Нож сновидений

Глава 33 Девять из десяти

Приспешницы Темного решили не рисковать. Помимо того, что Илэйн держали огражденной, Тимэйл, по-видимому, получила извращенное удовольствие, скрутив ее в тугой узел, так что голова оказалась зажатой между коленей. Ее мускулы давно уже ныли от неудобного положения. Рот ей заткнули куском грязной тряпки с мерзким масляным привкусом, туго завязав так, что она врезалась в уголки рта, чтобы она не могла позвать на помощь у ворот. Она и не собиралась: это только означало бы гибель для солдат, охранявших ворота. Она могла ощущать, что шестеро Черных Сестер удерживали саидар, пока они не миновали ворота. Тем не менее, завязывать глаза ей было вовсе необязательно. Илэйн решила, что этим они хотели заставить ее почувствовать себя еще беспомощней, однако ни капли беспомощности она не чувствовала. В конце концов, до рождения малышей она была в полной безопасности, так же как и они. Так сказала Мин.

Она поняла, что находится в фургоне или телеге, судя по грохоту упряжи и шершавым доскам под ней. Они не потрудились постелить на дощатый пол даже одеяла. Фургон, решила она. Было похоже, что в него была впряжена не одна лошадь. Внутри так сильно пахло прелым сеном, что ей хотелось чихнуть. Ее положение выглядело безнадежным, однако Бергитте ее не бросит.

Она почувствовала, как переместилась Бергитте: только что она находилась в нескольких милях позади, а в следующий момент очутилась примерно на милю впереди, и ей захотелось рассмеяться. Узы донесли, что Бергитте нацелилась прямиком на нее, а Бергитте Серебряный Лук никогда не промахивалась. Когда с обеих сторон фургона принялись направлять, желание смеяться пропало. Узы переполняла твердокаменная решимость, однако теперь там также было и кое-что еще, сильное отвращение и закипающий… нет, не гнев, но что-то очень близкое к нему. Должно быть, там гибли люди. Вместо смеха, Илэйн захотелось плакать. Они заслужили, чтобы их оплакали, и они умирали за нее. Как Вандене и Сарейта. Ее снова охватила печаль. Хотя вины она не чувствовала. Можно было пожалеть лишь о том, что Фалион и Мариллин удалось остаться на свободе, что никому не понравится. Не было никаких оснований ожидать появления остальных или того странного оружия в руке Асне.

Громовые разряды становились все ближе, и ее повозка сотрясалась столь яростно, что она подпрыгивала на дощатом полу. От этого на ее коленях и голенях наверняка останутся синяки. Из-за пыли, которую подняла сама, она чихнула снова и снова. Она почувствовала, как волоски, которые не попали под повязку и кляп, начали вставать дыбом. В воздухе разлился неповторимый запах. Он говорил об ударах молний. Она надеялась, что Бергитте удалось привлечь Ищущих Ветер, хотя сейчас так не казалось. Пришло время Родне научиться использовать Силу как оружие – никому не удастся остаться в стороне от Тармон Гай’дон – однако, хотелось сохранить им их невинность немного подольше. В следующий миг щит над ней исчез.

Неспособная видеть, она не могла направить по-настоящему успешно, однако она могла ощущать плетения вокруг: немного Духа, немного Воздуха. Не видя самих плетений, она не могла понять, что они из себя представляли, могла лишь догадываться. Теперь ее тюремщицы сами оказались пленницами, связанными и огражденными. И все, что ей оставалось – нетерпеливо ждать. Бергитте стремительно приближалась, но теперь она почувствовала себя неуютно во всей этой проклятой паутине веревок.

Фургон заскрипел, под тяжестью поднимающегося человека. Бергитте. Узы донесли вспышку радости. Через мгновение она освободилась от веревок, а руки Бергитте переместились к узлу кляпа. Двигаясь немного скованно, Илэйн сама развязала повязку на глазах. Свет, ей придется стонать, как сварливой тетке, пока она не сможет попросить об Исцелении. Это напомнило ей, что ей придется попросить Ищущих Ветер, и ее снова охватила печаль по Вандене и Сарейте.

Как только ей удалось выплюнуть кляп, она хотела было попросить воды, чтобы смыть масляный привкус, однако вместо этого произнесла: «Что тебя так задержало?». – Ее смех над внезапным испугом другой женщины пришлось оборвать, из-за очередного чиха. – «Давай выбираться отсюда, Бергитте. Родня?»

«Ищущие Ветер», – ответила Бергитте, откидывая парусиновую створку в задней части фургона. – «Шайлин решила, что для нее будет лучше не сообщать Зайде о том, что ее сделка провалилась».

Илэйн презрительно фыркнула, подумаешь, ошиблась. Непрерывно чихая, она спустилась с фургона так быстро, как была способна. Ее ноги, как и руки, отказывались ей служить. Чтоб ей сгореть, ей потребуется горячая ванна. И расческа. Красный с белым воротником кафтан Бергитте выглядел слегка помятым, однако Илэйн подозревала, что заставила своего Стража выхватить его прямо из гардеробной.

Едва ее ноги коснулись земли, окружавшие фургон плотным кольцом Гвардейцы принялись громко выкрикивать приветствия, потрясая в воздухе копьями. Телохранительницы, вплоть до самой последней, тоже кричали. Двое мужчин несли Белого Льва Андора и ее Золотую Лилию. Это вызвало у нее улыбку. Королевская Гвардия давала клятву защищать Андор, Королеву и Дочь-Наследницу, тогда как решение поднять ее личное знамя, должно быть, принадлежало Чарлзу Гайбону. Сидя на высоком гнедом жеребце с висящим на луке седла шлемом, он поклонился ей, на его губах играла широкая улыбка. Смотреть на него было одним удовольствием. Возможно, стоит сделать его своим третьим Стражем. Позади Гвардейцев развивались знамена Домов и знамена отрядов наемников, знамя за знаменем. Свет, сколько людей привела с собой Бергитте? Впрочем, ответ на это можно было получить и позднее. Вначале Илэйн хотелось увидеть пленников.

Асне лежала, распластавшись на дороге. Ее невидящие глаза уставились в небо – щит ей был не нужен. Остальные все еще лежали, связанные потоками Воздуха, прижимавшими их руки к бокам, с обмотавшимися вокруг ног раздельными юбками. Они лежали куда удобнее, нежели то положение, в каком недавно находилась она. Удивительным, учитывая, в какой ситуации они находились, было то, что Тимэйл смотрела на нее, нахмурившись, а Фалион казалась раздосадованной. Измазанное грязью лицо Шиайн сделало бы честь любой Айз Седай. Трое мужчин, связанных Воздухом, были ей незнакомы, однако они никак не могли успокоиться. Они корчились и судорожно напрягались, впиваясь взглядами в окружавших их всадников, словно единственным их желанием было на них наброситься. Этого было достаточно, чтобы угадать в них Стражей Асне, хотя и не обязательно, что они были Друзьями Темного. Так оно или нет, все равно они будут посажены в тюрьму, чтобы уберечь остальных от смертельного гнева, которым наполняет их гибель Айз Седай. Они сделают все, что угодно, лишь бы отомстить тем, кого сочтут в ней ответственным.

«Как они нашли нас?» – удивилась Чесмал. Словно вовсе не она лежала на дороге с перепачканным лицом, и не считала себя пленницей.

«Среди них», – сказала Илэйн, улыбнувшись Бергитте, – «мой Страж».

«Женщина-Страж?» – презрительно бросила Чесмал.

Мариллин на мгновение дернулась в своих путах, тихо рассмеявшись: – «Я слышала об этом», – успокоившись, сказала она, – «однако это казалось слишком невероятным, чтобы быть правдой».

«Ты слышала об этом и ни разу не упомянула?» – сказала Тимэйл, развернувшись чтобы сердито посмотреть на Мариллин. – «Ну, ты и дура!»

«Ты забываешься», – резко отозвалась Мариллин, и в следующее мгновение они начали спорить о том, должна ли Тимэйл ей подчиняться! По правде говоря, Тимэйл была обязана. Илэйн могла ощущать разницу в их силе, но все же трудно было назвать это подходящей темой для обсуждения в их нынешнем положении!

«Кто-нибудь, заставьте их заткнуться», – приказала Илэйн. Касейлле спешилась, вручив поводья своего коня другой женщине-гвардейцу, и шагнула, чтобы отрезать кинжалом полоску от юбок Тимэйл. – «Погрузите их в фургон, и отрежьте из упряжи ту мертвую лошадь. Я хочу вернуться обратно за стены, пока люди Аримиллы за холмом не обрадовались моему присутствию». – Последней вещью, которой ей сейчас не хватало, было генеральное сражение. Чем бы оно ни кончилось, Аримилла могла позволить себе потерять больше людей, чем она. – «Где Ищущие Ветер, Бергитте?»

«Все еще на холме. Я полагаю, они верят, что могут отрицать свое участие в битве, поскольку не приближались к резне слишком близко. Однако ты можешь не бояться быть атакованной. Лагеря на той стороне пусты». – Касейлле взвалила Тимэйл на плечо и стала подниматься по ступенькам, собираясь бросить ее внутрь фургона, словно мешок зерна. Женщины-гвардейцы подняли остальных женщин. Они предусмотрительно оставили сопротивляющихся Стражей Гвардейцам. Потребовалось два человека, чтобы справиться с каждым из них. Пара рослых гвардейцев отстегивала мертвую лошадь от упряжки.

«Я заметил только конюхов и тому подобное», – вставил Чарлз.

«Думаю, что все ее лагеря сейчас стоят пустые», – продолжала Бергитте. – «Этим утром она предприняла серьезную атаку на северную стену, чтобы оттянуть как можно больше наших людей. У нее двадцать тысяч, а может и больше, в Нижнем Кэймлине у Фармэддингских Ворот. Некоторые наемники сменили масть и штурмуют ворота изнутри, однако я отправила туда Дайлин и всех, от кого смогла отказаться. Как только ты окажешься в безопасности за стеной, я отправлюсь с остальными к ней на подмогу. Есть и другие хорошие новости. Луан с остальными движутся на север. Они могут оказаться здесь к полудню».

Илэйн затаила дыхание. С Луаном можно было бы разобраться, когда они явятся. Однако, сперва другие хорошие новости… – «Ты помнишь, о чем сообщала Госпожа Харфор, Бергитте? Аримилла и все остальные, кто был с ней, штурмуют Кэймлин. Они тоже должны быть возле Фармэддингских Ворот. Сколько у тебя здесь людей?»

«Какие потери в мясорубке, Гайбон?» – спросила Бергитте, осторожно посматривая на Илэйн. Узы тоже донесли настороженность. Большую настороженность.

«Я все еще не произвел полный подсчет, миледи. Некоторые тела…», – Чарлз скривился. – «Я бы сказал, примерно пять или шесть сотен, хотя, возможно, несколько больше. Вдвое больше ранено легко и тяжело. Самые жуткие мгновения, которые я когда-либо пережил».

«Считай, здесь десять тысяч, Илэйн», – сказала Бергитте, ее толстая коса качнулась, когда она покачала головой. Она заткнула большие пальцы рук за пояс, и узы заполнила решительность. – «Аримилла имеет, по крайней мере, вдвое больше возле Фармэддингских Ворот, возможно, втрое, если она выскребла свои лагеря до дна. Если ты думаешь о том, о чем, мне кажется, ты думаешь… Я приказала Дайлин отбить ворота, если они падут, однако, вполне вероятно, что она уже бьется с Аримиллой в городе. Если, каким-то чудом, ворота еще держатся, ты можешь говорить самое лучшее о двух против одного не в нашу пользу».

«Если они прорвались за ворота», – упрямо сказала Илэйн, – «то маловероятно, что они закрыли их за собой. Мы нападем с тыла». – Это было не просто упрямство. Не совсем. Она не обучалась обращению с оружием, однако изучила все остальные уроки, которым обучал Гавина Гарет Брин. Королева обязана разбираться в планах сражений, которые предоставляют ей ее генералы, а не просто соглашаться с ними вслепую. – «Если ворота держатся, мы захлопнем ловушку, зажав их между нами и стеной. В Нижнем Кэймлине количество не играет большой роли. Аримилла будет не способна развернуть на улице большие силы, чем под силу нам. Мы отправляемся, Бергитте. А теперь, пусть кто-нибудь найдет для меня лошадь».

Мгновение ей показалось, что вторая женщина собирается отказаться, заразившись ее упрямством, однако Бергитте тяжело вздохнула: – «Цигэн, поймай ту высокую серую кобылу для Леди Илэйн».

Казалось, что все вокруг нее, кроме Приспешников Темного, вздохнули. Должно быть, они решили, что видят проявление легендарного темперамента Илэйн Траканд. Она понимала, что слишком возбуждена. Чтоб ему сгореть, ее скачущему настроению!

Придвинувшись ближе, Бергитте понизила голос: – «Но ты поедешь в окружении своих телохранителей. Это тебе не одна из тех глупых историй про королеву, несущую свое знамя в гущу сражения, чтобы увлечь за собой войска. Мне известно, что одна из твоих предшественниц сделала это, однако ты – не она, и у тебя нет разбитой армии, которую необходимо воодушевить».

«Почему? Это как раз и был мой план», – сладко пропела Илэйн. – «Как ты смогла догадаться?»

Бергитте, усмехнувшись, фыркнула и пробормотала: «Проклятая женщина», – недостаточно тихо, чтобы не быть услышанной. Хотя через узы доносилась нежность.

Конечно, все было не так-то просто. Мужчинам было велено помочь раненным. Некоторые могли идти, однако большинство – нет. У слишком многих были жгуты, затянутые вокруг обрубков рук и ног. Чарлз и дворяне собрались вокруг Илэйн и Бергитте, чтобы выслушать план атаки, который из-за срочности был прост, однако потом Шайлин отказалась изменить Переходные Врата, пока Илэйн не согласилась, что на этот раз им придется всего лишь обеспечить транспортировку людей и только, на чем обе и согласились, поцеловав кончики пальцев, прижав их к губам друг друга. Только после этого Врата истончились до вертикальной серебристой вспышки, а затем снова развернулись на сто шагов в ширину, явив панораму Кэймлина с юга.

В рынках, сложенных из кирпича, протянувшихся вдоль убегающей на север от Переходных Врат в сторону Фармэддингских Ворот дороги людей не оказалось, однако на расстоянии полета стрелы от стен на дороге теснилась огромная масса людей, верховых и пеших. Первые из них находились всего в нескольких сотнях шагов от Переходных Врат. Казалось, что они заполнили и все переулки в том числе. Впереди остальных находились всадники со множеством знамен, однако все – и кавалерия, и пехота – были развернуты в сторону ворот Кэймлина. Закрытых ворот. Илэйн хотелось завопить от радости.

Она ринулась вперед, однако Бергитте не оставила ей никаких шансов. Ее окружили телохранители, сомкнувшись со всех сторон. Бергитте оказалась справа от нее. Тем не менее, это не выглядело будто они столпились вокруг нее. К счастью, никто не пытался ей возразить, когда она начала проталкиваться на своей серой кобыле вперед, пока между ней и дорогой не осталась одна единственная шеренга женщин. Но эта шеренга была крепка как каменная стена. В любом случае, ее серая кобыла оказалась достаточно высокой, чтобы ей было все видно без необходимости подниматься в стременах. Она должна была их удлинить, так как для нее они были немного коротки. Должно быть, это была лошадь Чесмал, поскольку та была единственной приблизительно равной ей по росту. Лошадь не могла заразиться от наездницы. То, что Чесмал была из Черной Айя, не могло никак извратить лошадь – однако она чувствовала себя довольно неуютно на этом животном, и не только из-за коротких стремян. Серую надо будет продать, как и всех остальных лошадей Приспешников Темного, а деньги раздать бедным.

Следом за Чарлзом из Врат показалась кавалерия и пехота. Их было столько, что они заполнили Врата от края до края. Следуя за Белым Львом и Золотой Лилией, он устремился к дороге, за ним рысью последовали пять сотен Гвардейцев, рассредоточиваясь, чтобы занять всю ширину дороги. Остальные отряды примерно такой же численности, отделялись, исчезая среди улочек Нижнего Кэймлина. Когда из Врат вышли последние люди, они истончились и исчезли. Теперь если что-то пойдет не так, быстро отступить не получится. Они обязаны или победить, или Аримилла получит трон независимо от того, возьмет ли она Кэймлин штурмом.

«Сегодня нам потребуется вся проклятая удача Мэта Коутона», – пробормотала Бергитте.

«Ты говорила нечто похожее и раньше», – сказала Илэйн. – «Что ты имеешь в виду?»

Бергитте одарила ее многозначительным взглядом. Узы донесли… веселье! – «Ты когда-нибудь видела, как он кидает кости?»

«Едва ли я провожу много времени в заведениях, где играют в эту игру, Бергитте».

«Позволь сказать проще: он удачливее всех, кого мне когда-либо доводилось встречать раньше».

Покачав головой, Илэйн выбросила Мэта Коутона прочь из головы. Люди Чарлза, выехав вперед, перекрыли ей обзор. Они еще не атаковали, и пытались не шуметь больше, чем это было необходимо. С каплей удачи, ее людям удастся окружить армию Аримиллы прежде, чем они поймут, что случилось. А затем они ударят со всех сторон. Мэт был удачливее всех, кого встречала Бергитте? В таком случае, он действительно очень удачлив.

Внезапно Гвардейцы Чарлза двинулись вперед, опуская стальные пики. Должно быть кто-то оглянулся назад. Разнесся крик тревоги и один, громовой, клич, который подхватили с разных сторон: «Илэйн и Андор!»

Были и другие: «Луны!» и «Лиса!», «Тройной Ключ!» и «Молот!», и «Черный Стяг!» И другие – кличи мелких Домов. Однако с ее стороны раздавался только один, повторяясь снова и снова: «Илэйн и Андор!»

Внезапно она затряслась, наполовину от смеха, наполовину от рыданий. Свет свидетель, она не хотела отправлять этих людей погибать ни за что.

Крики стихли, по большей степени уступив место звону стали о сталь, возгласам и крикам убиваемых и убивающих. Внезапно она поняла, что ворота открываются. А ей ничего не было видно! Рывком освободив ноги от стремян, она начала карабкаться вверх, чтобы взобраться на высокую луку седла. Кобыла нервно сдвинулась с места, непривычная к таким действиям, однако не достаточно сильно, чтобы нарушить ее равновесие. Бергитте пробормотала особенно крепкое ругательство, однако в следующее мгновение она тоже оказалась стоя на седле. Из Фармэддингских Ворот хлынули сотни лучников и арбалетчиков. Однако были это ее люди или изменники?

Словно в ответ, стрелки принялись стрелять по многочисленной коннице Аримиллы, настолько быстро, сколько им было необходимо, чтобы наложить стрелу и натянуть тетиву. Первые арбалеты взметнулись и дали залп. В тот же миг они начали работать взводными механизмами, взводя арбалеты, однако следующая шеренга бросилась вперед, чтобы выпустить второй залп болтов, которые скосили людей и лошадей, словно косы, пожинающие ячмень. Из ворот хлынуло еще больше лучников, стреляя со всей возможной скоростью. Третья шеренга арбалетчиков вышла вперед, изготовившись к выстрелу, за ней четвертая, пятая, а затем мимо рядов арбалетчиков, все еще выбегающих из Ворот, протолкались люди с алебардами в руках. Алебарда была внушающим страх оружием, объединявшим острие копья и лезвие топора с крюком, чтобы стягивать всадника из седла. У кавалеристов не было места, чтобы пустить в ход свои копья, а мечи не доставали даже до середины древка алебарды, поэтому они быстро начали проигрывать. Теперь из Ворот галопом устремились люди в красных мундирах и нагрудниках. Гвардейцы рванулись влево и вправо, чтобы отыскать путь к войскам Аримиллы. Их поток все нарастал и нарастал, и был непрерывным. Как, во имя Света, Дайлин удалось собрать так много Гвардейцев? Если только… Чтоб ей сгореть, этой женщине, она, должно быть забрала всех новобранцев! Что ж, несмотря на то, что они еще зелены, сегодня они отведают вкус крови.

Внезапно сквозь ворота проехали три фигуры в золоченных доспехах с мечами наготове. Две из них казались очень маленькими. Когда они появились, стали нарастать новые крики, отдаленные, однако различимые сквозь шум битвы: «Черные Орлы! Наковальня!», и «Красный Леопард!» В Воротах также появились двое женщин верхом. Казалось они боролись, пока более высокой не удалось оттеснить лошадь второй из поля зрения.

«Кровь и проклятый пепел!» – прорычала Илэйн. – «Думаю, Конэйл уже достаточно взрослый, но Бранлет и Пэривал еще совсем мальчишки! Кто-то должен был удержать их подальше от всего этого!»

«Дайлин удерживала их достаточно долго», – спокойно отозвалась Бергитте. Узы донесли глубокое спокойствие. – «Дольше, чем мне казалось, она сможет удержать Конэйла. И ей действительно удалось удержать Кэйтлин. В любом случае, у мальчиков есть несколько сотен людей между ними и противником, и я не вижу никого, кто пытался бы расчистить им дорогу вперед». – Это правда. Эти трое бессмысленно размахивали мечами, по крайней мере, в пятидесяти шагах от того места, где гибли люди. Однако пятьдесят шагов слишком близко для лука или арбалета.

На крышах начали появляться люди, первые дюжины из сотен, лучники и арбалетчики, карабкающиеся на коньки крыш, прокладывая себе путь по черепице словно пауки, пока не могли выстрелить в плотную массу людей внизу. Один поскользнулся и упал, его тело рухнуло на людей на улице и дергалось, словно по нему неоднократно наносили удары. Другого, внезапно выпрямившегося, пронзило в бок копье, сбрасывая с крыши. Он также приземлился на головы людей на улице, содрогаясь, так как по нему снова и снова наносили удары.

«Они слишком сильно зажаты», – взволнованно сказала Бергитте. – «Сейчас они не могут поднять лук, тем более натянуть его. Держу пари, мертвым даже некуда падать. Теперь это не продлится долго».

Тем не менее, резня продолжалась еще добрых полчаса, прежде чем раздался первый крик: «Сдаемся!» – Люди начали срывать с голов шлемы, надевая их на рукояти мечей, и поднимая их над головой, рискуя умереть, в надежде выжить. Пехотинцы сбрасывали шлемы и стояли с пустыми руками. Всадники, побросав вниз копья, шлемы и мечи, поднимая руки. Он распространялся подобно лихорадке, крик, рвущийся из тысяч глоток. «Сдаемся!»

Илэйн уселась в седло. Дело сделано. Теперь надо узнать, насколько хорошо это удалось.

Конечно же, сражение не прекратилось внезапно. Некоторые еще пытались сопротивляться, однако они сражались в одиночку и умирали, или оказывались сброшенными на землю окружающими, теми, кто больше не желал умирать. Наконец, даже самые закаленные вояки начали опускать оружие, и даже если не все кричали о сдаче, все равно рев стоял оглушающий. Безоружные люди, без шлемов и нагрудников, и остальных доспехов, если они были, потянулись сквозь ряды гвардейцев с поднятыми над головой руками. Алебардщики пасли их, словно стадо овец. Да и в ошеломленных взглядах проскальзывало нечто, словно у овец на скотобойне. То же самое, должно быть, творилось и на окружающих узких улочках Нижнего Кэймлина и у ворот, потому что единственные крики, которые она слышала, были о пощаде, да и те стали стихать, как только все поняли, что все уже кончено.

Солнце еще не добралось до зенита, когда дворян уже отделили от остальных. Менее знатных препроводили в город, где их будут удерживать до получения выкупа. Раз уплатив его, они не будут представлять опасности для трона. Первыми из наиболее могущественных вельмож, подъехавших к ней в сопровождении Чарлза и дюжины Гвардейцев, были Аримилла, Ниан и Эления. Снизу на левом рукаве Чарлза была глубокая кровоточащая рана, а на его светлом нагруднике виднелась вмятина, которая, должно быть, была нанесена мощным ударом, однако черты его лица за забралом шлема были спокойны. Она издала громкий вздох облегчения, увидев этих женщин. Остальных найдут – среди мертвых или раненных. Ей удалось обезглавить оппозицию. По крайней мере, до прибытия Луана и остальных. Телохранительницы, наконец, расступились перед ней, так что она смогла встретить своих пленниц лицом к лицу.

Все трое были наряжены так, словно собрались в этот же день присутствовать на коронации Аримиллы. Ее красное шелковое платье на груди было расшито россыпью жемчуга, а рукава украшены вышитыми белыми львами, стоящими на задних лапах. Она пошатывалась в седле, и в ее глазах угадывалось то же ошеломленное выражение, как и у ее солдат. Ниан, хрупкая, с прямой спиной, в синем платье с серебряными Тройными Ключами Араунов, украшавших ее рукава, и серебряным орнаментом поперек груди, с блестящими черными волосами, собранными в серебряную сетку с сапфирами, выглядела подавленной, а не ошеломленной. Она даже ухитрилась улыбнуться, хоть и слабо. Медововолосая Эления, в зеленом наряде, тщательно расшитом золотом, бросала свирепые взгляды то на Аримиллу, то на Илэйн. Узы донесли равную долю триумфа и отвращения. Неприязнь Бергитте к этим женщинам была такой же личной, как собственная неприязнь Илэйн.

«Некоторое время вы побудете моими гостями во Дворце», – сказала им Илэйн. – «Надеюсь, ваша казна достаточно глубока. Выкупы, которые я получу за вас, будут платой за эту затеянную вами войну». – Подобное было слишком недоброжелательно с ее стороны, однако она внезапно почувствовала, как ее переполнила злоба. Их казна никогда не была глубока. Они назанимали куда больше, чем могли отдать, чтобы нанять наемников. И подкупить других наемников. Они и без выкупа проиграли. А вдобавок еще и разорены.

«Не думай, что на этом все закончилось», – хрипло проговорила Аримилла. Она говорила так, словно старалась убедить в этом себя. – «Джарид все еще на свободе со значительными силами. Джарид и остальные. Скажи ей, Эления».

«Джарид постарается уберечь Дом Саранд, насколько сможет от этого бедствия, в которое ты нас втянула», – прорычала Эления. Они принялись кричать друг на друга, однако Илэйн не обращала на них внимания. Она попыталась представить себе, как они «обрадуются», что им придется делить кровать с Ниан.

Следующим под конвоем появился Лир Бэрин, а мгновением позже Каринд Аншар. Гибкий, как клинок, и такой же крепкий, Лир выглядел задумчиво, а вовсе не угрюмо или непокорно. Его зеленый кафтан с вышитым серебром Крылатым Молотом Дома Бэрин на высоком воротнике хранил следы от нагрудника, которого на нем больше не было. Его черные волосы блестели от пота. Еще более потным было его лицо. Вспотел он не только от наблюдения за тем, как сражаются другие. Каринд была одета так же изысканно, как и остальные женщины: ее серебристая коса свисала на синий шелк платья, а в ее припорошенных сединой волосах виднелись жемчуга. Ее квадратное лицо выглядело покорным, особенно после того, как Илэйн сообщила им о выкупах. Никто из этих двоих, насколько ей было известно, не погряз в долгах так сильно, как другие три женщины, однако этот выкуп сильно их подкосит.

Затем показалось двое гвардейцев вместе с женщиной немногим моложе Илэйн в простом синем платье. С женщиной, которую она, кажется, узнала. Одинокая эмалированная брошь, красная звезда с серебряным мечом на сверкавшем черном фоне, казалось, была ее единственным украшением. Но почему Салвейс Кирен доставили к ней? Эта симпатичная женщина с настороженным взглядом синих глаз, которые не отрывались от лица Илэйн, была наследницей Лорда Насина, а вовсе не Верховной Опорой Дома Кирен.

«Кирен объявляет о поддержке Траканд», – ошеломив всех, объявила Салвейс, едва натянула поводья. Узы эхом отразили недоумение Илэйн. Аримилла уставилась на Салвейс, как на сумасшедшую. – «У моего деда случился удар, Аримилла», – спокойно произнесла молодая женщина, – «и мои кузены уступили мне место Верховной Опоры. Я обнародую это заявление, Илэйн, если ты пожелаешь».

«Это было бы наилучшим решением», – медленно произнесла Илэйн. Обнародование окончательно подтвердило бы эту поддержку. Не в первый раз Дома меняли свое предпочтение, даже без смерти Верховной Опоры, однако лучше быть в этом уверенной. – «Траканд тепло приветствует Кирен, Салвейс». – Тем не менее, лучше с этим не затягивать. Она немного знала Салвейс Кирен.

Кирен кивнула, соглашаясь. Что ж, по крайней мере, она была понятлива. Она понимала, что ей не будут доверять полностью, покуда она не продемонстрирует свою лояльность, не затягивая, объявив о своей поддержке. – «Если вы хоть немного доверяете мне, позвольте мне позаботиться об Аримилле, Ниан и Элении? Конечно же, в Королевском Дворце, либо в любом другом месте, которое вы выберете для меня. Я верю, мой новый секретарь, Мастер Лоуно, возможно сможет убедить их оказать вам поддержку».

По какой-то причине Ниан издала громкий возглас и вывалилась бы из седла, если бы Гвардеец не ухватил ее, поддерживая за руку. Обе, и Аримилла, и Эления, выглядели так, словно внезапно заболели.

«Думаю, не стоит», – ответила Илэйн. Такую реакцию не могло вызвать простое предложение побеседовать с секретарем. Похоже, Салвейс довольно жесткий человек. – «Ниан и Эления оказали поддержку Аримилле. Отрекшись от нее, они уничтожат себя». – Это действительно уничтожило бы их. Меньшие Дома, присягнувшие им, начали бы отделяться, что привело бы к потери влияния их собственного Дома. Сами они долго не протянут в качестве Верховных Опор, если не встанут за Траканд. Что же касается Аримиллы… Илэйн не позволит Аримилле сменить цвет. Если понадобится, она готова отказаться от поддержки этой женщины!

Что-то мрачное появилось во взгляде Салвейс, когда она взглянула в сторону пленниц. – «А ведь, если их как следует попросить, то они могли бы». – О да, очень жесткий! – «Что ж, как пожелаешь, Илэйн. Впрочем, будь с ними осторожна. Предательство у них в крови».

«Бэрин встает за Траканд», – внезапно заявил Лир, – «я тоже это обнародую, Илэйн».

«Аншар стоит за Траканд», – уверенным голосом произнесла Каринд.– «Я сегодня же разошлю официальное объявление».

«Предатели!» – закричала Аримилла. – «Вы все за это умрете!» – Она ощупывала свой пояс, на котором висели ножны от кинжала, украшенные драгоценными камнями, но совершенно пустые, будто собиралась лично осуществить свою угрозу. Эления рассмеялась, однако смех ее звучал отнюдь не удивленно. Он напоминал рыдания.

Илэйн позволила себе глубоко вздохнуть. Теперь у нее было девять из десяти столь необходимых ей голосов Домов. Она не тешила себя иллюзиями. Что бы ни вынудило выступить в ее поддержку Салвейс, Лир и Каринд, переметнувшись от проигравших к победителю, пытались спасти все, что еще можно. Они ожидали, что получат привилегии за то, что поддержали ее до того, как она получит трон, совершенно позабыв, что они когда-либо поддерживали Аримиллу. Такого они не дождутся. Ни один. Однако она не могла отказаться от их протянутых рук. – «Траканд приветствует Бэрин», – сказала она, без лишней сердечности. Ее они не дождутся. – «Траканд приветствует Аншар. Капитан Гайбон, доставьте пленников в город, как можно скорее. Ополченцам Кирен, Бэрина и Ашнар вернут их доспехи и оружие, как только будут разосланы официальные объявления. Однако их знамена верните им немедленно». – Он отсалютовал ей и развернул гнедого, уже отдавая приказы.

Как только она развернула серую и направилась к Дайлин, выезжавшей из переулка в сопровождении Кэйтлин и трех молодых глупцов в раззолоченных доспехах, Салвейс, Лира и Каринд, последовали за ней и Бергитте. Она не боялась повернуться к ним спиной, особенно когда ее охраняет сотня телохранительниц. Они станут внимательно следить за ними, пока не будут разосланы официальные заявления. И за Салвейс тоже. Илэйн уже продумывала дальнейшие шаги.

«Ты неестественно спокойна», – тихо сказала Бергитте. – «Только что ты одержала великую победу».

«А через несколько часов», – отозвалась Илэйн, – «я узнаю, смогу ли победить в другом».