О бедном мажоре замолвите слово – 3

Глава 26

— Так, — произнес я после небольшой паузы. — Собирайся. Ты едешь со мной.

Саша недоуменно уставился на меня. Такого итога своего рассказа он не ожидал.

— Куда?

— Сперва ко мне домой, — пояснил я. — Поживешь там немного. На сына князя и его квартиру эти отморозки нападать не станут, даже если будут знать, где тебя искать. А там придумаем что-нибудь.

— Ура-а! Мы едем в гости к Мише-сану! — тут же воскликнула Касуми, появляясь на месте виртуального экрана со схемами. — Пойду упаковывать пижамку!

Туров, не обращая внимания на нейросетевую подружку, продолжал смотреть на меня.

— Думаешь, это решит проблему?

— Думаю, это может помочь с ее решением, — честно ответил я. — А пока только отсрочить. В чем я, скажу тебе честно, большой специалист.

— Тут даже спорить не буду, — усмехнулся хакер.

— Саш, мне вот сейчас совсем не надо разрываться на части между важными для меня людьми. Будет лучше, если ты у меня под рукой будешь, чтобы хоть за тебя не волноваться.

Акционеры «Пера» сделали свой ход. Клейн вернулся, метку с меня они не получили, но не отступили, а решили показать свою решительностью. А значит поду ударом сейчас все люди, с которыми я контачил. Девочки в отделе, например. Эх, хорошо, что я уже связался Владом. А то может еще Диму из Крыма подтянуть, раз такая пьянка пошла?

— А еще за кого? — неожиданно проявил друг детства несвойственную ему эмпатию.

— Много за кого, — обтекаемо отозвался я. — По дороге расскажу. Собирайся давай.

Хотелось бы мне сказать, что сборы Турова заняли немного времени. К сожалению, это было не так. Дав себя уговорить, он вдруг превратился из малоэмоционального ломщика, живущего в виртуальной девушкой, в содержанку богатого папика, которой внезапно сообщили, что она едет на Мальдивы. Только метался он не между тремя десятками купальников, платьев и туфелек, которые все никак не могли поместиться в чемодан. Нет, Саша собирал железо.

Оказалось, что он никак не может поехать без всех этих коробочек, жужжащих вентиляторов, металлических кейсов и кучи разноцветных проводов. Иначе сразу же наступит конец света, крушение основ и падение нравов. А главное — он останется без своей драгоценной Касуми, которую планировал развернуть теперь уже в моей квартире.

— Ты же, помнится, ее на арендные сервера в прошлый раз переносил? — вспомнил я недавний разговор, когда Туров (и небезосновательно) включил режим максимальной паранойи.

— Ты не понимаешь! — жарко воскликнул Саша. — В прошлый раз все было совсем по-другому!

И он даже начал объяснять, как именно по-другому было, и почему сейчас нельзя поступить подобным образом. Я для приличия покивал, но на деле вникать не стал. Просто оставил его и ушел на кухню. Оттуда связался через отцовского референта с выделенными на охрану Турова дружинниками, сообщил, что мы меняем дислокацию. Ну и они тоже. А заодно вызвал грузчиков — очевидно же, что парой чемоданов мой друг ограничится не сможет.

Скрываться от тех, кто, возможно, за жилищем хакера уже наблюдает, я не собирался. Хотят знать, куда он поехал? Давайте, ребята, никакого секрета! Рискните зубами, если хотите его достать. Если не хватит шуваловских охранников, то у меня еще есть парочка фрилансеров. Да и я сам после лечения могу неплохо морду наглецу отполировать. До кости.

Ух, что-то я такой дерзкий и агрессивный стал после Крыма… Не схватить бы головокружение от успехов.

В общем, часа через полтора мы были готовы. Погрузились в машины: бойцы в свою, мы с Сашей в мою, а грузчики в фургон. И поехали домой. Там я Турова оставил устраиваться, четко проговорив, чтобы его нововведения в рамках создания офигенно умного дома из мажорской квартиры, не затронули мою спальню, и отбыл в отдел.

Так-то я не собирался туда сегодня. Но после общения с хакером появилась какая-то неоформленная тревожность. Будто бы завтра будет уже поздно и я куда-то опаздаю. Непонятно куда, при этом. Да и к тому же, делать дома было нечего, только у Сашки под ногами путаться, так что почему бы и не проведать девочек?

По этому поводу, я даже заскочил тортик купить. И стратегический запас кофе для кофемашины тоже. И такой нарядный, с подарками и улыбкой на лице, вошел в оперский кабинет Злобинского райотдела.

Признаться, ожидал обычной в таких случаях реакции коллег: приветствий, шуточек, улыбок. Отпускник же вернулся. Но обнаружил двух замотанных барышень, которые бросили на меня лишь короткие взгляды, обозначили приветствие и продолжили говорить по телефонам.

Сгрузив подарки на свободный стол, я дождался, пока одна из них освободиться, и подошел к ней. Спросил тихо, чтобы не мешать Маше продолжать беседу.

— Стелла, а что стряслось? И где Аника?

— Пропала, ищем, — вот тут то тревожность, мотавшая нервы все это время, и вернулась.

— В смысле, пропала? — с глупым выражением на лице переспросил я. — Когда?

Признаться, первым делом я решил, что мои попытки удержать Воронину от бегства с очередной сменой личности, тогда в «Волне» провалились. Она просто так кивнула и ушла, не собираясь держать обещание. Это я сам себе что-то навоображал про какую-то незримую связь, а на деле ничего такого и не было.

Однако, уже через пару секунд, мозг заработал, как ему и положено, и выдал сразу несколько нестыковок, которые начисто опровергали эту версию. Во-первых, если бы Аника собралась бежать, она бы закрыла за собой все двери. То есть, вернулась, уволилась бы, и только потом пропала. И тогда девочки не сидели бы, как пыльным мешком ударенные. Расстроились бы, конечно, но точно не предпринимали попыток ее найти.

Во-вторых, беспокойство в глазах Стеллы. Рыжая охотница за мужчинами искренне беспокоилась за начальницу, а значит, обстоятельства пропажи последней не слишком хорошие. И максимально тревожные. В-третьих, на мониторе компьютера Ворониной висел приклеенный стикер с запиской-напоминалкой, который она повесила перед отъездом. Что говорило о том, что из Крыма в отдел она даже не заехала.

Ну и наконец — атака на Турова. Не бывает таких совпадений.

Все это, конечно, косвенные свидетельства, но по совокупности мне было их вполне достаточно, чтобы откинуть самую первую мысль — про бегство Аники. Ну и Стелла начала говорить.

— Три дня назад. Они прилетела во Владимир, набрала меня и сказала, что на утро придет в отдел.

— Не пришла?

— Нет. Я в запаре была, только к обеду сообразила, что ее нет на месте. Позвонила — телефон отключен. Ну решила, мало ли, спит, может… Блин, надо было сразу к Пушкареву идти!

Последнюю реплику Стелла выплюнула с таким гневом на себя, что я не удержался, присел на стол и накрыл ее ладонь своей.

— Спокойно. Ты откуда могла знать? Давай, рассказывай, что дальше было.

А дальше Андрющенко еще несколько раз попыталась дозвониться до начальнице, но без результата. Потом, воспользовавшись служебными связями, то есть без всяких санкций, пробила через технарей последний отклик ее телефона. Оказалось, что было это вчера и из квартиры Ворониной.

Только тогда, уже ближе к вечеру, она пошла к Пушкареву. Подпол не мешкая отправил дежурный наряд на квартиру к Ворониной. Те поцеловали дверь — им никто не открыл. Хотя консьержка уверяла, что хозяйка квартиры как вчера пришла, так из номера и не выходила.

Тут уже все всполошились не на шутку. Дверь в квартиру вскрыли, попали внутрь, но Аники внутри не обнаружили. Помещение стояло пустым уже давно, даже вещей разобранных, как бывает после длительного отсутствия, не наблюдалось. Чемодана, с которым Воронина летала в Крым, например.

— На записях домовых камер она действительно входит в квартиру, Миша! — будто убеждая меня в том, что говорит правду, горячо произнесла Стелла. — С этим чертовым чемоданом! И все! Не выходила! Как?

— Следов борьбы нет?

— Нет, — раздалось за спиной. Пока мы разговаривали, Маша завершила созвон, и присоединилась. — Эксперты полностью отработали помещение. Чужих отпечатков нет, только Аники. Однако, есть кое-какая странность…

— Прихожую словно бы вымыли, — закончила за нее Стелла. — Ни пылинки, ни следочка, понимаешь? А так ведь не бывает, когда человека дома неделю нет, правда?

— Наследили и убрали за собой, — кивнул я.

— Точно. И мы решили, что ее похитили. И скорее всего, из-за Зубовского дела!

Я кивнул, хотя был в этом далеко не так уверен. Если бы арестованный нами граф Зубов и собирался отомстить, то сделал бы это раньше. А сейчас… Ну как ему поможет похищенный опер, который даже его делом уже не занимается? Чисто ради морального удовлетворения? Нет, как версию я Зубова со счетов не скидываю, но что-то мне говорит, что уши там не его торчат.

А вот «Перо» — да. Эти могли, и мотив у них есть с возможностями. К тому же, на Турова вот накат какой-то пошел и тоже, что характерно, три дня назад. Похоже, таинственные «акционеры», как их назвал Клейн, все-таки решились на активные действия.

И понимание этого меня сразу успокоило. Да, как бы странно это не звучало. Ведь «Перо» хочет получить флешку с чертежами, а значит не причинит Анике вреда. Для них она сейчас ценный заложник. Умрет — и чем тогда на меня давить?

— Ничего больше нет? — уточнил я, не собираясь все эти свои мысли девочкам озвучивать. — Не за что не зацепиться?

— Запись у экспертов, проверяем на подлинность, — покачала головой Стелла. — Пока нет ответа. Но даже если удастся выяснить, что ее подделали, нам это мало что даст.

— Не скажи! — воодушевился я. — А можно мне копию?

Уж что что, а с цифровыми следами один мой с недавних пор квартирант, справляется на удивление хорошо.

— Да можно, наверное, — не очень уверенно произнесла Стелла. — А ты остаешься?

— В каком смысле? — округлил я глаза.

— Она про слухи, — выдала коллегу Маша. — Поползли шепотки, как ты уехал, что обратно наш княжич не вернется.

— Вот как? И откуда же у них ноги растут, у этих шепотков?

— Без понятия, Миша, — пожала плечами девушка.

— Но ты бы сходил сперва к Пушкареву, а? — снова проговорила Стелла. — Доложись о прибытии, уже официально подключишься к расследованию.

Просительный и слегка неуверенный тон рыжей выдал ее с головой. Андрющенко перестраховывалась. Начальницы, которая привычно тащит на себе ответственность, нет, только она, полу-опер, а на деле больше силовик, Маша. И вчерашний стажер, вернувшийся с лечения. По которому еще и не понятно, останется он или уйдет.

— Прямо сейчас и схожу, — кивнул я с улыбкой. — Он на месте?

Подполковник Пушкарев сидел в кабинете. И тоже разговаривал по телефону, когда я вошел внутрь. Секретарша, главное, даже не подумала меня останавливать, только улыбнулась приветливо и почему-то встала.

— Явились… ваше сиятельство, — хмыкнул начальник райотдела, закончив беседу. Кого-то она, судя по репликам, сейчас жестко прогибал под себя. Надо полагать, поднимал старые услуги, чтобы найти своего человека. Сам бы так делал.

— Здравствуйте, Александр Сергеевич, — кивнул я. — А что так официально?

Тот лишь рукой махнул, не забивай, мол, голову. И указал рукой на стул. Я сел.

— Про Воронину уже в курсе.

Фразу он произнес утвердительно, без вопроса.

— В курсе, — ответил я. — Поэтому и пришел. Прошу считать меня вернувшимся из отпуска по состоянию здоровья, и допустить к расследованию.

— Пришел… — пальцами по столу подпол протарабанил дробь. — Просишь…

— Какие-то проблемы с этим, Александр Сергеевич?

— Ох, Шувалов! Ты и проблемы — это же синонимы, — вздохнул начальник и сразу после этой фразы как-то сдулся. — Да, можно и так сказать. Если бы Воронина не пропала, я бы, наверное, сейчас остатки волос с головы рвал, проклиная тот день, когда ты появился в отделе. А так — всего лишь обычный вторник.

Я слегка поднял бровь, демонстрируя заинтересованность в продолжении.

— Не ко времени это сейчас, — вздохнул Пушкарев. — Ладно, буду краток. На тебя пришла бумага из Главка. Следом — из Тайной Канцелярии. Запрос один и тот же — дать полную и подробную характеристику проходящему службу в Злобинском районном отделении полиции города Владимира младшему лейтенанту Шувалову Михаилу Юрьевичу. А также детально описать все обстоятельства при которых оный лейтенант вообще оказался на службе в МВД.

А, понятно. То, о чем говорил отец.

— Это проблема? — уточнил я.

— Охренеть какая, Михаил, — кивнул подполковник. — В других обстоятельствах я бы тебя от греха подальше от службы отстранил. На неопределенный срок, пока у высокого начальства к тебе интерес не пропадет. Скажешь мне, с чем он связан? Во что опять вляпался?

— Удивитесь, но я тут ни при чем, — с кислой усмешкой отозвался я. И видя его недоверчивые глаза, поспешил пояснить. — Правда! Это разборки на уровне Кремля, кто-то что-то с моим отцом делит, а до вас такие вот щепки долетают.

— Хорошенькие, блин, щепки! — фыркнул начальник. — С бревно где-то.

— Вы сказали, что так поступили бы в обычных обстоятельствах, — вернул я беседу в прежнее русло. — А теперь?

— А теперь у меня на весь отдел осталось два опера! — от досады хлопнул по столу ладонью Пушкарев. — Одна из которых и не сыщик толком, а приложение к костюму, а вторая — прекрасный исполнитель, но никакосовский руководитель.

— А значит, в отпуск без содержания вы меня отправлять не хотите…

— Очень хочу! Но не буду, — он взглянул на меня с вызовом. — Ты, конечно, та еще заноза в заднице, Михаил, но чуйка оперская у тебя есть. Уж не знаю, как она появилась в сыне князя, рожденного с золотой ложкой во рту, но отрицать ее бессмысленно. Раскрываемость, во всяком случае, за себя говорит.

— И возможности, Александр Сергеевич, — кивнул я, прекрасно понимая, куда он клонит. — Которых у рядовых оперов нет.

— Да, — чуть скривился подпол. — И это тоже. А я сейчас не могу разбрасываться никакими возможностями, — он помолчал немного, а потом навалился на стол, и произнес негромко, но с нажимом. — Найди ее, Шувалов!

Будь на моем месте настоящий Миша, он бы подумал — а я-то почему? Есть целая система, заточенная на поиск людей, как ей поможет отдельно взятый княжич? Вот только мне был прекрасно понятен ход его мыслей.

Пропал опер райотдела. Возможно похищен, но это не точно. Ее будут искать, крепко искать. Но — без фанатизма. Потому что это не убийство. Не официальный вызов, брошенный системе, на который принято отвечать жестко и кроваво. Просто пропал человек. Возможно, по собственному желанию пропал — эту версию точно рассмотрят со всем старанием. Не потому, что плохие или равнодушные. Просто… так это работает.

Первым сдастся Главк. С неделю или две будут требовать результата, выделять людей и обеспечивать всяческое содействие. А когда выясниться, что дело зашло в тупик, начнут сливаться.

Последними из тех, кто будет искать Анику, станут ее ближайшие коллеги. Но тоже не вечно. Кроме этого, на вверенной им территории, будут и другие преступления. И их тоже нужно раскрывать. А когда это делать, если все ищут Воронину?

Когда пройдет некоторое время, дело «глухарем» отправится в архив. А то и вовсе будет закрыто «за отсутствием состава преступления». Девушку жалко, да, но зачем же портить статистику?

Все это Пушкарев понимал. И поэтому сейчас смотрел на меня… нет, не как на последнюю надежду — не дошел еще до такой степени. Но как на человека, который может сделать больше.

— Найду, — пообещал я. Даже не ему, себе больше. И добавил. — Только вам, Александр Сергеевич, все равно нужно будет меня от службы отстранить.

— Кхм… — не нашелся с ответом подполковник.

— Но при этом сделать так, чтобы девочки могли мне в случае чего помочь. Неофициально.

— Ага. И волки сыты, и овцы целы…

В глазах начальство мелькнуло понимание. И правда, зачем сковывать правилами системы человека, который куда эффективнее будет работать без подобных ограничений. Да и перед начальством всегда можно прикрыться его статусом отстраненного. Еще и посмотреть так удивленно: «Так вы же сами этого хотели!»

— Верно.

— Сделаю. С завтрашнего дня считай себя отстраненным на время проведения проверки Главка.

Что-то у меня не служба выходит, а сплошные отстранения. Может и прав Клейн, говоря, что мне не место в системе?

— Тогда я пойду работать, — поднявшись, я пожал начальнику руку и вышел.

Еще в приемной достал телефон и набрал Платова. Генерал ответил не сразу, я почти до оперского кабинета дошел.

— Михаил, рад тебя слышать! — прозвучало из трубки. — Уже вернулся с лечения?

Ага, такое мягкое напоминание, что он в курсе по всем моим передвижениям. Впрочем, я не против.

— Добрый день, Григорий Антонович, — произнес я в ответ. — Да, здоров, бодр и полон сил служить Родине. Вот только… отстранили меня. О причинах, думаю, догадываетесь.

— Наслышан, Михаил, наслышан уже, — не стал юлить тот. — Значит, решило перестраховаться твое начальство.

— Сложно его в этом винить.

— Тоже да, — Платов выдержал небольшую паузу, после чего уточнил. — А звонишь ты потому?..

— Почти догадались, Григорий Антонович, — подпустив в голос иронии ответил я. — Вспомнил вот про ваше предложение. Не буду говорить, что оно меня полностью устраивает, но совсем отказываться не стану.

Мне сейчас для поисков Ворониной понадобятся все ресурсы, до которых я смогу дотянуться. Вообще все. Но все же идти в услужение «Ковчегу» я не собирался.

— Признаться, не вполне тебя понимаю, — судя по голосу, генерал сейчас хмурился. — Помнишь, как в Библии говорилось? «Пусть слова ваши будут: да — да, а нет — нет».

— Не наш случай, — усмехнулся я. — Конечно, если вам нужен человек, которого вы держите за причинное место, а не тот, кто способен давать результат…

— Думаю, нам нужно встретиться, и все это проговорить, — сделал вывод Платов.

— И я так считаю. Через час нормально будет?

— Скину тебе место, Михаил. До встречи.

Нажав отбой, я выдохнул. Так, с этим решили. То есть, не совсем, конечно, но сегодня решим. Думаю, генерал согласится, что в качестве фрилансера, привлекаемого на разовые задачи, я для него выгоднее, чем вообще ничего. Не зря, ох не зря я встретил на своем жизненном пути Роберта Леопольдовича Клейна. Учимся у лучших.

Ладно, к другим делам. Сейчас возьму у Стеллы записи с домовых камер, отправлю их Турову, пусть попробует что-нибудь найти. Потом стоит сгонять самому на квартиру Ворониной, своими глазами на это все взглянуть. Нет, сперва к Платову, а потом уже к Ворониной.

Толкнув дверь, я вошел в кабинет и замер, увидев там человека, которого здесь не должно было быть. Красивого, статного, в военной парадке — грузинского князя Гия Орбелиани.

— Михаил! — воскликнул он, хватая меня за плечи. — Наконец-то! Твои прекрасные коллеги отказывались говорить где ты! А ты мне очень нужен! Ты даже не представляешь насколько!

Стелла смотрела на этот театр большими глазами, как и Маша. А последняя за спиной князя еще и пантомиму устроила — мол, может дежурных звать, во виду-то буйный товарищ.

Мягко освободившись от объятий горца, я просигнализировал Мединской, что все в порядке, а Стеллу попросил связаться с Пушкаревым и получить от него дальнейшие инструкции. Сам же ухватил Георгия под локоть и вытащил из кабинета в коридор. А затем, не говоря ни слова, и на улицу.

Понятливый князь шагал за мной безмолвно. Когда мы оказались вдали от любопытных ушей — не хотелось, чтобы подробности о наших крымских приключениях стали достоянием общественности, а Орбелиани вполне мог что-нибудь этакое ляпнуть — я ткнул его пальцем в грудь.

— Так, Гия, в чем дело?

— Эй, не рад мне, да? — тут же запел он.

— Кончай это, Гоша, — оборвал его я. — У меня сейчас голова пухнет и дел столько, что не знаю за какое хвататься первым. Так что отвечай четко и по существу, ты же офицер, а не тамада. Что ты здесь делаешь?

Для порядка грузинский князь немного посверкал глазами, но на удивление недолго. После чего действительно четко, по-военному, ответил.

— Тебя искал, Михаил. Мне помощь твоя нужна.

— Зачем?

— Ты знаешь, вся Ялта сейчас говорит о том, что княжич Шувалов умеет решать деликатные вопросы…

Черт, ну конечно! Анастасия Ильинична, сплетница великосветская, чтоб ее!

— И?

— А у меня как раз очень деликатный вопрос, Михаил! Погоди-погоди, не перебивай, я быстро скажу! Ты мне на дороге жизнь спас. Одного этого достаточно, чтобы сделаться твоим должником на всю жизнь. Но сейчас у другого близкого мне человека беда, и я пришел к тебе. Сам я не справлюсь. Ты верно сказал — я военный. Все мои решения — это штык в печень и «пульсар» в морду. А там моя сестра. И надо аккуратно очень. Поэтому, когда я услышал, что о тебе говорят, нашел тебя и приехал. Удивился, что ты, оказывается, в полиции служишь! Не отказывай мне, прошу! С сестрой беда — помоги! Я верным твоим стану, кма тебя назову!

Последнее слово я не понял, и вопросительно взглянул на собеседника. Тот замешкался немного, видимо на горячке что-то сказал, и слегка об этом жалеет. Но потом решительно тряхнул головой, мол, не в моих привычках от своих слов отказываться, и пояснил.

— Кма — как у вас вассал. Но не такой, который служит, а связанный долгом крови. Побратим до конца дней.

Фига-се! Это же на что он меня подписать хочет, что такую оплату предлагает? Не буду скрывать, мощный боевик, связанный долгом крови — это звучит чертовски привлекательно. Вот только сейчас мне абсолютно не до него.

О чем я и собирался этому горячему горцу сказать.

— Гия, — произнес я осторожно, а то они вспыльчивые же эти кавказцы. А этот конкретный — еще и огневик. — Уверен, что ты не преувеличиваешь проблемы своей сестры…

— Эй, совсем нет! Она как живой мертвец сейчас! Как замуж вышла…

Понятия не имею о чем он, но это и неважно.

— Но дело в том, друг мой, что сейчас я не смогу тебе помочь, даже, если бы и очень хотел.

— Почему? Скажи, что мешает, Михаил! Клянусь, я… — вот же он все-таки зажигалка!

— Аника пропала, Гия. Кто-то похитил ее. И я буду искать ее. Это для меня сейчас самое важное. Так что прости, но мне не до твоей сестры.

Грубовато, конечно, прозвучало, но что делать. Надеюсь, он сейчас в бутылку не полезет, и мне не придется еще и с магом огня конфликтовать, оскорбленным отказом.

— Анику похитили? — Орбелиани замер. — Кто?

— Вот это я и собираюсь выяснить, Гия… — но эмоциональный грузин не дал мне закончить.

— Вместе, да! Вместе ее найдем, Михаил! Располагай мной!