Новые приключения Звездного рыцаря

Глава 4 Полосатые и очень мокрые

Река неспешно колыхалась от берега до берега, словно жидкий кисель. По-прежнему густо пахло гниющими водорослями, добавились ароматы протухшей рыбы и еще чего-то, столь же отвратительного и тошнотворного. Роман лежал, мрачно глядя сквозь крышу палатки в серо-зеленоватое небо, по которому ползли набухшие водой тучи. Были бы они хотя бы грозовыми! Гроза долго не длится: налетит, побуянит — и уйдет, оставив за собой взбаламученные озера и чисто умытые леса. А тут… Роман мысленно сплюнул. Словно мир накрыт мокрой периной, все задыхается от влаги и непрекращающихся сомнительных запахов.

Тано сидел в углу, обхватив руками колени. Верный меч лежал рядом, и маленький рыцарь изредка касался его рукой, словно проверяя, на месте ли оружие. Роман рассеянно перебирал струны гитары, и Тано прислушивался к новому мотиву.

— «Облака плывут, облака, — мурлыкал Роман, — не спеша плывут, как в кино»… Слушай, братец мой, а куда несет нас река? В какую страну мы плывем?

— Река течет в Грозовое море, — ответил Тано. — По берегам его живет народ сиддингов — на их языке это значит «дети моря». Они смелые мореплаватели и рыбаки, их большие лодки славятся добротностью и быстроходностью. Они осмеливаются уплывать на дальние острова, а некоторые из них — и того дальше, на другой берег моря. Говорят, что люди, живущие там, строят дома из розовых раковин, а крышами им служат листья огромных деревьев. Там ночь так коротка, что люди ложатся спать до заката — иначе не успевают выспаться; там есть птицы с такими пышными и длинными хвостами, что перья волочатся по земле, даже когда птица летит; поэтому их легко поймать. Там реки так прозрачны, что видна каждая песчинка на дне, и в них плавают удивительные алые и голубые рыбки, которые пляшут на волнах, когда восходит первая луна…

— А ты за морем бывал? — спросил Роман, почти убаюканный мелодичным голосом друга.

— Нет, — с сожалением ответил Тано, — но очень хотел бы. Когда-нибудь я обязательно попрошусь на лодку, отправляющуюся к чудесным берегам.

— Как там наш Талисман, молчит? Третий день плывем, я уж отдыхать замучился.

— Молчит, — Тано потрогал янтарную фигурку, вздохнул. — Рано еще. Помнишь, брат мой, что говорил Светлый Маг? Нет богини в Эльмитио, значит, и Талисману сказать нечего.

— Ладно, подождем. Эх, где наши прежние битвы? То ли дело подземелья Мрачного ярла! Ни шагу без хорошей драки. Вот это жизнь! А тут — сплошная дремота на фоне грустной жизни. Плыви себе да плыви, даже грести не нужно. Тоска зеленая.

Роман вздохнул и опустил пальцы на струны:

Одинокий рыцарь подтягивал без слов.

— По-моему, качка усиливается — ты не находишь, брат мой? — спросил он немного погодя.

— Да, и это довольно странно — дождь по-прежнему ровный, ветер тоже. Может, приближаемся к порогам? Хотя на такой высокой воде — какие уж тут пороги…

— Что-то другое. Мне чудится, будто из глубины поднимается нечто — безжалостное и жестокое. Неприятное чувство, словно тебе смотрят в спину, прикидывая, куда вонзить кинжал.

Роман отложил гитару, откинул крышку корзины и полез за мечом.

— Раз такое ощущение — лучше держать оружие под рукой. Эх, жаль, что наш Талисман может предупредить только о направлении, а не о близкой опасности!

Тано наполовину вытянул клинок из ножен, заботливо протер рукоять меча, чтобы ладонь не скользила, и положил его на колени. Роман высвободил свой меч и с удовольствием рассматривал его. Этого красавца он отковал сам, на Земле — и чрезвычайно гордился этим. Длинный меч имел прямой клинок с двумя лезвиями и небольшой желобок посередине для стока крови. Отделывая рукоять, Роман дал волю фантазии: навершие украшала голова сокола с хищным клювом и алыми глазами, раскрытые изогнутые крылья играли роль гарды, защищая кисть, а расставленные лапы с когтями заменяли крестовину.

Катамаран ощутимо качнуло: словно громадная черепаха, всплывая, задела его панцирем. Откинув клапан палатки, рыцари выскочили наружу и встали у бортов, настороженно оглядываясь.

Легкое шуршание послышалось у кормы: в края палубы разом вцепилось полтора десятка мохнатых щупалец: мокрые черно-желтые шерстинки, усеянные бусинками воды, стояли дыбом. На конце каждого щупальца торчал кривой темный коготь.

— Лишь бы оболочку не пропороли, черти полосатые, — сквозь зубы процедил Роман, нацеливаясь лезвием на ближайший «хвост». — Да и нам следует работать с ювелирной точностью, а то порубаем катамаран сгоряча…

— Постараемся, — ответил Тано, делая шаг к щупальцам у своего борта. — Это морские криспы. Но они никогда не заходят в пресные воды!

— А это они нас встречают, — уверенно заявил Роман. — Совершают торжественный заплыв в нашу честь!

Щупальца вытянулись кверху и на мгновение замерли; катамаран оказался среди живого полосатого частокола. Из-под воды донеслось утробное мычание.

— Начали!

«Искатель» затрясло, закружило. Некоторое время было трудно разобрать, что происходит: потоки воды, черно-желтые клубки и две стальные молнии слились в ослепляющем вихре. Рев разъяренных хищников заглушал плеск бурлящей реки, ему вторили чавкающие удары металла по щупальцам и боевой клич рыцарей.

И внезапно все прекратилось. Уцелевшие чудища разом нырнули, катамаран успокоился, разгоряченные рыцари вытерли дождевые капли, пот и брызги желтой крови — и теперь только несколько мохнатых обрубков напоминали о славной битве посреди реки.

— Смотри-ка, а палатка уцелела. Так и быть, на радостях я сегодня за горничную, — объявил Роман, сталкивая ногами омерзительные останки за борт. Тано, зачерпнув воды, окатил палубу; дождь довершил уборку.

— Ты, кажется, жалел, что плавание наше проходит без приключений, брат мой? — шутливо осведомился Одинокий рыцарь, протирая клинок.

— В качестве легкой разминки сойдет, — ухмыльнулся Роман, забираясь обратно в палатку. — А теперь бы пару воинственно настроенных кашалотов — просто так, чтобы поддержать форму!