О бедном мажоре замолвите слово – 3

Глава 19

Вот что у кавказцев не отнять — умеют они в красивые жесты. Сразу, как пальба закончилась и Гриша принес извинения за случившееся мне и Анике, он еще умудрился не забыть и водителя из «Волны». Бедолага так всю скоротечную сшибку и пролежал, сжавшись в комок, на передних сидениях, дрожа от страха.

В качестве компенсации за душевную травму и пережитый риск, князь Орбелиани презентовал собственные часы. Сдернул с руки, сунул перепуганному водиле и прижал обе ладони к сердцу, от души, мол. Бедняга недоуменно посмотрел на подарок и… через пару секунд преобразился. Растянул рот до ушей, начал сбивчиво благодарить офицера, но тот лишь рукой махнул, пустое, дескать. Было б о чем говорить.

Я толком не присматривался, но судя по виду, стоимость часиков с княжеской руки полностью покрывал двухлетний доход водилы. Минимум. Камушки там точно были, не говоря уж о драгметаллах. Удачно он сегодня покатался. Или неудачно — тут как посмотреть.

К сожалению, с полицией провернуть такой же трюк не получилось — хотя не сказать, что Григорий не пытался. Перепуганные пальбой в тихом и провинциальном курортном городе стражи порядка мурыжили нас в итоге около часа. Могли и больше — мне ли не знать. Но сработали служебные удостоверения, дворянские титулы и… включенный видеорегистратор машины из «Волны», который всю пальбу, от начала и до конца, заснял. Забавно, что так вышло — я ведь эти девайсы с прошлой жизни не очень люблю. Всегда их считал подспорьем для автоподставщиков. Профдеформация, что уж тут сделаешь.

Претензии к нам снялись сразу же, но вот от оформления целой кучи бумаг это все равно не спасло. В итоге, ни в какой замечательный ресторан дяди Гела мы, конечно же не поехали. Воронина вызвала такси, князь Орбелиани, в очередной раз сообщивший, что он мой должник, укатил на чуть помятом, но все еще целом внедорожнике, а я отправился в клинику на той же машине.

По пути, правда, заскочил в уличную палатку, чтобы купить фаршированный мясом блин — что за сон на голодный желудок? Но потом уже добрался до кровати и вырубился. Что после такого насыщенного событиями дня было совсем не удивительно.

А вот утро не задалось. То есть проснулся я бодрым, полным сил и в прекрасном расположении духа. Почему-то думалось, что сегодня мы точно выйдем не на подозреваемого в краже документов семьи Воронцовых, а на самого похитителя. Фиг знает почему — сон, может, какой приснился. Но я их редко когда помнил по пробуждении.

Так что позавтракав, я сразу же отправился на процедуры — точнее, они заявились в мои покои. Алхимик Дранников притащил на подносе свои микстуры, я залпом выпил первую, потянулся ко второй и… рухнул на пол, скручиваемый спазмами такой силы, что из глаз слезы брызнули.

Тело горело огнем… Нет, не так — каждая клеточка полыхала нестерпимым жаром! От боли даже дыхание перехватило, так что я даже закричать или хотя бы захрипеть не мог. Перепуганный Дранников носился вокруг, не понимая, что произошло, но потом наконец сообразил, что от метаний толку ноль, и умчался за помощью.

Через пару минут меня уже закинули на каталку и куда-то повезли. Боль к этому моменту немного утихла, но лишь настолько, чтобы я смог не очень глубоко дышать и тихонько постанывать. Потом в глаза ударил яркий свет, перед глазами появилось лицо Жанны Жигаловой, а к руке прикоснулось что-то острое и холодное. После чего боль стала быстро отступать, а сознание — уплывать далекие края.

— Не спать! — Жанна Владимировна наклонилась еще ближе, положив руки мне на голову. — Сейчас нельзя спать! Нужно продержаться совсем немного.

Кому нужно? Мне вот — совсем не нужно! Я хотел вырубиться и забыться сном, но главврач клиники продолжала меня тормошить и что-то говорить. Не знаю, сколько так прошло времени, но вскоре «вертолеты» улетели и я смог немного соображать. И сразу же услышал гневное:

— Да что же вы такое с собой творите, Михаил Юрьевич! Все лечение чуть псу под хвост не пустили!

Я? Когда? Не, в самом деле, я же чуть ли не впервые за обе жизни полностью выполнял предписания врачей. Пил лекарства, гулял, вел спокойный образ жизни и даже не пил алкоголя. Где я накосячил?

— Или вы считаете, что феноменальная плотность ваших манопроводящих каналов всегда будет приходить вам на помощь? — продолжала распекать меня Жигалова. — Так нельзя, Михаил Юрьевич, понимаете вы это?

— Что я сделал? — спросил я негромко. Голос, к счастью, тоже вернулся.

— Вчера пользовались даром! — не спросила, а припечатала гневно эта валькирия.

— Да…

Ну, так-то мне выбора особого не представил никто. Защищайся или умри — все, как я люблю. А что, нельзя было, да?

— Категорически! — ответила на последний вопрос Жигалова. — Вы сейчас пьете очень сильные составы. И активность манопотоков вам абсолютно противопоказана! Чудо, что они у вас не порвались вообще!

И тогда до меня дошло. Вчера я попользовался немного магией, а сегодня выпил элитную алхимию. И меня скрутило. Примерно так могут сработать сильные антибиотики в совокупности с алкоголем — был у меня такой печальный опыт в прошлом. Точнее, у настоящего княжича Шувалов — редкий был долбоклюй, все же. Память услужливо подтолкнула наружу воспоминание, где восемнадцатилетний дебил закрылся в ванной и кричал, чтобы все перестали ходить на руках.

— Простите, — покаянно шепнул я. — Обстоятельства так сложились. Выбора не было.

— Сегодня вам повезло, Михаил Юрьевич, — строго произнесла Жанна Владимировна, выслушав краткую историю нападения на дороге. — Но никто вам не гарантирует, что в следующий раз обойдется. Поймите, напряжение манопотоков вкупе с сильнодействующими препаратами может не просто обнулить наше лечение, но и отбросить вас на несколько шагов назад. А при неблагоприятном исходе — и вовсе сделать вас магическим инвалидом.

— Я понял. Буду беречься.

— Уж пожалуйста! — все еще раздраженно фыркнула Жигалов. — Сегодня у вас восстановительные процедуры. Будем выводить вас из этого состояния. Завтра лечение продолжится в прежнем режиме. Вам очень повезло, что маноканалы были укреплены. Скажите спасибо тому ёкаю, что занимался вашим случаем.

— Обязательно.

В итоге, процедуры длились не половину дня, как обычно, а до самого вечера. В промежутке между ними я позвонил Ворониной и сообщил, что сегодня невыездной. Та меня «успокоила»:

— Тут сейчас все равно нечего ловить, Миша, — произнесла она с горьким смешком. — Семейство собралось и узнало, что их замечательная мать и тетка не собирается умирать, а просто использовала ложь, чтобы собрать всех вместе. Скандал, я тебе скажу был — страшный.

— Разъедуться? — было бы плохо, если все предпринятые Софьей Ильиничной меры окажутся ненужными. И мы не сможем пообщаться с каждым членом семьи.

— Кажется, обойдется. Настя как-то умудрилась всех помирить, хотя по дому моя родня ходит исключительно с обиженными физиономиями. А еще предложила на завтра устроить небольшой банкет.

— И все согласились?

— Так уже все равно приехали, — хихикнула напарница. — Федю, это младшенький Настин, вообще военным бортом с Дальнего Востока привезли, представляешь. Что же ему теперь говорить, что у него тетка сумасшедшая и дальнюю авиацию гоняли через всю страну просто так?

— Ну, да. Как-то криво бы вышло.

— В общем, лежи и поправляйся, Шувалов. Сегодня мы как-нибудь без тебя обойдемся. А завтра — жду на банкет. Там всех и опросим.

— Дурацкая мысль, Аника, — не согласился я. — Банкет какой-то еще…

— Я с тобой на день рождения к брату ходила? — напомнила она. — Ты мне должен, понял.

— Понял, понял. Буду. Форма одежды парадная.

— Все, поправляйся.

На самом деле, провести разговоры с Воронцовыми, пока они будут фланировать между столиками с выпивками и закусками, не так уж и плоха. А если присмотреться, то и вовсе даже хороша. Все будут расслаблены, не будут ждать подвоха, можно спокойно подводить к нужным вопросам. Да, пожалуй, что молодец, Анастасия Ильинична. Не усложнила, а даже облегчила мне работу.

К тому же, у меня появилась еще одна идея. Как получить по-настоящему правдивые ответы на свои вопросы. Ну или по-крайней мере узнать, когда твой собеседник врет.

— Хотели меня видеть, Михаил Юрьевич? — ближе к вечеру зашла в мой номер Жигалова. — Что-то беспокоит.

— Не совсем, — ответил я. — Скорее, нужна ваша профессиональная помощь.

— Слушаю.

Когда я рассказал ей свой план — пришлось немного, без особых подробностей, поведать и о расследовании — она поморщилась и сразу же отрицательно покачала головой. Начала говорить о врачебной этике, недопустимости применять свой дар по отношению к тем, кто об этом не осведомлен, и о том, что использовать ее показания все равно будет невозможно — существовала, оказывается, такая норма закона.

Я ей в ответ сказал, что никто о вмешательстве даже не узнает, а афишировать полученные с ее помощью сведения я тоже не буду. И точно не собираюсь тащить кого-то в суд.

— Все что мне нужно, Жанна Владимировна, это дать мне понять, врет человек, отвечая на мой вопрос, или говорит правду. Все остальное я беру на себя.

— Михаил Юрьевич, если об этом узнает хоть кто-то, я могу и пострадать!

— Никто не узнает, даю слово! Вы просто побудете моей спутницей на приеме у графов Воронцовых. Приятно проведете время и, быть может, соберете материала для какой-нибудь научной статьи. Нет, не отказывайтесь сразу. Подумайте о том, что это же уникальная возможность собрать рабочий материал! Десятки одаренных аристократов в одном месте, их микрожесты, мимика и то, что они говорят вслух! Вам нужно только быть там, и все! Совершенно не о чем беспокоиться!

В течение следующего получаса мне удалось уговорить гренадершу. Она, конечно же, выставила ряд условий — вполне разумных, на которые я без возражений согласился. И сразу же после того, как она ушла, позвонил Анике, чтобы в моем приглашении появилось «плюс один».

— С кем это ты собрался? — немного растерянно произнесла Воронина. — Модель какую-то нашел, что ли?

— Фи, Аника, как можно меня в таком подозревать! — хохотнул я. — Со мной будет мой лечащий врач. Ты же понимаешь, что после сегодняшнего срыва, мне нужен специалист рядом. На всякий случай.

— Что-то ты темнишь, Шувалов, — в голосе напарницы появилось профессиональная подозрительность. Но — никому, значит, никому. В том числе и ей.

— Вообще нет, — отмел я ее подозрения. — Сама можешь проверить, это главврач клиники «Волна», где я прохожу лечение.

Не знаю, удалось ли мне полностью рассеять ее подозрения, но внести поправку в приглашение на мое имя она пообещала.

К следующему вечеру, покончив с процедурами, я, нарядившись в дорогой костюм, стоял у машины (водитель, на этот раз, был другим), и ждал, когда спуститься Жигалова. Как и положено женщине, она задерживалась уже минут на двадцать, но это меня совершенно не беспокоило. Я сразу ей обозначил время выезда на полчаса раньше положенного.

Да и потом, немного опоздать на светское мероприятие — это же признак аристократизма и хорошего тона, верно. Уверен, все так поступят. Кстати, всегда это раздражало. В смысле, не в подобных вот вечеринках дворян, я на подобную второй раз в жизни еду, а вообще — в культурной жизни. Например, зачем назначать спектакль на восемь вечера, чтобы потом начать его в пятнадцать минут девятого? Что это за пятнадцать минут театральных? Нельзя, что ли, раньше приехать?

— Заждались, Михаил Юрьевич, — спросил за спиной знакомый женский голос. Я обернулся к крыльцу и, признаться, обомлел.

Нет, я знал, что Жанна Владимировна женщина видная и, несмотря на свой рост, весьма привлекательная. Но одно дело понимать ее, видя каждый день в белом халате поверх делового брючного костюма, и с собранными волосами. И совсем другое — лицезреть подготовленную к вечернему мероприятия даму. После того, как она на эту подготовку полдня потратила.

Клянусь, никогда больше, даже мысленно, я ее гренадершей не назову. Только валькирией.

Нежно-голубое вечернее платье с длинной юбкой и открытыми плечами. Небольшой разрез до колена, позволяющий увидеть стройную ногу и туфли на тоненьком каблуке того же цвета. Нитка жемчуга на шее, простые, явно из гарнитура, серьги, и крохотная диадема в светлых, уложенных в сложную прическу, волосах. Жигалова твердо решила сегодня пленять сердца. И первый удар нанесла по моему.

— Жанна Владимировна, я в восхищении, — все что я смог, это выдавить из себя цитату из Булгакова.

Женщина очень мило покраснела и протянула мне руку.

— Давайте на сегодняшний вечер обойдемся без отчеств, Михаил, — предложила она.

— Как скажете, Жанна, — согласился я, и помог ей устроиться на заднем сидении.

Поместье Воронцовых этим вечером просто утопало в огнях, это было заметно издали, ведь предки Аники построили его на одной из самых высоких точек города. Небольшой семейный банкет, говорите? Да-да, охотно верю! Машины через кованые ворота шли непрерывным потоком, чтобы у главного подъезда высадить наряженных господ и дам. Там их встречали слуги, умело распределяя гостей так, чтобы не дай Господь не возникло давки и даже очереди.

Нас с Жигаловой встретила Воронина лично, скучающая за спинами одной из таких бригад. Представив женщин друг другу, и поймав какой-то странный взгляд со стороны напарницы, я прошел внутрь, прихватив по пути бокал с яблочным соком — специально попросил Анику, чтобы такой имелся. По виду он от шампанского почти не отличался, разве что пузырьков не было.

— Ну что, да начнется охота! — прошептал я себе под нос, но обе спутницы меня услышали. Аника с какой-то мрачной решимостью кивнула, а Жанна чему-то загадочно улыбнулась.

— Начнем с главных подозреваемых, — произнесла Воронина, и потащила нас через группки гуляющих по залу приглашенных, поминутно с кем-то здороваясь и улыбаясь.

А я в тот момент подумал, что никто ведь из этих людей не знает, что перед ними старшая из сестер Воронцовых. Скорее всего, они принимали ее за одну из внучек знатного семейства — фамильное сходство имелось.

Льва Германовича, этого увлеченного и совсем не похожего на ученого, геронтолога, я тоже решил опросить сразу. Мало ли, что я сам не верил в его причастность к похищению, все версии должны быть проверены — это база. Нашли мы его у столика, вдали от основной массы людей, где сын Софьи увлеченно потреблял крохотные канапешки с разными начинками.

Не давая ему времени на раздумья, я в лоб спросил, причастен ли он к краже документов. А чего тянуть, все остальное мы с ним уже обсудили. Лев Германович чуть не подавился.

— Это что, какой-то метод такой? — прокашлявшись, возмутился он. — Подкрасться к человеку, когда он ест, и огорошить его вопросом?

Аника примирительным жестом положила ладонь ему на предплечье и шепнула:

— Просто ответь, Левушка.

Меня в очередной раз кольнул диссонанс. То, как молодая девушка обращается к зрелому мужчине, как к маленькому ребенку, не укрылось и от взгляда Жанны.

— Нет, — уже спокойнее, но все еще немного раздраженно ответил ученый. — Я совершенно к этому не причастен, господин Шувалов. Но знаете что? Мне пришло в голову, кто мог это сделать! И зачем!

Я бросил быстрый взгляд на Жигалову. Та ответила мне едва заметным наклоном головы. Систему знаков мы с ней обговорили заранее, и этот сообщал, что племянник Ворониной не лжет.

— А теперь поподробнее, Лев Германович, — я подхватил его под локоть и отвел чуть в сторону, чтобы Жанна не могла нас слышать. Незачем главврачу «Волны» знать о том, что за бумаги потеряли Воронцовы.

Он немного стушевался, но быстро взял себя в руки. И заговорил заговорщически понизив голос.

— Есть одна группа… или сообщество, незнаю, как будет вернее сказать, которое занимается теми же вопросами, что и я. Проблемы старения, «таблетка молодости» и так далее. С отличным финансирование, к слову сказать. В среде настоящих ученых этих людей считают шарлатанами, однако, некоторые опубликованные ими работы, говорят о том, что они находятся очень близко к значимому прорыву. Понимаю, что для непосвященного это мало что значит…

— Если можно, конкретнее, Лев Германович, — попросил его я, видя, что ученый собирается пуститься в пространные рассуждения.

— Эм? А, ну да, — собрался тот. — Видите ли, господин Шувалов, мне сегодня удалось узнать источник финансирования этой группы. Коллеги подсказали. И что бы вы думали? Это банковских консорциум «Ладога».

Видя прежнее непонимание у меня на лице, он приблизился вплотную и шепнул совсем уж по-шпионски.

— Муж Киры Александровны, дочери тети Настя, Сергей Вениаминович Грязнов — владелец банка «Нева Кредит». И он входит в консорциум «Ладога».