Нож сновидений

Глава 23 Созыв Совета

Благодаря отсутствию этим утром Маглы и Салиты, Романда получила залатанную коричневую палатку в свое единоличное пользование – отличная возможность почитать спокойно, хотя две медные лампы разной формы на маленьком столике выделяли слабый, но малоприятный запах прогорклого масла. В эти дни всем приходилось терпеть подобные неудобства. Она читала «Пламя, Клинок и Сердце» – книгу, неподобающую ни ее интеллекту, ни статусу – и даже во времена ее юности в Фар-Мэддинге подобные издания были под запретом, но сейчас это было приятным отвлечением от сухих новостей и ужасающих отчетов о порче продуктов. Она видела кусок говядины, месяцами сохранявший свежесть, словно корову только что забили, но теперь охранные стражи распадались один за другим. Ходили слухи, что виной тому изъяны в плетениях Эгвейн, но это было полной чушью. Если плетение сработало один раз, и сработало правильно, оно будет работать всегда, если его специально не искажать. И новые плетения Эгвейн всегда работали так, как было заявлено, должна она отдать девочке должное. И как бы они ни пытались, а они пытались изо всех сил, но ни одна не смогла обнаружить постороннего вмешательства. Это было похоже на то, словно сама саидар начинала распадаться. Это было немыслимо. И неизбежно. Хуже всего было то, что никто не смог придумать, что с этим делать! Она точно не смогла. Небольшое развлечение с романтическими историями и приключениями было более благоприятно для раздумий, чем тщетная болтовня о неудачах, неизменно приводящая к провалу.

Послушнице, чинившей палатку, хватило ума не комментировать ее чтение – та даже дважды не взглянула на книгу в деревянной обложке. Бодевин Коутон была очень хорошенькой, но при этом еще и умной. Чертами лица, и особенно глазами, она напоминала своего брата, но гораздо большее сходство было заключено в ее смышленой головке, что она иногда даже признавала. Несомненно, она уже шла по пути к Зеленым или, возможно, Голубым. Девушка хотела сама пережить приключения, а не просто читать о них. Как будто жизнь Айз Седай не принесет ей больше приключений, чем можно себе представить, даже если их не искать специально. Романда не чувствовала ни малейших сожалений по поводу возможного выбора девушки. У Желтых был богатый выбор среди более подходящих послушниц. Конечно же, никаких вопросов не может возникнуть о принятии кого-то из женщин постарше, и тем ни менее выбор остается богатым. Она попыталась сосредоточиться на странице. Романда наслаждалась историей о Бергитте и Гайдале Кейне.

Палатка была не самой просторной и при этом тесно заселена. Здесь было три раскладушки из жесткой холстины, прикрытые лишь тонкими матрасами, набитыми войлоком, три складных стула, сделанных, несомненно, разными мастерами, расшатанный умывальник с разбитым зеркалом, обшарпанный голубой кувшин в белом тазу, и обшитые медью сундуки для одежды, постельного белья и личных вещей, стоявшие вдоль стола, под одну из ножек которого для устойчивости был подложен кусочек дерева. Как Восседающая, она могла потребовать для себя отдельную палатку, но не хотела лишиться возможности приглядывать за Маглой и Салитой. Им не стоило слишком доверять только из-за того, что они принадлежали к Желтым. Магла, предположительно, была ее союзницей в Совете, хотя слишком часто вела свою игру, а Салита только этим и занималась. Все это могло привести к серьезным неудобствам, если оставить их без присмотра. У Бодевин было еще достаточно работы – в основном, убрать на место разбросанные по драному в клочья ковру платья и туфли Салиты, решившей, что они ей не подходят. Эта женщина была достаточно легкомысленной даже для Зеленой. Она каждое утро перебирала весь свой гардероб! Создавалось впечатление, будто она думала, что служанка Романды приберется за нее. Казалось, Салита считала Аэлмару скорее своей прислугой, а не ее. Аэлмара преданно служила Романде многие годы, вплоть до ее выхода в отставку, не говоря уже о помощи в побеге из Фар Меддинга после небольшого недоразумения некоторое время спустя. После всего этого она просто не могла приказать Аэлмаре ухаживать за другой сестрой так же, как за собой.

Она хмуро уставилась в книгу, не обращая внимания на слова. Почему, во имя Света, Магла настаивала на возвращении Салиты в Салидар? По правде говоря, Магла называла еще несколько имен, каждое нелепее предыдущего, но в итоге она остановилась на Салите, когда решила, что пухленькая тайренка имеет наибольшие шансы стать Восседающей. Романде пришлось отказать в поддержке Дагдары, гораздо более достойной кандидатуры – ею можно было бы управлять без особых усилий – но ей самой еще предстояло бороться за место в Совете, в то время как Магла уже в него входила. Это имеет значение, и не важно, что перед этим Романда была Восседающей дольше, чем кто бы то ни было иной на ее памяти. Хорошо, что случилось, то случилось. То, что невозможно исцелить, нужно терпеть.

В палатку нырнула Нисао, сияние сайдар, окружавшее ее, мгновенно пропало, когда она оказалось внутри. На короткий миг, перед тем как успел опуститься полог палатки, снаружи был виден ее лысеющий Страж – Сарин, который, положив руку на эфес своего меча, крутил головой по сторонам, всем своим видом показывая, что он защищает свою Сестру.

«Могу я поговорить с тобой наедине?» – спросила миниатюрная сестра. Достаточно миниатюрная, чтобы Сарин казался высоким. Нисао всегда напоминала Романде лупоглазого воробья. Однако, ее рост не имел ничего общего с ее умом и наблюдательностью. Она была великолепным кандидатом на пост советника, который Айя создали для наблюдения за Эгвейн, и не ее вина, что у советника было незначительное влияние на Амерлин или не было вовсе.

«Конечно, Нисао», – Романда быстро захлопнула книгу и сунула ее под подушку с желтыми кисточками, лежавшую на кресле. Нельзя было допустить, чтобы начали шушукаться о том, что она читает. «Кажется, время твоего следующего урока, Бодевин, уже близко. Тебе ведь не хочется опоздать?»

«О, да, Айз Седай! Шарина может очень огорчиться». – Развернув свои белые юбки в глубоком реверансе, послушница выскочила из палатки.

Романда поджала губы. Шарина может огорчиться. Эта женщина была символом всего того неправильного, к чему привело разрешение становиться послушницами девушкам старше восемнадцати лет. Ее потенциал был достаточно высок, но ниже необходимого уровня. Шарина Меллой была сплошным расстройством. Но как от нее избавиться? От нее и остальных женщин, слишком старых, чтобы быть вписанными в книгу послушниц в первую очередь. Правила четко определяли причины, по которым женщина могла быть изгнана, если ее имя уже было внесено в книгу послушниц. К сожалению, за прошедшие годы многие женщины уличались во лжи о своем истинном возрасте при попытке попасть в Башню. Всего на несколько лет, как правило, но существовало множество прецедентов, когда им позволяли остаться. И Эгвейн ал’Вир создала еще один, самый худший из них. Должен быть какой-то способ это перебороть!

«Могу я убедиться, что нас не подслушают?» – спросила Нисао.

«Как хочешь. Ты узнала что-нибудь про переговоры?» – Несмотря на захват Эгвейн, переговоры в шатре у подножия моста в Дайрейне продолжались. Или скорее, создавалась видимость переговоров. Это был фарс чистой воды, бессмысленная демонстрация упрямства, хотя было не лишним присматривать за переговорщиками. Варилин взяла большую часть работы на себя, заявив о прерогативе Серой Айя, но Магла нашла способ втиснуться, так, как умеет только она одна. То же самое сделали и Саройя, и Такима, и Файзелле. Мало того, что ни одна из них не доверяла другим вести переговоры – большинство из них считали, по крайней мере, так казалось, что остальные выступают на стороне Элайды. Хорошо, возможно, это не так уж и плохо. Они быстро разобрались со смехотворным требованием распустить Голубую Айя и обсуждали, пусть и не достаточно активно, возможное низложение Элайды. Но если бы она – и, следует признать, Лилейн – не придали бы недавно им достаточно твердости, то они могли пойти на уступки по многим другим гнусным условиям Элайды. Свет, иногда казалось, что они вообще забыли, зачем направлялись с армией в Тар Валон!

«Налей нам чая», – продолжила Романда, указывая на раскрашенный деревянный поднос, лежавший на двух складных стульях, на котором стояли серебряный кувшинчик и несколько облупившихся оловянных кружек. – «И расскажи мне, что ты слышала».

Нисао на короткий миг окружило сияние, когда она сплела и закрепила стража от подслушивания. – «Я ничего не знаю о переговорах», – сказала она, наполняя две чашки. – «Я хотела бы попросить тебя побеседовать с Лилейн».

Романда взяла предложенную чашку и сделала медленный глоток, чтобы дать себе время подумать. По крайней мере, хоть чай не испорчен. Лилейн? Что такое связанное с Лилейн могло потребовать стража от подслушивания? Тем не менее, будет полезна любая зацепка, которую можно использовать против этой женщины. Лилейн в последнее время казалась слишком самодовольной, чтобы успокаиваться. Романда поерзала на подушке. – «И о чем же? Почему ты не можешь сделать это самостоятельно? Мы не пали так низко, как Белая Башня под управлением Элайды».

«Я говорила с ней. Или, скорее, она говорила со мной, и очень убедительно». – Нисао села, поставив свою чашку на стол, и стала с чрезмерной тщательностью расправлять свои юбки с желтыми прорезями. Она нахмурилась. И в тоже время она казалась опустошенной. – «Лилейн потребовала, чтобы я перестала задавать вопросы об Анайе и Кайрен», – сказала она, наконец. – «По ее мнению, их убийства касаются только Голубой Айя».

Романда фыркнула, снова поерзав на подушке. Книга в деревянной обложке под ней казалась ей целой скалой, ее углы впивались в бедра. – «Это полный абсурд. Но почему ты задавала вопросы? Я не поручала тебе интересоваться подобными делами».

Нисао поднесла свою чашку к губам, но если и отпила, то это был очень маленький глоток. Опуская чашку, она, казалось, стала выше и сильнее. Воробей превратился в ястреба. – «Потому, что Мать приказала мне».

Романде пришлось приложить усилие, чтобы не дать своим бровям взметнуться вверх. Итак. В начале, она признала Эгвейн по тем же причинам, что, как она подозревала, и остальные Восседающие. Конечно, Лилейн сделала это, когда поняла, что она не сможет взойти на престол сама. Уступчивая молодая девушка была бы послушной куклой в руках Совета, и Романда всерьез планировала быть одной из тех, кто дергает за ниточки. Позднее, казалось вполне очевидным, что настоящим кукловодом является Суан, и нет способа заставить ее прекратить свой мятеж против второй Амерлин, что могло на самом деле разрушить сопротивление Элайде. Она надеялась, что в этом вопросе Лилейн спрятала свои зубы достаточно глубоко, как и она сама. Теперь Эгвейн была в руках Элайды, но на всех немногих собраниях она оставалась невозмутимой и полностью владеющий собой, определяя план дальнейших действий для Сестер вне стен Тар Валона. Романда с неохотой признала, что почувствовала уважение к девушке. С большой неохотой, но она просто не могла это отрицать. Это должна была быть именно Эгвейн. Совет твердо держал в своих руках тер’ангриал сновидений, и, хотя никто не смог найти тот, который брала Лиане перед той ужасной ночью, но ведь они с Суан действительно готовы были вцепиться друг другу в глотку. Поэтому не было смысла подозревать, что это Суан посещает Тел’аран’риод, чтобы объяснить Эгвейн, что та должна говорить. Возможно ли, что Нисао пришла к тем же выводам на счет Эгвейн, не видев ее в Незримом Мире? Эта советница слишком с ней сблизилась.

«Этого для тебя достаточно, Нисао?». – Ей было сложно достать книгу незаметно. Она поерзала вновь, но снова не смогла найти удобного положения. Если это продолжится, она рискует заработать синяк.

Нисао крутила свою оловянную кружку на столе, но по-прежнему не смотрела по сторонам. – «Это было главной причиной. Поначалу я думала, что она закончит в качестве твоей верной собачки. Или собачки Лилейн. Потом, когда стало понятно, что она избежала вас обеих, я решила, что ее держит на поводке Суан. Но недавно я поняла, что ошибалась. Суан была учительницей, я уверена, и советником, а возможно еще и другом, но я видела, как Эгвейн ее приструнивает. Это она на коротком поводке у Эгвейн ал’Вир. Эгвейн умна, наблюдательна, умело и быстро учится. Она может стать одной из величайших Амерлин». – У похожей на птицу сестры вырвался короткий смешок: «Ты осознаешь, что ее правление может стать самым продолжительным правлением Амерлин в истории? Вряд ли кто-либо проживет достаточно долго, чтобы превзойти ее раньше, чем она сама решит уйти на покой». – Улыбка сменилась серьезностью и, возможно, беспокойством. Однако совсем не потому, что она стояла в шаге от нарушения обычаев. Нисао прекрасно справлялась со своим лицом, но ее выдавали глаза. – «Если мы, конечно, свергнем Элайду».

Собственные мысли Романды, высказанные устами Нисао, едва не выбили ее из седла. Великая Амерлин?! Отлично! Но потребуется много лет, чтобы понять, к чему все это приведет. Но удастся ли или нет Эгвейн совершить этот спорный и маловероятный подвиг, но вскоре после того, как ее военные полномочия истекут, она обнаружит, что Совет станет гораздо менее послушным. Романда Кассин точно станет. И этого будет достаточно, чтобы превратить ее снова в ручную собачонку. Привстав под предлогом поправить свои широкие желтые юбки, она выдернула книгу из-под подушки, когда садилась обратно, и попыталась незаметно ее уронить. Книга упала на ковер с громким хлопком, и брови Нисао взметнулись вверх. Романда проигнорировала это, задвинув книгу ногой под край стола.

«Мы ее свергнем», – она постаралась придать голосу больше уверенности, чем чувствовала на самом деле. Странные переговоры и остававшаяся в заключении Эгвейн дали ей передышку, заставив забыть, что девушка обещала подорвать власть Элайды изнутри. Хотя создавалось впечатление, что половина этой работы делается другими, если ее слова о ситуации в Башне верны. Но Романда верила потому, что хотела в это верить. У нее не было ни малейшего желания оставлять свою Айя, принимая наказания от Элайды, пока та не соизволит вернуть ей титул Айз Седай, и не было желания вообще принимать Элайду а’Ройхан в качестве Амерлин. Уж лучше Лилейн, чем она, и это был еще один аргумент в пользу возвышения Эгвейн – оградить палантин и посох от Лилейн. Без сомнений, Лилейн думала то же самое о ней. – «И я поговорю с Лилейн без недомолвок, чтобы ты могла задавать любые вопросы, которые пожелаешь. Мы должны распутать эти убийства, и любые другие убийства, касающиеся сестер. Что ты выяснила на данный момент?» – Не самый лучший вопрос в данный момент, возможно, но статус Восседающей дает некоторые привилегии. По крайней мере, она всегда так думала.

Нисао не выказала никакой обиды на вопрос, и никаких колебаний в ответе. – «Боюсь, совсем немного», – проговорила она печально, уставившись в кружку. – «Мне кажется, что должна быть какая-то связь между Анайей и Кайрен, причина, по которой выбрали именно их двоих, но все, что мне удалось узнать до сих пор, это то, что они были близкими подругами на протяжении многих лет. Голубые называли их и другую голубую сестру, Кабриану Мекандес, «Троицой», потому что они были очень близки. И также все трое были очень скрытны. Никто не помнит, чтобы они доверяли свои личные проблемы кому-то кроме друг друга. В любом случае, дружба кажется маловероятным мотивом убийства. Я надеюсь, что мне удастся найти другие причины, по которым кто-то захотел их убить, особенно мужчина, способный направлять. Но, признаю, что надежды мало».

Романда наморщила лоб. Кабриана Мекандес. Она не уделяла особого внимания другим Айя – только Желтые занимались действительно полезным делом: мог ли кто-либо сравниться с ними в Исцелении? – но это имя отозвалось маленьким гонгом в задней части ее головы. Почему? Она могла вспомнить, а могла и нет. Это не должно быть важно. – «Даже слабая надежда может принести удивительные плоды, Нисао. Это старая поговорка из Фар Мэддинга, и она верна. Продолжай свое расследование. В отсутствие Эгвейн, ты можешь сообщать обо всем мне».

Нисао моргнула, ее челюсти на мгновение сжались, но вопрос отчитываться перед Романдой или нет, тут не стоял – все что ей оставалось делать, это подчиниться. В любом случае, доклады Романде будут ей полезны. Хоть она и с трудом переносила вмешательство в свои дела, расследование убийства не должно быть делом одной сестры. Хотя Магла и смогла выполнить свой глупый замысел с кандидатурой третьей Восседающей, но Романда легко и надежно удерживала за собой пост Первой Плетельщицы. В конце концов, она была главой Желтых до ухода из Башни, и даже Магла была не склонна вставать на ее пути. Ее пост давал ей немного меньше власти, чем она бы хотела, но во многих вопросах позволял рассчитывать на повиновение. От Желтых сестер, не Восседающих, по крайней мере.

Как только Нисао расплела своего стража от подслушивания и позволила ему рассеяться, в палатку ворвалась Теодрин. Она носила свою шаль расправленной на плечах и свисающей вниз на руки, демонстрируя всем длинную кайму, как это обычно делают свежеиспеченные сестры. Гибкая доманийка выбрала Коричневую Айя, когда Эгвейн наградила ее шалью, и Коричневые, не зная, что делать, в конце концов, с презрением приняли ее. Они, казалось, были готовы открыто ее игнорировать. Совершенно глупое решение, поэтому Романда взяла ее под свою опеку. Теодрин пыталась вести себя как полноценная Айз Седай, к тому же была подающей надежды, рассудительной девушкой. Она раскинула свои коричневые шерстяные юбки в реверансе. Неглубоком, но все же это был реверанс. Она прекрасно понимала, что не имеет права на шаль до тех пор, пока не пройдет испытания. И пройдет успешно. Было бы слишком сурово не убедиться, что она это поняла.

«Лилейн созывает Восседающих на Совет», – выдохнула она. – «Я не знаю зачем. Я бежала, чтобы сказать вам, но не решалась войти, пока действовал страж».

«И правильно не решалась», – сказала Романда. – «Нисао, прошу меня извинить. Я должна знать, что задумала Лилейн». Вытащив из одного из ящиков с одеждой свою шаль с желтой бахромой, она накинула ее на плечи и поправила прическу перед треснувшим зеркалом, прежде чем выйти наружу и увидеть идущую впереди группу остальных Восседающих. Это было не так важно, как то, что Нисао могла подсмотреть, что именно вызвало тот хлопок при падении, оставшись в палатке одна. Лучше не дать ей ни малейшего шанса. Аэлмара вернет книгу на место, к остальным книгам в один из сундуков с личными вещами Романды. У него очень надежный замок, от которого есть только два ключа: один она всегда носит с собой, другой у Аэлмары.

Утро было свежим, хотя весна пришла довольно рьяно. Темные облака, собиравшиеся позади расколотой вершины Драконовой Горы, могли принести как дождь, так и снег. Не только на лагерь, хотелось бы надеяться. Большинство палаток прохудилось, а улицы лагеря уже превратились в болото. Повозки, доставлявшие продовольствие и другие грузы, во все стороны расплескивали грязь со своих высоких колес, прокладывая все новые колеи. Управлялись они, как правило, женщинами и седыми стариками. Доступ мужчин в лагерь Айз Седай был теперь жестко ограничен. И даже после этого, почти все Сестры, которых она видела, плавно скользили по неровным деревянным тротуарам в окружении сияния сайдар, и в сопровождении Стражей, если они у них были. Оказавшись снаружи, Романда не стала обнимать Источник – кто-то же должен был показать пример достойного поведения остальным Сестрам в лагере, сидевшим точно на иголках – хотя и ощущала дискомфорт, не сделав этого. И от отсутствия Стража тоже. Держать мужчин подальше от лагеря было хорошей идеей, но, к сожалению, убийца и не посмотрит на все их ограничения.

Впереди через перекресток проезжал Гарет Брин, коренастый мужчина с почти полностью седой головой, его нагрудник был одет поверх темно-желтой куртки, а шлем свисал с луки седла. Суан была рядом, покачиваясь на полной косматой кобыле, выглядя при этом, как прелестнейшая девушка, что почти позволяло забыть о том, что раньше она была ловкой и чрезвычайно резкой на язык Амерлин. Также легко было забыть, что и сейчас она оставалась великолепной интриганкой. Голубые всегда ими были. Кобыла с трудом двинулась дальше, но Суан едва не ухитрилась вывалится из седла, прежде чем Гарет Брин не подскочил к ней и не сумел поддержать. В шаге от квартала Голубых – лагерь был устроен в грубом подобии комнат Айя в Башне – он спешился, чтобы помочь ей слезть, а потом снова запрыгнул в седло своего гнедого, оставив ее стоять с поводьями кобылы в руке, глядя ему в след. Зачем она этим занимается? Чистит его сапоги, стирает его вещи? Их отношения были отвратительны. Голубые должны положить этому конец, и в Бездну Рока такие обычаи. Все же не стоит столь сильно злоупотреблять ими, выставляя Айз Седай на посмешище.

Повернувшись спиной к Суан, она направилась к шатру, служившему временным прибежищем Совета Башни. Собрания в нем были не так приятны, как встречи в настоящем Зале Совета, под самым носом Элайды, но немногие Сестры могли лечь спать в произвольное время суток, поэтому за шатром сохранилась прежняя функция. Романда неспешно пошла по дорожке. Она не хотела, чтобы кто-то видел, что она спешит на вызов Лилейн. Однако, чего хочет эта женщина?

Прозвучал Гонг, хорошо слышимый благодаря Единой Силе по всему лагерю – еще одно предложение Шарины – и тут же дорожки наполнились стайками семеек послушниц, спешащими на очередное занятие или ежедневные работы. Эти семьи по шесть-семь человек вместе ходили на занятия, вместе выполняли работы, фактически всегда все делали вместе. Это был хороший способ управления таким большим количеством послушниц – за последние две недели в лагерь прибыли еще около пятидесяти, доведя общее число почти до тысячи, и четверть из них были достаточно юными, чтобы стать настоящими послушницами – это было больше, чем Башня набирала за века! Хотя, ей бы очень хотелось, чтобы все это не было работой Шарины. Эта женщина никогда не предлагала Наставнице Послушниц ничего подобного. Сначала она все от начала до конца организовала самостоятельно, а потом выдавала Тиане на блюдечке! Послушницы, часть из которых были с сединой или с морщинками на лицах, что как-то не позволяло называть их детьми, несмотря на белые платья, жались к краю дорожки, давая сестрам пройти, пока они делали реверанс, но ни одна не сошла в грязь, чтобы освободить больше места. И опять Шарина. Она распространила слух, что не желает, чтобы девушки пачкали свои красивые белые платья без необходимости. Этого было достаточно, чтобы Романда заскрежетала зубами. Послушницы, приседавшие перед ней, мгновенно выпрямлялись и едва не бежали прочь.

Впереди она увидела саму Шарину, разговаривающую с Тианой, окруженной свечением сайдар. Причем говорила только она, а Тиана просто кивала в ответ. В поведении Шарины не было ничего неуважительного, но, несмотря на белое платье послушницы, ее морщинистое лицо и седые волосы, собранные в плотный пучок позади головы, придавали ей вид той, кем она была – бабушки. А Тиана, к несчастью, была достаточно молода. Что-то в ее телосложении и больших карих глазах нивелировало безвозрастный вид Айз Седай. С точки зрения Романды, они вдвоем были больше похожи на бабушку, наставляющую свою внучку. Когда она приблизилась, Шарина сделал правильный реверанс – чрезвычайно выверенный реверанс, вынуждена была признать Романда – и убежала прочь, к ожидавшей ее семье. На ее лице стало меньше морщин? Возможно, нельзя точно сказать, что станет с женщиной, начавшей направлять в таком возрасте. Шестидесяти семилетняя послушница!

«Она доставляет тебе неприятности?» – спросила Романда, и Тиана дернулась, будто ей за шиворот свалилась ледышка. Этой женщине не хватало достоинства и серьезности, необходимых Наставнице Послушниц. К тому же, временами она выглядела задыхающейся под грузом своих обязанностей. И она была слишком снисходительной, принимая извинения там, где не следовало.

Она быстро пришла в себя, но, тем не менее, немного нервничала перед Романдой, что выражалось в чрезмерном разглаживании ее темно-серых юбок. «Неприятности? Конечно, нет. Шарина ведет себя лучше всех послушниц, вписанных в книгу. Честно говоря, большая часть ведет себя хорошо. Большинство из тех, кого посылают ко мне – это мамочки, расстроенные тем, что их дочки учатся быстрее, чем они, или имеют больший потенциал, или тетушки с теми же комплексами на счет своих племянниц. Они, кажется, верят, что это должно выправиться тем или иным способом. Они могут быть удивительно непреклонны в этом вопросе, пока я не разъясняю им, как плохо так сильно настаивать на своем с Сестрами. Хотя, боюсь, большей части придется посетить меня более одного раза. Часть по-прежнему удивляется, что их могут высечь».

«Да, это так», – рассеянно пробормотала Романда. Ее глаза заметили светловолосую Делану, спешащую в том же направлении, шаль с серой бахромой была накинута на локти, а ее так называемый секретарь шагала рядом с ней. Делана была одета в темно серое, почти черное одеяние, но на этой Саранов было платье из зеленого шелка, выставлявшее напоказ половину ее груди и слишком плотно обтягивающее бедра, которыми она очень вульгарно раскачивала. Последнее время, эта парочка, кажется, пыталась опровергнуть легенду о том, что Халима была просто служанкой Деланы. Действительно, женщина с решительным видом о чем-то говорила, в то время как Делана кивала с самым покорным видом. Покорно! Большая ошибка брать к себе в палатку на ночлег ту, кто не носит шаль. Особенно, если ты настолько глупа, чтобы позволить ей перехватить инициативу.

«Шарина не только ведет себя хорошо», – радостно продолжила Тиана, – «Она еще и проявляет высокое мастерство в новом способе Исцеления Найнив. Как и ряд других послушниц постарше. Большинство из них были Мудрыми Женщинами в своих деревнях, хотя и не вижу, как это могло повлиять. Одна даже была дворянкой в Муранди».

Романда споткнулась о собственные ноги, и была вынуждена сделать два шага, раскинув руки в стороны, чтобы сохранить равновесие и подхватить свою шаль. Тиана схватила ее за руку, чтобы поддержать, бормоча о неровностях дощатых тротуаров, но Романда ее оттолкнула. У Шарины дар к новому способу Исцеления? И у кого-то из старших женщин? Она сама изучила новый способ, но он настолько сильно отличался от старого, что вновь изученные плетения не всегда получались, а у нее к этому не было особого таланта. Такого, как к старому способу.

«И почему послушницам разрешается в этом практиковаться, Тиана?»

Тиана вспыхнула, как она и надеялась. Такие плетения слишком сложны для послушниц, уже не упоминая об опасностях, которые влекут за собой ошибки. Неправильно выполненное Исцеление убивает также хорошо, как и лечит. И направлявшую, и пациента. – «Я не могу запретить им наблюдать за Исцелением, Романда», – сказала она оправдываясь, сделав руками движение, будто поправляя шаль, которой на ней не было.– «Всегда хватает переломов, или дураков, ухитрившихся пораниться слишком сильно, уж не упоминая о всех болезнях, с которыми нам приходиться сталкиваться в последнее время. Большинству женщин достаточно один раз увидеть плетение, чтобы запомнить его». – Внезапно, краска вернулась на ее побелевшие щеки. Справившись с лицом, она взяла себя в руки, и из ее голоса исчезли защитные нотки. – «В любом случае, Романда, думаю, я не должна напоминать тебе, что все послушницы и Принятые находятся в моем ведении. Так как я – Наставница Послушниц. Я решаю, что они должны изучать и когда. Часть этих женщин могли бы пройти испытание на Принятую уже сейчас, всего после нескольких месяцев обучения. По крайней мере, они уже достаточно сильны. И если я считаю, что им не стоит без толку работать руками, то я вправе им это разрешить».

«Кажется, тебе надо бежать, вдруг у Шарины есть еще какие-то указания для тебя?», – холодно ответила Романда.

С малиновыми пятнами на щеках, Тиана развернулась и бросилась прочь, не сказав ни слова. Не совсем непростительная грубость, но на грани. Даже прямой, как стальной прут, спиной она излучала негодование, а шаги были очень быстрыми. Хорошо, Романда готова признать, что сама была близка к грубости. Но на то были причины.

Пытаясь выбросить Наставницу Послушниц из головы, она снова направилась к шатру, но вынуждена была сдержать себя, чтобы не бежать так же быстро, как Тиана. Шарина. И несколько других старших женщин. Должна ли она пересмотреть свою позицию? Нет. Конечно, нет. Ни в коем случае нельзя было позволять, чтобы их имена были вписаны в книгу послушниц во главе списка. Однако их имена уже были там, и, кажется, они освоили это изумительное новое Исцеление. Ох, это очень запутанный клубок. Ей не хотелось думать об этом. Не сейчас.

Шатер стоял в сердце лагеря. Его обильно украшенные стены из тяжелой парусины были окружены тротуаром шириной в три раза больше, чем в любом другом месте. Высоко подняв свои юбки от грязи, она быстро пошла к нему напрямую. Романда и не думала спешить, лишь пыталась поскорее выбраться из грязи. Если так, то Аэлмаре придется только вычистить ее обувь. И ее нижние юбки, подумала она, опуская подол, скрывая для приличия свои лодыжки.

Созыв заседания Совета всегда привлекал сестер, надеющихся узнать новости об Эгвейн, и добрые полсотни или даже больше уже собрались вокруг шатра вместе со своими Стражами, или стояли внутри, почти там, где должны были находиться Восседающие. Даже здесь, большинство было окутано сиянием Силы. Как будто они были в опасности в окружении других Айз Седай. Ей сильно захотелось по пути в шатер надрать им всем уши. Конечно, это было невозможно. Даже если оставить в стороне обычай, чего она делать не собиралась, кресло в Совете не позволяло подобные выходки.

Шириам, с узким голубым палантином Хранительницы Летописей на плечах, оставалась вне толпы, частично из-за того, что вокруг нее было свободное место. Другие сестры опасались смотреть на нее, а тем более приближаться к ней. Огненно-рыжая женщина смущала большинство из сестер, являясь на каждый созыв Совета. Закон был предельно ясен. Любая сестра могла присутствовать на заседании Совета, если оно не было закрытым, но Амерлин не могла войти в Совет Башни без объявления Хранительницы. А Хранительница не могла присутствовать без Амерлин. Как обычно, зеленые глаза Шириам были непроницаемы, но сегодня она неприлично беспокойно переминалась с ноги на ногу, словно послушница, вызванная в кабинет Наставницы. По крайней мере, ее не окружало сияние сайдар, и ее Стража не было видно поблизости.

Прежде чем ступить в шатер, Романда обернулась через плечо и вздохнула. Огромная масса черных туч за Горой Дракона исчезла. Не уплыла вдаль, а просто полностью исчезла. Похоже, будет очередная волна паники среди конюхов, рабочих и женщин-служанок. Удивительно, но послушницы воспринимали происходящее более спокойно. Возможно, они получали разъяснения от Сестер, но и тут она чувствовала руку Шарины. Что же ей делать с этой женщиной?

Внутри находились восемнадцать ящиков, покрытых раскрашенной в цвета шести находившихся в лагере Айя тканью. Ящики служили основаниями для расставленных в два ряда разной высоты полированных скамеек, разделенных коврами, которые сходились к ящику, украшенному полосками всех семи цветов. Эгвейн поступила очень мудро, настояв на сохранении красного цвета, несмотря на серьезные возражения оппозиции. Если Элайда пыталась отделить все Айя друг от друга, то Эгвейн наоборот, сталась собрать их вместе, включая Красную. Поперек полированной скамейки, стоящей на центральном помосте, лежал семицветный палантин Амерлин. Никто не признался, что положил его туда. Однако никто и не пытался его убрать. Романда не была уверена, символизирует ли он присутствие Эгвейн ал’Вир, Престола Амерлин или наоборот, напоминает о ее отсутствии и пленении. Окончательный выбор оставался, несомненно, на усмотрение сестер.

Она была не единственной Восседающей, потратившей свое время, чтобы откликнуться на призыв Лилейн. Конечно же, здесь была Делана, плюхнувшаяся на свою скамью и потиравшая кончик носа, ее водянистые глаза были грустны. Некогда Романда считала ее уравновешенной. Неподходящей для кресла Восседающей, но уравновешенной. По крайней мере, она не разрешила Халиме сопровождать ее в Совет, и продолжать свои разглагольствования. Или, скорее, Халима сама решила не входить. У всех кто, видел как она, словно ненормальная, кричала на Делану, не осталось и тени сомнения, кто у них главный.

Сама Лилейн, стройная женщина с тяжелым взглядом, обычно крайне скупая на улыбки, уже сидела на своей скамье, расположенной лишь немного ниже Амерлин, одетая в платье из шелка с голубыми прорезями. Что было вдвойне странно, она то и дело бросала короткие взгляды на семицветный престол, слегка при этом улыбаясь. Эти улыбки беспокоили Романду, но они могли быть вызваны несколькими причинами. Перед рядом Голубых шагала взад и вперед Морайя, в голубом шерстяном платье, украшенном серебряной вышивкой. Хмурилась ли она потому, что знала, почему Лилейн созвала Совет, но не одобряла это, или волновалась из-за того, что не знала?

«Я видела Мирелле, гулявшую вместе с Лливом», – сказала Майлинд, поправляя свою шаль с зеленой бахромой, когда Романда вошла в шатер. – «Никогда не видела Сестру столь обеспокоенной». – Несмотря на симпатию в голосе, ее глаза сверкали, а полные губы изогнулись в усмешке. – «Как ты вообще смогла уговорить ее связать его узами? Я была неподалеку, когда кто-то предложил ей сделать это, и клянусь, она побледнела. Этот мужчина может дать фору любому Огир».

«Я налегала на ее чувство долга», – Фэйзелле, коренастая женщина с угловатым лицом, была неистовой во всем – и в правду, женщина-молот. Она была живой насмешкой надо всеми рассказами о привлекательных доманийках. – «Я заметила, что Ллив становиться все более и более опасным для себя и окружающих с тех пор, как погибла Кайрен. Я говорила ей, что этому нельзя позволить продолжаться. Я намекнула, что существует только одна сестра, спасшая уже двух Стражей при подобных обстоятельствах, и только она одна может попытаться сделать это еще раз. Я признаю, что мне пришлось немного выкрутить ей руки, но, в конце концов, она признала мою правоту».

«Как, во имя Света, ты смогла выкрутить руки Мирелле?» – энергично наклонилась вперед Майлинд.

Романда прошла мимо. Как кто-то сумел выкрутить руки Мирелле? Нет. Это все пустая болтовня.

Джания сидела на своей скамье в секторе Коричневых, скосив глаза в размышлениях. По крайней мере, она всегда косилась, думая о чем-то другом, когда разговаривала с вами. Возможно проблема в ее глазах. Однако остальные скамьи пока оставались пусты. Романде пожалела, что не проявила больше терпения. Лучше оказаться последней из пришедших, чем одной из первых.

Немного поколебавшись, она приблизилась к Лилейн. «Не соизволишь ли ты сказать, зачем ты созвала Совет?»

Лилейн подарила ей улыбку, довольную улыбку, и тем еще неприятнее. – «Ты могла бы подождать, пока не соберется достаточно Восседающих, чтобы продолжить. Я не хотела бы повторяться. Я все расскажу. Это будет драматично». – Ее глаза переместились на полосатый палантин, и Романду прошиб озноб.

Однако, она не показала этого, медленно направившись к своей скамье напротив Лилейн. Она не могла взволнованно не посмотреть на палантин сама. Может это какая-то интрига, чтобы свергнуть Эгвейн? Казалось маловероятным, что женщина может сказать что-то, что убедить ее встать в поддержку Большого Согласия. Или других Восседающих, так как это вернет их назад, к борьбе за власть между ней и Лилейн, и ослаблению их позиций в борьбе с Элайдой. Хотя уверенность Лилейн и нервировала. Романда приняла невозмутимый вид и стала ждать. Ничего другого не оставалось.

Квамеза буквально влетела в шатер, скривила свое лицо с острым носом, увидев, что прибыла не первой, и присоединилась к Делане. Салита вошла мрачной, с холодными глазами, в зеленом платье с желтыми вырезами и желтой кружевной вышивкой на груди, и внезапно всех словно прорвало. Сперва внутрь скользнула Лирелле, грациозная и изысканная в парчовом голубом шелке, и заняла свое место среди Голубых. Затем появились Саройя и Аледрин, склонив головы друг к другу, похожая на глыбу доманийка казалась стройной рядом с плотной тарабонкой. Когда они заняли свои места на скамье Белых, к Фэйзелле и Майлинд присоединилась похожая на лисичку Самалин, следом вбежала маленькая Эскаральда. Вбежала! Эта женщина тоже была из Фар-Мэддинга. Она должна прекрасно знать, как следует себя вести.

«Варилин, я думаю, в Дайрейне», – сказала Романда, когда Эскаральда вскарабкалась на скамью рядом с Джанией – «Но даже если остальные опоздают, нас уже одиннадцать. Ты готова начать, Лилейн, или желаешь подождать остальных?»

«Я начну».

«Ты желаешь, чтобы заседание было официальным?»

Лилейн снова улыбнулась. Она вела себя слишком уверенно этим утром. И Романде не удалось заставить ее покраснеть. – «В этом нет необходимости, Романда». – Она слегка поправила свои юбки. – «Но я прошу, чтобы это было закрытое заседание». – Раздался ропот со стороны растущей толпы Сестер, стоявших за скамьями, и снаружи вокруг шатра. Даже некоторые Восседающие удивились. Если заседание не официальное, какая нужда ограничивать сведения, о том, что будет сказано в тесном кругу?

Романда признала, что это одна из наиболее обоснованных просьб в мире. – «Прошу всех, у кого нет своего места в Совете, нас покинуть. Аледрин, не могла бы ты закрыть нас?»

Несмотря на темно-русые шелковистые волосы и большие прозрачные карие глаза, Белую тарабонку нельзя было назвать симпатичной, но у нее на плечах была светлая голова, что гораздо важнее. Встав, она немного подождала в нерешительности произносить или нет официальные слова и, наконец, поборола себя, сплетя стража от подслушивания вокруг шатра и закрепив его. Бормотание постепенно стихало, по мере того, как Сестры и Стражи выходили за охранный барьер, и, когда последние покинули шатер, воцарилась полная тишина. Однако, они стояли рядами плечо к плечу на подмостках, наблюдая за происходящим в шатре. Стражей оттеснили назад, так что каждый теперь мог видеть происходящее.

Лилейн встала, поправляя свою шаль. – «Ко мне привели Зеленую сестру, которая искала Эгвейн». – Зеленые Восседающие зашевелились, обменявшись взглядами, удивляясь, без сомнения, почему Зеленую сестру вместо этого не привели к ним. Лилейн сделала вид, что не заметила этого. – «Не Престол Амерлин, а Эгвейн ал’Вир. У нее были предложения, затрагивающие наши интересы, хотя она неохотно говорила об этом со мной. Морайя, не могла бы ты пригласить ее сюда, чтобы она представила свои предложения Совету?» – Она вернулась на свое место.

Морайя, по-прежнему хмурясь, покинула шатер, и толпа снаружи немного расступилась, чтобы дать ей пройти. Романда заметила Сестер, пытавшихся задавать ей вопросы, но та проигнорировала их, удаляясь по улице в сторону кварталов Голубых. У Романды появилась дюжина вопросов, которые она хотела бы задать за время ожидания, но официальное это заседание или нет, вопросы были неуместны. Однако, другие Восседающие не стали молчать. В каждой Айя, за исключением Голубых, женщины спустились вниз, где они могли встать плотнее и разговаривать друг с другом вполголоса. За исключением Голубых и Желтых. Салита спустилась вниз и направилась к помосту Романды, но Романда остановила ее, приподняв руку, едва та открыла рот.

«Что обсуждать, если мы не знаем, что это за предложения, Салита?»

Круглое лицо Восседающей из Тира было непроницаемо как камень, но спустя мгновение, она кивнула и вернулась на свое место. Она была не глупа, совсем нет. Просто не подходящая.

Наконец, Морайя вернулась, ведя за собой высокую женщину в темно-зеленом платье, темные волосы которой были аккуратно уложены вокруг решительного лица, и закреплены серебряным гребнем. Все вернулись к своим скамьям. За женщиной, мимо наблюдавших Сестер, прямо в шатер Совета, проследовали трое мужчин с мечами. Необычно. Очень необычно, особенно для закрытого заседания Совета. Хотя поначалу Романда и не обратила на них особого внимания. Она не проявляла особого интереса к Стражам с тех пор, как много лет назад погиб ее последний. Но кто-то среди Зеленых задохнулся, а Аледрин завизжала. Она действительно завизжала! И уставилась на Стражей. Они здесь потому, что они должны быть здесь, а не только потому, что сопровождают Зеленую. В них безошибочно угадывалась смертельная грация Стражей.

Романда присмотрелась повнимательнее, и у нее самой чуть не выпала челюсть. Они были несопоставимы, как леопард со львом, но один, хорошенький смуглый мальчик с колокольчиками на косах, одетый во все черное, носил пару значков на высоком воротнике своей куртки. Серебряный меч и красно-золотое существо с извилистой гривой. Она слышала достаточно описаний, чтобы понять, что смотрит на Аша’мана. Аша’мана, связанного узами, несомненно. Подобрав юбки, Майлинд спрыгнула вниз и бросилась в толпу сестер. Она не была испугана, конечно же. Хотя, Романда призналась, что сама почувствовала легкое беспокойство, но призналась в этом только себе.

«Ты не одна из нас», – сказала Джания, громко и отчетливо, как никогда не говорила раньше. Она наклонилась вперед, косясь на вновь прибывшую сестру. – «Я правильно поняла, что ты пришла сюда не для того, чтобы присоединиться к нам?»

Губы Зеленой скривились в явной неприязни. – «Ты поняла правильно», – ответила она с сильным тарабонским акцентом. – «Меня зовут Мериса Хайндель, и я не собираюсь вставать с одними Сестрами против других, в то время как мир теряет равновесие. Наш враг – Тень, а не женщины, которые носят такие же шали, как и мы». – В шатре поднялся ропот, где-то гневный, а где-то, как показалось Романде, стыдливый.

«Если ты не одобряешь того, что мы делаем», – продолжила Джания, как будто имела право говорить раньше Романды, – «Зачем ты принесла нам свои предложения?»

«По просьбе Возрожденного Дракона. Он попросил Кадсуане, а она попросила меня», – спокойно ответила Мериса. Возрожденный Дракон? Напряжение в Совете стало явно ощутимым, но женщина продолжила, не замечая этого. – «В действительности, это не мои предложения. Джахар, расскажи им».

Смуглый юноша вышел вперед, и, когда он проходил мимо нее, Мериса потянулась вперед, чтобы одобряюще похлопать его по плечу. Чем заслужила уважение Романды. Связать узами Аша’мана уже было достижением. Но чтобы похлопать его по плечу, словно охотничью собаку, требовалось незаурядная смелость и самообладание, которыми, возможно, не обладала и она сама.

Мальчик вышел в центр шатра, уставившись на скамью, на которой лежал палантин Амерлин, затем медленно повернулся, с вызовом пристально всматриваясь в Восседающих. Романда поняла, что он тоже смел. Айз Седай удерживала его узы, он был один, окруженный Сестрами, хотя, если в нем и был клочок страха, он держал его под контролем. – «Где Эгвейн ал’Вир?» – требовательно спросил он. – «Мне приказано передать предложения ей».

«Манеры, Джахар»,– тихо промолвила Мериса и его лицо покраснело.

«Мать сейчас не может присутствовать», – туманно ответила Романда. – «Ты можешь сказать нам, а мы передадим ей, так быстро, как сможем. Эти предложения от Возрожденного Дракона?» – И Кадсуане. Но выяснить, что делает эта женщина в одной компании с Возрожденным Драконом можно и потом.

Вместо ответа он зарычал, повернувшись лицом к Мерисе. – «Нас пытался подслушать мужчина», – сказал он. – «Или Отрекшаяся, убившая Эбена».

«Он прав», – голос Аледрин колебался. – «По крайней мере, что-то коснулось моего стража, и это был не саидар».

«Он направляет?», – неуверенно спросил кто-то. Волнение вырвалось наружу у Восседающих, ерзавших на скамьях, и нескольких окружило сияние Силы.

Внезапно, Делана вскочила. – «Мне нужно глотнуть свежего воздуха», – сказала она, сердито глядя на Джахара, как будто хотела вцепиться ему в глотку.

«Нет причин беспокоиться»,– сказала Романда, хотя сама не была в этом уверена, но Делана, завернувшись в шаль, поспешила из шатра.

Входившая Майлинд пропустила ее, как и Населле, высокая стройная Малкири, одна из немногих оставшихся в Башне. Многие умерли за годы, прошедшие с тех пор, как Тень накрыла Малкир, позволив втянуть себя в планы мести за свою страну, а их замена была с тех пор немногочисленна. Населле была не особенно умной, но Зеленым и не требовался ум, только смелость.

«Это заседание было объявлено закрытым, Майлинд», – резко заметила Романда.

«Населле потребуется всего минута», – ответила Майлинд, потирая руки. В возбуждении, она даже не побеспокоилась взглянуть на Романду, ее глаза были прикованы к Зеленой. – «Это наш первый шанс попытаться испытать новое плетение. Выходи вперед, Населле. Попробуй».

Сияние саидар возникло вокруг стройной Зеленой. Отвратительно! Женщина ни спросила разрешения, ни сказала им, какое плетение она намеревается использовать, в то время как в Совете были наложены строжайшие ограничения на использование Силы. Направляя потоки всех Пяти Стихий она сплела вокруг Аша’мана что-то, похожее на плетение обнаружения осадков, область, где у Романды были очень скромные способности. Голубые глаза Населле расширились. – «Он направляет», – выдохнула она. – «Или, по крайней мере, удерживает саидин».

Брови Романды взлетели. Даже Лилейн открыла рот от удивления. Обнаружение мужчины, способного направлять, всегда происходило по оставляемым им следам, когда с трудом суживающийся круг подозреваемых наконец приводил к настоящему преступнику. Или, скорее, должен был приводить. Это же было просто поразительно. Или было бы поразительным, если бы способные направлять мужчины не начали носить черную одежду и расхаживать повсюду в открытую. Тем не менее, это нивелировало одно из преимуществ мужчин перед Айз Седай. Аша’ман не выказал и тени беспокойства. Его губы изогнулись, что было похоже на презрительную усмешку.

«Ты можешь узнать, что именно он делает?», – спросила она, и Населле неутешительно покачала головой.

«Я думала, что смогу, но нет. Но с другой стороны… Эй ты там – Аша’ман. Направь поток к одной из Восседающих. Не вздумай делать ничего опасного, и не касайся ее». – Мериса сердито посмотрела на нее, кулаки сжались возле бедер. Возможно, Населле не поняла, что он один из ее Стражей. Она и в самом деле приказывала ему безапелляционным тоном.

Упрямство отразилось в его глазах, Джахар открыл рот.

«Сделай это Джахар», – сказала Мериса. – «Он мой, Населле, но я позволю тебе приказывать ему. Но только один единственный раз».

Населле выглядела потрясенной. Она действительно не поняла.

Что же касается Аша’мана, то его упрямый вид не изменился, хотя он должен был подчиниться, так как Населле радостно захлопала в ладоши и засмеялась.

«Саройя», – сказала она взволнованно. «Ты направил поток к Саройе. Белой доманийке. Я права?» – Медная кожа Саройи побелела и, завернувшись в свою шаль с белой каймой, она торопливо отодвинулась назад на скамье, так далеко, насколько это было возможно. Аналогичным образом, Аледрин осторожно переместилась подальше на своей.

«Ответь ей, Джахар», – сказала Мериса. – «Он может быть упрямым, но несмотря на это он хороший мальчик».

«Белая доманийка», – неохотно согласился Джахар. Саройя качнулась, чуть было не упав, и он бросил на нее презрительный взгляд. – «Это был всего лишь поток Духа, и он уже исчез». – Лицо Саройи потемнело, но от гнева или от смущения, было трудно сказать.

«Выдающееся открытие», – заявила Лилейн, – «И я надеюсь, что Мериса, позволит тебе попрактиковаться еще, Населле, но Совет должен закончить свое дело. Я уверена, ты согласна, Романда».

Романда едва удержала себя от вспышки. Лилейн слишком часто переступала черту. – «Если твоя демонстрация закончена», – сказала она, – «Ты можешь удалиться, Населле». – Населле уходила с неохотой, возможно потому, что прочла во взгляде Мерисы, что попрактиковаться еще ей никто не даст. В самом деле, Зеленая должна знать, что нужно быть очень осторожной с любым мужчиной, который может оказаться Стражем другой Сестры. – «Что Возрожденный Дракон предлагает нам, мальчик?» – спросила Романда, когда Населле оказалась за границей действия стража от подслушивания.

«Вот что», – сказал он, гордо поворачиваясь к ней лицом. – «Сестры, преданные Эгвейн ал’Вир, могут связать узами Аша’манов, общим числом сорок семь человек. Вы не можете требовать в Стражи самого Возрожденного Дракона, а так же мужчину, носящего значок с драконом. Но любой Солдат или Посвященный не вправе вам отказать». – Романда почувствовала, будто весь воздух вышел из ее легких.

«Ты согласна, что это отвечает нашим интересам?», – невозмутимо проговорила Лилейн. Проклятье, эта женщина все знала заранее.

«Согласна», – ответила Романда. С сорока семью мужчинами, способными направлять, они смогут расширить свои круги до предела. Вполне вероятно, даже в общий объединяющий их всех круг. Если же будут обнаружены ограничения, их можно будет преодолеть.

Фэйзелле вскочила на ноги, будто это было официальное заседание. – «Это нужно обсудить. Я требую официального заседания!»

«Я не вижу в этом необходимости», – не вставая, ответила ей Романда. – «Это лучше чем, то… о чем мы договорились раньше». – Не стоило говорить много при мальчике. Или Мерисе. Как она связана с Возрожденным Драконом? Была ли она одной из давших ему клятву верности?

Саройя вскочила на ноги раньше, чем Романда договорила. – «Большой вопрос, зачем ему это предложение. Возможно, чтобы убедиться, что мы под его контролем. Мы не должны соглашаться».

«Я думаю, что узы Стража сделают спорными все другие предложения», – сухо сказала Лирелле.

Фэйзелле резко вскочила, и они с Саройей стали пытаться перекричать друг друга. – «Порча…» – Они остановились, уставившись друг на друга с подозрением.

«Саидин чиста», – сказал Джахар, хотя никто не обращался к нему. Мерисе лучше было обучить мальчика манерам, если она собиралась представить его перед Советом.

«Чиста?» – саркастически проговорила Саройя.

«Она была запятнана более чем три тысячи лет», – жестко вставила Фэйзелле. – «Как она может быть чиста?»

«К порядку!» – выкрикнула Романда, пытаясь восстановить контроль. – «К порядку!» – Она уставилась на Саройю и Фэйзелле, пока они не вернулись на свои места, затем повернулась к Мерисе. – «Я полагаю, что ты вступала с ним в соединение?» – Зеленая просто кивнула. Ей очень не нравилась эта компания, и она не хотела говорить больше, чем нужно. – «Можешь ли ты сказать: запятнана саидин или нет?»

Женщина не колебалась. – «Могу. Мне потребовалось время, чтобы удостовериться. Мужская половина Силы гораздо более чужда, чем вы можете представить. Не непреклонная, как тихая мощь саидар, а скорее подобна яростному морю огня и льда, перемешавшемуся во время шторма. Однако я уверена. Она чиста».

Романда глубоко вздохнула. Удивление уравновесило часть страхов. – «Заседание неформально, но я задам вопрос. Кто за принятие этого предложения?» – Она встала сразу, как закончила говорить, но не быстрее, чем это синхронно сделали Лилейн и Джания. Спустя мгновение, встали все, за исключением Саройи и Фэйзелле. За пределами ограждения, Сестры закрутили головами, без сомнения начав обсуждать, за что могли голосовать Восседающие. – «Малое согласие достигнуто, предложение связать узами сорок семь Аша’манов принято». – Плечи Саройи опали, и Фэйзелле тяжело вздохнула.

Она призвала к Большему согласию во имя единства, но не удивилась, когда эта парочка демонстративно осталась на своих местах. В конце концов, они сопротивлялись каждому шагу сближения с Аша’манами, не обращая в своей борьбе внимания ни на закон, ни на обычай. Препятствуя даже после того, как решения были приняты. В любом случае, дело сделано, причем обошлось без необходимости в равноценном временном союзе. Конечно, Узы связывают на всю жизнь, но это лучше любого альянса. Который, подразумевает слишком много равноправия.

«Своеобразное число, сорок семь», – задумчиво заметила Джания. – «Могу я задать вопрос твоему Стражу, Мериса? Спасибо. Как Возрожденный Дракон пришел к этому числу, Джахар?» – Очень хороший вопрос, подумала Романда. В потрясении от достижений, не потребовавших ничего взамен, этот вопрос от нее ускользнул.

Джахар взбодрился, будто ждал этого вопроса, и боялся дать ответ. Его лицо, однако, оставалось твердым и холодным. – «Пятьдесят одна сестра уже связаны узами Аша’манами, и четверо из нас связаны узами с Айз Седай. Число сорок семь составляет разницу. Нас было пятеро, но один погиб, защищая свою Айз Седай. Запомните его имя. Эбен Хопвил! Запомните его!»

Оглушительная тишина повисла над скамьями. Романда почувствовала глыбу льда внутри себя. Пятьдесят одна сестра? Связаны узами Аша’манами? Это отвратительно!

«Манеры, Джахар!» – выкрикнула Мериса. – «Не заставляй меня напоминать тебе об этом снова!»

Потрясенный, он повернулся к ней. – «Они должны знать, Мериса. Они должны знать!» – Повернувшись обратно, он пробежался взглядом по рядам. Его глаза пылали. Он не боялся ничего. Он был рассержен, и спокоен одновременно. – «Эбен был в соединении со своей Дайгиан и Белдейн. Кругом управляла Дайгиан, поэтому когда они нос к носу столкнулись с одной из Отрекшихся, все, что он мог сделать, это выкрикнуть: «Она направляет саидин» и броситься на нее с мечом. И, несмотря на то, что она сделала с ним, он, полумертвый, цеплялся за жизнь, цеплялся за саидин, достаточно долго, чтобы Дайгиан успела заставить Отрекшуюся отступить. Поэтому запомните его имя! Эбен Хопвил! Он дрался за свою Айз Седай даже после того, как уже должен был умереть!»

Когда он замолчал, никто не решался заговорить, пока Эскаральда, наконец, не сказала, очень тихо: «Мы запомним его, Джахар. Но как Пятьдесят одна сестра оказались… связаны узами с Аша’манами?» – Она наклонилась вперед, будто ждала, что его ответ будет таким же тихим.

Юноша пожал плечами, не переставая сердиться. Ему это было безразлично. Аша’маны связали узами Айз Седай: «Элайда послала их, чтобы уничтожить нас. Возрожденный Дракон оставил приказ, что ни одной Айз Седай не может быть причинен вред, если она не будет пытаться первой причинить вред одному из нас. Поэтому Таим решил захватить и связать их узами, прежде чем у них появится такая возможность».

Итак, это были сторонницы Элайды. Есть ли разница? Возможно, есть, хоть и небольшая. Но любые сестры, удерживаемые Аша’манами, снова уравнивали положение, что было недопустимо.

«У меня есть другой вопрос к нему, Мериса», – заявила Морайя, и дождалась кивка Зеленой. – «Уже дважды ты упоминал о женщине, которая направляла саидин. Почему? Ведь это невозможно». – Шепот одобрения пробежал по шатру.

«Хотя это и невозможно», – холодно ответил мальчик, – «Но она делала это. Дайгиан передала нам то, что сказал Эбен, и она не смогла ничего обнаружить, когда та женщина направляла. Это должна была быть саидин».

Внезапно, в голове Романды звякнул маленький гонг, и она вспомнила, где слышала имя Кабрианы Мекандес: «Мы должны немедленно отдать приказ об аресте Деланы и Халимы», – сказала она.

Ей, конечно, придется объясниться. Даже Амерлин не имеет право отдавать приказ об аресте Восседающей без объяснений. С помощью саидин убиты две Сестры, бывшие близкими подругами Кабрианы, женщины, о дружбе с которой заявляла и Халима. Женщина-Отрекшаяся, направлявшая мужскую половину Источника. Они были твердо в этом уверены, особенно Лилейн, еще до того, как лагерь был прочесан вдоль и поперек, в поисках парочки. Их видели – идущими к одной из площадок для перемещений: Делану, ее служанку, несущих большие узлы и спешащих вслед за Халимой. Но они уже исчезли.