всего лишь воспользовалась вашими наставлениями.

- Нет…- потрясенно выдохнул мистер Портер – ему вдруг открылась картина в целом, словно перед ним поднялся театральный занавес.- Ограбление… это все вы. Это был ваш план.- Улыбка мисс Кэрри́ди чуть удлинилась.- Вы были в сговоре с Фишем, вы помогли ему проникнуть сюда, а потом подменить Машину.

- Все верно, мистер Портер,- сказала мисс Кэрри́ди.- Это была я. Вы помните, я говорила вам, что задыхаюсь здесь?- она обвела конторский зал презрительным взглядом, остановив его на очереди безнадег у касс.- Мне нужно было выбраться отсюда. Наверх. И я попала наверх… Вы позволите?

Мистер Портер отошел в сторону, выкатив за собой тележку с покачнувшимся растением.

Мисс Кэрри́ди прошла в лифт, уселась на диванчик, вальяжно закинула ногу на ногу и толкнула рычаг.

Дверь закрылась, и лифт стал подниматься.

***

Дверь дома №14 в переулке Гнутых Спиц хлопнула, и констебль Хоппер выбежал под открытое небо. Расталкивая прохожих и громыхая на весь квартал «Дорогу! Дорогу! Полиция торопится!», он ринулся вниз по улице, в сторону вокзала.

А ведь утро начиналось так буднично…

Констебль Хоппер проснулся в шкафу от того, что его ударила по макушке вешалка, сорвавшаяся с перекладины от стука в дверь спальни. Стучала Лиззи.

- Хмырр! Пора вставать! Опоздаешь на службу!

- Да-да…- Констебль выбрался из шкафа и переместился на кровать – проклятый лунатизм!

- И не вздумай продолжить дрыхнуть!- прикрикнула из-за двери сестра.- Почтальон уже принес газету! Завтрак на столе!

Хоппер зевнул так широко, будто пытался втянуть в себя всю комнату. Как всегда поутру, он стал вспоминать, что же ему снилось, и сейчас это были вытащенный на берег старый буксир и разгневанное существо с рыжими волосами по имени Гилли Уортон. Когда вешалка упала ему на голову, ему, вроде бы, снилось, что это Гилли чем-то его лупит.

Утро всегда было самой тоскливой частью дня для констебля Хоппера, а сейчас к обычной его никчемности добавились горестные мысли о том, что у него нет ни одной идеи, как изменить к себе отношение этой изумительной девушки с канала. Кажется, она его ненавидит. И возненавидит во много раз сильнее, если узнает, что он полицейский: у жителей трущоб к представителям закона крайне непочтительное и, можно даже сказать, презрительное отношение.

- Хмы-ыр! Зав-трак!

Хоппер нехотя оторвался от кровати и, почесывая бок, двинулся к лестнице.

- Только бы не гренки, только бы не гренки,- взмолился он себе под нос.

Спустившись вниз, Хоппер с тоской обнаружил дымящиеся и копченые, как сердца кочегаров, гренки. Они у Лиззи получались невыносимо ужасно – сестра их готовила при помощи утюга.

- Принесли газету,- сказала Лиззи, с добродушной улыбкой глядя на брата. Хоппер меж тем не знал, что сделать в первую очередь: поморщиться или зевнуть, – и его лицо сделало все одновременно, сотворив дикую гримасу аборигенов из людоедских племен с какого-нибудь острова в океане.

- У нас заканчивается чай,- возвестила сестра.- Эй, ты куда?

Хоппер попятился из кухни и натолкнулся на стоявший в коридоре стул, на котором громоздился старенький пневмоуборщик. Махина задребезжала, наполнив дом да и утро в целом суматошностью.

- Включу сигнал на пневмопочте,- невнятно забормотал Хоппер, усмиряя медный аппарат и пытаясь понять, откуда отвалилась большая круглая деталь, когда он его задел.- Может, там что-то пришло…

Засунув непонятную деталь под крышку пневмоуборщика, констебль вошел в прихожую, открутил вентиль на почтовой трубе, и в тот же миг дом наполнился пронзительным свистом: пришла капсула с посланием.

И именно то, что Хоппер обнаружил в нем, заставило его сорваться с места наподобие выпущенной из револьвера пули, лихорадочно нацепить форменные штаны и накинуть сверху мундир. Он впрыгнул в башмаки… потом перевпрыгнул (башмаки оказались не на ту ногу) и принялся поспешно завязывать шнурки.

Из кухни появилась Лиззи.

- Что творится, Хмырр?

- Мы нашли их! Мы нашли их! Повышение не за горами, Лиззи!- возопил Хоппер, поцеловал сестру в щеку и покинул дом. Он так торопился, что забыл про шлем, забыл натереть башмаки ваксой, он даже забыл свою дубинку.

Лиззи выбежала следом. Она была взволнована и испугана: брат был в невиданном для него возбуждении.

- Хмыыырр!!!- крикнула она ему вслед.- Не такие уж они и невкусные! Ну и ладно, сама съем все гренки!

Лиззи обиженно махнула вслед убегающему брату сложенной газетой, которую держала в руках и вернулась в дом.

А Хоппер несся по улице так, что ветер свистел в ушах. Дело не терпело отлагательств, ведь Бэнкс сообщил ему, что знает, где именно спрятаны похищенные Фишем деньги. Более того, толстяк прямо сейчас был всего в паре шагов от них.

Если бы Хоппер так не торопился и сел бы позавтракать, он непременно увидел бы в газете заголовок на всю передовицу, в котором огромными буквами значилось:

«УКРАДЕННЫЙ МИЛЛИОН ВЕРНУЛСЯ К ВЛАДЕЛЬЦАМ!!!».

Но Бэнкс прислал ему записку, и он уже ни о чем не мог думать. Какой там завтрак! Какая там утренняя газета! Чуть-чуть терпения и рассудительности могли бы в будущем избавить его от множества последующих разочарований. Но с рассудительностью – и это все знают – констебль Хоппер был на «вы».

Добрался до канала он довольно быстро: добежал до станции «Пожарная часть», где, весь мокрый и запыхавшийся, ввалился в трамвай, направляющийся в Фли. Десять минут пути на трамвае, краткое переругивание с трамвайщиком («Я вообще-то представитель закона, понял?! А полицейские не платят в городском транспорте! Ах, тебе без шлема не видно, что я, трамвайная крыса, полицейский?! Да не я трамвайная крыса, а ты трамвайная крыса!») и, сойдя на станции «Мост Ржавых Скрепок», он понесся на север через лабиринт Тупиков, пока, наконец не добрался до разрушенного Носатого моста.

Канал Брилли-Моу по раннему времени был тих, даже ветер словно бы впал в спячку – вода не шелохнется, она походит на тонкую смоляную пленку. Противоположный берег, прибрежный квартал Тремпл-Толл, тонет в сизом тумане, а вырастающие из него дома напоминают кривые порченые зубы бродяги. Свет в окнах не светится, лишь одиноко горит топка воздушного шара мистера Баллуни, пришвартованного на крыше одного из домов. Зрелище тоскливое и угрюмое…

Хоппер поежился.

Бэнкс уже был здесь. Как и, отчего-то, младший констебль Дилби. Они стояли на берегу, у самой кромки черной и густой, словно чернила, воды. Между ними расположился громоздкий механизм, внутри которого виднелись пара дюжин поршней, колеса и ременные передачи. В топке чуть теплился огонь, котел едва-едва нагрелся, и машина негромко ворчала.

Бэнкс вертел в руках какие-то схемы, на которых был изображен… автоматон? Хоппер был не уверен.

- Только не говори, что она снова отключила сигнал на пневмопочте,- проворчал Бэнкс, когда напарник подошел.

- Доброе утро, мистер Хоппер,- приветливо улыбнулся младший констебль Дилби.

Хоппер недолюбливал Дилби за трусоватость и общую нескладность. Тот служил в Доме-с-синей-крышей уже три года, но так и не продвинулся по карьерной лестнице – даже до обычного констебля. А все потому, что предпочитал отсиживаться на Полицейской площади и никогда не участвовал ни в арестах, ни в рейдах, никого за все время даже ни разу не огрел дубинкой по голове. Хоппера раздражало глуповатое добродушие Дилби, его простецкое лицо, слегка похожее на блин с неровными краями, его соломенные волосы и курчавые бакенбарды в придачу. Все это (а особенно бакенбарды) делало Дилби, в понимании Хоппера, плохим констеблем. Несмотря на это, тот нередко бывал полезен для них с Бэнксом. Бэнкс нашел к Дилби подход и научился его использовать: к примеру, совсем недавно тот поделился с опальными констеблями материалами следствия касательно ограбления банка. Но что он здесь делает? Отчего Бэнкс подключил его к поиску денег?

- Эээ… Бэнкс,- начал Хоппер, косясь на младшего констебля,- тебе не кажется, что мы бы справились и без Дилби?

Дилби нисколько не обиделся на его слова: он просто глядел на него своим глупым взглядом.

Бэнкс лишь отмахнулся:

- Он нам нужен.

- Что ты задумал?

Хоппер настороженно оглядел странное приспособление.

- Мы спустимся вниз,- с широкой зловещей улыбкой сообщил толстяк и перевернул схему, которую изучал.

- Вниз – это куда?

- Туда.- Бэнкс ткнул на черную гладь канала.

Хоппер решил было, что ослышался.

- Что?

- Шнырр Шнорринг сказал, что Фиш погружался на дно на субмарине, пока его не выловили супчики из банка. Смекаешь, к чему я клоню?

Хоппер негодующе и протестующе замахал руками.

- Ни за что! Я туда не полезу!

- Еще как полезешь!- рявкнул толстяк, гневно нахмурив брови.- Ты ведь хочешь найти… эээ…- он искоса поглядел на внимающего каждому его слову Дилби,- важные улики?

- И с чего ты взял, что… гм… важные улики находятся там?

Бэнкс подбоченился.

- Сам подумай. Где же им еще быть? Лучше места просто не представить. Так что не спорь, и полезай в свой костюм.

И только сейчас Хоппер обратил внимание на то, что напарник одет очень странно: на нем был мешковатый водолазный костюм, а на его ногах – тяжелые боты с большими медными подошвами; на плечах сидела медная манишка-воротник, к которой должен был крепиться шлем. К слову, сам шлем – здоровенный проклепанный шар с иллюминаторами – стоял рядом. С ним соседствовал и второй такой шлем, возле которого бесформенной грудой громоздился и второй костюм. И тут Хоппер понял, что на схеме у Бэнкса вовсе никакой не автоматон – там сам Бэнкс в водолазном костюме.

- Что там с помпой, Дилби?- справился толстяк.

- Работает, сэр: ворчит – не ругается.

- Отлично.- Бэнкс поглядел на ошарашенного Хоппера.- Чего встал? Полезай в костюм!

Хоппер забурчал себе под нос все, что он думает об авантюрах напарника, которые, к слову, никогда ничем хорошим не заканчиваются, и принялся облачаться. С помощью Дилби он влез в комбинезон и боты, и младший констебль затянул ремни, соединившие обувь и костюм.

- Не переживайте, мистер Хоппер,- воодушевленно проговорил Дилби.- У нас есть схема, куда что крепится, а мой дядя – он служит на барже у Томпсона, ну вы знаете керосинщика Томсона! – сказал, что здесь ничего сложного…

- Да, и передай дяде,- добавил Бэнкс,- что мы закроем глаза на его контрабанду консервов не навсегда, а только на месяц. Это справедливая плата за то, что он одолжил нам все это… гм… оборудование.

- Передам, сэр.

Хоппер меж тем продолжал возмущаться:

- Это не полицейское дело бродить по дну. И к тому же очень опасное… Что сказала бы Лиззи?

- Уверен, она бы не сказала ничего умного или достойного внимания.- Бэнкс надел огромные перчатки и кивнул младшему констеблю. Тот понял, что от него требуется и затянул ремни на руках Бэнкса. После чего присоединил к одному из клапанов на костюме толстяка резиновый шланг (другой его конец был подключен к помпе).

- Сэр, вы позволите?- Дилби открыл на груди Хоппера кармашек; конец шланга с шипением вошел в отверстие, клацнул запорный механизм.

- Не люблю рыб,- сказал Хоппер.- Вдруг одна из них заберется в костюм?

- Не заберется. А ты, Дилби, не спи. Пошевеливайся.

- Да, мистер Бэнкс.

Хоппер, предчувствуя, что ничем хорошим (как всегда!) данное предприятие не закончится, с опаской покосился на огромные медные шлемы.

- Так как мы будем дышать?

Бэнкс кивнул на машину.

- Именно для этого нам и нужен Дилби. Он будет крутить ручку.

- А почему ты не позвал Шнырра Шнорринга?

Бэнкс с сомнением поглядел на напарника.

- Ты бы доверил такое важное дело этому прохвосту? А вдруг он решил бы оставить нас там и перекрыл бы воздух?

- Гм. Весомо.

Вскоре Бэнкс и Хоппер уже были готовы к спуску под воду. Дилби затянул болты, соединившие шлемы с костюмами, и вокзальные констебли стали напоминать причудливых существ с раздутыми головами. Их багровые лица в крошечных окошках казались миниатюрными и сморщенными.

Бэнкс взял подводный фонарь и двинулся к каналу. Хоппер с трудом оторвал ногу от земли и сделал шаг. Огромные башмаки с железным грузом оказались тяжелеными. Он едва мог в них переставлять ноги и в первое мгновение едва не упал.

Хоппер выругался, но его голос звучал, как из бутылки. Бэнкс же был более уверен в том, что делает.

- Не забывай крутить ручку, Дилби!

- Слушаюсь, мистер Бэнкс. Не забуду.

Констебли ступили в воду, и Хоппер ощутил, как она тут же проникла в костюм. Кажется, Дилби все же что-то прикрепил неверно. Бэнкса подобные мелочи не смущали – он уверенно потопал на глубину, и вскоре над черной поверхностью остался лишь его огромный шлем. Через мгновение с легким хлюпом и он исчез из виду.

Хоппер обернулся. Дилби воодушевляюще кивнул ему, и констебль двинулся следом за напарником. В костюме, помимо воды, появился еще и страх…

Вскоре и Хоппер исчез из виду. Канал поглотил обоих вокзальных констеблей. Водная гладь снова заросла и стала незыблемой – даже круги перестали расходиться.

Брилли-Моу вновь впал в кому, и лишь на берегу раздавался натужный скрип ручки констебля Дилби.