О бедном мажоре замолвите слово – 3

Глава 17

Дом Димы в Гурзуфе ничем от соседних не отличался. Небольшой особнячок, аккуратно вписанный в здешнюю гористую местность, крохотная парковка перед воротами — ровно на одну гостевую машину. Парочка невысоких кипарисов у калитки — обязательная часть ландшафтного дизайна в Крыму. Розовые куст вдоль забора, вполне себе цветущие, несмотря на октябрь за окном. В общим, картина мещанского счастья, как она есть.

Калитка открылась автоматически, стоило только приблизиться. Я сразу же огляделся по сторонам — ага, вот они где. Одна камера смотрела на подступы к двору, вторая, как раз за тем кустом роз спрятавшаяся — вверх по улице, и еще одна — вниз. Надо полагать, это только внешний периметр, заметный и демонстрационный. А ведь наверняка еще имеются средства наблюдения, которые не так просто обнаружить.

Я хмыкнул. Специалист по безопасности ведь должен быть параноиком, ибо они выживают. Так что уровень доверия к нему у меня сразу же поднялся на несколько пунктов. Не зря его Влад рекомендовал.

Двор тоже оказался крохотным, мощеным диким камнем и очень чистым. От калитки к дому пришлось подниматься по ступеням небольшой лестницы, по бокам розы, конечно же — никто им тут не спешил сказать, что стоит календарная осень. Там, наверху, нас уже ждал среднего роста мужчина с бледным лицом и светлыми в рыжину волосами. На вид я дал бы ему лет сорок пять. Ну может пятьдесят, не больше. Седины не видно, а морщины больше мимические.

Силы, магической, в смысле, я от него тоже не ощущал. Но это дело такое — не захочет показывать и не узнаешь никогда. Во всяком случае, на моем текущем уровне.

— Добрый вечер, — негромко и как-то шелестяще произнес Ладыженский. Будто голос после простуды берег. — Что-то задержало в пути?

Я недоуменно нахмурился — откуда он знает? У него камеры по всему поселку расставлены, что ли? А потом сообразил. Когда Дима давал нам свой адрес, то посчитал время, которое нам понадобиться, чтобы доехать до него от Ялты. Мы в него не уложились благодаря одному влюбчивому грузинскому князю. Вот он и сделал вывод. Хорош!

— Небольшой дорожный инцидент, — махнул я рукой. — Рад знакомству, Дмитрий Олегович.

— Прошу, просто Дима. И на ты. Я так привык.

— Эм-м, ладно. Моя спутница…

— Аника Воронина, капитан полиции, город Владимир, — произнес хозяин дома. Кивнул моей спутнице и чуть извиняюще улыбнулся. — Я немного навел справки, уж простите старика.

Хотелось сказать: «но как?», однако я не стал этого делать. Может быть у него тоже есть доступ к общественным камерам. Я сказал ему, что нахожусь на Курортном проспекте, он подключился, нашел меня, увидел, что я со спутницей, и пробил ее по базам. Влияние от постоянного общения с нейросетевой виртуальной помощницей — я к таким вещам стал гораздо проще относится.

Кстати, когда я Ксюшу просил пробить Ладыженского (ФИО было, а адрес он сам дал) по доступным ей базам, она собрала немного. Бывший владелец охранного агентства, которое закрылось несколько лет назад, теперь — безработный. Не привлекался, не женат, детей нет. Характеристика, короче, зацепится не за что. После того, как он так мимоходом продемонстрировал свой уровень возможностей, верилось в нее с трудом. Точнее, совсем не верилось.

— Рада знакомству, Дима, — сказала Аника.

— Проходите в дом. Я заварил чай с брусничным листом. Вы ведь не против?

Я бы и пожрал, но не в гостях же у нанимаемого специалиста это делать.

— Только за, — хмыкнул я.

Внутри дом безопасника выглядел… обычным. Короткий коридор мимо лестницы на второй этаж, небольшая гостиная со столом, диваном и парочкой кресел. Ну и телевизора, конечно же — средних размеров «черное зеркало» на стене. Часы, какие-то безделушки на полках, фотографии в рамках и цветы в горшках. То ли он сам всем этим занимался — бывает и такое, то ли женщина у него все же имелась. Я бы на последнее поставил. Слишком уж уютно тут, что ли. Не бывает такого у холостяков без детей.

Дима усадил нас в кресла, налил чаю в расписные чашки, предложил сахар, инжирное варенье, после чего расположился на диване и некоторое время просто наблюдал за нами очень внимательно. Я, признаться, как-то напрягся даже, уж больно взгляд у этого человека был холодным и изучающим.

Да и потом, кто так найм на работу оформляет? Чай, варенье! Он бы еще пирожки предложил! С другой стороны, подумал я, успокаивая тревожность, может это такой крымский провинциальный колорит? Положено так, будто в сказке. Накорми, напои, а потом о деле пытай.

Надеюсь, в баню он нас не поведет?

Однако безопасник решил переходить к делу меньше, чем через минуту. Моргнул, прогоняя из глаз это пугающее выражение снайпера, и с живым интересом спросил:

— Так как ты умудрился стать целью Клейна, Михаил?

Не знаю, чуйка у меня сработала или еще что, но напрягся я еще больше. Вот этот переход был так неожиданен, что внутри даже чувство опасности шевельнулось. Может я, конечно, себя и перенакрутил после приключений на гурзуфских серпантинах, но не должен же человек так резко меняться! Только что сидел бездушным роботом, который, кажется, анализировал каждую мимическую активность на наших лицах, и вдруг без перехода — тщательно выверенная улыбка, теплый дружеский тон.

Что-то с этим Ладыженским было очень не так. Понятия не имею, что именно, но непростой он товарищ. С другой стороны — Влад бы не стал рекомендовать кого попало.

— Случайно, — отозвался я после очень недолгой паузы. — Строго говоря, он сам по себе не угроза, просто представляет некую организацию, которая заинтересована в получении от меня одного ценного предмета. А Клейн — посредник, который передал мне пожелания организации, сроки на ответ, и угрозы, если я не соглашусь.

— Сроки уже вышли, я прав? — быстро спросил Дима.

— Верно. И когда я увидел его сегодня в Ялте, то решил, что пришел он по мою душу.

— Не обязательно, — тут же отреагировал Ладыженский. — Роберт много с какими структурами работает. Он мог здесь появиться по совсем другим делам.

Я даже брови поднял. Серьезно? Это он так успокаивает или показывает, что не очень готов браться за работу? Типа, да чего ты, Миша на воду дуешь, это совпадение просто!

Но хозяин дома уже дальше разговор повел.

— Что за вещица?

— Это важно?

— Понимать границы, за которые противник не переступит.

— Хм… — я задумался секунды на три. — Считайте, что их нет. Границ.

— Вот как? — никакого удивления, просто констатирующее уточнение.

— Ага. А вам… тебе, то есть. Тебе приходилось уже сталкиваться с Клейном?

А все говорило, что они знакомы, и давно.

— Да, — не стал юлить Дима. — Роберт давний мой знакомец. Я понимаю, почему ты напуган, Михаил. Этот человек держит данное слово. Всегда. Если он передавал угрозы, то они будут реализованы. Но при этом я все же считаю, что прибыл он не для этого.

Снова-здорово!

— А для чего еще?

— Попробую объяснить. Он посредник. Взял деньги, выполнил задачу, ушел. Его уровень, статус и репутация нацелены на то, чтобы другая сторона внимательно выслушала условия. И отнеслась к предложению серьезно. Но он не убийца.

— У него ранг Мастера!

— Я и не сказал, что он не сможет тебя убить, — слегка изогнул уголок рта Ладыженский. — Но он не принимает заказы на физическое устранение. Для этого у его нанимателей есть другие кадры. Поэтому я сомневаюсь, что Роберт здесь из-за тебя. Подчеркну — не ставлю под сомнение, что твоей жизни угрожает опасность, но уверен, что связана она не с нашим общим знакомым.

— Мне сразу стало легче! — выдохнул я.

Специалист по безопасности некоторое время смотрел на меня без выражения, но с легким недоумением в глазах. А потом вдруг просиял.

— А, сарказм!

Капец, конечно, он странный!

— Он самый.

— Никогда его не понимал. Ну да ладно. Итак, у тебя есть уверенность в угрозе жизни и ты хочешь, чтобы я с напарницей вас прикрыл. Учитывая, что за вас просил Влад, я это сделаю. Но вы должны кое-что понимать. Я не очень обычный телохранитель.

— Это как? — за все время этой беседы, Аника впервые подала голос.

Мне, кстати, тоже интересно было. А то он постоянно обламывает. То Клейн не по мою душу приехал — кстати, убедительно обосновал, я даже в себе немного засомневался — то вот телохранитель он не такой как все.

Дима повернулся в ее сторону всем корпусом.

— Это значит, что я работаю не на прикрытие цели, как делают все остальные. А устраняю источник угрозы. Для вас это будет выглядеть так. Вы сообщаете мне свои планы на ближайшие дни, после чего либо тщательно их придерживаетесь, либо оперативно информируете об изменениях. О любых изменениях. После чего я начинаю работать. Не сопровождать вас на каждом выезде, а вычислять того, кто может нанести вам ущерб, и устранять его до момента, когда вы сможете об этом узнать.

Говорил он по прежнему негромко, без всяких эмоций, но питерский мент во мне почему-то сделал стойку. Так же он, то есть я, конечно же, всегда реагировал на разного рода инфоцыган.

«Да это развод какой-то! — возмущался он. — То есть, он берет деньги, что-то там делает или просто забивает и сидит дома, а мы ходим как мишени и не дергаемся. И если нас не убьют — может и не собирались даже! — он молодец, отлично все сделал. А если кончат, то как бы и жаловаться некому. Офигенно устроился!»

— Кхм, прости, а как мы узнаем, что ты сделал свою работу? — уточнил я, стараясь не давать ему понять, что разозлился.

— Отчет об устранении цели или целей я предоставляю.

И снова глазами — хлоп-хлоп. А они такие серые, холодные, ничего не выражающие. Будто у рептилии. Этот человек меня реально пугал.

Но отчет — это же хорошо. Если не принимать во внимание сущую мелочь — он же является доказательством преднамеренного убийства. Этот долбанный антикиллер вообще понимает о чем говорит? И кому?

Аника, похоже, думала также. Во всяком случае, в ее взгляде было предложение уйти прямо сейчас и не связываться со странным типом. Я уже был готов с ней согласится, поблагодарить за чай и подняться, но тут Ладыженский заговорил.

— Я обычно не работаю с незнакомыми людьми. Знакомые не задают такие вопросы. Но вы пришли от Влада, а теперь вам кажется, что зря. Это не так, я способен решить ваши проблемы. Не так, как принято, но эффективно. И уже пообещал крестнику, что сделаю это. Он будет потом ругать меня, что вы ушли. Так что… — тут он сделал паузу, словно слова подбирал. — я немного про себя расскажу. И потом, если вас мои слова удовлетворят, вы можете уйти — мы ничего друг другу не должны. Хорошо?

И выжидательно, опять-таки, без всяких эмоций, уставился на меня.

— Ну-у… давай, — не особо охотно протянул я.

— Спасибо, — серьезно кивнул он. — Так вот, Влад мой крестник. Единственный близкий человек для меня в мире. В очень странном для меня мире. Он просил меня помочь. Это очень важно для меня. Влад для меня критерий нормы. Если я откажу вам в помощи, это ударит по устоявшемуся шаблону. Это затруднит мое дальнейшее взаимодействие с Владом.

О чем он вообще говорит? Я вроде бы каждое его слово понимаю, но посыл как-то не улавливаю!

А вот Воронина вроде что-то просекла.

— Ты?.. — начала она, расширив глаза до размера чайных блюдец.

— Человек с диссоциальным расстройством личности, — опередил он её с той же ровной, безразличной интонацией. — Высокофункциональная форма. Если упростить для бытового понимания — да, функциональный социопат. Полностью отсутствует эмпатия. Высокий уровень социальной мимикрии.

Я сперва не понял, а потом КАК понял! Так вот в чем причина всех замеченных за ним странностей! И этот взгляд изучающий, будто машина, а не человек смотрит. Реплики, тон… Черт, да даже весь этот его дом: занавески на окнах, цветы в горшках, чай — он не использует социальные стереотипы, он в них прячется, как змея в траве! Чтобы выглядеть нормальным и не привлекать внимания санитаров!

И как я сразу не понял-то! Он же со своим то безжизненным выражением лица, то ухмылками ни к месту — один в один с Декстером Морганом из того сериала! Ну, Влад! Ну, подогнал специалиста! Как бы нам теперь отсюда целиком уйти, а не по частям в пакетах.

Стоп, а что он там про Влада все время говорил. Как-то назвал его еще так странно. Критерий нормы, во! Я так-то в психах не очень хорош, маньяками у нас в Питере вообще другой отдел занимался.

— Что значит критерий нормы, Дима? — мягко, будто (почему будто-то!) говоря с психом, спросил я.

— Во-первых, Михаил, нет нужды менять тональность, — вполне по-человечески усмехнулся этот тип. — Функциональный социопат без эмпатии — это не псих, который набросится и исполосует ножом. Во-вторых, ответ на твой вопрос — якорь. Влад сын человека, который возложил на меня задачу заботится о нем. И краеугольный камень продолжения моего эффективного существования. В понятных для тебя аналогиях: его оценки для меня — что-то вроде внешнего морального компаса, который позволяет калибровать социальные реакции. Или батюшки, если так проще. Так понятно?

— То есть, если он сказал что-то сделать, ты это сделаешь? — уточнил я опасливо.

— Нет. Он не хозяин, я не бойцовский пес. Я не разбираюсь в людях. Он их понимает. Говорит, кому можно верить, кому не стоит.

— Но как тогда?.. — начал было я, но хозяин дома меня оборвал, подняв руку.

— Мы здесь не обсуждаем мои отклонения от общепризнанных норм, и не разбираемся в шаблонах, которые позволяют мне жить в мире с миром. У вас есть дело — безопасность. У меня — возможности его решения. Подробности о себе я дал в качестве тактической информации, чтобы ваши решения не были приняты под влиянием фобий. Итак, я нужен, как специалист по безопасности или нет?

Первым моим желанием было сказать «нет». Ну, потому что… Да понятно, в общем-то, почему! С психами связываться — себе дороже. Как начнет людей валить направо и налево, посчитав их угрозой для меня. Вот взять хотя бы случай недавний на серпантине. Четыре трупа просто из-за непонимания могли появиться, прикрывай он меня тогда. Или нет?

— А как вообще происходит твоя работа? — уточнил я все же. — Вот это устранение угрозы?

— Переживаешь за внезапные смерти вокруг себя? — усмехнулся Дима, ничем в этот момент не напоминающий маньяка. — Не стоит. Я крайне негативно отношусь к таким радикальным методам. Все будет проще. Проколотое колесо у машины — и слежка за тобой не поедет. Активизация полицейских патрулей по маршруту движения. Массовые гуляния, внезапно возникающие пробки, звонки в различные службы — долго перечислять. Физическое устранение — только в случае отсутствие альтернативных моделей.

— Ты все это один делать будешь? — я даже немного обалдел от перечня его услуг. — Как?

— У меня есть помощники. Люди в различных службах и просто наемники. Тебе не нужно о них знать. Это моя забота.

— Думаю, нам стоит согласится, — вдруг произнесла Воронина.

Я с недоумением повернулся к ней. Серьезно? Чел только что признался, что он не совсем, мягко говоря, адекватный, а ты — ок, нам подходит! Я чего-то не понимаю?

Воронина сделала такой взгляд характерный, мол, я потом объясню. Не-а! Давай сейчас, мать! Какой потом-то!

— Дима способен справится с задачей, — произнесла она тогда с нажимом. И добавила чуть мягче. — Я вспомнила о его прежних делах. Только что. Он псифор и довольно сильный.

Э-э? А-а! То есть… Чет я запутался, товарищи офицеры! Псифор — это кто? Прокачанная лечением в «Волне» память прежнего владельца тела выдала моментально — манипулятор разумом. То есть, как бы менталист. Менталист-социопат с отсутствующей эмпатией? Так бывает, вообще?

— Я сразу тебя узнал, — кивнул тогда Ладыженский девушке. — Меняешь личности?

— Иногда приходится.

— Это разумно.

— Другого варианта нет.

— Но не скрываешься.

— Социальная мимикрия, так ты, кажется, говорил. Куда более успешная стратегия.

— Полностью согласен.

Я с отвисшей челюстью переводил взгляд с одного на другую. То есть, они еще и знают друг друга. В смысле — ЗНАЮТ, а не просто знакомы.

— Так, ребят, — произнес я, прерываю их словесное жонглирование. — Мне кажется нам нужно более предметно все обговорить. Начнем, пожалуй, со стоимости услуг. Дмитрий?

Он назвал цену. Я закашлялся.

— Коробка ассамского чая? — повторил я за ним неверяще.

— Плюс твой отец закроет кое-какие претензии в мой адрес, — невозмутимо добавил он. — Дело прошлое, живых свидетелей почти и не осталось уже. Но риск для меня все еще существует. Стоит этого избежать, раз уж есть такая возможность.

Чертяка, по больному бьет! Как я с нашими с князем Шуваловым отношениями смогу заставить его о чем-то там забыть?

— Может лучше деньгами?

— Деньги мне не интересны.