Нож сновидений

Глава 9 Короткий путь

Конечно, Туон и Селюсия были не единственными женщинами, от которых у Мэта были одни неприятности. Порой ему казалось, что все его неприятности были из-за женщин, которые оставались для него загадкой, несмотря на то, что он все время пытался в них разобраться. Даже Эгинин внесла свою печальную лепту, хотя и меньшую, по сравнению с остальными.

«Я была права. Ты действительно думаешь, что сможешь на ней жениться», – растягивая слова, заявила она в ответ на его просьбу о помощи с Туон. Она и Домон, обнявшись, сидели на ступеньках фургона. Из трубки Домона поднималась струйка дыма. Было примерно середина утра прекрасного дня, и хотя стайка облачков намекала на возможность дождя чуть позже днем, артисты собирались на представление для жителей четырех небольших деревень, которые вместе приблизительно равнялись Рунниенскому Переезду. У Мэта не было никакого желания отправляться посмотреть. О, ему нравилось глядеть на представление акробатов, а особенно акробаток, но когда смотришь на жонглеров и пожирателей огня и прочих каждый день, даже на Майору с ее леопардами, то они становятся, ну, менее интересными, что ли, или даже обыденными. – «Не важно, что я думаю, Эгинин. Ты можешь рассказать все, что тебе о ней известно? Пытаться выведать что-либо у нее больше похоже на ловлю кролика голыми руками в колючем кустарнике и с завязанными глазами».

«Мое имя – Лильвин, Коутон. Не забудь на будущее», – сказала она тоном, больше подходящем для отдачи приказов на корабельной палубе. Ее глаза были похожи на два голубых молота. – «Зачем мне тебе помогать? Ты слишком высоко замахнулся – крот, мечтающий о солнце. Тебя казнят просто за одно упоминание желания на ней жениться. Это отвратительно. Кроме того, я теперь вне этого. Или, точнее, все теперь вне меня». – добавила она горько. Домон обнял ее одной рукой.

«Ну если тебя теперь это не касается, то почему ты так беспокоишься о том, что это отвратительно и что я собираюсь на ней жениться?» – Вот так. Теперь все сказано предельно ясно. Частично, по крайней мере.

Домон вытащил трубку изо рта и выдохнул кольцо дыма в лицо Мэта. – «Если она не желает тебе помогать, то оставь ее в покое». – Он выдал это таким же тоном капитана корабля.

Эгинин что-то пробормотала себе под нос. Кажется, она спорила сама с собой. Наконец, она покачала головой. – «Нет, Бэйл. Он прав. Если я плыву по течению, то мне нужно найти новое судно и новый курс. Я никогда не смогу вернуться в Шончан, поэтому надо обрубить концы и жить дальше».

Все, что ей было известно, было главным образом сплетни о Императорском семействе. Кажется, их жизнь была отгорожена от остальных высокой стеной, даже когда они выходили в свет, и за ее пределы вырывался лишь тихий шепот, но и этого было достаточно, чтобы у Мэта волосы встали дыбом. У его суженной были убиты брат и сестра? Что ж это за семейка такая, что родственники убивают друг дружку? Да хотя бы Благородные Шончан и их Императорская семья для начала. Половина ее родных была мертва – большинство убито, а возможно и все. Кое-что из того, что Эгинин-Лильвин рассказала было общеизвестно у Шончан, но это едва ли успокаивало. Туон с младенчества поднаторела в интригах, отлично умела обращаться с оружием и бороться голыми руками, и несмотря на серьезную охрану была готова защищать свою жизнь самостоятельно. Все Благородные были прирожденными лицемерами, умевшими скрывать свои намерения и амбиции. Перевес во власти среди Благородных постоянно смещался от одного к другому. Кто-то взлетал вверх, другой опускался вниз, и в Императорском семействе этот танец был только быстрее и опаснее. Императрица – при этом слове она добавила «Пусть живет она вечно» и оборвалась на полуслове перед тем, как продолжить. Императрица родила много детей, так как это был ее долг и так поступала каждая Императрица, чтобы среди тех, кто выживет остался самый сильный, тот и будет новым правителем после ее смерти. Это исключало возможность того, что на Хрустальный Трон поднимется кто-нибудь глупый или полный дурак. А Туон считали совсем не глупой. О, Свет! Женщина, предназначенная ему в жены, хуже чем Айз Седай и Страж вместе взятые! И, возможно, столь же опасна.

Он беседовал с Эгинин еще пару раз, пытаясь узнать как можно больше, при этом был достаточно осторожен и в лицо называл ее Лильвин, чтобы она не бросилась на него с ножом, но продолжал думать о ней как о Эгинин, но ее знание о Благородных было в основном поверхностным, а об Имперском дворе – по ее собственному замечанию – не намного лучше, чем у уличного пострела в Синдаре. В тот же день, что он подарил бритву Туон, он как раз проезжал рядом с фургоном Эгинин просто поболтать без всякой надежды узнать нечто новое. Перед этим он пытался сопровождать Туон и Селюсию, но они продолжали искоса на него поглядывать, переглядываться и хихикать. Над тем, что они наговорили Лудильщицам, без всякого сомнения. Никто кроме него не смог бы выдержать дольше.

«Умный ход, подарить эту кобылу», – сказала Эгинин, свешиваясь с козел фургона и оглядывая колонну. Домон был занят вожжами. Порой она пыталась сама, но править упряжкой было не ее призванием, не то, что кораблем. – «Как ты догадался?»

«О чем?» – переспросил он.

Она выпрямилась и поправила парик. Он понятия не имел, зачем она продолжает его носить. Ее собственные волосы были еще коротки, но не короче, чем у Селюсии. – «О придворных подарках. У Благородных так заведено, что если ты ухаживаешь за кем-то, кто выше тебя по положению, то необходимо подарить нечто необычное или очень редкое. А еще лучше, если тебе при этом удастся угадать с подарком и подарить что-то, что нравится другой стороне. А всем известно, что Верховная Леди обожает лошадей. И хорошо, что ты понимаешь, что ты ей не ровня. Пойми, все твои усилия напрасны. Я не понимаю, почему она до сих пор здесь, особенно после того, как ты перестал ее охранять, но ты же не думаешь, что она на самом деле произнесет свои слова. Она выйдет замуж во имя пользы Империи, а не потому, что какой-то бездельник вроде тебя подарил ей лошадь или обворожительно улыбался».

Мэт сжал челюсти, лишь бы не выругаться. Он понимает, что неровня? Не удивительно, что проклятые кости остановились. Теперь Туон позволит ему позабыть об этом только после дождичка в четверг. К гадалке не ходи.

И если Лильвин проклятая Шиплесс доставила ему несколько неприятных минут, то Айз Седай показали себя во всей красе. Айз Седай это умеют как никто другой. Он уже даже не ругал их за то, что они открыто шлялись по всем деревушкам и городкам, в которые они заезжали по пути, расспрашивая и делая еще Свет знает что. У него не было выбора, так как он не мог им помешать. Они заверили его, что будут осторожны, по крайней мере Теслин и Эдесина. Джолин же заявила, что глупо бояться за Айз Седай, так как они способны сами о себе позаботиться, да и вряд ли кто-то узнает, кто они на самом деле. Испытывая недостаток средств они вместо шелка купили в Джурадоре хорошей шерсти, и для них портнихи потрудились на славу, как и за золотые Мэта, поэтому они теперь могли гулять в хороших нарядах словно состоятельные купчихи с самоуверенным видом как прирожденные дворянки. Ни одна из них не могла пройти и пяти шагов без того чтобы окружающий мир начал обращать на нее внимание. А такие женщины, ведущие себя подобным образом, путешествующие вместе со странствующей труппой обязательно вызовут разные разговоры. Джолин хотя бы сняла свое кольцо Великого Змея. Две другие оставили свои на память Шончан. Если бы Мэт увидел эту штуку на руке Джолин, он бы разрыдался.

Больше он не получал отчетов об их действиях от бывших сул’дам. Джолин твердо держала Бетамин в своей руке, и высокая темноволосая дама бежала, когда та говорила ей «беги», и прыгала, если она ей говорила «лягушка». Эдесина тоже давала ей уроки, но Джолин, по какой-то причине, видела в Бетамин что-то личное. Она не была с ней резка, на сколько видел Мэт, даже после того удара по лицу, но могло показаться, что она готовит Бетамин отправить в Башню, а та отвечала ей своего рода благодарностью, изменив былую лояльность к Мэту. Что же до Ситы, то соломенноволосая женщина была так запугана Сестрами, что больше не смела за ними следить. Фактически, ее трясло при одном упоминании его поручения. Что было странно – Бетамин и Сита привыкли к шончанскому стилю обращения со способными направлять женщинами, и видели, что Айз Седай ничем не отличаются от остальных. Они были опасны без ошейника, как могут быть опасны собаки в умелых руках, а они все-таки являлись своего рода экспертами по обращению с такого рода опасными существами. Теперь же они поняли, что Айз Седай не какие-то там собаки. Это волки. И Сита с радостью ушла бы на ночлег куда-нибудь в другое место, если бы знала куда. И от госпожи Анан ему было известно, что каждый раз, когда Джолин или Эдесина учат Бетамин, шончанка руками закрывает глаза.

«Я уверена, она может видеть потоки», – заявила Сеталль. На его взгляд, ее голос звучал завистливо, если бы он не знал, что ей некому было завидовать. – «Она уже на полпути к тому, чтобы это признать, если бы не закрывала глаза. Но рано или поздно она прозреет и захочет тоже учиться». – Возможно, это и в самом деле зависть.

Он мог только пожелать Сите прозреть поскорее. Вторая ученица оставила бы Айз Седай меньше свободного времени, а ему было бы спокойнее. И дня не проходило, чтобы на очередной стоянке труппы Джолин с Эдесиной не оказывались где-нибудь поблизости за его спиной, выглядывая из-за края палатки или фургона. Ему не нужно было даже оборачиваться. Он и так знал, что они там. Обычно об этом, холодея, сообщал лисий медальон. Он не мог с уверенностью сказать, направляли ли они потоки на него, но то, что они направляли, вне всякого сомнения. Он не был уверен, кто из них нашел брешь в его защите, которую в свое время обнаружили Аделис и Вандене, которая состояла в том, что его можно поразить предметом, брошенным с помощью Силы. Однако, с недавних пор он не мог спокойно выйти из палатки чтобы в него не летели камни, а потом и другие вещи, горячие искры словно из-под кузнечного молота, которые заставили его попрыгать и от которых у него волосы встали дыбом. Он был уверен, что за всеми этими проделками стоит Джолин. Иначе по какой другой причине он ни разу не видел ее одну без Блэрика и Фена? А она улыбалась ему словно кот мышке.

Он размышлял, как бы отловить ее одну – либо так, либо самому пытаться прятаться – когда она и Теслин принялись кричать, от чего Эдесину как ветром сдуло из покрытого побелкой фургона, и Бетамин с Ситой вихрем выскочили наружу и застыли, раскрыв рот, уставившись на фургон. Желтая Сестра невозмутимо продолжила причесывать свои длинные темные волосы, поднимая их одной рукой, и расчесывая щеткой вниз другой. Заприметив Мэта она ему улыбнулась, не прекращая причесываться. Медальон стал холодным, и крик оборвался, словно его отрезало, как ножом.

Он так и не узнал, что произошло внутри за этим свитым с помощью Силы щитом. Теслин к нему неплохо относилась, но даже она на его вопрос ответила странным взглядом и молчанием. Это касалось только Айз Седай, а не его. Но чтобы не случилось, кидание камнями прекратилось, вместе с искрами. Он пытался поблагодарить Теслин, но она оставила попытку без внимания.

«Когда о чем-то нельзя говорить, об этом не говорят», – сказала она твердо. – «Для тебя это был отличный урок как вести себя с Сестрами, а я уверена, что твоя жизнь теперь крепко связана с Айз Седай, если до этого не была». Вот проклятье! Не нашла сказать ничего лучше.

Она никогда не распускала свои руки в сторону его тер’ангриала, чего нельзя было сказать на счет Джолин и Эдесины, даже после того памятного спора. Они пытались заставить его отдать его им каждый божий день. Эдесина преследовала его сама, а Джолин с помощью своих Стражей, с негодованием глядящих на него из-за ее плеча. Все тер’ангриалы законная собственность Белой Башни. Тер’ангриал требует тщательного изучения, особенно из-за тех странных свойств, которыми он обладает. Тер’ангриалы опасны, поэтому их нельзя оставлять в руках непосвященных. Никто из них не сказал «особенно в руках мужчины», но Джолин была на грани этого. Он уже начал волноваться, что Зеленая просто прикажет, Блэрик с Феном попросту отберут у него медальон силой. Эта парочка все еще подозревала, что он был причастен к тому, что с ней случилось, и судя по мрачным взглядам, бросаемым ими в его сторону, им нужен был малейший повод, чтобы постучать по нему, как по барабану.

«Это будет воровство», – менторским тоном заявила ему госпожа Анан, закутываясь в плащ. Солнечный свет тускнел и поднималась вечерняя прохлада. Они стояли возле фургона Туон, и он надеялся попасть внутрь вовремя, чтобы поспеть к ужину. Ноэл с Олвером были уже внутри. Сеталль, по всей видимости, шла в противоположном направлении чтобы навестить Айз Седай, как она частенько поступала. – «Закон Башни предельно ясен. Возможны довольно сильные… прения… по вопросу стоит ли возвращать вещь тебе, но я склонна думать, что это вряд ли произойдет. Однако, Джолин все равно будет серьезно наказана за кражу».

«Возможно, она считает, что вещь стоит того чтобы немного пострадать», – пробормотал он. У него заурчал живот. Блюдо из тушеных зябликов с луком, которое вчера Лопин с гордостью подал на обед, к ужасу тайренца оказалось испорчено, что означало, что у Мэта во рту с самого завтрака не было даже маковой росинки. – «Вы много чего знаете о Белой Башне».

«Что я знаю, лорд Мэт, это то, что ты сделал все возможные ошибки, какие только возможны при общении с Айз Седай, кроме, возможно, попытки убийства. И основная причина по которой я согласилась пойти с вами, а не с моим мужем, во всяком случае, половина причины, состоит в том, что я хочу помочь вам избежать других ошибок. По правде говоря, я даже не знаю, почему меня это так беспокоит, но я стараюсь, вот и все. Если ты позволишь мне направлять тебя, то они больше не будут тебе досаждать. Не стану обещать, насколько смогу восстановить твое положение, но я хочу попробовать».

Мэт покачал головой. Было только два способа общения с Айз Седай, чтобы не оказаться сожженным – позволить им поступать, как им вздумается, или держаться от них подальше. Он не мог позволить им действовать по первому варианту, и не мог позволить себе второй, поэтому нужно искать третий путь, и сомнительно, чтобы его можно было найти с помощью Сеталль. Ее совет в основном укладывался в первый вариант, хотя это и не было высказано вслух. Они обсуждали, как он мог бы приспособиться к обстоятельствам, но ни разу не обмолвились, как должны приспосабливаться Айз Седай. – «Половина причины? А какая друга…?» – он поперхнулся, словно получил удар в живот. – «Туон? Вы считаете, что мне нельзя доверить Туон?»

Госпожа Анан громко рассмеялась. – «Ты – пройдоха, лорд Мэт. Конечно, из некоторых пройдох могут получиться отличные мужья, если их немного пообтесать. Вот мой Джасфер тоже был пройдохой, каких свет не видывал, когда мы повстречались, но ты-то считаешь, что можешь отхватить кусочек тут, кусочек там, а затем потанцевать с другой».

«Больше не будет никаких танцев с другими», – хмуро покосившись в сторону фургона, ответил Мэт. В его голове перекатывались кости. – «Не для меня». – Он не был уверен, что теперь ему захочется потанцевать с кем-то другим, но даже если он захочет и пожелает это сделать, то совершенно точно будет пойман.

«Даже так?», – пробормотала она. – «О, да. Ты выбрал удачный вариант, чтобы разбить себе сердце».

«Все может быть, госпожа Анан, но на то у меня свои причины. Я должен попасть внутрь до того, как они все съедят». – он повернулся к ступенькам, но она поймала его за руку.

«Ты можешь мне показать? Я хочу только посмотреть».

Очевидно, что она имела в виду. Он поколебался, а затем выудил из-за пазухи кожаный шнурок, на котором свисал медальон. Он даже не мог объяснить почему так поступил. Он отказался даже показывать Джолин и Эдесине. Это была прекрасная вещица – серебряная лисья голова размером почти с его ладонь. Был виден только один глаз, и еще было достаточно светло, чтобы разглядеть что он был наполовину закрашен в виде древнего символа Айз Седай. Ее рука слегка дрожала, когда она провела пальцем по этому глазу. Она обещала только смотреть, но он ничего не сказал. Она глубоко вздохнула.

«Ты когда-то была Айз Седай», – спокойно заметил он, и ее рука замерла в воздухе.

Она быстро опомнилась, поэтому могло показаться, что он это все себе сам придумал. Она была величественной госпожой Сеталль Анан, хозяйкой гостиницы в Эбу Дар, с большими золотыми серьгами в виде колец в ушах, с брачным кинжалом на груди в глубоком декольте – образ столь же далекий от Айз Седай как луна от земли. – «Сестры считают, что я лгу, будто никогда не была в Башне. Они считают, что я была служанкой и наслушалась того, чего мне бы не следовало».

«Они не видели, как вы смотрите на это». – Он подкинул лисью голову в руке, перед тем как опустить ее обратно под рубашку. Она сделала вид, что она ее больше не волнует, и он постарался не заметить, насколько сильно все было наоборот.

Ее губы скривились в небольшую печальную улыбку, словно она уловила его мысли. – «Сестры заметили бы, если бы они пожелали», – констатировала она, словно рассуждала о погоде. – «но Айз Седай считают, что когда… кое-что… происходит, то женщина спокойно уберется восвояси и после этого тихо умрет. Я ушла, но Джасфер нашел меня, полумертвую от голода и болезни на улице Эбу Дар, и отвел меня к своей матери». – Она тихонько рассмеялась, как обычная женщина, рассказывающая историю своей встречи с будущим мужем. – «У него с детства привычка притаскивать домой всяких беспризорных щенков и котят. Теперь тебе известна одна из моих тайн, а я знаю кое-что из твоих. Будем держать их при себе?»

«А какие мои тайны тебе известны?» – осторожно попытался узнать он. Кое-какие из его тайн опасны для тех, кто их знает, а если тайна известна нескольким людям, то какая же это тайна?

Госпожа Анан покосилась на фургон. – «Эта девочка играет с тобой, как и ты с ней. Но ее игра совсем не такая, как у тебя. Она больше похожа на генерала, рассчитывающего предстоящее сражение, чем на женщину, за которой ухаживают. Если она узнает, что ты без ума от нее, то это даст ей преимущество, а я хочу чтобы у тебя был хотя бы шанс. Так должно быть всегда, если у женщины и мужчины есть немного ума. Ну, что – мы договорились?»

«Согласен», – ответил он горячо. – «мы договорились». – Он бы не удивился, если бы кости остановились, но они продолжали подпрыгивать и перекатываться.

Если бы зацикленность Сестер на его медальоне была его единственной проблемой, или их способность порождать всевозможные сплетни на каждой стоянке цирка, то он назвал бы свое путешествие вместе с Айз Седай сносно терпимым. Но к сожалению, после ухода из Джурадора им стало известно, что из себя представляет Туон. Не то, что она Дочь Девяти Лун, а то, что она – Верховная Леди. Иными словами, кто-то, кто имеет какую-то власть.

«Ты думаешь, я – дурак?» – запротестовал Люка, когда Мэт обвинил его в невоздержанности на язык. Он выпрямился во весь свой рост на фоне своего фургона – высокий парень полный негодования, готовый отстаивать свою невиновность и убивать взглядом. – «Это же тайна, которую я буду хранить пока не… ну… пока она не скажет, что я могу пользоваться ее защитной грамотой. А если я всем разболтаю то, что она пыталась скрыть, то в ней не будет никакого проку». – Но к концу его речи, его голос значительно потерял силу, и он на волосок отвел взгляд от глаз Мэта. Что и говорить, Люка любил хвастаться не меньше, чем любил золото. Возможно, он решил, что ничего страшного не случиться – не случится, как же! – если он расскажет Сестрам, и только сейчас до него дошло, какую кашу заварил.

А каша вышла великолепная, больше похожая на яму, кишащую змеями. С одной стороны Верховная Леди Туон, и с другой – Айз Седай, проявляющие решимость сломить ее сопротивление. И Теслин была в этом столь же твердой, как Джолин или Эдесина. Каждый день эти трое наведывались в фургон Туон, и подкатывались, когда она выходила на прогулку. Они без умолку твердили о перемириях, переговорах и соглашениях, пытались выяснить, какое она имеет отношение к лидерам вторжения, пытались убедить ее помочь в организации переговоров, чтобы прекратить кровопролитие. Они даже предложили свою помощь в организации ее освобождения и возвращения домой.

К сожалению для них, Туон видела в них не трех Айз Седай, представляющих Белую Башню, которая была самой могущественной силой на земле, даже после того как они с помощью портних избавились от тех рубищ, которые им смог достать Мэт. Нет, она видела двух беглых дамани и одну марат’дамани, не представляющих никакой пользы, пока их снова не обуздают. Это была ее дословная фраза. Если они пытались войти в ее фургон, она запирала дверь, а если им удавалось проникнуть в него раньше ее, то она просто уходила. Если они пытались ее зажать в угол или окружить, то она просто обходила их вокруг, словно пень в лесу. Такое впечатление, что они разговаривали сами с собой, а она отказывалась их слушать.

Любая Айз Седай, если захочет, может научить камни терпению, но все же они не привыкли к подобному обращению. Мэт видел, как их недовольство возрастало с каждым днем, как загорались глаза и играли желваки, более не расслабляясь, как пальцы вцеплялись в юбки, чтобы не вцепиться в горло Туон. Но все произошло скорее, чем он ожидал, и совсем не так, как представлялось в его кошмарах.

Следующей ночью после того как он подарил Туон бритву, он ужинал с ней и Селюсией. И конечно с Ноэлом и Олвером. Эта парочка проводила с Туон почти столько же времени, сколько и он. Лопин и Нерим со всеми почестями, словно они были во дворце, а не в тесной клетушке фургона, сервировали стол обычной для ранней весны едой. Там была постная баранина с горохом и репа, которая слишком долго лежала в чьем-то подвале. Еще было слишком рано для свежих овощей. И все же. Лопин приготовил под баранину перцовый соус, а Нерим нашел для приправы гарнира кедровые орехи в достаточном количестве. Их было вдоволь и довольно неплохие, поэтому блюдо вышло на славу, насколько это было возможно. Олвер ушел сразу после ужина, успев перед ним поиграть с Туон, и Мэт поменялся местами с Селюсией за игровым полем в камни. Ноэл тоже остался, несмотря на красноречивые взгляды в его сторону, неся какой-то вздор про Семь Башен погибшей Малкир, которые были даже выше знаменитых кайриенских, и выше всех в Шол Арбеле, городе десяти тысяч колоколов, и в Арафеле. И еще про все чудеса Приграничных королевств, про какие-то странные шпили, сделанные из хрусталя, который был крепче стали, и странную чашу из металла почти в сто шагов в диаметре, которая стояла на вершине холма и все такое прочее. Иногда он вставлял комментарии на счет игры Мэта: о том, что он прекрасно укрепился слева, и создал замечательную ловушку справа, как раз, когда Туон собиралась в нее попасться. Вот таким образом. Мэт ничего ему не говорил, поддерживая разговор с Туон, хотя ему пришлось не раз скрипеть зубами. Туон находила болтовню Ноэла забавной.

Он как раз изучал игровое поле, задаваясь вопросом, если у него шанс исправить положение, когда в фургон, словно надменные статуи, готовые попасть на пьедестал, вошли Джолин, Теслин и Эдесина – само воплощение спокойствия Айз Седай до кончиков ногтей. У Джолин на руке красовалось кольцо Великого Змея. Потеснив Селюсию, обдав ее надменным взглядом, когда она отошла в сторонку, они выстроились с другой стороны стола. Ноэл застыл на месте, запустив одну руку под полу кафтана, словно старый дурак решил, что от ножа в данной ситуации будет какой-то прок.

«Мы должны положить этому конец, Верховная Леди», – произнесла Джолин многозначительно игнорируя Мэта. Она требовала, а не просила, заявляла о том, что это будет, потому что так должно быть. – «Ваши люди принесли в наши земли войну, которой мы не видели с Войны Ста Лет, а возможно и начиная с Троллоковых войн. Тармон Гай’дон приближается, и эта война должна закончиться прежде, чем она принесет гибель всему миру. А угроза именно такая. Поэтому мы решили положить конец вашим уловкам. Вы доставите наше предложение тому, кто вами всеми командует. Между нами возможен мир, если вы вернетесь в свои земли за океаном, или вы встретите всю мощь Белой Башни, за которой последуют все страны, начиная от Приграничных королевств до Моря Штормов. Престол Амерлин вероятно уже собирает против вас армии. Я уже слышала слухи об огромной армии Приграничников дальше на юг, и остальные армии, вероятно, на подходе. Лучше закончить все без большого кровопролития. Этим вы предотвратите гибель своих людей и поможете принести мир».

Мэт не мог видеть реакцию Эдесины, но Теслин при этих словах моргнула. Для Айз Седай это было равноценно открывшемуся рту. Возможно, это было не совсем тоже самое, что она ожидала от речи Джолин. Что же до него самого, то он тихонько застонал. Джолин не была Серой, которые были настоящими жонглерами в области переговоров, это точно. При этом, несмотря на его присутствие, спутала его планы, нащупав короткий путь, чтобы отправить Туон обратно.

Но Туон сложила руки на коленях под столом и выпрямилась, глядя прямо сквозь Айз Седай. Ее лицо стало таким же строгим, как иногда при разговорах с ним. – «Селюсия», – произнесла она спокойно.

Пройдя за спиной у Теслин соломенноволосая женщина нагнулась, чтобы достать что-то из-под одеяла за спиной Мэта. Едва она выпрямилась, как события понеслись во всю прыть. Раздался щелчок, и Теслин закричала, вцепившись руками в горло. Лисья голова на груди моментально превратилась в лед, голова Джолин с недоверием на лице повернулась в сторону Красной. Эдесина повернулась и бросилась к двери, которая оставалась полуоткрыта, но тут же захлопнулась. Прямо перед носом Блэрика и Фена, которые уже грохотали сапогами по ступенькам лестницы фургона. Эдесина дернулась и застыла, вытянувшись, руки были прижаты к бокам, а юбки к ногам невидимыми путами. Все это произошло в одно мгновение, Селюсия еще не до конца успела распрямиться. Она нагнулась к кровати, на которой сидел Ноэл и, выпрямившись, застегнула ошейник второго ай’дам на шее Джолин. Мэт разглядел, что именно Теслин сжимала обеими руками. Она не пыталась его снять, просто держалась за него так, что костяшки пальцев побелели. Узкое лицо Красной было само отчаяние, ее глаза были напуганы и молили о пощаде. Джолин восстановила обычное для Айз Седай спокойствие, но не прикоснулась к охватившему горло сегментированному ошейнику.

«Если вы думаете, что сможете», – начала она, затем внезапно оборвалась на полуслове, и ее рот захлопнулся. В ее глазах читался гнев.

«Как видишь, ай’дам можно использовать для наказания, хотя это редко требуется», – Туон встала, и на каждой руке у нее оказалось по браслету, поводки от которых прятались под одеялами на кроватях. Как во имя Света она умудрилась их разыскать?

«Нет, Драгоценная», – сказал Мэт, – «Ты обещала не вредить моим спутникам». – Возможно, это была не самая светлая мысль воспользоваться этим именем в данных обстоятельствах. – «До сих пор ты держала свое слово. Не отступай от него и теперь».

«Я обещала не сеять среди них разногласия, Игрушка», – сказала она жестко, – «И в любом случае, мне предельно ясно, что эти трое – не твои спутники». – Крохотная сдвижная дверца, служившая для переговоров с возницей и для подачи ему пищи, открылась с громким стуком. Она оглянулась через плечо, и дверца столь же громко закрылась. Снаружи раздались проклятия, и в дверь изо всех сил заколотили.

«Ай’дам можно также использовать, чтобы давать наслаждение, как великую награду», – продолжила Туон, глядя на Джолин, не обращая внимание на стук за спиной.

Рот Джолин приоткрылся, глаза расширились. Она закачалась на ногах, схватившись, чтобы не упасть, обеими руками за веревки, на которых висел стол. Если что-то с ней и произошло, то она смогла это скрыть. Выпрямившись, она один раз расправила юбки, но, возможно, это ничего не значило. На лицо было полное самообладание Айз Седай. Эдесина, оглядываясь через плечо, тоже держалась спокойно, несмотря на то, что на ней теперь был третий ай’дам, но лицо стало серым. Теслин тихо плакала, ее плечи дрожали, слезы стекали вниз по щекам.

Ноэл был готов сделать что-то ужасно глупое. Мэт пнул его ногой под столом, и когда старик впился в него взглядом, он в ответ покачал головой. Ноэл стал еще мрачнее, но вытащил руку из-под полы и откинулся назад на стену фургона. Не сводя с него глаз. Ну и пусть смотрит. Ножи здесь бесполезны, но слова могут помочь. И лучше бы все и закончилось словами.

«Послушай», – начал Мэт. – «Если ты подумаешь, то увидишь сотню причин, по которым это не сработает. Свет, да ты и сама можешь научиться направлять. Это известие ничего не меняет? Ты же от них не так уж и отличаешься». – С таким же успехом он мог превратиться в дым и улететь восвояси. Она не придала его словам никакого значения.

«Попробуй обнять саидар», – произнесла она, растягивая слова, пристально глядя на Джолин. Ее голос по сравнению со взглядом был довольно мягок, но все же она ожидала полного повиновения. Повиновения? Да она была похожа на проклятого леопарда, который командует тремя козами. И что странно, это был очень красивый леопард. Такой красивый, но готовый в момент растерзать его своими когтями вмести с тремя этими глупыми козами. Что ж, он уже сталкивался пару раз с леопардами лицом к лицу, и это был его собственный опыт. Встречая леопарда, он испытывал особое волнительное чувство. – «Продолжай», – добавила она, – «ты знаешь, что щит пропал». – Джолин слегка втянула в себя воздух, и Туон кивнула. – «Хорошо. Ты впервые повиновалась. И ты научилась, что не можешь коснуться Силы самостоятельно, пока я не одела браслет и того не пожелала. Но теперь я желаю, чтобы ты удерживала Силу, и ты повинуешься, хотя и не пыталась обнять Источник сама». – Глаза Джолин увеличились в размере, в ее спокойствии появилась трещина. – «А теперь», – продолжала Туон, – «я не желаю, чтобы ты удерживала Силу, и она ушла. Это твой первый урок». – Джолин глубоко вздохнула. Она начала казаться… еще не испуганной, но обеспокоенной.

«Кровь и проклятый пепел, женщина», – зарычал Мэт. – «ты считаешь, что можешь выгуливать их тут между фургонами на поводках и никто ничего не заметит?» – Со стороны дверей раздался тяжелый удар. От второго раздался треск древесины. Кто бы до этого не бился в окошко, он тоже вернулся. Почему-то, это не привлекло никакого внимания. Если стражи войдут, то что они смогут сделать?

«Я буду держать их в фургоне, а учить их ночью», – ответила она раздраженно. – «Я не похожа на этих женщин, Игрушка. Ни капли. Возможно, я могу научиться, но я выбираю не учиться, так же как я выбираю не красть и не убивать. В этом наше различие».

С видимым усилием вернув себе спокойствие, она села, положив руки на стол, и снова сосредоточилась на Айз Седай. – «У меня был отличный опыт обучения женщины похожей на вас». – Эдесина охнула, и тихо прошептала какое-то имя, которое он не расслышал. – «Да», – сказала Туон. – «Вы, должно быть, встречали мою Майлен в своих конурах или во время занятий. Я обучу вас так же, как ее. Вы были запятнаны проклятой порчей, но со мной вы сможете гордиться своей службой, которую принесете Империи».

«Я не стал бы забирать их из Эбу Дар, чтобы ты вернула их назад», – сказал Мэт твердо, сдвигаясь на кровати. Лисья голова стала еще холоднее, и Туон издала звук удивления.

«Как ты… что ты сделал, Игрушка? Плетение просто… растаяло, коснувшись тебя».

«Это такой дар, Драгоценная».

Когда он встал, Селюсия двинулась ему навстречу, приседая на ходу, ее руки раздвинулись в стороны. На ее лице читалась угроза. – «Ты не должен», – начала она.

«Нет!» – резко произнесла Туон.

Селюсия выпрямилась и пошла обратно, хотя и держа его в поле зрения. Странно, но угроза исчезла с ее лица. Он удивленно покачал головой. Он знал, что пышногрудая женщина повиновалась Туон по первому слову, она в конце концов была ее со’джин, что-то вроде личной лошади Туон, и считала, что это правильно и великая честь, но как сильно нужно подчиняться, чтобы по приказу сменять гнев на милость?

«Они досаждали мне, Игрушка», – сказала Туон, когда он протянул руки к шее Теслин. Та все еще дрожала, и слезы продолжали течь по щекам. Красная выглядела так, словно не могла поверить в то, что он сумеет снять с нее проклятую вещь.

«Они и мне постоянно досаждают», – разместив пальцы правильным образом, он их сжал и со щелчком ошейник открылся.

Теслин схватила его руки и поцеловала. – «Спасибо», – разрыдалась она еще сильнее. – «Спасибо. Спасибо».

Мэт покашлял. – «На здоровье, но в этом нет… необходимости. Да прекратишь ты наконец? Теслин?» – Выдернуть у нее руки стоило значительных усилий.

«Я желаю чтобы они перестали мне досаждать, Игрушка», – сказала Туон, когда он повернулся к Джолин. Из всех остальных эта была самой назойливой. Темнокожая женщина не просила, а требовала.

«Думаю, после всего этого, они с тобой согласятся», – сказал он сухо. Но Джолин глядела на него снизу вверх с упрямо выпяченной челюстью. – «Ты же согласишься, не так ли?» – Зеленая молчала.

«Я согласна», – быстро сказала Теслин. – «И мы все согласны».

«Да, мы все согласны», – добавила Эдесина.

Джолин смотрела на него молча и упрямо. Мэт вздохнул.

«Я мог бы позволить Драгоценной подержать тебя несколько дней, пока ты не передумаешь», – ошейник Джолин со щелчком раскрылся у него в руках. – «Но я не стану».

Все еще глядя ему в глаза, она дотронулась до горла, чтобы убедиться, что ошейник снят. – «Хочешь стать одним из моих Стражей?», – спросила она, а затем тихо рассмеялась. – «Не надо на меня так смотреть. Даже если бы я попыталась связать тебя против твоей воли, я бы не смогла, пока на тебе этот тер’ангриал. Я согласна, мастер Коутон. Это может стоить нам лучшей возможности остановить Шончан, но я больше не буду беспокоить… Драгоценную».

Туон зашипела, как недовольная кошка, и он снова вздохнул. Что находишь на прямой, то теряешь на окольных дорожках.

Часть ночи он провел занимаясь тем, что больше всего ненавидел на свете. Он работал. Он вырыл глубокую яму, чтобы в ней похоронить три проклятых ай’дама. Он все сделал сам, хотя, что удивительно, Джолин хотела их заполучить сама. В конце концов, они тоже были тер’ангриалами, и Белая Башня должна была их изучить. Возможно, это и так, но Башне придется поискать себе ай’дам в другом месте. Он был предельно уверен, что никто из Красноруких не выдал бы место, если бы он приказал им зарыть их, но чтобы исключить возможные неприятности с их новым появлением, он решил все сделать сам. Еще до того как яма достигла его колен, начал накрапывать дождь. К моменту, когда он закончил лил настоящий холодный ливень, и он с головы до ног промок и извозился в глине. Прекрасное завершение прекрасной ночи, и кости продолжали перекатываться в его голове.