О бедном мажоре замолвите слово – 3

Глава 21

До встречи с сестрами, Аника смогла мне передать где-то найденные штаны для Кузовкина. Обычные, спортивные, наверное у кого-то из слуг попросила. На размер больше, чем нужно, но мне же не на показ мод воришку наряжать, а всего лишь не тащить пред светлые очи сразу трех графинь в совершенно позорном виде. Да и нюхать его не самый приятный запашок тоже не хотелось.

Софья и Анастасия Ильиничны уже сидели в гостиной, когда мы с Ворониной ввели задержанного ассистента. Старшая из сестер сразу же поджала губы, судя по всему возмутившись его не представительному виду — мешковатые серые домашние штаны плохо сочетались со строгим черно-белым верхом и бабочкой. Младшая же неверяще распахнула глаза, приложив ладошку к губам.

За стенами этой комнаты в самом разгаре шел великосветский прием, который одна из этих немолодых женщин устроила, чтобы хоть как-то примирить и успокоить детей, выбешенных враньем второй. Мы с Аникой желали его использовать для сбора информации. Но вот — мероприятие продолжается, а мы все здесь. С ответами на вопросы, что вот-вот будут даны.

— Вот он ваш воришка, — толкнул я воришку в центр помещения, сам занимая место в кресле ближе к дверям, чтобы перехватить его, если он вздумает бежать.

— Володенька? — потрясенно прошептала Анастасия Ильинична.

Кровь отлила от лица пожилой графине, моментально накинув ей лет десять. Ее старшая сестра только вопросительно вскинула брови, как бы говоря: «Объяснитесь!»

— Давай, Володя, — подбодрил я ассистента. — Их сиятельства просют. Не держи в себе, облегчи душу.

Воронина молча прислонилась плечом к дверному проему. Почему-то в этот момент она показалась мне совсем юной, младше даже возраста, на который обычно выглядела. Едва расцветшая барышня на первом в своей жизни балу — ни дать, ни взять. Которой вдруг сказали, что никаких танцев не будет, и все, к чему она готовилась последние дни, отменяется.

Я незаметно подмигнул ей и она отмерла. Послала в ответ легкую улыбку.

— Я не хотел!.. — залепетал Кузовкин тем временем. — Анастасия Ильинична, без попутал, простите Христа ради!

«Охренеть просто, какие же они все-таки одинаковые, эти воры, — мелькнула в этот момент подумал я. — И в бога сразу верить начинают, и чертей в сообщники записывают. Делать этим бесам нехрен — толкать тебя на кражу. Накосячил — будь мужиком, признай! При чем тут бесы?»

— Не лапачи тут, Кузовкин, — вслух одернул его я. — Толком говори. Подсказываю, как правильно: «Такого-то числа, используя заранее похищенный ключ от сейфа…»

— Да-да, конечно! — закивал окончательно сломленный мужчина. — Это я сделал, да… Но я не специально! Я не знал ни про какие документы.

Далее из него довольно бессвязно полились обстоятельства совершенного преступления. И он — чудо просто! — не соврал. В смысле, с архивами у него случайно вышло. Кузовкин не собирался похищать документы и ничего не знал про секретные архивы Воронцовых. Он искренне считал, что в сейфе графини хранят фамильные драгоценности.

Владимир Кузовкин служил Анастасии Ильиничне уже семь лет. Светская львица заприметила бойкого и говорливого молодого человека еще когда он учился на последнем курсе местного университета. Был тот беден, рассчитывал после учебы сделаться местным тур-оператором, но не имел средств для того, чтобы реализовать свою мечту. А у графини деньги имелись, но ей не хватало времени и усилий, чтобы управлять всеми своими проектами. Как говориться: встретились два одиночества.

Воронцова-младшая намекнула, что может стать спонсором для Кузовкина. Тот взял на себя функции ее всегда готового помощника. И, как это часто бывает в жизни, мечты сдались перед грубой реальностью. Графиня постоянно организовывала какие-то выставки, показы, вечера, салоны и такие вот, как сегодня, банкеты, а ее ассистент крутился, словно белка в колесе, реализуя все хотелки своей патронессы.

Год шел за годом, Анастасия Ильинична обещала вот-вот выделить своему верному Володеньке крупную беспроцентную ссуду на свое дело, но по факту — не хотела лишаться умелого и преданного помощника. Фактически, кормила завтраками, говоря, что вот после этого званого вечера уж точно! Не оставь только старушку, помоги!

Какое-то время морковка перед носом ослика работала, ну а потом Володя стал обижаться. Он уже понимал, что никогда не получит желаемого, и решил взять судьбу в свои руки. Графини богатые, думал он. Они не обеднеют, если он возьмет немного. Только то, что ему и так причитается. Деньги или драгоценности — не важно. Он в любом случае это заслужил. Воронцовы были ему должны!

— Володя!.. — растерянно протянула в этот момент Анастасия Ильинична. — Как же так! Как ты мог?

— А чего вы ждали, ваша светлость? — огрызнулся уже немного вернувший себе самообладание Кузовкин, хотя скорее это было отчаяние смертника. — Что я вам буду до старости служить? И верить, что однажды вы все же решите меня облагодетельствовать? Я семь лет на вас горбачусь! Семь лет! Молодость мимо прошла, а вы так и не удосужились выполнить свое обещание!

Бросив взгляд на младшую из сестер, я увидел, как на ее лице промелькнуло выражение вины. Она поняла, что своим бездействием, желанием продлить удобное сотрудничество, она сама толкнула ассистента на кражу.

Вот только я так не считал — никогда не исповедовал принципа о том, что соблазняющий также виновен, как и соблазненный. Своя башка на плечах есть или нет? Отдал власть в руке старушке, а потом обижается, что его использовали! Так ты позволил, але! И нет у тебя никакого морального права брать за это плату.

Вот только люди мало что умеют делать насколько хорошо, как оправдывать свои поступки. Кузовкин, успокоив свою совесть, начал действовать. Для него, вхожего в поместье в любое время дня и ночи, имеющего контакты со слугами, выяснить месторасположение сейфа и ключа от него, не составила никакого труда. Осторожный вопрос тут, намек здесь, случайная оговорка там. Он сумел узнать, что хозяйки редко заглядывают в тайное хранилище, и справедливо полагал, что хватятся похищенного не скоро.

Вскоре, он был готов к краже, осталось лишь выбрать время. И оно настало три недели назад. Вот только к тому, что вместо шкатулки с драгоценностями или перевязанных лентами пачек хрустящих банкнот, внутри сейфа окажется потертая кожаная папка, в которой находятся от руки заполненные листы бумаги и древний даже на вид манускрипт с арабским письмом, вор оказался не готов.

Кузовкин сперва хотел оставить все, как есть. Поискать ценности в другом месте — наверняка ведь графини имеют и другие тайники в таком огромном доме. Надо лишь еще немного поспрашивать. Но потом решил, что абы какие бумаги хранить в надежном сейфе не станут. А раз хранят, то значит они обладают нешуточной ценностью. Нужно лишь найти человека, который сможет за них заплатить.

— Я отнес их одному букинисту, — глухо продолжил он свой рассказ. — Не все, несколько листов, чтобы хоть как-то понять, что оказалось у меня в руках. Тот ничего мне не сказал, попросил подождать консультаций с коллегами… А потом появился он, Клейн.

Тут я подумал, что Роберт Леопольдович не просто посредник. То есть, не рядовой «посланец сил, пославших его», пусть и высокооплачиваемый, а вполне себе самостоятельный игрок. Который не просто способен доставить посылку до адресата, будь она материальна или же всего лишь словесной формой. Он еще и сам создавал сделки. Раскинул свои сети по всей стране, и когда кто-то вроде букиниста начинал задавать вопросы, появлялся, как чертик из коробочки.

Он явно обладал хорошими связями во многих теневых сферах. И на него имели выходы те, кто желал продать или купить то, что в супермаркете или «Товарах для дома» не найдешь. Куда более разносторонний старикан, чем я думал сначала.

— И что? Предложил купить?

— Да, — Кузовкин шмыгнул носом. — Но не купить, а найти покупателя на товар. А потом, через несколько дней, появился здесь, в Ялте, и сообщил, что готов к сделке.

— И бумаги уже у него? — Софья Ильинична впервые за всю нашу беседу раскрыла рот. И задала самый важный вопрос.

— Он сказал, что это стандартная схема, — начал оправдываться Володя. — И деньги за товар, и сам товар находятся у него, чтобы ни у одной из сторон не возникло ненужных искушений. Получив деньги, он забирает свою комиссию и отдает их мне. А бумаги — покупателю.

— И сколько ты запросил за наше семейное наследие? — снова сурово вопросила старшая из графинь.

— Двадцать миллионов, — едва слышным голосом произнес франтик.

— Мерзавец! — тут же припечатала младшая. — Как ты мог!

Не дожидаясь, пока разговор пойдет на второй круг, в котором стороны начнут выяснять кто больше виноват, я быстро спросил.

— Деньги ты уже получил?

— Нет. Сделка еще не состоялась.

Аж от сердца отлегло. Если Кузовкин не получил деньги, то и покупатель не забрал еще документы Воронцовых. А это, в свою очередь означает, что архивы все еще у Клейна. И их можно вернуть.

— Звони ему и говори, что сделка расторгнута, — потребовал я.

Насколько я понимаю эту схему, такое возможно. Иначе посредники бы просто не смогли существовать. Отказа вернуть товар равен грабежу, а это уже урон по репутации. В теневом мире она стоит дороже денег.

— Я… — промямлил Кузовкин. — Дело в том, что он предупреждал о подобном. Ну, если я вдруг передумаю…

— И что? Сказал, что не вернет? — сузила глаза Аника.

Она большей частью молчала, хотя именно ее тайна личности находилась под угрозой. И она пострадает больше других. Но держалась, не позволяла себе психовать. А тут вдруг словно прорвалось все сдерживаемое напряжение.

— Н-нет! — Володя от ее взгляда даже съежился. — Он сказал, что такое в его практике случается. Но я буду должен заплатить сумму, равную его комиссии.

— И сколько же он берет? — это уже я заинтересовался.

— Пятнадцать процентов от сделки… — глядя в пол ответил воришка.

Я, кстати, не слишком хорош в математике. Пока в уме пытался посчитать сколько будет пятнадцать процентов от двадцати миллионов, все уже успели это сделать, и даже ахнуть.

— Три миллиона! — возмутилась Софья Ильинична. — Неслыханно!

Ну да, три миллиона, точно — я только закончил подсчеты. А Клейн, блин, красавчик! При любом раскладе при деньгах остается. Эх, не туда я работать пошел!

— Не кудахтай, Софа, — вдруг очень жестко произнесла Воронина. — Это вы, две курицы, хранили бомбу, которая может уничтожить и меня и вас. И вы ее потеряли. Так что не надо махать руками и возмущаться расходам. Пиши распоряжение в банк. Немедленно.

Софья Ильинична было вскинулась возмущенно, но натолкнувшись на холодный взгляд настоящей старшей сестры, быстро сдулась и вымолвила лишь:

— Хорошо.

Сразу поднялась и быстро вышла из комнаты. Видимо, отдавать распоряжения.

— Ну! — повернулся я к Кузовкину. — Звони уже этому Клейну.

— Прямо сейчас?

— Нет, блин! Мы сперва шампанского выпьем! Конечно сейчас, дурака кусок!

Трясущимися руками Володя достал из внутреннего кармана пиджака телефон и потыкав в экран дрожащим пальцем, нажал на вызов. Секунд двадцать стоял напряженный, слушая звуки вызова. И вот наконец дождался.

— Роберт Леопольдович? Простите за поздний звонок… Это Кузовкин…

Я подавил рвущиеся наружу ругательства, стремительно приблизился к воришке и вырвал у него из потной ладони аппарат. Нажал на иконку громкой связи и поднес микрофон к его рту. Сделав страшные глаза, при этом.

Динамик в этот момент произнес знакомым голосом.

— Володя? Здравствуйте. Чем обязан вашему звонку?

Говорил посредник спокойно, будто ему постоянно поздним вечером звонят вот такие вот заикающиеся придурки. Хотя, может и так.

— Я… простите, хотел бы расторгнуть нашу сделку, Роберт Леопольдович. Понимаете… обстоятельства…

Я чуть по башке этому недоразумению не стукнул. Ну кто так разговаривает, а? Да об тебя же ноги сейчас вытирать начнут!

— Что-то случилось, Володя? — голосом доброго дедушки поинтересовался Клейн. — Быть может я могу как-то помочь?

Я отрицательно замотал головой и навсякий случай показал Кузовкину кулак. Мол, только ляпни какую-нибудь ерунду.

— Нет, все в порядке, Роберт Леопольдович. Просто так вышло. Прошу войти в положение…

— Конечно-конечно, Володя! — нет, ну ты посмотри, он еще и участия в голос подпустил. Но затем голос Клейна стал тверже и холоднее. — Однако, вы ведь помните, что я в этом случае на вас ложится обязательство по возмещению моего затраченного времени. И неудобств клиента, который хотел приобрести ваш товар?

Я закивал головой и Кузовкин послушно выдал.

— Д-да, конечно. Это не проблема.

«Нам надо встретиться!» — беззвучно проартикулировал я ему. И Володя послушно транслировал мои слова Клейну.

— Сегодня? Помилуйте, молодой человек! Это вам что утро, что день, а мне, знаете ли, очень боком выходит нарушение режима.

— Завтра?

— Да, завтра в первой половине дня мне будет более чем удобно. Благодарю вас, Володя, что пошли на встречу немощному старику.

«За три-то ляма, че б не пойти! — подумал я. — Да и насчет немощного ты, Роберт Леопольдович, явно загнул».

— Где?

— Я пришлю вам место встречи завтра утром. Всего доброго, Володя.

— И… вам, — Кузовкин с облегчением нажал иконку завершения звонка и вздохнул так, будто только что в одно лицо разгружал грузовик с цементом. — Все?

Это уже мне. Я усмехнулся.

— Что значить «все», Володя? Завтра мы с вами идем забирать украденную вами собственность. А уж что потом с вами решит делать их светлости, я понятия не имею. Да и не интересно, в общем-то.

Тот сразу с детской надеждой уставился на Анастасию Ильиничну, одним лишь взглядом и лицом голодного кота выпрашивая прощения. Женщина замахала руками и отвернулась.

— Просто исчезните из моей жизни, когда это все закончится, господин Кузовкин, — донеслась до нас ее глухо произнесенная фраза.

Я, кстати, не врал — мне правда было все равно. То есть, да, вор должен сидеть в тюрьме и вот это все, на чем стоят правильные менты. Вот только дело это скорее семейное, чем уголовное. И Володенька этот уже так себя наказал, что больше и придумать нельзя. Так что я решил проявить гибкость и закрыть на это глаза.

Аника кивнула, подтверждая мой выбор. И приблизившись, шепнула.

— А его куда на ночь денем?

— У меня в пансионате три комнаты. Переночует на диване, я присмотрю. У тебя, кстати, наручников с собой нет?

— Я всегда вожу с собой пару «браслетов» в дорожной аптечке, — шутливо фыркнула она. Но секундой позже добавила. — Чуть позже принесу.

Блин, а я ведь ей почти поверил. Ну что тут скажешь — Воронина такая Воронина. Если уж она в красноярской командировке умудрилась найти в «аренду» боевой «мобильный доспех», то про наручники можно даже не сомневаться. Уж к поездке в Крым она точно подготовилась. Ствол же «левый» прихватила, значит и еще что-то по мелочи есть. Но мне же легче. Я этого гаврика и пристегнуть смогу, чтобы никаких неожиданностей не ждать, и телефон заберу. Только сперва в душ загоню — все-таки немного попахивает.

В этот момент в гостиную вошла Софья Ильинична и кивком в сторону Аники сообщила, что с деньгами все решено. Та ответила таким же наклоном головы, а после снова повернулась ко мне.

— Уверен, что тебе стоит идти с ним? — не скрывая беспокойства спросила она. — Клейн ведь тебя знает. Вдруг он захочет… Ну, ты понимаешь.

Понимаю, конечно — выбить из меня ответ по флешке. Да вот только я уверен, что делать этого Роберт Леопольдович не станет. Не его эта задача.

— Уверен, — с улыбкой сказал я. — Ничего он мне не сделает.

— Я напомню, что тебе магией пользоваться нельзя, — тихо произнесла девушка.

— Толку с моей магии против ранга Мастера, — улыбнулся я. — Но ты права. Надо к встрече подготовиться. Сделаю-ка я один звонок.