Нож сновидений

Глава 38 (Эпилог) Древняя поговорка

В комнате, которая имела по периметру красные стены и потолок расписанный причудливыми птицами и рыбками, выныривающими посреди облаков и волн, в узких проходах между длинными столами сновали писари в коричневых куртках. Ни один, кажется, не пытался подслушать – все были слишком подавлены новостями, но Сюрот все равно не нравилось их присутствие. Они должно быть слышали часть разговора, а это были потенциально разрушительные вести. Но Галган все же настоял. Они должны были продолжать работать, несмотря на сокрушительные вести с родины, и все они были доверенными мужчинами и женщинами. Он настоял! По крайней мере, этим утром седой старик был одет как солдат. Его широкие синие штаны и короткий с очень высоким стоячим воротничком красный кафтан с рядами золотых пуговиц, на которых был выбит его герб, были образцом моды высшего света Синдара, что означало и образцом моды для всей Империи. Когда он облачался в доспехи, и даже когда просто надевал свой красный мундир, то смотрел на нее сверху вниз, словно она была одним из его солдат!

Пусть. Как только Эльбар доставит весть о том, что Туон мертва, она прикажет его убить. Как и у нее, его щеки были натерты пеплом. Корабль, как и было обещано Семираг, доставил новость о смерти Императрицы, и о начале гражданской войны в Империи, все сражались со всеми. Не было ни Императрицы, ни Дочери Девяти Лун. Черни должно быть показалось, что мир оказался на грани крушения. Для какой-то части благородных тоже. Если Галган и кое-кто вместе с ним умрут, то мало кто сможет возразить против провозглашения Сюрот Сабелле Мелдарат новой Императрицей. Она старалась не мечтать о новом имени, которое она примет. Размышление о новом имени заранее вело к неудаче.

Хмурость исказила ее лицо. Взгляд Галгана был направлен вниз на развернутую перед ним карту, он вел покрытым красным лаком ногтем поверх гор на южном побережье Арад Домана. Сюрот понятия не имела, как назывались эти горы. На карте был показан весь Арад Доман, и на ней были помечены три маркера: один красный клин и два белых круга, протянувшиеся в линию от севера к югу. – «Ямада, Туран уже получил точный подсчет сил противника, прошедших через эти горы на соединение с Итуралде, после того, как он пересек Арад Доман?»

На лице Эфраима Ямады, как и у всех Благородных, был пепел, хотя он и был низкородным. Его волосы были подстрижены под горшок, оставив сзади хвостик и узкий гребень поперек иначе выбритой макушки. Только у простолюдинов за столами, вне зависимости от их звания, не было знаков траура. Седой, высокий мужчина с широкими плечами и узкими бедрами в золоченом синем нагруднике все еще сохранил часть своей юношеской красоты. – «Он сообщает о по меньшей мере ста тысячах копий, Капитан-Генерал. Приблизительно вполовину меньше его сил».

«А сколько вышло после того, как Туран пересек границу?»

«Приблизительно двести тысяч, Капитан-Генерал».

Галган вздохнул и выпрямился. – «Стало быть Туран оказался между двух армий, возможно всей армии Арад Домана – одна впереди, другая позади, а он между ними в меньшинстве». – Вот дурак! Это же и так очевидно.

«Туран должен был выгрести Тарабон до последнего меча и копья!» – рявкнула Сюрот. – «Если он выживет после разгрома, я отрублю ему голову!»

Галган выгнул седую бровь. – «Едва ли Тарабон уже достаточно покорен, чтобы рассчитывать на такую помощь», – сухо заметил он. – «Кроме того, у него есть дамани и ракены. Они должны возместить ему перевес в численности противника. Кстати о дамани и ракенах. Я подписал приказы о повышении Тайли Кирган до Лейтенант-Генерала и о возвышении ее до низкородной, так как вы отклонили их, а также приказ о возвращении большей части ракен в Амадицию и Алтару. Чизен до сих пор не нашел того, кто создал этот переполох на севере, а мне не нравится сознавать, что кто-то, кто бы там ни был, сидит в засаде, ожидая, пока Чизен вернется к Молвайнскому Ущелью».

Сюрот зашипела, и сжала в кулаках плиссированную ткань юбки, прежде чем смогла справиться с собой и расслабить руки. Она не позволит этому мужчине увидеть свои эмоции! – «Ты забываешься, Галган», – холодно произнесла она. – «Это я командую Предвестниками. И в данный момент я командую всем Возвращением. Ты не смеешь подписывать никаких приказов без моего одобрения!»

«Вы командовали Предвестниками, которые были переподчинены Возвращению», – ответил он спокойно, и Сюрот почувствовала привкус горечи. Новости из дома вселили в него уверенность. После смерти Императрицы Галган может попробовать стать первым Императором за девять веков. Похоже, сегодня ночью он должен будет умереть. – «А что до вашего командования Возвращением…» – Он прервался на полуслове при тяжелом звуке грохота сапог в коридоре.

Внезапно в дверном проеме в полном облачении с руками на мечах, появились Стражи Последнего Часа. Острые глаза из-под красно-зеленых шлемов внимательно обшарили комнату. Только после того как они убедились, что внутри безопасно, они расступились, открыв коридор, забитый Стражами – людьми и Огир. Сюрот почти не обратила на них внимания. Ее взгляд был прикован к маленькой темнокожей женщине с обритой головой и пеплом на щеках в плиссированном синем платье. Новости уже распространились по городу. Должно быть, даже еще не добравшись до Дворца она уже знала о смерти матери и всей своей семьи, но ее лицо было неподвижной суровой маской. Колени Сюрот непроизвольно подкосились. Вокруг нее все Благородные становились на колени, простолюдины пали ниц.

«Благодарим Свет за ваше безопасное возвращение, Ваше Высочество», – произнесла она хором вместе с остальными Благородными. Значит Эльбар потерпел неудачу. Не важно. Туон не примет новое имя и не станет Императрицей, пока траур не будет закончен. За это время она даже могла умереть, расчистив дорогу новой Императрице.

«Генерал Знамени Карид, покажите им, какой подарок привез мне Капитан Музенге», – сказала Туон.

Высокий мужчина с тремя черными перьями на шлеме что-то аккуратно вытряхнул на зеленые плитки пола из холщового мешка. По комнате распространился запах тлена. Бросив мешок, он прошел через комнату и встал возле Сюрот.

Потребовалось всего лишь мгновение чтобы узнать лицо Эльбара с ястребиным носом в этой разлагающейся массе, но как только она его узнала, она упала ниц, целуя плитки пола. Но, не впадая в отчаяние. Она сумеет все исправить. Если только они не успели его допросить. – «Моя честь принижена, раз кто-то из моих людей оскорбил вас, Ваше Высочество, так сильно, что вы забрали его голову».

«Оскорбил», – Туон казалось взвешивала произнесенное слово. – «Можно сказать и так, что он оскорбил меня. Он пытался меня убить».

Вздох ужаса пронесся по комнате, и прежде чем Сюрот смогла открыть рот, Генерал Знамени Стражи наступил ей на зад сапогом, и схватив за гребень волос приподнял ее лицо от пола. Она не сопротивлялась. Это только добавило бы оскорбления.

«Моя честь сильно посрамлена, раз один из моих людей оказался предателем, Ваше Высочество». – Прохрипела она. Она пожалела, что не может говорить более естественно, но проклятый мужлан согнул ее так сильно, что едва не сломал ей спину. Удивительно, что она вообще смогла говорить. – «Если бы я только могла подозревать, то сама бы отправила его на допрос. Но если он указал на меня, Ваше Высочество, то это ложь, чтобы защитить своего истинного хозяина. У меня есть кое-какие мысли на сей счет, которые я буду рада с Вами разделить наедине, если Вы позволите». – Если получится, она свалит всю вину на Галгана. Узурпация им ее власти в этом поможет.

Туон посмотрела поверх головы Сюрот. Она встретилась взглядом с Галганом, Абалдаром и Ямадой, и обвела взглядом всех благородных, кроме Сюрот. – «Всем известно, что Зайред Эльбар всей душой принадлежал Сюрот. Он не предпринимал ничего, если бы она не приказала. Поэтому больше нет Сюрот Сабелле Мелдарат. Эта да’ковале будет во всем прислуживать Страже Последнего Часа, пока ее волосы не отрастут настолько, чтобы было приличным отправить ее для продажи».

Сюрот даже не вспомнила о ноже, которым она собиралась вскрыть себе вены, к тому же нож остался вне ее досягаемости в ее апартаментах. Она вообще не могла думать. Она начала кричать, выть что-то без слов, еще до того как с нее начали срывать одежду.

Андорское солнце по сравнению с Тар Валоном было очень теплым. Певара сняла плащ и начала привязывать его за седлом, едва в короткой вспышке исчезли Переходные Врата за спиной, скрыв из глаз вид на Огирскую Рощу Тар Валона. Никто из них не хотел, чтобы видели их отъезд. По той же причине они вернутся в рощу, если дела не будут слишком ужасны. В противном случае, они могут совсем не вернуться. Она решила, что данная задача может быть поручена только тем, кто соединяет в себе дипломатические способности с львиной храбростью. Она хоть никогда не была трусихой. Это все, что она могла сказать о себе.

«Откуда ты узнала плетение для связывания Стража?» – внезапно задала вопрос Джавиндра, точно также сворачивая собственный плащ.

«Ты должно быть помнишь, что я как-то уже говорила, что Красные Сестры будут служить Башне лучше, если заведут себе Стражей». – Певара подтянула свои красные перчатки, не проявляя беспокойства по поводу заданного вопроса. Она ждала, что его зададут раньше. – «Почему ты удивилась тому, что я знаю это плетение?» – По правде говоря, ей пришлось упрашивать Юкири, и выдержать сильный натиск, чтобы скрыть причину своего интереса. Но она сомневалась, что Юкири сумеет догадаться. Красная, связавшая себя со Стражем звучит также маловероятно, как летающая женщина. Но именно по этой причине она явилась в Андор. Они все явились.

Джавиндра была единственная из команды Тсутамы, которая была передана им, когда Певара и Тарна не смогли предоставить достаточно имен, чтобы удовлетворить Высшую. Угловатая Восседающая и не пыталась скрыть своего неудовольствия по этому поводу, хотя она постаралась спрятать его подальше, когда была рядом с Тсутамой. Тарна тоже была тут, светловолосая и жгуче холодная. Ее палантин Хранительницы Летописей остался в Тар Валоне, но раздвоенные юбки были до самых колен украшены красной вышивкой. Для Хранительницы Летописей Элайды будет трудно иметь Стража, хотя мужчин можно будет разместить в городе, подальше от Башни, но прежде всего, это была ее затея. И хоть она и не проявляла рвения, но все же твердо настояла на своем участии в этом эксперименте. Кроме того, им остро не хватало людей, потому что они нашли еще только трех Сестер, которых воодушевила подобная затея. Долгое время предназначение Красных – выискивать мужчин, способных направлять, и доставлять их в Башню для укрощения, делало этих женщин менее терпимыми ко всем мужчинам сразу, поэтому причин для выбора было мало, и все они сильно различались. Джезраил – тайренка с квадратным лицом – хранила у себя миниатюру с портретом юноши, за которого едва не вышла замуж, вместо того чтобы отправляться в Башню. Его внуки к этому времени уже должно быть обзавелись собственными, но она все еще упоминала о нем с большой нежностью. А Десала – симпатичная кайриэнка с большими карими глазами и непоседливым характером – при любой возможности перетанцует со всеми мужчинами и будет танцевать до самого утра. У пухленькой остроумной Мелари, которая всегда была рада поболтать о том, о сем, в Андоре были внучатые племянники и племянницы, на учебу которым она регулярно отправляла деньги.

Устав от поиска крохотных подсказок, от осторожного зондирования, кто что подразумевает или что готов предпринять, Певара убедила Тсутаму, что для первого шага шестерых Сестер будет вполне достаточно. Слишком большая группа может вызвать неожиданную или обратную реакцию. В конце концов, если в этой так называемой Черной Башне внезапно появится Красная Айя в полном составе, или даже в половинном, то мужчины могут решить, что это нападение. Нет никаких сообщений о том, насколько они еще нормальны. Это было одним из пунктов их соглашения за спиной Тсутамы. Они не станут соединяться узами ни с одним мужчиной, проявляющим любые признаки безумия. Это в том случае, если им вообще позволят с кем-либо соединиться.

Глаза и уши Айя в Кэймлине отправляли обширные доклады о Черной Башне, и кто-то даже сумел наняться внутрь на работу, поэтому им не составило труда отыскать разбитую хорошо наезженную дорогу, которая вела из города к грандиозным двойным черным воротам почти пятидесяти футов высотой и в десять спанов шириной. Центральная башня венчалась каменными зубцами и прикрывалась с флангов парой башенок из черного камня поуже по меньшей мере пятнадцати футов высотой, также с зубцами наверху. Самих ворот, прикрывающих арочные проемы на месте не оказалось, а черная стена, растянувшаяся за пределы видимости на запад и восток, отмеченная промежутками фундаментов башен и бастионов, насколько она могла заметить, нигде не превышала четырех-пяти спанов в высоту. Неровная стена поверху поросла травой и сорняками, которые шевелились на ветру. Незаконченные стены выглядели так, словно их никто не собирался достраивать, поэтому стоящие в чистом поле ворота выглядели смехотворно.

Чего, однако, не скажешь о трех мужчинах, появившихся в проеме ворот. Они отнюдь не выглядели смешно. На них были длиннополые черные кафтаны и мечи на боку. Один из них – худой парень с лихо закрученными усами – на высоком воротнике имел серебряный значок в виде меча. Один из Посвященных. Певара изо всех сил старалась сопротивляться инстинкту считать его эквивалентом Принятой, а остальных кем-то вроде Послушниц. В отличие от Послушниц и Принятых, которых оберегали и бережно направляли, пока они не узнают о Силе достаточно, чтобы стать Айз Седай, Солдаты и Посвященные рассматривались готовыми к бою с того момента, как их научили направлять. И с первого, судя по докладам, их заставляли непрерывно использовать как можно большее количество саидин, где только можно. Мужчины гибли, и они называли это «неизбежными потерями процесса обучения», словно могли скрыть за округлыми фразами их смертельную сущность. Одна мысль о возможной потери подобным способом послушниц или Принятых скрутила Певаре живот, но, кажется, так мужчины обучались быстрее.

«Доброго утра вам, Айз Седай», – с небольшим поклоном произнес Посвященный, едва они, подъехав ближе, натянули поводья. Поклон был очень небольшой, и он ни разу не отвел от них взгляда. Судя по его акценту, он был родом из Муранди. – «Что могло понадобиться шестерым Сестрам в Черной Башне в такую рань?»

«Повидать М’Хаэля», – ответила Певара, стараясь не закашляться на этом слове. На Древнем Наречье это означало «лидер», но применение его отдельно от определяющего дополнения – в качестве титула – придавало ему особую силу, подразумевая, что он был предводителем всех и вся.

«Ах, повидать М’Хаэля, не так ли? И от какой Айя мне вас представить?»

«От Красной», – ответила Певара и увидела, как он моргнул. Весьма удовлетворяюще. Но не слишком к месту.

«Значит, Красные», – повторил он решительно. Он довольно быстро оправился. – «Отлично. Тогда Энказин, ал’Син – вы остаетесь приглядывать, пока я не узнаю, что на это скажет М’Хаэль».

Он развернулся спиной и перед ним возникла вертикальная серебристая вспышка, которая развернулась в проем не больше дверного. Это был максимальный размер, на который он способен? Было множество дискуссий на тему, кого было лучше связывать узами – самых сильных, или слабых. Тех, что послабее, возможно, было бы легче контролировать, с другой стороны мощь Силы, определенно, могла оказаться очень полезной. Они так и не достигли консенсуса. Каждая Сестра будет решать для себя на месте. Он прошел сквозь проход и закрыл его прежде, чем она сумела разглядеть что-то больше белой каменной платформы со ступенями ведущими наверх с одной стороны, и прямоугольного черного камня с другой, который выглядел похожим на заготовку для укладки в стену, но отполированный до блеска, так что даже сиял на палящем сверху солнце.

Пара оставшихся встали посреди сдвоенной арки, словно пытались воспрепятствовать проезду. Один был явно салдэйцем – худосочный широконосый парень приблизительно средних лет, в облике которого было что-то неуловимое от образа клерка. Возможно, его сутулость была как раз от долгого сидения за письменным столом. Второй парень был почти совсем еще ребенком, постоянно откидывающим рукой длинную темную челку с лица, но ветерок моментально возвращал ее назад. Но никто из них не проявил ни капли страха перед лицом шести Сестер. Может, в этих башнях был кто-то еще? Певара едва сдержалась, чтобы не посмотреть на верхушки башен.

«Эй, вы там! Юноша!» – мелодичным голосом позвала Десала. В мелодичном перезвоне ее голоса прозвучал отголосок гнева. Лучший способ вывести ее из себя – причинить вред ребенку. – «Вам бы сидеть дома, с вашей мамой, учиться. Что вы делаете в подобном месте?» – Парень стал пунцовым и снова смахнул с лица волосы.

«Сэмл в полном порядке, Айз Седай», – ответил салдэйец, потрепав юношу по плечу. – «Он шустро учится, и ему не нужно показывать что-то дважды. Он все схватывает на лету». – Парень выпрямился, на его лице читалась гордость. Он засунул большие пальцы рук за перевязь меча. Это в его-то возрасте меч! Правда детишек дворян к возрасту Сэмла уже несколько лет обучают обращению с оружием, но им все равно не позволили бы носить меч.

«Певара», – холодно произнесла Тарна. – «Никаких детей. Я знаю, тут есть и детишки, но – только не дети».

«Свет!» – вздохнула Мелари. Ее белая кобыла почувствовала ее беспокойство, и затрясла головой. – «Конечно же никаких детей!»

«Подобное было бы просто отвратительно», – заметила Джезраил.

«Никаких детей», – быстро согласилась Певара. – «Думаю, нам нужно подождать, пока мы не увидимся с мастером… М’Хаэлем». – Джавиндра фыркнула.

«Никаких детей – что? Айз Седай?» – нахмурившись, спросил Энказин. – «Никаких детей – что?» – еще раз переспросил он, когда ему никто не ответил.

Больше он не был похож на клерка. Сутулость никуда не исчезла, но что-то в его раскосых глазах внезапно показалось… опасным. Он уже удерживал мужскую половину Силы? От подобной возможности по спине Певары пробежал холодок, но она изо всех сил сопротивлялась желанию обнять саидар. Кажется, некоторые способные направлять мужчины способны определять, когда женщина удерживает Силу. Похоже, Энказин был довольно вспыльчивым.

Дальше ждали в тишине, если не считать случайного перестука копыт. Певара пыталась успокоиться, Джавиндра в полголоса материлась себе под нос. Певара не смогла разобрать слова, но она сразу могла узнать, если рядом кто-то ругался. Тарна и Джезраил вытащили из своих седельных сумок книжки и принялись за чтение. Отлично. Пусть эти Аша’маны видят, что им все нипочем. Правда, им не удалось впечатлить даже этого мальчика. Они с салдэйцем так и стояли посреди ворот, наблюдая за ними практически не моргая.

Приблизительно после получаса ожидания открылся проход побольше, и из него шагнул мурандиец: – «М’Хаэль примет вас во Дворце, Айз Седай. Проходите». – Он кивнул в сторону Врат.

«Вы нас не проводите?» – спускаясь с лошади, спросила Певара. Проем был больше, но ей пришлось бы нагнуться, чтобы проехать верхом.

«С той стороны обязательно кто-нибудь встретит вас, чтобы проводить», – рассмеялся он лающим смехом. – «М’Хаэль даже не разговаривает с такими как я». – Певара приняла это к сведению, чтобы обдумать позже.

Как только последняя из Сестер прошла сквозь проход возле белой платформы и черного каменного блока, как Врата позади, мигнув, закрылись, но они не остались в одиночестве. Четверо мужчин и две женщины в грубой шерстяной одежде приняли у них поводья лошадей, и рядом, с небольшим поклоном, возник темный крупный мужчина с серебристым мечом и извивающейся красно-золотой фигуркой – драконом – на высоком стоячем воротнике черного кафтана.

«Следуйте за мной», – кратко произнес он с тайренским акцентом. Его глаза были похожи на два буравчика.

Это и был дворец, о котором говорил мурандиец. Перед ними возвышались два крыла из белого мрамора, увенчанные остроконечными куполами и шпилями в салдэйском стиле, отделенные от остального пространства хорошо утрамбованной местами голой земли белой платформой. Если сравнивать его с другими дворцами, то он был не самым большим, но многие великие лорды живут в домах куда скромнее и меньше. Широкая каменная лестница вела к широкой площадке перед высокими двойными дверями. На каждой створке был вырезан крупная позолоченная рука в перчатке, сжимающая по три молнии. Двери распахнулись перед тайренцем еще до того как он к ним подошел, но нигде не было видно ни одного слуги. Должно быть мужчина направлял Силу. Певара снова почувствовала холодок. Джавиндра что-то пробормотала себе под нос. На этот раз это звучало как молитва.

Такой дворец мог принадлежать любому дворянину, которому нравятся воинственные гобелены и красно-черные плитки на полу, за исключением полного отсутствия слуг в приделах видимости. Здесь были слуги, но к сожалению среди них не было никого из соглядатаев Красной Айя. Только вопрос – было ли это его пожеланием, чтобы они держались вне поля зрения, когда в них не было необходимости, или он приказал всем убраться из коридора? Возможно, чтобы никто не видел прибытие шести Айз Седай? Цепочка рассуждений привела ее к таким мыслям, которые она никогда бы не стала рассматривать. Она знала об опасности еще до отправления из Башни. Поэтому нет смысла на этом зацикливаться.

Просторная палата, в которую их привел тайренец, оказалась тронным залом, в котором кольцо из черных спиралевидных колонн поддерживало, по всей видимости, больший из куполов дворца. Изнутри купол был позолочен, и почти половину его объема занимали позолоченные светильники, свисающие с позолоченных цепей. Вдоль украшенных резьбой стен тоже стояли зеркальные светильники. С каждой стороны зала выстроились приблизительно сотня мужчин в черных кафтанах. У каждого, кого она смогла разглядеть, были знаки меча и дракона, мужчины с мрачными лицами, скривившимися лицами и с жестокими лицами. Все взгляды были прикованы к ней и другим Сестрам.

Тайренец не стал их объявлять, а просто присоединился к остальной массе Аша’ман, предложив им самостоятельно проделать оставшийся путь через центр зала. Здесь плитки пола тоже чередовались красные с черными. Должно быть Таим очень любит эти цвета. Сам мужчина восседал на том, что можно было назвать троном – массивное богато украшенное резьбой кресло на белом мраморном возвышении, покрытое, как и любой трон, который ей довелось повидать, обильной позолотой. Певара сконцентрировалась на нем, и не только затем, чтобы перестать ощущать на себе все эти взгляды мужчин, способных направлять. А Мазрим Таим притягивал взгляд. Он был высок, с сильно выраженным крючковатым носом, и исходящей от него аурой силы. И еще с ощущением присутствия в нем темноты. Он сидел скрестив лодыжки, положив одну руку на золоченый подлокотник, и все же, казалось, что в любую секунду он был готов взорваться насилием. Интересно, что его черный кафтан был расшит золотисто-синими драконами, которые обвивались вокруг его рукавов от локтей до манжет. Никаких знаков на его высоком стоячем воротнике не было.

«Шесть Сестер из Красной Айя», – произнес он, когда они остановились неподалеку от возвышения. Его глаза… Ей казалось, что это у тайренца они были похожи на буравчики. – «Очевидно, вы явились не для того, чтобы всех нас укротить». – По залу пронеслись смешки. – «Зачем вы явились просить со мной встречи?»

«Я – Певара Тазановни, Восседающая от Красных», – сказала она. – «Это – Джавиндра Дорайлле, так же Восседающая Красных. Остальные – Тарна Фейр, Десала Неванчи…»

«Я не спрашивал ваши имена», – холодно прервал ее Таим. – «Я спросил, зачем вы явились?»

Все шло не так. Она постаралась вздохнуть не так тяжело, как хотелось. Внешне она была спокойна и собрана. Внутри – задавалась вопросом, не закончится ли для нее день насильственным связыванием узами. Или гибелью. – «Мы хотели обсудить соединение с Аша’манами в качестве наших Стражей. В конце концов, вы связали узами пятьдесят одну Сестру. И против их желания». – Лучше с самого начала поставить его в известность, что они об этом знают. – «Однако, мы не собираемся никого связывать против его воли».

Высокий светловолосый мужчина, стоявший неподалеку от возвышения, рассмеялся над ее словами: «Чего ради мы должны позволять какой-либо Айз Седай забирать кого-то ещ…» – что-то невидимое ударило его в голову так сильно, что его ноги оторвались от пола, и он рухнул навзничь, закатив глаза. Из его носа потекла кровь.

Худой мужчина с редкими седыми волосами и раздвоенной бородкой наклонился к упавшему и прикоснулся к нему кончиками пальцев. – «Он жив», – констатировал он, выпрямляясь. – «Но в его черепе трещина и челюсть сломана». – Подобным тоном более пристало говорить о погоде. Никто не проявил и тени намерения предложить Исцеление. Никто!

«У меня есть небольшие способности к Исцелению…» – начала Мелари, подбирая свои юбки, и уже направляясь к лежавшему. – «Но, думаю, что этого должно хватить. С вашего разрешения».

Таим тряхнул головой. – «Я вам не разрешаю. Если Мишраиль выживет до сумерек, то его исцелят. Возможно, боль сумеет его научить сдерживать свой язык. Так вы сказали, что вы хотите соединиться узами со Стражами? Красные?»

В последнее слово он вложил все свое презрение, которое Певара предпочла проигнорировать. Взгляд же Тарны был способен превратить солнце в сосульку. Начав говорить, Певара предостерегающе положила руку на плечо второй женщины: – «У Красных есть опыт общения со способными направлять мужчинами». – Среди Аша’манов послышался ропот. Сердитый. Это она тоже проигнорировала. – «Мы их не боимся. Порой менять обычаи также тяжело как законы, а иногда и сложнее, но мы пришли к решению начать их менять. Впредь Красные Сестры смогут соединяться узами Стража с мужчинами, но только с теми, которые способны направлять. Каждая Сестра в праве соединиться с таким числом мужчин, с каким чувствует себя в состоянии справиться. Если рассматривать в качестве примера Зеленых, то вряд ли это будет больше трех-четырех».

«Очень хорошо».

Певара помимо воли моргнула. – «Очень хорошо?» – Должно быть она неправильно его поняла. Он не мог позволить так просто себя уговорить.

Казалось глаза Таима ворвались внутрь ее головы. Он развел руками, и это было явной насмешкой. – «А что мне остается еще сказать? Око за око? Сравняем силы? Довольствуйтесь „очень хорошо“ и ищите желающих с вами соединиться. Но помните старую поговорку: Пусть правит Властелин Хаоса». Зал взорвался от мужского смеха.

Никогда прежде Певара не слышала подобной поговорки. Но от этого смеха ее волосы едва не встали дыбом.